Противопоставляется человеку Божьему «человек греха», описанный в 2 Фессалоникийцам. Человек греха будет самим воплощением греха. Все в нем будет наводить людей на мысль о грехе. Тимофей должен быть человеком Божьим, человеком, вид которого заставляет людей думать о Боге и Его прославлять.
В своем служении Христу Тимофей должен избегать самомнения (ст. 4), нечистоты (ст. 5), духа недовольства (ст. 6−8), глупых и вредных похотей (ст. 9) и любви к деньгам (ст. 10). Он должен вырабатывать в себе христианский характер — единственное, что он сможет взять с собой на небеса. Здесь названы некоторые черты такого характера: праведность, благочестие, вера, любовь, терпение, кротость.
Праведность говорит о нашем справедливом и честном отношении к другим людям. Благочестие — это наше подобие Богу. Вера может означать и верность, благонадежность. Любовь говорит о наших нежных чувствах и к Богу, и к другим людям. Терпение можно определить как непоколебимость или же выносливость в испытаниях, в то время как кротость — доброжелательность и смиренность нрава.
1. Превосходство состояния довольства, ст. 6−8. Некоторые рассматривают христианство как выгодную профессию в этом мире. В том смысле, какой они подразумевают, это неверно; тем не менее является несомненной истиной то, что хотя торговать христианством есть наихудший из всех видов торговли, однако быть христианином — это наилучшее призвание в мире. Того, кто делает христианство своей профессией, чтобы оно служило его мирским интересам, ожидает разочарование: он убедится, что это плохая профессия; но кто смотрит на него как на свое призвание и дело всей своей жизни, тот узнает, как велика прибыль от него, ибо оно имеет обетование жизни настоящей и будущей.
(1) Истина, утверждаемая Павлом: Великое приобретение быть благочестивым и довольным (англ. — Благочестие с довольством есть великая прибыль. — Прим. переводчика). Некоторые читают это так: Благочестие с достатком, то есть, если человек имеет немного, но достаточно для поддержания его жизни в этом мире, то ему не надо желать большего, его благочестие в дополнение к его достатку составит для него великую прибыль. Малое у праведника лучше богатства многих нечестивцев, Пс 36:16. Мы читаем это как благочестие с довольством. Благочестие и само по себе есть великое приобретение, оно на все полезно, и где есть истинное благочестие, там всегда будет довольство; достигшие вершины довольства в своем благочестии являются счастливейшими людьми на свете. Благочестие и довольство, то есть христианское довольство (довольство, исходящее из принципов благочестия), составляет великое приобретение, оно равносильно обладанию всеми богатствами в мире. Благочестивый непременно будет счастлив в будущем мире, кроме того, ему и здесь будет вполне достаточно, если он довольствуется своим положением. Итак:
[1] Благочестие и довольство являются приобретением для христианина, благочестие — истинный путь к приобретению, более того, оно само является приобретением.
[2] Приобретение христианина велико, оно не похоже на жалкие прибытки мирских людей, так сильно привязанных к мирским благам.
[3] Благочестие всегда сопровождается довольством в той или иной степени. Все истинно благочестивые люди научились, как и апостол Павел, быть довольными в любом положении, Флп 4:11. Они довольствуются определенным им от Господа уделом, зная, что он является наилучшим для них. Поэтому будем достигать благочестия и довольства.
(2) Аргумент, приведенный Павлом в подтверждение этой истины: Ибо мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынести из него, ст. 7. Вот в чем причина, почему мы должны довольствоваться малым.
[1] Мы ничего не можем требовать как долг, как положенное нам, ибо мы нагими пришли в этот мир. Всем, что мы приобрели, мы обязаны Божьему провидению. А Тот, Кто дал, может взять то, что Ему угодно и когда Ему угодно. Придя в этот мир, мы получили существование, тело и жизнь (которые больше пищи и одежды), хотя мы пришли нагими и ничего не принесли с собою; можем ли мы быть недовольными тем, что наше существование и наша жизнь продолжаются, даже если мы не имеем всего того, что нам хотелось бы иметь? Мы ничего не принесли с собою в этот мир, и тем не менее Бог обеспечил нас всем, взяв на Себя заботу о нас, Он поддерживал нас в течение всей нашей жизни до сего дня. Поэтому даже в час самой крайней нужды мы не можем быть беднее того, чем были, когда пришли в этот мир, хотя тогда мы были обеспечены всем необходимым. Поэтому будем уповать на Бога и в оставшееся время нашего странствования по земле.
[2] Мы ничего не унесем с собой из этого мира. Саван, гроб и могила вот все, что берет с собой из своего богатства самый богатейший из людей. Зачем же домогаться многого? Почему бы нам не довольствоваться малым, ибо как бы много мы ни имели, все должны будем оставить, Еккл 5:15−16.
(3) Из этого Павел делает вывод: Имея пропитание и одежду, будем довольны тем, ст. 8. Пропитание и покров, включающий в себя и одежду и жилище. Заметим: если Бог дает нам все необходимое для нашей жизни, мы должны довольствоваться этим, хотя и не обладаем сокровищами и удовольствиями этого мира. Если природа должна довольствоваться малым, то благодать должна довольствоваться меньшим; хотя у нас нет изысканной пищи и дорогих одежд, но если мы имеем достаточно пищи и одежды, то должны быть довольны. Агур молился: ...нищеты и богатства не давай мне, питай меня насущным хлебом, Притч 30:8. Мы видим здесь:
[1] Какое безумие — полагать свое счастье в земных благах, если мы ничего не принесли с собой в этот мир и ничего не можем взять из него. Что будет делать мирской человек, когда смерть отнимет у него все его счастье и богатство, когда он должен будет навсегда распрощаться со всем тем, к чему был так сильно привязан? Он должен будет сказать вместе с несчастным Михой: Вы взяли богов моих... чего еще более? Суд 18:24.
[2] Жизненно необходимое — вот предел желаний истинного христианина, он старается довольствоваться этим; в его желаниях нет ненасытимости. Он удовлетворяется немногими удобствами этой жизни, и уверен, что будет иметь их: Имея пропитание и одежду...
2. Пагубное действие алчности: А желающие обогащаться (прилепляющиеся своим сердцем к мирскому богатству и готовые достигать его всеми правдами и неправдами) впадают в искушение и в сеть... ст. 9.
9. Здесь говорится не о богатых, а о тех, кто хочет быть богатым, кто видит свое счастье в мирском богатстве, кто неумеренно алчет и настойчиво, упрямо домогается его. Таковые неизбежно впадают в искушение и в сеть, ибо когда диавол видит, на какие пути влекут их вожделения, то он расставляет свои ловушки на нем. Он знал, как Ахан любил золото, и подложил его ему. Они впадают во многие безрассудные и вредные похоти. Заметьте:
(1) Апостол предполагает, что:
[1] Некоторые желают обогащаться, то есть приняли решение, что ничто меньшее их не удовлетворит.
[2] Таковым угрожает опасность погубить себя навеки, ибо они впадают в искушение и сеть.
[3] Мирские похоти безрассудны и вредны, ибо они погружают людей в бедствие и пагубу.
[4] Хорошо, когда мы сознаем всю опасность плотских похотей мира сего. Они безумны, и поэтому мы должны стыдиться их, пагубны, и поэтому мы должны бояться их, особенно если учесть степень их опасности ибо они погружают людей в бедствие и пагубу.
(2) Апостол утверждает, что корень всех зол есть сребролюбие, ст. 10. На какие только грехи ни толкает людей любовь к деньгам? В частности, именно она была причиной отступления некоторых от веры во Христа. Предавшись сребролюбию, от уклонились от веры и сами себя подвергли многим скорбям. Заметьте:
[1] Что является корнем всех зол? — Сребролюбие. Люди могут иметь деньги, и тем не менее не любить их, если же они чрезмерно любят их, то это может толкнуть их на любое зло.
[2] Алчные люди готовы оставить веру, если это будет содействовать их обогащению: ... сребролюбие, которому предавшись, некоторые отступили от веры. Димас оставил меня, возлюбив нынешний век... 2Тим 4:10. Мир был дороже ему, чем христианство. Заметьте: тот, кто уклоняется от веры, подвергает себя многим скорбям, а кто отступает от Бога, тот собирает скорби для себя.
II. Павел берет из этого повод для того, чтобы предостеречь Тимофея и посоветовать ему хранить себя на пути Божием, на пути своего долга, в частности, исполнения вверенного ему как служителю дела. Он обращается к нему, как к человеку Божию. Служители — это люди Божии и должны во всем вести себя соответственно этому званию. Это люди, используемые для Бога, посвященные непосредственно для Его славы. Пророки Ветхого Завета назывались людьми Божиими.
1. Он призывает Тимофея остерегаться любви к деньгам, оказавшейся столь пагубной для многих: Ты же, человек Божий, убегай сего... Никому не следует прилепляться к земному, но особенно это не подобает людям Божиим; они должны быть заняты божественным.
2. Чтобы вооружить Тимофея против любви к миру, Павел предписывает ему следовать добру: ...преуспевай в правде, благочестии, вере, любви, терпении, кротости, то есть в праведности во взаимоотношениях с людьми, в благочестии по отношению к Богу, в вере и любви, являющихся принципами духовной жизни и поддерживающих его на пути праведности и благочестия. Те, что следуют путем праведности и благочестия, из принципа веры и любви, нуждаются еще в терпении и кротости: в терпении, чтобы сносить укоризны как от Бога, так и от людей, и в кротости — чтобы с кротостью наставлять противников и сносить оскорбления и обиды. Заметьте: недостаточно, чтобы Божий человек просто избегал мирского, он должен следовать в прямо противоположном направлении. Как прекрасны люди Божии, преуспевающие в праведности! Они — украшение земли и, будучи одобряемы Богом, должны иметь также одобрение и от людей.
3. Павел призывает Тимофея быть воином: Подвизайся добрым подвигом веры... Тот, кто хочет достичь неба, должен подвизаться на пути к нему. На нем встречаются искушения и сопротивление властей тьмы. Это добрый подвиг, это доброе дело, которое принесет добрые результаты. Это подвиг веры, мы должны воинствовать не по плоти, ибо оружия воинствования нашего не плотские, 2Кор 10:3:
4. Он призывает его держаться вечной жизни. Заметим:
(1) Вечная жизнь предлагается нам как венец для нашего ободрения в борьбе, чтобы мы подвизались добрым подвигом веры.
(2) Мы должны держаться вечной жизни, боясь не достичь или потерять ее. Держи, что имеешь, дабы кто не восхитил венца твоего, Откр 3:11.
(3) Мы призваны подвизаться и держаться вечной жизни.
(4) Исповедание, какое исповедовали Тимофей и другие верные служители перед многими свидетелями, является добрым исповеданием, ибо они не только исповедовали, но и подвизались добрым подвигом веры и держались вечной жизни; их призвание и их собственное исповедание обязывали их к этому.
Ты же, о человече Божий, сих бегай
Изображение худых последствий от любоимания уже само отталкивало от него; несмотря, однако ж, на то, святой Павел счел нелишним прибавить: X) прямое внушение: сих бегай (см.: 6, 11) — и, в противовес заботам о суетных стяжаниях, указать: Z) неустанную (гони [6, 11]) заботу о стяжании всякой добродетели в надежде блаженной вечности (см.: 6, 11−12), присовокупив: Y) заклинание именем Божиим исполнить сию заповедь незазорно до пришествия Господня (см.: 6, 13−16). Эти уроки даются святому Тимофею не в том, конечно, смысле, чтоб он имел в них нужду, но в том, чтоб дать ему руководство, как пасомых отклонять от любоимания и куда их вместо того направлять. Можно и так думать, что в лице святого Тимофея уроки сии даются всем христианам, и наипаче пастырям и архипастырям.
Человече Божий. «Великое достоинство! Правда, все люди — Божии, но преимущественно праведные, — не по той причине только, что они создания Божии, но и по причине своей близости к Богу» (святой Златоуст). «Человек Божий — великая похвала. Так назван был и великий Илия, так названы и многие из Пророков, не потому, что иные — не Божии человеки (ибо все Божии твари), но сохранившие в себе (или восстановившие) первоначальные черты создания поистине называются человеками Божиими. Так все — рабы Божии, как твари; ибо и злочестивый Навуходоносор — Божий раб; но он раб по естеству, а Авраам, и Давид, и Павел, и подобные им — рабы По приверженности. Ибо сказано: Авраама ради раба Моего (ср.: Быт 26:24), и: Давида ради раба Моего (3Цар 11:13), и: Павел, раб Иисус Христов (ср.: Рим 1:1)» (блаженный Феодорит).
Человек Божий страхом Божиим водится и всячески угождать Богу старается. Из числа таких особенно суть Божии человеки — те, которым вверяются от Бога особые некоторые дела, которые не только к дому Божию принадлежат, свои суть Богу, но и поставляются правителями по дому. К таким принадлежал и святой Тимофей. Почему и назван Божиим человеком.
В этом наименовании сокрыто уже побуждение к: сих бегай, — к беганию любоимания и соединенных с ним неправостей и тревог. Поелику ты — Божий человек, то тебе совсем не пристало гоняться за стяжаниями. Имеешь Владыку, — богатого всем, и в Нем Отца многопопечительного. Если станешь гоняться за стяжаниями, то подвергнешь хуле Владыку своего и Отца. И некогда тебе этим заниматься. Есть у тебя дело, которое должно поглощать все твое внимание и наполнять все твое время. «Если ты — человек Божий, то не ищи излишнего и не ведущего к Богу, а напротив, бегай сего» (святой Златоуст). «Если ты человек Божий, то не ищи того, что отвращает от Бога (и дела Божия), но — что? Бегай сего» (блаженный Феодорит). «Бегать любостяжания внушает и заповедует человеку Божию, чтоб и здесь быть ему безопасну, и в будущем получить богатое воздаяние. Ибо не несправедливо увенчать презирающего то, к чему очень многие льнут и влекутся» (Амвросиаст). — Так тебе, человек Божий, неуместно обременять себя любостяжанием, если б даже это было делом позволительным. Но когда знаешь, что оно противно Богу, что Бог отвращается от него, как от идолослужения, то тебе следует не тихо отступать, а бежать от него. Говоря об инакоучителях, написал: отступай (6, 5). Помянув о бабиих баснях, приложил: отрицайся (4, 7). От любостяжания же и сребролюбия, говорит, бегай, как от огня, как от верной пагубы.
гони же правду, благочестие, веру, любовь, терпение, кротость
Бегай, — не в пустоту направляясь, но устремляясь на противоположное тому, от чего бежишь: гони же правду — и прочее. Там: бегай, — здесь: гони. «То и другое делай с напряженным усердием» (святой Златоуст). «Не сказал: отступи и приступи, но: бегай — и: гони» (блаженный Феофилакт).
Гони, говорит, и указывает разные добродетели, как цель гнания. Поелику это гони противоположно бегай, — а бегать заповедует любостяжания: то все сии добродетели надобно здесь понимать — поколику они противоположны любостяжанию, или поколику нестяжательность дает их проявлению и упражнению пространное поприще, или поколику стяжание их ведет к нестяжательности и утверждает в ней. «Повелевает Апостол человеку Божию бегать любостяжания тещи вслед правды, благочестия и прочего, о чем поминает, потому что его нельзя избежать, не прилепившись к тому, что ему противоположно» (Амвросиаст).
Гони правду. Будь алчущ и жаждущ правды, как и Спаситель заповедал (см.: Мф 5:6). Строго соблюдай законы справедливости во всем, — в помышлениях о других, в отношениях к ним словом, в сделках с ними и в столкновениях — и тем паче в судах. Всякому воздавай свое. На милость нет закона; а правда свою определенную имеет меру, отступление от которой, и небольшое, вводит в неправду. Соблюсти тебе такой образ действования нельзя при любостяжании. Оно на всяком шагу будет вязать тебе руки и путать ноги. При нем весы твоей правды не могут стоять право, а все будут клониться на кривду. Только нестяжательность даст тебе полную свободу действия; только при ней цвести может правда твоя и дела твои беспрепятственно будут тещи путем ее. «Правду внушает, — чтоб никого не олихоимствовать, как делают хотящие богатитися» (блаженный Феофилакт).
Благочестие — гони. Благочестие — настроение сердца в отношении к Богу в духе веры. Поелику оно направление свое получает от веры, то в нем заключается и «догматов содержание» (святой Златоуст, Экумений, блаженный Феофилакт). Но само по себе оно собственно слагается из чувств и расположений к Богу, возникающих и зреющих под влиянием искренней сердечной веры. Такое настроение у нестяжательного естественно, а у любостяжательного ему быть нельзя, как нельзя птице летать с оледеневшими крыльями. У нестяжательного сердце отрешено от вещественного и тварного и дух свободен. Как он по природе своей ищет жить в Боге, то, получив свободу, к Богу устремляется, и Им жить начинает, и, с сей высоты приникая к сердцу, преисполняет его благоговейными чувствами к Богу, в многообразных оттенках, зависящих то от воззрений к Богу в разных отношениях (существо Божие, свойства, действия), то от разных своих ему состояний. Совокупность всех их и есть благочестие, которого и признаком служит не иное что, как присутствие и движение тех чувств. Любостяжание, напротив, отягчает сердце печальми житейскими (Лк 21:34) и обременяет ум многопопечительностию (см.: Прем 9:15). Внимание к требованиям духа отходит, и он глохнет. Вместе с ним заглушаются и все чувства к Богу, и благочестие остается только в видимых проявлениях его заведенными к тому порядками в Церкви. Весь строй внутренний тогда у человека бывает земен: грудью пресмыкается он по земле и питается землею.
Гони веру. Вера здесь — не исповедание догматов, а уверенность в Боге, коею исполненный верует, что Бог не оставит раба Своего, вседушно Ему работающего. Почему и не томит себя заботою об утрешнем, как и Спаситель повелел (см.: Мф 6:25−34). Приступающий работать Богу как следует жизнь свою отдает в руки Божии и уже не возвращается к заботе о себе. Он не лежит праздно; но заботы не имеет, а покоится в Боге, доволен бывая, что подает Бог, — и куском хлеба, и даже ничем. Забота о себе есть болезнь неверующего сердца. Она раскрывается из чувства необходимых потребностей, неруководимого верою. Начинается с малого, но не стоит на одном, а растет и быстро вырастает в многозаботливость. Как растет забота, так вместе же растет и любоимание. Когда простая забота станет многозаботливостию, тогда в основе ее есть уже и любостяжание полное. По мере многозаботливости и любостяжания гаснет вера. В последних степенях их и следа ее уже не остается. Вера не отнимает труда и снискания потребного, но освящает их и руководит, содержа сердце свободным от пристрастия и привязанности к снисканию и снискиваемому и вместе с тем прогоняя леность и праздность. При этом настроении пусть и богатство потечет, вера не даст сердцу приложиться к нему. Она сохранит сердце богатого в чувствах приставника Божия, Божия прикащика. В этом духе ниже дается и заповедь богатым (см.: 6, 17−19).
Гони любовь. Любовь не ищет своих си (1Кор 13:5); почему не станет перетягивать на свою сторону того, что должно принадлежать другому, и на просьбу нуждающегося не скажет: себе нужно. Ее природа совершенно противоположна любоиманию и любостяжанию: ибо она не любит собирать и удерживать для себя, а расточать и раздавать. Почему, любовь ли стяжешь, погасишь любостяжание или, любостяжание прогонишь, проложишь дорогу любви. Стань помогать другим из своего и благотворить, — расслабишь узы любоимания и восприимешь зачатки любви. Продолжай богатиться добрыми делами (см. ниже: 6, 18), — узы любоимания совсем спадут и воцарится любовь. Как, напротив, станешь скупиться, — туже стянешь себя узами любоимания и восприимешь ожестение сердца. Продолжи такую жизнь, — сердце ко всем окаменеет, а узы те и самого тебя душить станут, доведши тебя до того, что тебе жаль будет и на себя что-либо истратить. А откуда зависть, вражда, подыскивания, суды, смертельная ненависть, убийства и всякие нестроения? Все наипаче от любоимания. Где любовь, там всему этому нет места. Растапливая узы любоимания, она и все худые последствия отстраняет.
Гони терпение. Не ищущий многого естественно довольствуется малым; а это требует терпения. Почему положивший быть нестяжательным должен запастись терпением, положив его в основу своей доброй решимости. Отчего ищут многого? От саможаления, от того, что жаль себе отказать; а себе жаль отказать, потому что отказ скорбь причиняет; скорбь же при отказе бывает от неуменья, неготовности и нехотения терпеть. Положивший не гоняться за многим наперед просмотрел уже все сии скорбности, лишения, тяготы, — и имеющие возникать по поводу их припадки саможаления, — и все решился терпеть. Оттого никакие случайности скорбные, зависящие от неимения многого, не смущают его, но благодушно и легко переносимы бывают. Почему и сказал Апостол: гони терпение, в той мысли, что если догонишь его и овладеешь им, то подсечешь все зародыши саможаления, а с этим отвратишь всякое возбуждение позывов к многоимению. — Но требование нестяжательности не есть требование ничего-неимения, а только непристрастия к имению и способам стяжания его. И многое имеющий может быть нестяжательным. Но такому для удержания в себе нестяжательности и для действования в духе ее еще более потребно терпение. И тут руку помощи самую сильную подает ему любовь, которая вся терпит (1Кор 13:7).
Гони кротость. Кротость противоположна гневу, серчанию и всяким чувствам неудовольствия на других за что бы то ни было. Это чувство возникает от всего, что каким-нибудь образом тревожит наше самолюбие; но самое широкое поле для распложения сего зелия представляет любоимание. Не тронь, это мое. Таков закон любостяжания. Тронет кто, — и пошли неудовольствия, серчание, гнев, вражда, ненависть. Кто же непристрастен к стяжаниям, тот свободен от всех таких тревог, хотя проходит те же случайности житейские, которые крайне возмущают других. Видимо посему, что с нестяжательностию естественно сочетана кротость. Почему в словах: гони кротость — надо видеть вместе урок: будь нестяжателен, потому что иначе нельзя тебе быть кротким. Но кротость может иметь и другие источники — любовь, преданность в волю Божию и подобное. — Вошедши же в сердце, она вместе с своими родителями подсекает и любостяжание. Почему в кротости можно видеть и средство против сей страсти. Гони кротость, и она, водворившись в сердце, поможет тебе невозмутимо блюсти нестяжательность.
Ты же, человек Божий, убегай сего, а преуспевай в правде, благочестии, вере, любви, терпении, кротости.
Ты же, о человек Божий, сего и подобного, что может отклонить тебя от Бога, убегай, но достигай правды, т.е. проповедуй, благочестие благовествуй, веру возвещай, любовь имей, терпение приобретай и кротость стяжи.
Ты же, человек Божий
Великое достоинство! Правда, все люди — Божии, но преимущественно праведные, — не по той причине только, что они создания Божии, но и по причине своей близости к Богу. Если ты — человек Божий, то не ищи того, что отвращает от Бога, но что?
Убегай сего, а преуспевай в правде
То и другое делай с напряженным усердием. Не сказал, отступи и приступи, но: убегай сего и преуспевай в правде, чтобы никого не ограбить, как делают хотящие обогатиться.
Благочестии
Разумеет догматы.
Вере
Которая не допускает исследования.
Любви
То есть в правильном образе жизни, ибо основанием его служит любовь.
Терпении, кротости
От любви происходит терпение и кротость. Ибо любовь все переносит и долготерпит.
Ты же, человек Божий, убегай сего, а преуспевай в правде, благочестии, вере, любви, терпении, кротости
Тимофей, как христианин, стоит в тесном общении с Богом (человек Божий). Поэтому его единственное богатство в Боге — денег искать ему не для чего. Его стремление должно быть направлено на приобретение добродетелей, которых Ап. Павел здесь насчитывает шесть.
Правда — вообще правильные отношения к Богу и людям (Мф V:20).
Благочестие — благоговение пред Богом.
Вера — как утешающая во всяких скорбях и выражающаяся в твердом исповедании.
Любовь — чрез которую обнаруживается вера.
Терпение — которое проявляется в перенесении страданий.
Кротость — когда человек без огорчения принимает даже оскорбления.
Источник: Толковая Библия.