I. Он предваряет свой аргумент обращением к их собственной рассудительности: «Я говорю вам как рассудительным; сами рас судите о том, что говорю, ст. 15. Вы претендуете на мудрость, поэтому можете рассудить сами; я могу предоставить вашему разумению и вашей совести судить о правильности моих рассуждений». Павел, вдохновенный апостол, в некоторых случаях предоставлял самим коринфянам судить, соответствовало ли то, чему он их учил, свету их собственного разума.
II. Сам аргумент он берет из Вечери Господней: Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение Крови Христовой? хлеб, который преломляем, не есть ли приобщение Тела Христова? Разве это святое таинство не является для нас средством общения со Христом? Разве мы не исповедуем посредством его нашу принадлежность Ему, что мы Его друзья? Разве оно не является знаком того, что мы приобщаемся к Христу, причащаемся к Его распятому Телу и пролитой Крови, получая посредством их прощение грехов и примирение с Богом? И разве мы можем сохранять союз со Христом, или мир с Богом, если не будем преданны ми, верными Ему? Короче, Вечеря Господня есть трапеза, состоящая из Тела и Крови Его. Вкушать ее — значит приобщаться к Его жертве, быть приглашенными Им гостями и друзьями, ради кого принесена была эта жертва. Таким образом, участвовать в трапезе Господней это значит открыто исповедовать, что мы являемся Его зваными, Его народом, вступившим в завет с Ним. Это также есть общение со всеми истинными христианами, участниками в том же самом таинстве (ст. 17): Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба. Я думаю, более правильно было бы перевести это так: «Причащаясь от одного преломленного хлеба, представляющего преломленное тело Спасителя, единственный истинный хлеб, сшедший с небес, мы соединяемся в одно тело, становимся членами Ему и друг другу». Те, кто поистине разделяет верою это общение со Христом и друг с другом, кто вкушает эти видимые знаки, тем самым исповедуют, что имеют это общение, что принадлежат к Богу и к благословенной семье детей Божиих и поклонников Его. Таково истинное значение этого святого таинства.
III. Он подтверждает свою мысль ссылкой на иудейские богослужения и обряды: Посмотрите на Израиля по плоти: те, которые едят жертвы, не участники ли жертвенника? — то есть жертвы, принесенной на нем? Считалось, что те, кому позволялось есть жертвенное, являются и участниками самой жертвы, которая приносилась за них и посредством которой они освящались. Из этого следовало, что они были поклонника ми Бога, состоящими в союзе, или завете, с Ним, Богом Израилевым, Кому приносилась жертва. Вкушение жертвенного мяса было символом, или залогом, общения с Ним.
IV. Все это Павел использует как аргумент против участия в пиршествах идолопоклонников и как доказательство того, что участвующие в них являются идолопоклонниками. Он делает это:
1. Следуя принципу, на ко тором они обосновывали свое участие в языческих трапезах, то есть что идол в мире — ничто. Вероятно, они рассуждали так: если идол есть ничто, то и приносимое ему не было жертвой, но простой, обыкновенной пищей, и поэтому они могли ее вкушать со спокойной совестью. Апостол согласен с ними, что пища остается пищей и идоложертвенное мясо так же годится для употребления в пищу, как и всякое другое, если тот, кому оно предлагается, не знает, что оно приносилось в жертву идолу. Но, доказывает апостол:
2. Если оно вкушается как часть языческой жертвы, то это означает:
(1) Соучастие с язычниками в их идолослужении. Это было общение с бесами, потому что язычники, при нося жертвы, приносят их бесам; участие с ними в их пиршествах есть приобщение к этим жертвам, поклонение богам, коим они приносились, равно как участие в Господней трапезе означает участие в христианском жертвоприношении, или как вкушение иудейских жертв означало участие в их жертвоприношениях. Язычники приносят жертвы бесам. «Поэтому, не пируйте на языческих трапезах. Участие в них является залогом вашего общения с бесами, которым приносятся эти жертвы. ...Ноя не хочу, чтобы вы были в общении с бесами».
(2) Это, фактически, есть отречение от христианства: Не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую; не можете быть участниками в трапезе Господней и в трапезе бесовской, ст. 21. Невозможно одновременно быть в общении со Христом и в общении с бесами. Если держимся одного, то отвергаем другое. Кто имеет общение со Христом, тот должен отвергнуть общение с бесами, а кто общается с бесами, этим самым отвергает общение со Христом. Нельзя служить Богу и мамоне, нельзя иметь общение со Христом и одновременно с сатаной. Кто общается с бесами, фактически отвергает Христа. Это может также означать, что предающиеся объедению и пьянству и превращающие таким образом свои трапезы в бесовские или предающиеся сознательным грехам и этим самым поддерживающие общение с сатаной не могут быть участниками в трапезе Господней. Они могут участвовать только во внешнем акте ее, но не в том, что составляет ее внутренний смысл. Ибо человек не может быть в общении со Христом и церковью, и в то же время с сатаной. Как много у нас, участвующих в трапезе Господней, причин для того, чтобы остерегаться всякого греха и отвергать всяких идолов.
V. Павел предупреждает, в целом, коринфян против участия в идолослужении, напоминая им о том, что Бог есть Бог ревнитель (ст. 22): Неужели мы решимся раздражать Господа? Разве мы сильнее Его? Вполне вероятно, что многие из коринфян легко относились к своему участию в языческих празднествах и не видели в этом никакого вреда. Но апостол призывает их быть осторожными. Вторая заповедь в законе усиливается указанием причины ее — Я Бог ревнитель. Бог не может терпеть соперничества в вопросе поклонения, Он не даст славы Своей иному и не потерпит, чтобы кто-то отдавал ее ему. Тот, кто поклоняется другим богам, возбуждает Его ревность, Втор 32:16. И прежде чем это делать, человек должен подумать, сильнее ли он Бога? Очень опасно возбуждать гнев Божий, если мы не можем противостать Его силе. Пред негодованием Его кто устоит?.. (Наум 1:6). Об этом должны подумать все, кто продолжает любить грех, кто живет в нем и в то же время исповедует, что имеет общение со Христом. Разве это не означает возбуждать Его ревность и негодование?
Заметьте: Сознание могущества силы Божией должно удерживать нас от возбуждения Его ревности, от делания того, что не угодно Ему. Неужели мы осмелимся вызывать на себя гнев Всемогущего? Как мы можем противостать ему?
Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба
Итак, всякая душа, принимающая хлеб, сходящий с небес , становится обителью хлеба — хлеба Христова. Дающий поддержку хлеб небесный, обитающий внутри души, вскармливает ее и укрепляет сердце. Отсюда и Павел говорит: Один хлеб, и мы многие одно тело. Всякая верующая душа есть «Вифлеем» , подобно тому как «Иерусалимом» зовется та, которая обладает миром и покоем вышнего Иерусалима, который на небесах. Истинен тот хлеб, который, будучи преломлен, насытил все человечество.
Источник: Послания.
Яко един хлеб, едино тело есмы мнози, вси бо от единаго хлеба причащаемся
Что точно принятие Таин Христовых есть общение тела Его и крови, это, хотя для всех христиан и очевидное, и несомненное, счел Апостол нужным пояснить, или и доказать, представляя в подтверждение того наглядное дело, то, что все причащающиеся, которых много, составляют одно тело, и тело Христово. Как бы это могло быть, если бы причащающиеся Таин Христовых не тела и крови Его причащались? Таким образом, очевидно, что поелику причащаясь единого хлеба, мы становимся едино тело; то значит, причащаясь хлеба, мы тела Христова приобщаемся. Святой Златоуст говорит: «Сказав: общение тела, хочет выразить еще теснейшую связь и говорит: яко един хлеб, едино тело есмы мнози. Что я говорю: общение? — продолжает он, — мы составляем самое тело Его. Ибо что такое этот хлеб? — Тело Христово. Чем делаются причащающиеся? — Телом Христовым, не многими телами, а одним телом. Как хлеб, составляясь из многих зерен, делается единым, так что хотя в нем есть зерна, но их не видно, и различие их неприметно, по причине их соединения, так и мы соединяемся друг с другом и со Христом. Ибо мы питаемся не один одним, а другой другим, но все одним и тем же телом. Посему Апостол и присовокупляет: вси бо от единаго хлеба причащаемся. Христос соединил с Собою тебя, столько отдаленного от Него. Смотри, какой жизни ты удостаиваешься? Ибо Он не просто дал Свое тело, но вместо прежней плоти, которая по естеству своему происходя из земли, была умерщвлена грехом и лишена жизни, Он привнес, так сказать, другой состав и другую закваску.— Свою плоть, которая хотя по естеству такая же, но чужда греха и исполнена жизни и всем преподал ее, дабы, питаясь ею и отложив прежнюю мертвую плоть, мы уготовились посредством этой трапезы в жизнь бессмертную».
Источник: Первое послание к Коринфянам святого апостола Павла, истолкованное святителем Феофаном.
Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба
Вот какой характер отношений должен быть у нас к другим — характер единства во всем.
Источник: Дневник. Том III. 1859−1860.
Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба
В этом хлебе вам дается наставление о том, как должно любить единение. Разве хлеб этот сделан из единственного зерна? Не было ли это много пшеничных зерен? Но прежде чем они стали хлебом, это были отдельные зерна: их связала вместе вода, после того как они были растерты. И если бы пшеница не была размолота, если бы не была смочена водой, то она не приобрела бы ту форму, которая называется хлебом. Так и вы будто бы перемолоты были прежде через смирение в посте и таинство изгнания бесов. Затем пришло крещение водой: вы словно пропитались водой, чтобы принять форму хлеба. Но без огня хлеба все еще нет.
Источник: Проповеди.
Таким образом, кто принадлежит к единству тела Его, то есть к обществу членов-христиан, тела, таинство которого верующие в причащении обыкновенно получают от алтаря, — тот справедливо должен быть назван едящим тело Христа и пьющим кровь Его (Ин 6:53). Отсюда, отделившиеся от единства этого тела, еретики и раскольники также могут принимать это таинство, но не на пользу себе, а во вред, и не только не получат за это помилования в будущем, а напротив, будут еще строже судимы.
Источник: О граде Божием.
Один хлеб, и мы многие одно тело
Пред сим сказал: приобщение Тела. Но имеющий общение с кем-либо не есть одно и то же с ним, а иное. Теперь объявляет большее и говорит, что мы — это самое тело. Ибо что такое хлеб этот? Тело Христово. Чем становятся причащающиеся оного? Телом Христовым, не многими телами, но единым телом. Ибо как хлеб из многих зерен делается единым, так и мы, несмотря на свою множественность, делаемся единым телом Христа.
Ибо все причащаемся от одного хлеба
Почему и составляет единое. Как же нам не хранить любви и не быть посему в единении? Бог для того и дает нам Свое Тело, чтобы соединить нас и с Самим Собой, и друг с другом. Поскольку начальная природа плоти повреждена грехом и утратила жизнь, то Он дал нам Свою плоть безгрешную и животворящую, но подобную нашей, дабы мы, причащаясь ее, срастворялись с нею, и жили, по возможности, без греха.
Источник: Толкование на первое послание к Коринфянам святого апостола Павла.
Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все причащаемся от одного хлеба
Хлеб, о котором здесь идет речь, это хлеб Евхаристии, и «мы многие» значит, по апостолу Павлу, Церковь, объединенная в евхаристическом собрании. Апостол Павел имел в виду не отдельных христиан, но их вместе, когда они собраны в Церковь, потому что мысль о евхаристическом хлебе естественно вызывает мысль о евхаристическом собрании, во время которого хлеб преломляется и раздается. Мы имеем здесь связь между евхаристическим хлебом и телом. «Мы все» или «мы многие», то есть Церковь, являемся одним телом, потому что хлеб один и тот же, и мы «все причащаемся от одного хлеба». Через хлеб и вино Евхаристии мы становимся Телом Христовым, потому что евхаристический хлеб — это хлеб, о котором Христос сказал: «сие есть Тело Мое». Причастие создает κοινωνία, о чем говорится в предыдущем стихе. Κοινωνία — это действительное «соединение» с Телом и Кровью Христовой. Церковь есть «тело», но не как органическое единство членов Церкви между собой, но как единое Тело Христово в евхаристическом собрании. Реальность хлеба являет полную реальность Тела Христова, и единство хлеба («один хлеб» — είς άρτος) являет единство тела (δν σώμα).
Апостол Павел возвращается к этой мысли, когда он говорит о совершении Евхаристии. «Ибо я от Самого Господа принял то, что и вам передал…» Эта величественная формула показывает, что апостол Павел не излагал здесь нечто новое, неизвестное Коринфянам; наоборот, он только лишь напоминает о том, что он уже им передал. Это не просто указание на Тайную Вечерю — едва ли вероятно, что Коринфяне о ней забыли, — но апостол Павел напоминает здесь Коринфянам, что они становятся во время евхаристического собрания «Телом Христовым». Хлеб и чаша, которым они приобщаются, — это хлеб и чаша, которые Христос благословил во время Тайной Вечери. «Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей (τον άρτον τούτον) и пьете чашу сию (τό ποτήριον), смерть Господню возвещаете, доколе Он придет» (1Кор 11: 26). Не может быть сомнения в том, о каком хлебе и о какой чаше говорит здесь апостол Павел. «Хлеб сей» и «чаша сия» — те, о которых он говорит в предыдущих стихах. «Сие есть Тело Мое» и «сия чаша есть Новый Завет в Моей Крови». «Хлеб сей» есть Тело Христово, и «чаша сия» есть чаша Его Крови. Все едят хлеб и пьют чашу во время евхаристического собрания, и через приобщение хлебу и вину Евхаристии они становятся «Телом Христовым». Вот почему апостол Павел им напоминает: «Посему, кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней» (11: 27). Церковь есть «Тело Христово», которому приобщаются верующие, объединенные все вместе в евхаристическое собрание. «Тело Христово» — не символ или образ для обозначения единства членов поместной церкви, объединенных в евхаристическом собрании, но подлинная и истинная реальность. Не мы образуем «тело-σώμα», вкушая хлеб, но мы в Теле Христовом, которому мы приобщаемся в евхаристическом собрании. Тело Христово есть данность, предшествующая вкушению хлеба. Во время иудейских трапез вкушение хлеба создавало определенное единство тех, кто ел этот хлеб, с тем, кто его преломлял и раздавал. Преломление хлеба там было средством создать единство, тогда как в евхаристическом собрании его участники становятся «телом», вкушая хлеб, который есть Тело Христово. Мысль о «теле», которое составляли участники трапезы, была совершенно неизвестной религиозному иудейскому сознанию. «Мы многие одно тело», потому что хлеб Евхаристии есть Тело Христово.
Источник: Церковь Божия во Христе.