I. О том теплом приеме, который оказали островитяне путникам, потерпевшим кораблекрушение у их берегов, ст. 2. Иноплеменники оказали нам не малое человеколюбие... Бог обещал, что ни одна душа из плывших на корабле не погибнет. Бог! — непорочен путь Его... Если бы они, избежав гибели в море, сошли на берег и погибли от холода и голода, то это была бы та же самая гибель, поэтому Провидение непрестанно заботилось о них. По этой причине всякое благо, полученное от человека, следует считать за благо, полученное от Бога, ибо всякая тварь остается такой же, как и мы, тварью, причем не большей, чем позволяет ей Бог. И как Он силен, когда Ему это угодно, побудить врагов умилостивиться, так Он силен и побудить чужеземцев сделаться друзьями, друзьями в нужде, поскольку истинными друзьями оказываются друзья во время несчастья, как и брат, являющийся в такое время. Заметьте:
1. Здесь делается общее замечание относительно того благорасположения, которое островитяне выказали по отношению к Павлу и его спутникам. Жители острова названы здесь иноплеменниками (в англ. Библии: варварами. — Прим. переводчика.), поскольку наречием и нравами они не походили ни на греков, ни на римлян; стороннему наблюдателю они действительно казались варварами, хотя и достаточно цивилизованными, в определенном смысле даже более цивилизованными, чем греки и римляне. Оказалось, что люди, названные здесь варварами, были преисполнены доброты. Они оказали путешественникам немалое человеколюбие. И они были настолько далеки от мысли поживиться за счет потерпевших кораблекрушение (как, несомненно, поступили бы многие так называемые христиане), что воспользовались этим инцидентом как поводом проявить свое милосердие. Для бедного, израненного человека самарянин лучше священника или левита. Воистину, и среди греков, римлян и христиан не нашли мы такого человеколюбия, какое обнаружили среди этого племени варваров. Об этом написано здесь ради нашего назидания, чтобы мы научились соболезновать людям, терпящим бедствие и изнывающим от нищеты, довольствовать их и приходить им на помощь, проявляя в этом все старание как знающие, что и сами мы находимся в теле. Нам следует не забывать страннолюбия и быть похожими на Авраама, который сидел у входа в свой шатер, чтобы приглашать прохожих (Евр 13:2), в особенности же тех из них, которые терпят бедствие, кем бы эти люди ни были. Если Провидение так предопределяет пределы нашему обитанию, что дает нам возможность постоянно помогать бедствующим, то это никак не следует причислять к беспокойствам нашего жизненного жребия. Напротив, возможность благотворить мы должны считать нашим преимуществом, так как блаженнее давать, нежели принимать. И кто знает, не такой ли точно жребий выпал живущим на этом острове варварам в это время!
2. Здесь отмечается конкретный случай проявления этими людьми своей доброты. Они разложили огонь в том или другом просторном зале и приняли всех нас, то есть устроили место вокруг костра и всех без каких-либо расспросов относительно происхождения и вероисповедания пригласили к огню. Поскольку путешественники достигли берега вплавь или на чем-нибудь от корабля, то все они, по всей видимости, промокли до нитки; более того, хляби небесные и земные перемешались, и полило как из ведра, причем это был холодный ливень и путешественники промокли до костей, так что им сейчас не хотелось ничего, как только оказаться подле огня (вспомним, что перед этим они плотно поели на борту корабля), чтобы согреться и высушить одежду. Временами снабдить бедных людей топливом значит то же самое, что и подать им на пищу или одежду. Приглашение грейтесь необходимо не меньше приглашения питайтесь. Когда в непогоду мы бываем защищены от ненастья, когда у нас есть стол и ночлег, камин и одежда, тогда нужно, поразмыслив о том, сколь многие терпят сейчас лишения, по причине дождя и холода сжалиться над ними, помолиться за них и помочь им, если это в наших силах.
II. О новой опасности, в которой оказался Павел, когда на его руке повисла змея, и о превратном истолковании данного обстоятельства жителями острова. Павел оказывается среди иноплеменников и кажется им самым гнусным и презренным из всех потерпевших кораблекрушение, поэтому Бог особым образом выделяет его, для того чтобы вскоре привлечь к нему всеобщее внимание.
1. Чтобы облагодетельствовать такое количество людей, нужно было развести костер, притом большой костер, а для этого наравне с другими хворост собирал и Павел, ст. 3. Павел был свободен от всего и значил здесь больше всех вместе взятых, однако сделался слугою всех. Будучи работящим, деятельным человеком, он действовал всегда, когда нужно было что-то делать, и никогда не искал для себя покоя. Как человек смиренный и самоотверженный, он снисходил до выполнения всякого труда, чтобы послужить своим ближним, в том числе и до собирания хвороста для костра. Не следует считать ниже своего достоинства ничего, кроме греха, и нужно снисходить до совершения и самого низкого служения, когда появляется возможность благотворить своим братьям. Жители острова желали помочь путешественникам, однако промокший и продрогший Павел не перекладывает всего труда на их плечи и не церемонится. Желающие погреться у костра должны помогать запасать топливо.
2. Поскольку топливом для костра служил старый, высохший валежник, случилось так, что в нем оказалась змея, не подававшая никаких признаков жизни до тех пор, пока не ощутила жара, и тогда, выйдя из состояния спячки, она метнулась в сторону нечаянно бросившего ее в костер Павла и повисла на руке его, ст. 3. Змеи и другие ядовитые создания обыкновенно встречаются в старом хворосте. Понятно поэтому, почему в одном месте написано, что некто оперся рукою о стену — и змея ужалила его, Ам 5:19. Опасаясь змей, люди обычно боялись ломать ограды: ...и кто разрушает ограду, того ужалит змей, Еккл 10:8. Змей можно встретить как под свежей травой, так нередко и под лежалой листвой. Посмотрите, сколько опасностей угрожает жизни человека и, в частности, насколько опасны бывают низменные твари, многие из которых являются смертельными врагами людей с тех самых пор, как они сделались врагами Богу; а также какая милость заключается для нас в том, что Он хранит нас от этих тварей. Мы часто находим вред там, где рассчитываем найти пользу; люди часто находят вред вместо пользы в благородных занятиях и при исполнении служебного долга.
3. Варвары пришли к выводу, что узник Павел, несомненно, был убийцей, обратившимся в императорский суд для того, чтобы избежать правосудия на родине, и что эта змея была послана ему Небом в качестве возмездия за пролитую им кровь. Или же, не поняв того, что он узник, жители острова могли предположить, что Павел бежит от правосудия, так что, когда увидели висящую на его руке змею, которую апостол, вероятно, не смог или не захотел сбросить немедленно, они заключили: «Верно, этот человек — убийца, проливший невинную кровь, когда его, спасшегося от моря, суд Божий находит даже и теперь (когда он утешается мыслью, что избежал его) и не оставляет жить». Отсюда можно видеть:
(1) Некоторые открытия, доступные разуму в силу его природных способностей. Жители острова, будучи варварами, наверное, не имели ни книг, ни грамотных людей, однако своим умом дошли до того:
[1] Что есть Бог, Который управляет миром, и есть Провидение, которому все подвластно, что в мире ничто не происходит по воле случая и что все направляется Божественной волей.
[2] Что грешников преследует злой рок. Есть дела благочестивые, за которые Бог вознаграждает, и дела греховные, за которые Он наказывает; есть Божье νέμεσις — возмездие, которое рано или поздно сводит счеты с грешниками за совершенные ими чудовищные преступления. Они верили не только в существование Бога, но и в то, что Бог сказал: «Мне отмщение, Я воздам»; другими словами, Бог может воздать даже до смерти.
[3] Что убийство является тяжким преступлением, которое не может быть оставлено без наказания; что если кто прольет кровь человеческую, то пусть кровь преступника прольется от руки человека (судьи, надо полагать), иначе ее прольет праведный Судия неба и земли, Который есть Мститель за обижаемых. Пусть думающие остаться безнаказанными за то или другое зло будут осуждены устами варваров, которые и без знания Библии могли сказать: «...а беззаконнику горе: ибо будет ему возмездие за дела рук его». Тот же, кто, избежав многих наказаний, мнит себя в полной безопасности, говоря: «Я буду счастлив, не смотря на то, что буду ходить по произволу сердца моего», и не страшится делать зло, потому что не скоро совершается суд над худыми делами, пусть научится у этих простых людей тому, что злодеи могут спастись от моря, но им не удастся избежать Божественного правосудия, и что суд Божий не оставляет жить. В то же самое время вы могли бы в эпоху Иова спросить у путешественников, спросить у первого встречного, и те ответили бы, что в день погибели пощажен бывает злодей.
(2) Некоторые заблуждения, порождаемые природными способностями разума и нуждающиеся в исправлении откровением свыше. Познания жителей острова имели два недостатка:
[1] Они ошибались в том, что все нечестивцы понесут заслуженную кару уже в этой, земной, жизни; что таких отъявленных и злостных преступников, какими являются человекоубийцы, Божественное возмездие не оставит в живых; что, если кто выйдет из ямы, — попадет в петлю (Иер 48:43−44), если кто убежит от льва, — попадется ему навстречу медведь (Ам 5:19), и если кто не утонет в море, на того набросится змея, хотя в действительности это не совсем так. Иногда беззаконные, и даже злодеи и убийцы, живут, достигают старости, да и силами крепки, ибо день возмездия, великий день гнева, грядет в загробном мире; и хотя некоторые наказываются уже в этой жизни, чтобы доказать окружающим бытие Бога и действие Провидения, большинство злых людей все же остаются безнаказанными во свидетельство того, что есть будущий суд.
[2] Островитяне ошибались в том, что все испытывающие в этой жизни необычайные скорби являются нечестивцами; что человек, на руке которого повисла змея, непременно должен быть убийца; что люди, на которых упала башня Силоамская, были величайшими из всех иерусалимских злодеев. Подобное же заблуждение допускали в своих рассуждениях и друзья Иова, однако Божественное откровение представляет это положение в истинном свете: обыкновенно всем и всему достается одно и то же, и благочестивые часто злостраждут в этой жизни для испытания их веры и терпения.
4. Павел стряхнул с руки змею, при этом жители острова ожидали, что Божественное возмездие утвердит приговор, который они ему вынесли, и что у него будет воспаление и нарыв от змеиного яда или он внезапно упадет мертвым. Посмотрите, как люди, превратно судящие о человеке, склонны руководствоваться ложным мнением и полагать при этом, что Бог непременно утвердит вынесенный ими смертный приговор. Хорошо еще, что они не сбили Павла с ног, когда увидели, что он не распух от яда и не упал замертво, а проявили такую деликатность, что дали Божьему провидению потрудиться а сами внимательно наблюдали за Его действиями.
III. О том, как Павел избежал опасности, чему жители острова дали неверное истолкование. Случай со змеей, повисшей на руке Павла, стал испытанием его веры. Это испытание послужило к славе апостола, ибо:
1. Произошедший с Павлом случай, по всей видимости, нисколько не напугал и не смутил апостола. Он не вздрогнул и не вскрикнул; он даже не испытал ужаса и не отбросил змею прочь, что было бы совершенно естественно для нас; он держал ее на руке столько времени, что обратил на себя внимание этих людей и вызвал их замечания по этому поводу. Павел сохранял такое замечательное присутствие духа и такое самообладание, какое не смог бы проявить в подобных же непредвиденных обстоятельствах ни один из людей, если бы не особая поддержка Божьей благодати и не подлинное доверие с упованием на слова Христа, сказанные Им в отношении Своих учеников: «...будут брать змей...» (Mк 16:18). Это значит, что сердце его твердо в уповании на Господа.
2. Он стряхнул змею в огонь безо всякого труда, никого не призывая на помощь, или же без посторонней помощи, которая могла понадобиться ему для избавления от ее мертвой хватки; вот и все; а потом, судя по всему, змею истребило пламя костра. Подобно этому и верующие со святой решимостью отметают от себя в силе благодати Христовой сатанинские соблазны, говоря, подобно Христу: «Отойди от меня, сатана! Да запретит тебе Господь», и таким образом они хранят себя, и лукавый не прикасается к ним, 1Ин 5:18. Презирая осуждение и упреки людей, взирая на все это со святым пренебрежением, имея свидетельство собственной совести в свою пользу, мы, как и Павел здесь, стряхиваем змею в огонь. И нам не бывает от этого никакого вреда в том случае, если мы не раздражаемся, не перестаем поступать должным образом и не воздаем ругательством за ругательство.
3. Павлу не стало хуже от этого. Желавшие его смерти, ожидая долго, увидели, что не случилось с ним никакой беды. Бог таким образом решил прославить Своего апостола перед варварами, чтобы они достойно встретили Благую весть. Говорят, что после этого случая ядовитые твари перестали встречаться на том острове, во всяком случае, их там стало не больше, чем в Ирландии; сам я, впрочем, не нашел этому предполагаемому факту никаких подтверждений, хотя пишущая братия из римско-католического лагеря, ничтоже сумняшеся, и заявляет об этом.
4. Затем жители острова стали точно так же возвеличивать апостола, как прежде — поносить его. Они переменили мысли и говорили, что он Бог — бессмертный бог, ибо считали невероятным, чтобы змея, провисевшая на руке смертного человека столько времени, не поразила его. Посмотрите, каким колебаниям подвержено общественное мнение, как меняется оно от малейшего дуновения ветра, легко переходя из одной крайности в другую. В прошлом оно менялось от принесения жертвы Павлу и Варнаве до избиения их камнями; теперь же — от обвинения Павла в убийстве до обожания его.
IV. О том, как Павел чудом исцелил одного знатного старца, который был болен горячкой, и других людей, страдавших различными недугами. Несомненно, провозглашение учения Христова, сопровождающееся такими свидетельствами, вызывало у людей доверие. Заметьте:
1. Публий, начальник острова, оказал радушный прием бедствующим путешественникам. Он владел большим имением на острове и, как полагают, был его правителем. Публий принял их и три дня дружелюбно угощал, чтобы они имели возможность наилучшим образом разместиться в различных местах. Блажен человек, которому Бог дает большое имение и большое сердце. Такое сердце сделало начальника острова самым гостеприимным и великодушным человеком, так что богатейший сделался богатейшим также и в делах благочестия.
2. Болезнь отца Публия. Он лежал, страдая горячкою и болью в животе, которые обыкновенно сопутствуют друг другу и нередко приводят к смертельному исходу. Провидению было угодно, чтобы этот человек заболел и слег именно в то время, когда его исцеление могло послужить в качестве воздаяния Публию за его великодушие и, в частности, в качестве вознаграждения ему за человеколюбие, проявленное им в отношении Павла, которого он принял как пророка, вследствие чего и получил награду как от пророка.
3. Исцеление знатного старца. Павел обратил внимание на его страдание, и хотя мы не находим указания на то, что его позвали к больному, так как никому не пришла в голову такая мысль, тем не менее он взялся за дело не как врач, чтобы лечить больного с помощью какого-нибудь снадобья, а как апостол, чтобы исцелить его посредством чуда. Тогда Павел обратился к Богу с просьбой исцелить этого больного ради Христа, возложил на него руки, и тот во мгновение ока получил полное исцеление. И хотя этот человек был, по всей видимости, уже в летах преклонных он, тем не менее, поправился и продление дней его жизни стало для него милостью от Бога.
4. Исцеление множества других людей, которых исцеление знатного старца побудило обратиться к Павлу. Исцеляющий с подобной простотой и действенностью никогда не останется без пациентов, и он никому не откажет, и люди будут уходить от него с тем, за чем и приходили к нему. Чтобы под благовидным предлогом отказаться от подобной практики, Павел не заявляет, что попал на остров случайно, что не несет никаких обязательств перед островитянами и что ожидает удобного случая, чтобы покинуть его. Напротив, честный человек старается творить добро во всяком месте, куда ни приходит по воле Божьей. Павел считал себя должником не только эллинов, но и варваров и благодарил Бога за возможность творить среди тех и других добрые дела. Более того, он был глубоко признателен жителям острова Мальта за своевременно оказанную помощь с ночлегом и провизией, которые те предоставили ему, так что Павел, по сути дела, воздавал им за радушный прием, кров и пищу. Пусть же это всегда побуждает нас не забывать странноприимства, ибо через него некоторые, не зная того, не раз оказывали гостеприимство ангелам и апостолам. Бог же не останется в долгу ни перед кем из тех, кто проявляет человеколюбие к страдающему народу Божьему. У нас есть все основания полагать, что наряду с исцелением Павел также и благовествовал и что благовествование, подтверждаемое и представляемое таким образом, широко принималось на острове. Если все это действительно так и было, то ни один из народов не получал прежде столько благ от крушения одного корабля, как эти мальтийцы.
V. О благодарной признательности, которую даже эти варвары испытывали по отношению к благовествующему Христа Павлу за его благодеяния. Жители острова ласково обходились с Павлом и другими служителями, которые сопровождали апостола и, по всей видимости, помогали ему благовествовать на острове, ст. 10.
1. Они оказывали нам много почести. Островитяне выказывали им всяческое уважение; они видели, что Павел и его спутники находятся в почете у Бога, а потому совершенно справедливо заключили, что и они обязаны относиться к ним с почтением, ничего не находя слишком дорогим для свидетельства о своем уважении к ним. Возможно, они предоставили им полную свободу на острове, даровали им привилегии его граждан и приняли их в свои братства и содружества. Верные служители Евангелия достойны двойной чести, особенно в том случае, если они преуспевают в делах служения.
2. И при отъезде снабдили их нужным. Другими словами, жители острова погрузили на борт судна то, в чем путешественники более всего нуждались. Павел не мог заниматься здесь своим ремеслом, так как не имел под руками нужных ему инструментов и материалов, поэтому он принял благодеяние отзывчивых жителей Мелита не как вознаграждение за совершенные исцеления (даром получая, апостол даром и отдавал), а как удовлетворение насущных нужд своих и нужд бывших с ним. И, пожав от их духовного, островитяне весьма справедливо поступили, возместив Павлу и его спутникам материальное, 1Кор 9:11.
Ст. 2−17 Иноплеменники оказали нам немалое человеколюбие, ибо они, по причине бывшего дождя и холода, разложили огонь и приняли всех нас. Когда же Павел набрал множество хвороста и клал на огонь, тогда ехидна, выйдя от жара, повисла на руке его. Иноплеменники, когда увидели висящую на руке его змею, говорили друг другу: верно этот человек — убийца, когда его, спасшегося от моря, суд Божий не оставляет жить. Но он, стряхнув змею в огонь, не потерпел никакого вреда. Они ожидали было, что у него будет воспаление, или он внезапно упадет мертвым; но, ожидая долго и видя, что не случилось с ним никакой беды, переменили мысли и говорили, что он Бог. Около того места были поместья начальника острова, именем Публия; он принял нас и три дня дружелюбно угощал. Отец Публия лежал, страдая горячкою и болью в животе; Павел вошел к нему, помолился и, возложив на него руки свои, исцелил его. После сего события и прочие на острове, имевшие болезни, приходили и были исцеляемы, и оказывали нам много почести и при отъезде снабдили нужным. Через три месяца мы отплыли на Александрийском корабле, называемом Диоскуры, зимовавшем на том острове, и, приплыв в Сиракузы, пробыли там три дня. Оттуда отплыв, прибыли в Ригию; и как через день подул южный ветер, прибыли на второй день в Путеол, где нашли братьев, и были упрошены пробыть у них семь дней, а потом пошли в Рим. Тамошние братья, услышав о нас, вышли нам навстречу до Аппиевой площади и трех гостиниц. Увидев их, Павел возблагодарил Бога и ободрился. Когда же пришли мы в Рим, то сотник передал узников военачальнику, а Павлу позволено жить особо с воином, стерегущим его. Через три дня Павел созвал знатнейших из Иудеев и, когда они сошлись, говорил им: мужи братия! не сделав ничего против народа или отеческих обычаев, я в узах из Иерусалима предан в руки Римлян
Объясняется, какое человеколюбие оказали иноплеменники. «Разложили огонь», говорит (писатель), «и приняли всех нас». Так как не было никакого другого средства к спасению, потому что холод угрожал им смертью, то они разлагают огонь. Потом Павел, набрав хворосту, положил его в огонь, как говорит (писатель) далее: «Павел набрал множество хвороста». Смотри, как он трудится, и чудеса творит везде не просто, но по необходимости: во время бури он пророчествовал, когда представилась причина, а не просто; и здесь опять, собирая хворост и бросая его. Видишь, как он делает все не из тщеславия и не напрасно, а для того, чтобы они спаслись, несколько согревшись. При этом ехидна, вышедши от жару, повисла на руке его; а что она повисла, видно из следующего: «иноплеменники, когда увидели висящую на руке его змею, говорили друг другу: верно этот человек — убийца, когда его, спасшегося от моря, суд Божий не оставляет жить» (ст. 4). Не напрасно попустил (Бог) варварам видеть и говорить это, но для того, чтобы они не отвергли чуда, когда оно совершится. Смотри, какое выражают иноплеменники естественное суждение, как почтительно говорят между собою и не осуждают без всякого основания. Они видят это теперь, чтобы больше удивлялись после. «Но он, стряхнув змею в огонь, не потерпел никакого вреда. Они ожидали было, что у него будет воспаление, или он внезапно упадет мертвым; но, ожидая долго и видя, что не случилось с ним никакой беды, переменили мысли и говорили, что он Бог» (ст. 5−6). Те самые, которые думали, что «у него будет воспаление», т.е. погибнет от воспаления, видя, что с ним не произошло ничего худого, говорят, что он Бог. Опять воздают ему излишнюю честь, подобно как жители Ликаонии. «Около того места были поместья начальника острова, именем Публия; он принял нас и три дня дружелюбно угощал» (ст. 7). Вот и еще странноприимец, Публий, человек богатый и весьма радушный. Он не видел ничего, но единственно из сострадания к их несчастью, принял их и оказал им услугу. «Отец Публия лежал, страдая горячкою и болью в животе; Павел вошел к нему, помолился и, возложив на него руки свои, исцелил его» (ст. 8). Он достоин был благодеяния; потому Павел и исцеляет его, воздавая тем ему за оказанный им прием. «После сего события и прочие на острове, имевшие болезни, приходили и были исцеляемы, и оказывали нам много почести и при отъезде снабдили нужным» (ст. 9−10), т.е. дали необходимое для дороги и нам и прочим. Смотри, как они и после избавления от бури не остались беззащитными, но нашли радушный прием из-за Павла; три месяца все они получали там содержание. А что они пробыли там столько времени, послушай, как он объясняет это далее: «через три месяца мы отплыли на Александрийском корабле, называемом Диоскуры, зимовавшем на том острове, и, приплыв в Сиракузы, пробыли там три дня. Оттуда отплыв, прибыли в Ригию; и как через день подул южный ветер, прибыли на второй день в Путеол, где нашли братьев, и были упрошены пробыть у них семь дней, а потом пошли в Рим. Тамошние братья, услышав о нас, вышли нам навстречу до Аппиевой площади и трех гостиниц. Увидев их, Павел возблагодарил Бога и ободрился» (ст. 11−15). Смотри, как все это делается для Павла, и потому какое доверие к нему имели узники, воины, сотник. И подлинно, хотя бы они были каменными, и тогда, слушая советы и предсказания, видя его чудотворения и получая чрез него содержание, они должны были иметь о нем высокое понятие. Заметь, как и он без прекословия принимает правильные суждения и благоразумные мнения, когда они искренни и не происходят от какой-нибудь страсти. Таким образом, проповедь достигла уже Сицилии, достигла и Путеол, где они нашли несколько братьев и останавливались у них. Потом другие братья, услышав о них, выходят к ним навстречу; таково было усердие братий, что и узы Павловы не смутили их, но они пошли к нему навстречу. Смотри, как и он испытал при этом некоторое человеческое чувство: «увидев» братию, «ободрился». Тот, кто совершил столько чудес, при виде братий ободрился. Отсюда мы видим, что он по-человечески получал и утешения и огорчения. «Когда же пришли мы в Рим, то сотник передал узников военачальнику, а Павлу позволено жить особо с воином, стерегущим его» (ст. 16). Видишь ли: ему позволено было жить особо? И это не маловажное доказательство того, как много удивлялись ему; его не ставили: в числе прочих. «Через три дня Павел созвал знатнейших из Иудеев и, когда они сошлись, говорил им: мужи братия! не сделав ничего против народа или отеческих обычаев, я в узах из Иерусалима предан в руки Римлян» (ст. 17). Чрез три дня он созвал знатнейших из иудеев, чтобы они не были предубеждены против него по слухам Что же общего было у него с ними, тогда как не они готовились обвинять его? Но он не заботился об этом, а желал только научить их и не оставить в неведении о том, что им сказано.
Так, иудеи, видевшие столько чудес, гнали, преследовали, а иноплеменники, не видевшие ничего такого, из одного сострадания к несчастью оказали человеколюбие. «Верно», говорят они, «этот человек — убийца». Не прямо утверждают, но говорят: «верно», т.е. сколько можно видеть; и «суд», говорят, «Божий не оставляет жить». Следовательно, они имели понятие о Промысле, и варвары оказались гораздо любомудрее философов. Эти не допускают, чтобы все под луною было управляемо Промыслом, а те думают, что Бог присутствует везде, и что, хотя бы кто-нибудь (из виновных) избег многого, он не избегнет совершенно наказания. И смотри, они не нападают на него решительно, но оказывают сострадание к несчастью, и не провозглашают в слух всех, а говорят «друг ко другу»; узы внушали им подозрение, потому что те были узники. Да устыдятся те, которые говорят: не благодетельствуй находящимся в темницах! Устыдимся этих иноплеменников; они не знали, кто таковы были узники, а, только, сострадая несчастью, помнили, что они люди, и потому оказали им человеколюбие. «Они ожидали было», говорит (писатель), т.е. они долго ждали, что он умрет. А он стряхнул животное в огонь и показал ничем невредимую руку. Увидев это, они удивились и изумились. Чудо совершилось не тотчас, но некоторое время они ждали, чтобы оно не было принято за призрак; следовательно, это не был обман или призрак. «Около того места были поместья начальника острова, именем Публия; он принял нас и три дня дружелюбно угощал». Хорошо это сказано, потому что угостить двести семьдесят душ — знак великой любви. Смотри, какая польза от странноприимства: не по какой-нибудь необходимости и не против воли, но почитал (странноприимство) драгоценным благом, он угощал их «три дня»; потому справедливо и получает воздаяние, и притом гораздо большее, нежели сколько дал: (Павел) исцеляет отца его, тяжко страдавшего болью в животе, и не только ему, но и многим другим больным доставляет исцеление; а они, в благодарность за это, воздают ему почести и приносят дары. Это выражает (писатель) в следующих словах: «и оказывали нам много почести и при отъезде снабдили нужным». Не награду он взял, — да не будет, — но здесь исполнилось написанное: «трудящийся достоин пропитания» (Мф 10:10). Очевидно, что те, которые так приняли их, приняли и проповедь; он не стал бы беседовать с ними три месяца, если бы они действительно не уверовали и не явили плодов (веры); это служит ясным доказательством, что здесь было много веровавших. «И отплыли на Александрийском корабле, называемом Диоскуры, зимовавшем на том острове». Это, вероятно, было написано на нем; так они были преданы идолопоклонству! Смотри, как плывущие то останавливаются, то опять спешат. «Павлу позволено жить особо». Павел пользовался уже таким уважением, что ему позволено было жить особо; и не удивительно: если и прежде принимали его благосклонно, то тем более теперь. «Подул южный ветер, прибыли на второй день в Путеол, где нашли братьев, и были упрошены пробыть у них семь дней, а потом пошли в Рим. Тамошние братья, услышав о нас, вышли нам навстречу до Аппиевой площади и трех гостиниц». Они вышли по какому-нибудь опасению, но сами обстоятельства достаточно успокаивают их. Смотри, как спутники Павла во время столь продолжительного плавания не приставали ни к какому городу, но только к острову, где и провели целую зиму; это для того, как я сказал, чтобы они обратились к вере. «Павлу позволено жить особо с воином, стерегущим его». Конечно для того, чтобы невозможно было строить против него какие-нибудь козни; там уже нельзя было производить возмущения. Потому воин не столько стерег его, сколько смотрел, чтобы не причинили ему чего-нибудь неприятного; в таком городе, где был царь, и когда дело перенесено было на суд его, не следовало быть беспорядку. Так всегда то, что, по-видимому, против нас, служит к нашему благу. Воин был стражем Павла. «Через три дня Павел созвал знатнейших из Иудеев и, когда они сошлись, говорил им»; они же не соглашаются с ним и, услышав от него укоризну, удаляются, не смея сказать ничего, так как здесь уже не позволялось им сделать что-нибудь против него. Удивительно, как все — не только то, что, по-видимому, служит к нашей безопасности, но и противное тому — обращается нам во благо. Чтобы убедиться в этом, выслушай следующее. Фараон повелел бросать младенцев в реку (Исх 1:22). Если бы младенцы не были бросаемы, если бы не было такого повеления фараонова, то Моисей не был бы сохранен и воспитан в царских чертогах. Когда он был скрываем, то не был в чести; а когда был положен (в реку), тогда стал в чести. Это сделал Бог, чтобы явить Свое могущество и мудрость, иудеянин с угрозою говорил Моисею: «не думаешь ли убить меня» (Исх 2:14); но и это принесло ему пользу, случилось по устроению (Божию) для того, чтобы он удостоился видения в пустыне, чтобы исполнилось надлежащее время, чтобы он любомудрствовал в уединении и жил в безопасности. И при всех огорчениях, причиненных ему иудеями, было тоже: он делался еще славнее, подобно как было и с Аароном. На него восстали, но чрез это сделали его более славным. После того он украшается священническою одеждою, на него возлагается кидар и прочие принадлежности одеяния, так что посвящение его становится несомненным, и после того он делается предметом удивления по своей медной дщице. Впрочем, вы знаете эту историю; потому я более и не распространяюсь. Если хотите, обратимся еще выше. Каин убил брата, но тем самым принес ему более пользы. Послушай, что говорит Бог: «голос крови брата твоего вопиет ко Мне» (Быт 4:10); и в другом месте говорится: «к Крови кропления, говорящей лучше, нежели Авелева» (Евр 12:24). Он избавил его от будущей неизвестности, доставил ему большую награду, и все мы узнали, какую любовь имел к нему Бог. Что он потерял, будучи преждевременно предан смерти? Ничего. А что, скажи мне, приобретают те, которые умирают позже? Ничего. Не в том состоит благоденствие, чтобы жить много лет или мало, а в том, чтобы пользоваться жизнью, как должно. Три отрока ввержены были в печь, но чрез это сделались более славными; Даниил был ввержен в ров, но чрез это сделался более знаменитым.
Иноплеменники оказали нам немалое человеколюбие, ибо они, по причине бывшего дождя и холода, разложили огонь и приняли всех нас
Иноплеменники — barbaroi, как называет их Дееписатель, впрочем, не за грубость нравов (этому противоречил бы и дальнейший рассказ об их человеколюбии), а по общепринятому обычаю греко-римлян — именовать так всех, не говоривших по греко-римски. Поселенцы Мальты, по всей вероятности, были пунического происхождения (финикийско-карфагенского) и говорили на своем пуническом диалекте.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента