Христианин должен бояться таким образом рассердить Господа или спровоцировать Его праведное негодование. Уж не кажется ли нам, что мы сильнее Его? То есть смеем ли мы огорчать Его, рискуя навлечь на себя Его родительское наказание?
I. Он предваряет свой аргумент обращением к их собственной рассудительности: «Я говорю вам как рассудительным; сами рас судите о том, что говорю, ст. 15. Вы претендуете на мудрость, поэтому можете рассудить сами; я могу предоставить вашему разумению и вашей совести судить о правильности моих рассуждений». Павел, вдохновенный апостол, в некоторых случаях предоставлял самим коринфянам судить, соответствовало ли то, чему он их учил, свету их собственного разума.
II. Сам аргумент он берет из Вечери Господней: Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова? Разве это святое таинство не является для нас средством общения со Христом? Разве мы не исповедуем посредством его нашу принадлежность Ему, что мы Его друзья? Разве оно не является знаком того, что мы приобщаемся к Христу, причащаемся к Его распятому Телу и пролитой Крови, получая посредством их прощение грехов и примирение с Богом? И разве мы можем сохранять союз со Христом, или мир с Богом, если не будем преданны ми, верными Ему? Короче, Вечеря Господня есть трапеза, состоящая из Тела и Крови Его. Вкушать ее — значит приобщаться к Его жертве, быть приглашенными Им гостями и друзьями, ради кого принесена была эта жертва. Таким образом, участвовать в трапезе Господней это значит открыто исповедовать, что мы являемся Его зваными, Его народом, вступившим в завет с Ним. Это также есть общение со всеми истинными христианами, участниками в том же самом таинстве (ст. 17): Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба. Я думаю, более правильно было бы перевести это так: «Причащаясь от одного преломленного хлеба, представляющего преломленное тело Спасителя, единственный истинный хлеб, сшедший с небес, мы соединяемся в одно тело, становимся членами Ему и друг другу». Те, кто поистине разделяет верою это общение со Христом и друг с другом, кто вкушает эти видимые знаки, тем самым исповедуют, что имеют это общение, что принадлежат к Богу и к благословенной семье детей Божиих и поклонников Его. Таково истинное значение этого святого таинства.
III. Он подтверждает свою мысль ссылкой на иудейские богослужения и обряды: Посмотрите на Израиля по плоти: те, которые едят жертвы, не участники ли жертвенника? — то есть жертвы, принесенной на нем? Считалось, что те, кому позволялось есть жертвенное, являются и участниками самой жертвы, которая приносилась за них и посредством которой они освящались. Из этого следовало, что они были поклонника ми Бога, состоящими в союзе, или завете, с Ним, Богом Израилевым, Кому приносилась жертва. Вкушение жертвенного мяса было символом, или залогом, общения с Ним.
IV. Все это Павел использует как аргумент против участия в пиршествах идолопоклонников и как доказательство того, что участвующие в них являются идолопоклонниками. Он делает это:
1. Следуя принципу, на ко тором они обосновывали свое участие в языческих трапезах, то есть что идол в мире — ничто. Вероятно, они рассуждали так: если идол есть ничто, то и приносимое ему не было жертвой, но простой, обыкновенной пищей, и поэтому они могли ее вкушать со спокойной совестью. Апостол согласен с ними, что пища остается пищей и идоложертвенное мясо так же годится для употребления в пищу, как и всякое другое, если тот, кому оно предлагается, не знает, что оно приносилось в жертву идолу. Но, доказывает апостол:
2. Если оно вкушается как часть языческой жертвы, то это означает:
(1) Соучастие с язычниками в их идолослужении. Это было общение с бесами, потому что язычники, при нося жертвы, приносят их бесам; участие с ними в их пиршествах есть приобщение к этим жертвам, поклонение богам, коим они приносились, равно как участие в Господней трапезе означает участие в христианском жертвоприношении, или как вкушение иудейских жертв означало участие в их жертвоприношениях. Язычники приносят жертвы бесам. «Поэтому, не пируйте на языческих трапезах. Участие в них является залогом вашего общения с бесами, которым приносятся эти жертвы. ...Ноя не хочу, чтобы вы были в общении с бесами».
(2) Это, фактически, есть отречение от христианства: Не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую; не можете быть участниками в трапезе Господней и в трапезе бесовской, ст. 21. Невозможно одновременно быть в общении со Христом и в общении с бесами. Если держимся одного, то отвергаем другое. Кто имеет общение со Христом, тот должен отвергнуть общение с бесами, а кто общается с бесами, этим самым отвергает общение со Христом. Нельзя служить Богу и мамоне, нельзя иметь общение со Христом и одновременно с сатаной. Кто общается с бесами, фактически отвергает Христа. Это может также означать, что предающиеся объедению и пьянству и превращающие таким образом свои трапезы в бесовские или предающиеся сознательным грехам и этим самым поддерживающие общение с сатаной не могут быть участниками в трапезе Господней. Они могут участвовать только во внешнем акте ее, но не в том, что составляет ее внутренний смысл. Ибо человек не может быть в общении со Христом и церковью, и в то же время с сатаной. Как много у нас, участвующих в трапезе Господней, причин для того, чтобы остерегаться всякого греха и отвергать всяких идолов.
V. Павел предупреждает, в целом, коринфян против участия в идолослужении, напоминая им о том, что Бог есть Бог ревнитель (ст. 22): Неужели мы решимся раздражать Господа? Разве мы сильнее Его? Вполне вероятно, что многие из коринфян легко относились к своему участию в языческих празднествах и не видели в этом никакого вреда. Но апостол призывает их быть осторожными. Вторая заповедь в законе усиливается указанием причины ее — Я Бог ревнитель. Бог не может терпеть соперничества в вопросе поклонения, Он не даст славы Своей иному и не потерпит, чтобы кто-то отдавал ее ему. Тот, кто поклоняется другим богам, возбуждает Его ревность, Втор 32:16. И прежде чем это делать, человек должен подумать, сильнее ли он Бога? Очень опасно возбуждать гнев Божий, если мы не можем противостать Его силе. Пред негодованием Его кто устоит?.. (Наум 1:6). Об этом должны подумать все, кто продолжает любить грех, кто живет в нем и в то же время исповедует, что имеет общение со Христом. Разве это не означает возбуждать Его ревность и негодование?
Заметьте: Сознание могущества силы Божией должно удерживать нас от возбуждения Его ревности, от делания того, что не угодно Ему. Неужели мы осмелимся вызывать на себя гнев Всемогущего? Как мы можем противостать ему?
Или раздражаем Господа? Еда крепчайши Его есмы
«То есть неужели мы смеем искушать Его и раздражать, переходя на сторону противников и становясь наряду с врагами Его? Здесь он напоминает о ветхозаветных событиях и беззакониях предков, посему употребляет и выражение то самое, которое некогда употребил Моисей, от лица Божия обличая иудеев в идолопоклонстве. Тии, говорил он, раздражиша мя не о Бозе, прогневаша мя во идолех своих (Втор 32:21). Еда крепчайши Его есмы? Видишь ли, как сильно, как страшно он поражает их, потрясая самые нервы их, доводя их суждения до нелепости и таким образом низлагая гордость их? Начав с меньшего, он дошел до самого главного; последнее гораздо скорее могло быть принято после того, как душа слушателей смягчилась прежними доводами» (святой Златоуст). Рассуждение хорошо, но на определения воли слабо действует, если в основе нравственной жизни не лежит страх Божий. Где страх Божий, там и слабое рассуждение сильно, а где нет его, там и сильное ничего не сделает. В ограждение немощи нравственной Апостол и восставляет страх Божий, и при том в его грозном виде, как страх наказания и поражения. Никакое чувство так сильно не действует на напряжение сил, как чувство самосохранения. Его и раздражает здесь Апостол. Дошедши до опасения, как бы не поразил Бог за вкушение идоложертвенного, они скорее и решительнее могли воздерживаться от сего, опираясь на сей страх.
В словах: или раздражаем Бога? — раздражаем — не гнев, а ревность, παραζηλουμεν. Бог назван Богом — ревнителем, как ревнитель о славе Своей, о славе Божества Своего. Славы Моея, говорит, иному не дам, ниже добродетелей Моих истуканным. Сей ревности раздражение разумеет Апостол. А что она у Бога не бывает праздною, этому сколько доказательств в истории израильтян! — Вот и вопрос: еда крепчайши Его есмы? Подвигнется ревность Божия и в прах сотрет вас. Так поопаситесь и, усмирив свои высшие взгляды, не прикасайтесь более жертв идольских.
Источник: Первое послание к Коринфянам святого апостола Павла, истолкованное святителем Феофаном.
Неужели мы решимся раздражать Господа? Разве мы сильнее Его
Или ревность хотите вызвать у Него этим? Разве сильнее Его мы (есмы), так что не взыщет этого с нас?
Источник: Толкование на послания божественного Павла.
Неужели мы решимся раздражать Господа? Разве мы сильнее Его
Говорит это в укоризну им. Неужели нам испытывать и раздражать Бога, может ли Он наказать нас, когда мы переходим на сторону врагов Его? Потом, дабы показать всю нелепость их поведения, говорит: разве мы сильнее Его? — напоминая сим весьма резкое изречение: они раздражили Меня не Богом, суетными своими огорчили Меня (Втор 32:21).
Источник: Толкование на первое послание к Коринфянам святого апостола Павла.