Предстанем ли мы с дерзновением и уверенностью или съежимся от ужаса? Ответ таков: мы будем иметь дерзновение и уверенность, потому что совершенная любовь уладила вопрос греха раз и навсегда. Причина нашей уверенности в грядущем дне изложена в словах: «...потому что поступаем в мире сем, как Он». В настоящее время Господь Иисус восседает на небесах, и суд полностью зависит от Него. Однажды Он пришел в мир и перенес страдания и наказание, которое мы заслужили за свои грехи. Но Он совершил дело искупления, и теперь никогда вопрос греха не будет поднят вновь. Как поступает Он, так поступаем в этом мире и мы. Наши грехи были осуждены на Голгофском кресте, и мы можем с уверенностью петь:
Смерть и суд — позади меня,
Милость и слава — передо мной;
Все волны моря обрушились на Иисуса,
Там они утратили свою огромную мощь.
(Дж. А. Тренч)
Суд обрушился на Него, следовательно, мы теперь находимся вне осуждения.
I. Любовь к Богу, primum amabile — к самому прекраснейшему из всех существ и объектов любви, к Тому, Кто соединяет в Себе Самом всю красоту и все превосходство и сообщает всем другим то, что делает их добрыми и хорошими. Любовь к Богу рекомендуется здесь на основании следующих соображений:
1. Она обеспечит нам мир и спокойствие духа в тот день, когда мы более всего будем нуждаться в этом или когда это будет для нас самым великим наслаждением и благословением, какое только можно себе вообразить: Любовь до того совершенства достигает в нас, что мы имеем дерзновение в день суда.., ст. 17. Будет день всемирного суда. Блаженны те, кто в этот день, имея святое дерзновение перед Судией, смогут поднять свою голову и взглянуть Ему в лицо, зная, что Он их друг и защитник! Блаженны ожидающие этого дня и явления Судии со святым дерзновением и твердой уверенностью! Таковыми являются и могут быть только любящие Бога. Их любовь к Богу дает им уверенность в Божией любви и в дружеском расположении Его Сына к ним; чем больше мы любим своего друга, тем больше можем полагаться на его любовь, особенно, когда уверены, что он знает о нашей любви к нему. Так как Бог наш благой, любящий и верен Своим обетованиям, то мы легко убеждаемся в Его любви и в ее благословенных плодах, если можем сказать: Ты, знающий все, знаешь, что мы любим Тебя. А надежда не постыжает, наша надежда, рождающаяся от созерцания Божией любви, не постыдит нас, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам, Рим 5:5. Под любовью Божией здесь имеется в виду, вероятно, наша любовь к Богу, которая излилась в сердца наши Духом Святым; это есть основание нашей надежды или уверенности в том, что наша надежда в конце концов исполнится. Либо любовь Божия может означать здесь ощущение и сознание Божией любви к нам, однако и в этом случае предполагается, что и мы любим Его; и действительно, сознание Его любви к нам изливает в сердца наши любовь к Нему, и на этом основании мы имеем уверенность перед Ним, а также мир и радость в Нем. Он даст венец правды всем возлюбившим Его явление. Мы имеем дерзновение и перед Христом, потому что сообразуемся с Ним: ...потому что поступаем в мире сем, как Он, ст. 17. Любовь уподобляет нас Христу; как Он превосходит всех в любви к Богу и человеку, так и нас учит, в меру наших способностей, тому же, чтобы мы были такими, как Он, а от Своего собственного образа Он никогда не отречется. Любовь учит нас сообразованию с Ним также и в страданиях, мы страдаем за Него и с Ним, поэтому имеем надежду и упование, что прославимся вместе с Ним, 2Тим 2:12.
2. Любовь предотвращает или устраняет рабский страх с его неприятными следствиями и плодами: В любви нет страха.., ст. 18; насколько преобладает любовь, настолько отступает страх. Здесь, я думаю, мы должны проводить различие между страхом и состоянием боязни, то есть, в данном случае, между страхом Божиим и боязнью перед Богом. Страх Божий часто упоминается и предписывается как сущность благочестия, 1Пет 2:17; Откр 14:17; под ним подразумевается наивысшее почтение и благоговение, какие мы испытываем перед Богом, Его авторитетом и властью. Такой страх совместим с любовью, и с совершенной любовью, он присущ даже ангелам. Но существует состояние боязни перед Богом, вызываемое чувством вины и сознанием совершенства Его возмездия, вследствие чего Бог представляется как огонь поядающий; поэтому такой страх можно перевести словом боязнь: В любви нет боязни. Объект любви представляется ей добрым и превосходным, приятным и достойным любви. Любовь видит Бога в высшей степени добрым и в высшей степени любящим нас во Христе, и таким образом избавляет нас от боязни перед Ним и внушает радость; по мере возрастания любви возрастает и радость; так что совершенная любовь изгоняет страх, или боязнь. Любящие Бога совершенной любовью, основываясь на Его природе, на Его определении и завете, совершенно уверены в Его любви и поэтому совершенно свободны от всяких мрачных, устрашающих подозрений, будто Его правосудие и карательная власть направлены против них; они хорошо знают, что Бог любит их, и торжествуют в Его любви. Что совершенная любовь изгоняет страх, апостол доказывает следующим образом: то, что изгоняет мучение, изгоняет и страх, или боязнь: ...потому что в страхе есть мучение.., ст. 18. Известно, что страх это беспокойное, мучительное чувство, особенно такой страх, каким является боязнь перед возмездием всемогущего Бога. Но совершенная любовь избавляет от мучения, она учит душу совершенно повиноваться Тому, Кого она любит, и находить в Нем свое утешение и удовлетворение, поэтому совершенная любовь изгоняет страх. Или, что по сути то же самое: ...боящийся не совершен в любви, ст. 18. Боязнь есть признак того, что наша любовь далека от совершенства: так многочисленны наши сомнения, страхи и мрачные предчувствия. Будем стремиться и спешить в царство совершенной любви, где наш покой и наша радость в Боге будут такими же совершенными, как и наша любовь!
3. Наша любовь имеет своим источником и началом предшествующую ей любовь Бога: Будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас, ст. 19. Его любовь является побуждающим средством, мотивом и нравственной причиной нашей любви. Мы не можем не любить такого благого Бога, Кто был первым в проявлении любви и первым предпринял дело любви: Он возлюбил нас, когда мы не могли любить и были недостойны любви, возлюбил нас так сильно, что искал и домогался нашей любви ценой Крови Своего Сына и снизошел до того, что умоляет нас примириться с Ним. Пусть земля и небеса изумляются такой любви! Его любовь является плодотворной причиной нашей любви: По Своему хотению (по Своей собственной свободной воле) родил Он нас. Любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу. Тот, кто любит Бога, призван к этому по Его изволению, Рим 8:28. В следующем предложении ясно указано, по чьему изволению они призваны: А кого Он предопределил (заранее предназначил быть подобными Своему Сыну), того и призвал, то есть действительно возвратил к Себе. Божественная любовь запечатлела любовь в наших душах, пусть же Господь и дальше управит наши сердца в любовь Божию, 2Фес 3:5.
II. Любовь к брату, нашему ближнему во Христе; в пользу этой любви приводятся следующие доводы и основания:
1. Ее соответствие нашему христианскому исповеданию. Исповедуя себя христианами, мы исповедуем любовь к Богу как сущность христианства: «Кто говорит, то есть исповедует: «я люблю Бога», люблю Его имя, Его дом и богослужение, — а брата своего, которого он должен любить во имя Божие, ненавидит, тот лжец (ст. 20), этим самым он делает свое исповедание ложным». Что таковой не любит Бога, апостол доказывает тем, что любить видимое легче, чем невидимое: ...ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? (ст. 20). Глаза обычно оказывают влияние на сердце, невидимое меньше трогает разум, а значит, и сердце. Непостижимость Бога в значительной мере проистекает из того, что Он невидим; в членах тела Христова есть много от Бога, Он видим в них. Как же может тогда ненавидящий видимый образ Бога притязать на любовь к невидимому оригиналу, к невидимому Богу?
2. Ее соответствие ясной заповеди Божией и справедливому основанию ее: И мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего, ст. 21. Как Бог запечатлел Свой образ в природе и в благодати, так Он хочет, чтобы и мы соответственным образом распространяли свою любовь. В первую очередь и превыше всего мы должны любить Бога, а в Нем и других, на том основании, что они тоже произошли от Бога и приняты Им, и Бог заинтересован в них так же, как и в нас. Поскольку наши братья имеют новую природу и превосходные привилегии, полученные от Бога, и Бог заинтересован в них так же, как и в нас, то вполне естественно требование, чтобы любящий Бога любил и брата своего.
о сем совершается любы с нами, да дерзновение имамы в день судный, зане, якоже Он есть, и мы есмы в мире сем
И мы, “пребывая” в Боге, возрастаем непрестанно в любви, совершенствуемся в ней постоянно и безгранично. Как всемощная Божественная сила, любовь не только изгоняет всякий грех из нас, держит нас в святой жизни, Бого-жизни, но и дает нам свободу не бояться страшного Суда. Да, мы находимся в мире зла и греха, но мы не боимся ни зла, ни греха, потому что живем во Христе, живем в Боге. Он тот, Кто в нас и для нас побеждает Своими Божественными силами всякое зло, господствует над каждым грехом. Мы не от мира, но живем в мире во Христе и, таким образом, поступаем в мире сем, как Он. Жизнь Господа — это образец, это пример для нашей жизни в этом мире. Если святой Иоанн Богослов и написал это много позже после Вознесения Спасителя на небо, он использует настоящее время: якоже Он есть, и мы есмы в мире сем. Здесь святой нам открывает великое таинство, что Господь наш Иисус Христос пребывает непрерывно в этом мире с Церковью. Ведь, присутствуя в ней, Господь постоянно пребывает с нами в этом мире. Одновременно же Он пребывает и с каждым членом Церкви на протяжении всех веков. Поэтому каждый род верующих может сказать со святым Иоанном Богословом: якоже Он есть, и мы есмы в мире сем. Мы в этом мире живем ради Него, якоже Он есть в истине, праведности, в любви, такожде и мы. То, что есть Его, является и нашим. Он нам оставил всего Себя в Церкви и постоянно нам дает Себя, особенно посредством священного таинства Божественной Евхаристии (причастия), и через другие таинства и святые добродетели.
Он нам дает всего Себя, чтобы могли и мы жить в этом мире согласно тому, как Он жил, то есть евангельски, Богочеловечески. Главным является евангельская мера, евангельский закон для тех, кто последует Христу: якоже Он есть, и мы есмы и живем, якоже Он есть, и мы ведем себя, якоже Он есть, и мы смотрим на мир и на все, что в мире.
Источник: Толкование на 1-ое соборное послание святого апостола Иоанна Богослова.
любовь до того совершенства достигает в нас, что мы имеем дерзновение в день суда, потому что поступаем в мире сем, как Он
Как же мы будем иметь смелость стоять на Суде потому только, что пребываем здесь в любви? — Так, что кто пребывает в любви, тот и здесь в Боге пребывает, а Бог знает сущих Своих, которые, в свою очередь, имеют свидетельство сами в себе, что они — Божии. Как же не иметь дерзновение в день Суда тому, кто имеет любовь здесь ко всем. Потому что поступаем в мире сем, как Он. Потому мы будем иметь смелость на Суде, что тогда, как мы подвизаемся в этом мире и выражаем свою любовь к Нему и к людям, Он — также в этом мире — присущ нам, видит все наши дела, мысли и чувства. А Он — будущий Судия наш. Мы исполняем Его заповедь, мы любим Его и своих братий — чего же нам бояться Суда Его? И тогда с нами будет Он же, как и теперь.
Источник: Дневник. Том I. 1856.
любовь до того совершенства достигает в нас, что мы имеем дерзновение в день суда, потому что поступаем в мире сем, как Он
Он говорит, каким образом каждый испытывает себя в том, насколько любовь в нем достигла совершенства, или, скорее, насколько он сам достиг совершенства в любви. Ибо если любовь есть Бог, то она, как Бог, не убавляется и не прибавляется. Так [только] говорится, что любовь достигает в тебе совершенства, потому что ты достигаешь совершенства в ней.
Источник: Трактат на 1-е послание Иоанна.
Ст. 17−19 любовь до того совершенства достигает в нас, что мы имеем дерзновение в день суда, потому что поступаем в мире сем, как Он. В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение
Бог есть свет, и святые Его, по изречению Евангелия (Матф. 5:14), суть свет мира и чужды страха мучения, потому что исполнены любовью к Богу. Хочу, говорит апостол, чтобы вы усовершились в любви так, чтобы в день суда нам иметь дерзновение пред Богом, потому что и Он есть Судия, по собственному Его изречению: Отец не судит никого, но весь суд отдал Сыну (Иоан. 5:22). И что наше дерзновение будет пред Богом вочеловечившимся, апостол выразил в следующих словах: поступаем в мире сем, как Он, то есть когда уже доказали, что Бог в нас и мы в Нем, то мы сами себе свидетели о совершенстве любви. Как Он в мире был непорочен и чист, почему и говорил: идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего (Иоан. 14:30); так и мы будем в Боге и Бог в нас. Если Он есть учитель и податель нашей чистоты, то мы должны носить Его в мире чисто и непорочно, всегда нося в теле своем мертвость Его (2Кор 4:10). Если будем так жить, то будем иметь дерзновение пред Ним и будем свободны от всякого страха. Ибо, достигши добрыми делами совершенства в любви, будем далеки от страха. В подтверждение сего и прибавляет: совершенная любовь изгоняет страх. Какой же страх? Сам он говорит, что страх мучения. Ибо можно иного любить и по страху наказания. Но такой страх не есть совершенный, то есть несвойствен совершенной любви. Сказав это о совершенной любви, обязательно говорит, что мы должны любить Бога, потому что Он прежде возлюбил нас, и как Он прежде сотворил нам благо, то мы тем усерднее должны принуждать себя к воздаянию за оное. Основываясь на словах Давида: бойтесь Господа, святые Его, ибо нет скудости у боящихся Его (Псал. 33:10), иные спросят: как теперь Иоанн говорит, что совершенная любовь изгоняет страх? Неужели святые Божии так несовершенны в любви, что им заповедуется бояться? Отвечаем. Страх двоякого рода. Один — предначинательный, к которому примешивается мучение. Человек, совершивший худые дела, приступает к Богу с боязнью, и приступает для того, чтобы не быть наказанным. Это — страх предначинательный. Другой страх — совершенный. Этот страх свободен от такой боязни; почему и называется чистым и пребывающим вовек (Псал. 18:10). Что же это за страх, и почему он совершенный? Потому, что имеющий его совершенно восхищен любовью и всячески старается о том, чтобы у него ничего не недоставало такого, что сильно любящий должен сделать для любимого.
Боящийся несовершен в любви. Будем любить Его, потому что Он прежде возлюбил нас
Под страхом здесь разумеется страх предначинательный. Кто искренно любит Бога, тот творит угодное Ему не по страху наказания, а по влечению к добродетели и по любви к Богу, не ограждая себя даже законным страхом, заключающимся в любви к хорошему. И тот страх, который делает что-нибудь для того, чтобы не подпасть наказанию, тождествен с первым. Посему и прибавлено: в страхе есть мучение.
Источник: Толкование на 1-ое послание святого апостола Иоанна.
любовь до того совершенства достигает в нас, что мы имеем дерзновение в день суда, потому что поступаем в мире сем, как Он
И каким был Он, как Сам сказал: ибо идет киязь мира сего, и во Мне не имеет ничего (Ин 14:30), — так же должны быть и мы, чтобы в нас не нашлось ничего, связанного с миром.
Источник: Фрагменты.
любовь до того совершенства достигает в нас, что мы имеем дерзновение в день суда, потому что поступаем в мире сем, как Он
Потому что, каков Он, таковы и мы в мире сем. Так что, как Он щедр и благочестив, сострадателен и терпелив, таковыми и нам надлежит быть в этом мире.
Источник: Трактат на семь Кафолических посланий.
любовь до того совершенства достигает в нас, что мы имеем дерзновение в день суда, потому что поступаем в мире сем, как Он
Связь дальнейшей речи с предыдущим такова: любовь, по которой Бог пребывает в сердце верующего и он в Боге, так высока в своем совершенстве, что достигает до дерзновения пред судом Божиим и из сердца верующего совсем изгоняет страх, как чувство, противоположное любви. — Любовь до того совершенства: любовь человека к Богу и ближнему и в той даже мере, когда и он пребывает в Боге и Бог в нем, имеет степени совершенства. На высокой степени совершенства она стоит, когда имеет дерзновение предстать в день суда пред страшным судищем Христовым. Это дерзновение состоит в непостыдном надеянии на оправдание пред Господом и вечное блаженство в Царстве Христовом (ср. 1Ин 3:21 и прим; 1Ин 2:28; 1Ин 5:14). Такой высоты совершенства любовь наша, по милости Божией, достигает в нас тем, что мы поступаем в мире сем, в жизни сей, как Он поступал в продолжение земной жизни Своей, идем по стопам Его, по мере нашей веры подражаем Его примеру. «Как Он в мире был непорочен и чист… так и мы будем в Боге и Бог в нас. Если Он есть Учитель и податель нашей чистоты, то мы должны носить Его в мире чисто и непорочно… Если мы будем жить так, то будем иметь дерзновение пред Ним и будем свободны от всякого страха. Ибо, достигши добрыми делами совершенства в любви, будем далеки от страха» (Феофилакт). Тогда исполняется на нас великое слово Христово: будьте совершенны, как Отец, ваш Небесный совершен (Мф 5:48), и это совершенство достигается и достигается любовию, насколько оно может быть достигнуто ограниченным человеком. В любви к Богу и ближнему примером должен быть для нас Христос, и любовь будет совершенна в нас (1Ин 4:12).
Источник: Толковый Апостол.
Любовь до того совершенства достигает в нас, что мы имеем дерзновение в день суда, потому что поступаем в мире сем, как Он
Наша любовь к Богу не должна быть только чувством; но истинная любовь, по существу своему, необходимо выражается делами. Если нет дел, соответствующих любви, то нет истинной, совершенной любви. А как должна обнаруживаться совершенная любовь к Богу? Господь Спаситель сказал: Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный (Мф 5:48). Чем более мы любим Бога, тем более должны мы подражать совершенствам Отца небесного. Этого требует существо любви. Бог Отец невидим; но Он явил Себя в сыне Своем Иисусе Христе: потому мы должны поступать так, как поступал Иисус Христос Если, питая крепкую любовь к Богу, будем подражать примеру Иисуса Христа, будем жить, как Он жил, пребывая на земле в естестве человеческом; то будем иметь дерзновение в день суда. Апостолы, как верные последователи Иисуса Христа, верные в любви к Нему, проходя поприще апостольского служения, всегда поступали, как Он поступал. Потому Богослов и говорит: любовь наша, — т. е. любовь к Богу и ближним, по заповеди Господней, — такого совершенства, чтобы нам иметь дерзновение в день суда, — т. е. надеяться оправдания пред Господом и призвания к вечному блаженству, — достигает в нас тем, что мы поступаем в мире, или в этой жизни, так, как Он поступал в продолжение земной жизни; мы подражаем святым делам Его.
Источник: Беседы на первое Соборное Послание святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова.
Ст. 17−18 любовь до того совершенства достигает в нас, что мы имеем дерзновение в день суда, потому что поступаем в мире сем, как Он. В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви
Апостол уясняет вопрос: в чем состоит высшая степень совершенства любви, соединяющей верующих с Богом, и решает этот вопрос в том смысле, что решительным признаком совершенства любви является готовность верующих и любящих безбоязненно предстать в день суда пред страшным судилищем Христовым, — совершенная любовь имеет дерзновение, parrhsian, (ср. 1Ин 2:28; 1Ин 3:21; 1Ин 5:14), т. е. уверенность и мужество быть оправданною на суде Христовом. Для этого необходимо, однако, чтобы «мы поступали в мире сем, как Он» (ст. 17). «Как Он в мире был непорочен и чист…, — так и мы будем в Боге, и Бог в нас. Если Он есть учитель и податель нашей чистоты, то мы должны носить Его в мире чисто и непорочно… Если будем так жить, то будем иметь дерзновение пред Ним и будем свободны от всякого страха» (Феофил.). Если отличительный признак совершенной любви составляет дерзновение, то противоположное дерзновению чувство страха не должно иметь места не только в самой любви, но и в той области, в которой она действует: «в любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх», — разумеется страх рабский, возбуждаемый ожиданием наказания и потому заключающий в себе мучение; и «боящийся несовершен в любви» (ст. 18). Основываясь на словах Давида: «бойтесь Господа, все святые Его…» (Пс 33:9), иные спросят: как теперь Иоанн говорит, что совершенная любовь изгоняет страх? Неужели святые Божии так несовершенны в любви, что им заповедуется бояться? Отвечаем. Страх двоякого рода. Один — предначинательный, к которому примешивается мучение. Человек, совершивший худые дела, приступает к Богу с боязнью, и приступает для того, чтобы не быть наказанным. Это — страх предначинательный. Другой страх совершенный. Этот страх свободен от такой боязни, почему и называется чистым и пребывающим в век века (Пс 18:10). Что же это за страх и почему он совершенный? Потому, что имеющий его совершенно восхищен любовью и всячески старается о том, чтобы у него ничего не доставало такого, что сильно любящий должен сделать для любимого« (блаж. Феофил.).
Источник: Толковая Библия.