К тому времени, как народ подошел к дому, апостолы уже говорили на языках. К большому своему удивлению, пришедшие услышали, что эти ученики Божьи — галилеяне — говорили на разных иностранных языках. Однако чудо произошло с теми, кто говорил, а не с теми, кто слышал. Кем бы ни были слушатели — иудеями по рождению или обращенными в иудаизм, уроженцами востока или запада, севера или юга, — каждый из них услышал рассказ о великих делах Божьих на своем родном наречии. Греческое слово «dialektos», использованное в стихах 6 и 8 и обозначающее «язык, наречие», дало современное «диалект».
Широко распространено мнение, что одна из целей дара языков в Пятидесятницу — одновременная проповедь Благой Вести людям, говорившим на иностранных языках. Например, один автор пишет: «Бог дал Свой закон одному народу и на одном языке, но Благую Весть Он даровал всем народам на всех языках».
Но из данного текста это не следует. Говорившие на языках рассказывали о великих делах Божьих (2:11). Это было знамение народу израильскому (1Кор 14:21−22), цель которого — вызвать изумление и восхищение. Петр же, напротив, проповедовал Евангелие на языке, который понимали если не все, то большинство его слушателей.
Свидетели по-разному реагировали на чудесный дар языков. Некоторых, казалось, он очень заинтересовал, другие же обвинили апостолов в том, что они напились молодого вина. Апостолы действительно находились под воздействием силы извне, но это было влияние Святого Духа, а не вина.
Не возрожденные духовно люди склонны объяснять духовные явления естественными причинами. Однажды, когда с неба послышался глас Божий, некоторые сказали, что это гром (Ин 12:28−29). Теперь неверующие, насмехаясь, объяснили то приподнятое настроение, в котором пребывали апостолы после сошествия Духа, действием молодого вина. «Люди, — говорил Шиллер, — любят находить пятна и на солнце и стаскивать тех, кто выше их, вниз в грязь».
I. Народу в Иерусалиме на сей раз скопилось, по-видимому, значительно больше, чем обычно бывает в день праздника Пятидесятницы. В Иерусалиме же находились, то есть проживали, иудеи, люди набожные, весьма благочестивые, имеющие страх Господень перед очами своими (таково истинное значение этого слова). Одни из них были прозелитами праведности, обрезанными, действительными членами иудейской церкви, другие — прозелитами у ворот, отказавшимися от идолослужения и посвятившими себя служению истинному Богу, хотя и без отправления соответствующих обрядов. Немало людей из временно проживавших тогда в Иерусалиме прибыло из всякого народа под небесами, из всех тех стран, куда рассеялись иудеи, иначе говоря, откуда пришли прозелиты. Это выражение — гипербола, смысл которой заключается в том, что в народе имелось определенное число людей, пришедших из большинства известных в то время стран света. И если древний Тир (как и Лондон в наше время) был тогда центром мировой торговли и притягивал к себе торговый люд, то Иерусалим был местом встречи людей чтящих Бога, местом встречи паломников со всех концов света. Итак:
1. Можно рассмотреть, из каких стран прибыли пришельцы, ст. 9−11. С востока прибыли Парфяне и Мидяне и Еламиты, и жители Месопотамии, потомки Сима. Следуя по порядку с востока на запад, доходим до Иудеи, в связи с чем следует заметить, что язык жителей Иудеи был тем же самым арамейским языком, на котором говорили и ученики, хотя до говорения на языках они изъяснялись на диалекте этого языка с интонациями, характерными для северной части страны (...ибо ты Галилеянин, и наречие твое сходно), а теперь заговорили на том же, «правильном», иудейском варианте этого языка, словно исконные жители Иудеи. Далее упоминаются пришельцы из Каппадокии, Понта, а также из земли, расположенной близ Пропонта и известной под названием Асия. Все это были земли, в которых были рассеяны пришельцы, те самые, которым апостол Петр адресует свое послание, 1Пет 1:1. Далее следуют потомки Иафета, проживающие в расположенных на западе Фригии и Памфилии, а также пришедшие из Рима; были также набожные люди из южных областей Египта и частей Ливии, прилежащих к Киринее; были и с острова Крит, а также из арабских пустынь. Между тем все это были либо урожденные евреи, рассеявшиеся в этих странах, либо прозелиты, обращенные в иудейство, но из числа языческого населения упомянутых стран. Д-р Уитби (Dr. Whitby) отмечает по этому поводу, что еврейские авторы того времени, в частности Филон Александрийский и Иосиф Флавий, писали, что иудеи обитают повсюду на земле и что нет на земле народа, среди которого бы не было некоторого числа иудеев.
2. Далее можно рассмотреть причину, которая привела тогда всех этих набожных иудеев и прозелитов в Иерусалим. В любом случае это был не краткий визит по случаю празднования очередной годовщины обретения закона, ибо об этих людях сказано, что они там находились, то есть имели в городе постоянное жительство. В то время весь иудейский мир ожидал прихода Мессии, ибо только что истекли седьмины Даниила и от Иуды отошел скипетр, и все думали, что скоро должно открыться Царствие Божие, Лк 19:11. Стремление получить свою долю благословений в Царстве Мессии раньше всех и заставило тогда наиболее ревностных и благочестивых иудеев находиться в Иерусалиме.
II. Пришельцы приходят в изумление, заслышав учеников, говорящих на их, пришельцев, наречиях. По-видимому, ученики стали говорить языками прежде, чем носители этих языков подошли к ним, поскольку мельком упоминается (ст. 6), что широко распространившаяся новость о том заставила собраться народ, в особенности же пришельцев из разных стран, которых, как видно, это знамение поразило больше, чем самих жителей Иерусалима.
1. Пришельцы видят, что все ораторы суть галилеяне, которые не могли знать иные языки, кроме родного, ст. 7. Уроженцев Галилеи презирали, ибо ни учености, ни учтивости от них никогда не ждали. Но Бог избрал немудрое и немощное мира, чтобы посрамить мудрых и сильных. О Христе думали, что Он галилеянин, ученики же Его и в самом деле были галилеянами — людьми темными и невежественными.
2. Они находят (а об этом они могут судить лучше нас), что ученики изъясняются на их, пришельцев, языках так ясно и без запинок, так чисто и гладко, что никто даже из их земляков не говорил лучше. ...Мы слышим каждый собственное наречие, в котором родились (ст. 8), то есть «мы слышим, что тот и другой из их числа говорят на нашем наречии». Парфяне слышат одного из них, говорящего на их языке, мидяне — другого, говорящего на их языке, и так далее. ...Слышим их нашими языками говорящих о великих делах Божиих, ст. 11. В Иерусалиме этих языков не только не знали, но и, вполне возможно, их презирали и ставили ни во что. Вот почему услышать язык, на котором говорят на родине, было для них не просто неожиданностью, но приятной неожиданностью; впрочем, такое ощущение присуще всем пришельцам в чужой стране.
(1) Они слышали рассуждения апостолов о великих делах Божиих — μεγαλεῖα τοῦ θεοῦ, Magnalia Dei. По всей видимости, апостолы говорили о Христе, Его искупительной жертве и евангельской благодати, и все это воистину суть великие дела Божий, которые вовеки будут дивны в очах наших.
(2) Они слышали, каждый на собственном наречии, как ученики славили Бога за Его великие дела и наставляли народ, причем всякий слушающий или расспрашивающий слышал их на своем родном языке. Но пусть бы пришельцы за время проживания в Иерусалиме и обрели такие навыки в арамейском языке, что стали бы понимать слова учеников Христа, заговори они на этом языке; однако:
[1] Более диковинное явление помогло им уразуметь, что это учение было от Бога, ибо языки суть знамение для неверующих, 1Кор 14:22.
[2] Более человечное отношение к ним помогло завоевать их сердца, ибо в этом явилась милость Божья, назначенная иноплеменникам, а также в том, что отныне Богопознание и богослужение не ограничивались иудеями и преграда, разделяющая иудеев и иноплеменников, была устранена. Мы видим неизмеримую премудрость и волю Божью в том, чтобы каждый народ хранил священную память о великих делах Божьих на собственном наречии и чтобы всякий народ читал Писание и отправлял богослужение на родном языке.
3. Они дивятся и с изумлением взирают на это знамение, ст. 12. И изумлялись все, переживая (если переводить дословно) исступленный восторг и недоумевая, что бы это значило и не этому ли чуду полагалось предварить наступление Царства Мессии, которого ожидали с великим нетерпением. Они спрашивали себя и друг друга: Τί ἄν θέλοι τοῦτο εἶναι — Quid hoc sibi vult? — Что это значит? Верно, происходящее должно было придать этим мужам достоинства и отличить их как небесных посланников; и если это так, то пришельцы, подобно Моисею у горящего куста, пойдут и посмотрят на сие великое явление.
III. Некоторые из местных жителей Иудеи и Иерусалима (возможно, первосвященники, книжники и фарисеи, всегда противившиеся Святому Духу) высмеивают знамение языков. Вот что они говорили: «Эти люди напились сладкого», то есть молодого «вина», другими словами, упились этим вином по случаю праздников, cт. 13. Но разве они были настолько глупы, чтобы думать, будто вино, ударившее им в голову, могло наделить их способностью говорить на языках, которых они никогда прежде не изучали? Нет, просто местным иудеям был непонятен смысл того, что слышали они и что понимали пришельцы, ибо ученики разговаривали на языках иных народов, а потому иудеи и приняли их слова за нелепицу и вздор, какой временами можно услышать от пьяниц, считавшихся безумными в Израиле. Некогда они, дерзнув не поверить персту Духа, явленному в чудесах Христа, извращали их суть, говоря: «Он изгоняет бесов силою князя бесовского»; извращали они ее и теперь, осмелившись не поверить гласу Духа, слышимому в проповеди апостолов, говоря: «Они напились сладкого вина». Если же Хозяина дома назвали пьяницей, то удивительно ли, что таким же именем назвали и домашних Его?
Ст. 8−13 Как же мы слышим каждый собственное наречие, в котором родились. Парфяне, и Мидяне, и Еламиты, и жители Месопотамии, Иудеи и Каппадокии, Понта и Асии, Фригии и Памфилии, Египта и частей Ливии, прилежащих к Киринее, и пришедшие из Рима, Иудеи и прозелиты, критяне и аравитяне, слышим их нашими языками говорящих о великих делах Божиих? И изумлялись все и, недоумевая, говорили друг другу: что это значит? А иные, насмехаясь, говорили: они напились сладкого вина.
«Как же», говорят, «мы слышим каждый собственное наречие, в котором родились. Парфяне, и Мидяне, и Еламиты, и жители Месопотамии, Иудеи и Каппадокии, Понта и Асии, Фригии и Памфилии, Египта и частей Ливии, прилежащих к Киринее, и пришедшие из Рима, Иудеи и прозелиты, критяне и аравитяне, слышим их нашими языками говорящих о великих делах Божиих? И изумлялись все и, недоумевая, говорили друг другу: что это значит?» (ст. 8−12). Видишь, как они стремятся от востока к западу? «А иные, насмехаясь, говорили: они (γλεύκους) напились сладкого вина» (ст. 13).
Какое безумие! Какая великая злоба! Теперь было вовсе не время для молодого вина (γλεύκους), потому что была Пятидесятница. И что еще хуже, — в то время, как все признают (чудо), и римляне, и пришельцы, и, может быть, даже и те которые распяли (Господа), — они и после всего этого говорят, «они напились сладкого вина». Но возвратимся к тому, что сказано выше. «И наполнил весь дом». Бурное дыхание было как бы купелью водною; а огонь служит знаком именно обилия и силы. Этого никогда не случалось с пророками; так было только теперь — с апостолами; а с пророками — иначе. Например, Иезекиилю дается свиток книжный, и он съедает то, что должен был говорить: «и было», говорит он, «в устах моих сладко, как мед» (Иез 3:3). Или еще: рука Божия касается языка другого пророка (Иер 1:9). А здесь (все делает) сам Дух Святой и таким образом является равночестным Отцу и Сыну. Опять и в другом месте (пророк) говорит: «плач, и стон, и горе» (Иез 2:10). Пророкам естественно (подавалась благодать) в виде книги, для них еще нужны были образы; притом, они имели дело с одним только народом, с людьми своими, а апостолы — с целой вселенной, с людьми, которых никогда не знали. Елисей получает благодать чрез посредство милоти; другой, как например Давид, посредством елея; Моисей же призывается посредством горящей купины; но здесь — не так, а сам огонь «почили» на апостолах. Почему огонь не наполнил дома? Потому что это поразило бы их ужасом. Впрочем, из слов (писателя) видно, что это так и было; обрати только внимание не на эти слова: «и явились им разделяющиеся языки», а на другие: «как бы огненные». Такое множество огня может объять пламенем огромный лес. И прекрасно сказано: «разделяющиеся»; ведь они были от одного корня, — чтобы ты узнал, что это — сила, посланная Утешителем. Но смотри: и апостолы сначала показали себя достойными, и тогда уже сподобились Духа. Так и Давид: как поступал он, когда еще находился при стадах, так же точно вел себя и после победы и после торжества, чтобы показать свою простую веру. Посмотри опять на Моисея: и он (сначала) презирает царские палаты, а спустя сорок лет получает управление народом; или — на Самуила, воспитывавшегося в храме; или — на Елисея, покинувшего все; или опять — на Иезекииля. А что действительно так было (и с апостолами), это ясно из последующего: они именно оставили все, что было у них. Поэтому они тогда получают Святого Духа, когда обнаружили свою добродетель. Они узнали и человеческую немощь из того, что испытали; узнали, что не напрасно совершены ими эти подвиги. Равным образом и Саул сначала имел о себе свидетельство, что он — хорош, и потом уже получил Святого Духа. Но никто, даже и больший из пророков — Моисей, не получил так, как апостолы. Моисей, когда нужно было другим сделаться духовными, сам претерпевал уменьшение; а здесь — не так. Напротив, как огонь, сколько бы кто ни захотел зажечь от него светильников, нисколько не уменьшается, так произошло тогда и с апостолами. Посредством огня показывалось не только обилие благодати, а и каждый получил (неиссякаемый) источник Духа, как и сам (Христос) сказал, что верующие в Него будут иметь источник воды, текущей в живот вечный (Ин 4:14). И это весьма естественно, — потому что они шли не говорить с фараоном, а сражаться с диаволом. И, что более удивительно: будучи посылаемы, они нисколько не противоречили, и не сказали, что они худогласны и косноязычны, — в этом вразумил их Моисей, — не сказали, что они слишком молоды, — в этом умудрил их Иеремия. Хотя они слышали много страшного, и гораздо больше, чем те (пророки), однако, боялись противоречить. Отсюда видно, что это были ангелы света и высших дел служители. Пророкам никто не является с неба, потому что они еще заботятся о том, что на земле; но после того, как человек восшел на высоту, — и Святой Дух сходит с высоты: «как бы от несущегося», сказано, «сильного ветра». Это показывает, что им ничто не в состоянии будет противиться, но что они развеют, как прах, своих противников. «И наполнил весь дом». Дом служил символом мира. «Собрался народ, и пришел в смятение». Видишь благочестие этих людей, — как они не тотчас произносят приговор, но недоумевают? А те неразумные произносят приговор, говоря: «они напились сладкого вина». Так как по закону можно было им три раза в год являться в храме, то тут жили благочестивые люди от всех народов. Заметь из настоящего случая, как писатель не льстит им: не сказал, что они подали свой голос, — но что? «Собрался народ, и пришел в смятение». Это и естественно; они думали, что настоящее событие грозит им погибелью за то, что они дерзнули сделать против Христа. А с другой стороны, и совесть потрясала их души, так как убийство было еще, так сказать, у них в руках, и все их пугало. «Сии говорящие не все ли Галилеяне?» Хорошо это сказано; значит, они признавали это. И до такой степени поразил их этот шум, что сюда собрались люди из большей части вселенной. Между тем, для самих апостолов это служило подкреплением; они не знали, что значило говорить по-парфянски, а теперь от этих людей узнавали. А о народах им враждебных, — критянах, аравитянах, египтянах, персах, — писатель упоминает для того, чтобы показать, что они одолеют их всех.
Так как иудеи были в то время и в плену, то, вероятно, вместе с ними тогда явились сюда и многие из язычников; а с другой стороны, и слух о догматах в это время уже распространился между народами, а потому многие и из них присутствовали здесь, по воспоминанию о том, что слышали. Таким образом свидетельство со всех сторон было непререкаемое, — со стороны граждан, со стороны иноземцев, со стороны пришельцев. «Слышим их нашими языками говорящих о великих делах Божиих». Они не просто говорили, но говорили нечто дивное; и потому справедливо эти люди недоумевали, так как никогда еще не было ничего подобного. Заметь рассудительность этих людей: они изумлялись и недоумевали, говоря: «друг другу: что это значит? А иные, насмехаясь, говорили: они напились сладкого вина» (ст. 12, 13). Какое бесстыдство, если они из-за этого смеялись! И что же, впрочем, тут удивительного, если и о самом Господе, когда Он изгонял бесов, они говорят, что «имеет в Себе веельзевула» (Мк 3:22)? Где господствует наглость, там заботятся лишь о том одном, чтобы что-нибудь сказать; не о том, чтобы сказать что-нибудь разумное, а — лишь бы что-нибудь сказать. «Они напились сладкого вина». Верно, так, — потому что люди, окруженные столькими опасностями, трепещущие за саму жизнь, находящиеся в такой печали, смеют говорить подобное! И смотри: так как это было невероятно, то, чтобы ввести в заблуждение слушателей и показать, что (апостолы) действительно пьяны, — все приписывают качеству (напитка) и говорят: «они напились сладкого вина».
И Платон, который так много говорил пустяков, умолк, а этот говорит, и не перед своими только, а и перед парфянами, перед мидянами, перед эламитянами, и в Индии, и повсюду на земле даже до последних пределов вселенной. Где ныне гордость Греции? Где слава Афин? Где бред философов? Галилеянин, вифсаидянин, простолюдин, победил их всех. Не стыдно ли вам, скажите мне, при одном имени той страны, которая была отечеством вашего победителя? А если вы услышите и имя его, и узнаете, что его звали Кифа, вам будет еще стыднее. Вот то-то именно и погубило вас, что вы считаете это для себя унизительным, что вы находите всю славу в красноречии, а неискусство в даре слова считаете позором. Не по тому пути вы шли, по какому следовало идти; но вы оставили царский путь — удобный и ровный, и пошли по пути не ровному, крутому и трудному. Потому-то вы и не достигли Царствия Небесного.
Источник: Гомилии на Деяния Апостолов.
Как же мы слышим каждый собственное наречие, в котором родились
Вскоре после того, как древний ковчег устоял перед водной стихией, захотели богоотступники возвести башню до неба. Но их нечестивые сердца смешали значения слов, и построенное гордыми заговорщиками с шумом погибло. Смешение языка произошло у единого тогда народа, а теперь для многих один язык, Церкви, который радуется образу Грядущего и стремится обрести согласное звучание. И [Церковь] в мире вернет красноречие кротким, и вновь собирают смиренные то, что развеяли гордые люди.
Источник: История апостолов.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента