1. Он был язвою, то есть надоедливым человеком.
2. Он был возбудителем мятежа между иудеями.
3. Он был представителем Назорейской ереси.
4. Он отважился осквернить храм.
I. Судебный процесс против Павла был открыт и имел довольно энергичное начало.
1. Времени никто зря не терял, ибо не прошло и пять дней, как обвинители уже предстали перед судом, готовые представить свои обвинения. Когда пришло время обвинять Павла, все остальные дела были отложены в сторону, причем сразу же. Вот насколько злонамеренные похотливы на зло! Эти пять дней предлагают отсчитывать со дня ареста Павла, и это предложение является самым разумным, ведь Павел сам говорит (ст. 11), что было не более двенадцати дней тому, как он пришел в Иерусалим, из которых семь дней апостол провел, очищаясь в храме, так что те пять дней, о которых идет речь, следует отсчитывать начиная с последнего дня очищения Павла в храме.
2. Люди, еще совсем недавно сами судившие Павла, теперь выступают в качестве его обвинителей. Сам первосвященник Анания, начальствовавший в предыдущем суде над Павлом, теперь выступает с заявлением, обвиняющим апостола. Во всем этом удивляет то, что:
(1) Первосвященник так унизился и совершенно позабыл достоинство своего сана. Первосвященник становится доносчиком: он оставляет служение в Иерусалимском храме для того, чтобы сделаться обвинителем в Иродовой претории! Бог по справедливости делал священников презренными и униженными тогда, когда они так поступали, Мал 2:9.
(2) Первосвященник был вынужден изобличить самого себя и обнаружить перед всеми свое враждебное отношение к Павлу! Когда люди высшего звания затаивают против кого-либо злобу, они, как правило, используют для борьбы против ненавистного им человека других людей, действуя, таким образом, из-за кулис по причине позора предприятий подобного свойства. Анания же безо всякого стеснения обнаружил себя перед всеми и каждым заклятым врагом Павла. Первосвященника в знак солидарности сопровождают старейшины, желающие поддержать обвиняющую сторону, так как достаточно напористых частных поверенных в деле обвинения Павла, по их мнению, найти не удалось. Старательность, которую проявляют нечестивые в злых делах, их изобретательность, последовательность и неутомимое прилежание должны устыжать и побуждать нас оставлять бездушие, вялость и безразличие к добрым делам.
II. Обвиняющая сторона начинает судебный процесс по делу Павла. Обвинители пришли с некоторым ритором Тертуллом. Это был римлянин, хорошо разбиравшийся в римском законодательстве и искусный в латыни; такой человек лучше всего годился для ведения судебного дела перед лицом римского правителя, так как мог, по всей видимости, приобрести его расположение. Хотя сердца первосвященника и старейшин и были достаточно язвительными, языков своих они все же не посчитали достаточно колючими, а потому пригласили в качестве помощника-обвинителя Тертулла, известного в тех местах острослова. Конечно же, они хорошо ему заплатили, причем, скорее всего, из сокровищницы храма, распоряжаться которой синедрион имел право, но только по делам, касающимся всего собрания израильтян, и, следовательно, по настоящему делу истощать ее им не следовало. Павел был доставлен в судебное присутствие правителя Феликса. ...Он был призван... (ст. 2). Теперь нанятому синедрионом Тертуллу должно было выступить от имени обвинителей с заявлением, обвиняющим Павла. Итак, предстояло выступить человеку, готовому сказать за плату все, что угодно; продажные языки так и поступают. Нет дела, до такой степени неправедного, чтобы по нему не нашлось советника, и все же мы питаем надежду на то, что многие частные поверенные в делах в достаточной степени праведны, для того чтобы не выступать в защиту заведомо неправедного дела. Однако Тертулл был не из их числа: об этом свидетельствует его речь (или, по меньшей мере, конспект его речи, так как, если судить по речам Цицерона, в подобных обстоятельствах римские законники имели обыкновение много разглагольствовать), состоящая из грубой лести и обмана; в ней зло называется добром, а добро — злом.
1. Одному из злейших людей здесь рукоплещут так, как если бы он был одним из добрейших благодетелей, и лишь потому, что он выступает судьей по делу. Римские историки, в том числе и еврей по национальности Иосиф Флавий, описывают Феликса как злодея из злодеев. Рассчитывая получить мзду в суде, он допускал всякого рода беззакония и, опекая и защищая вероломных убийц, выступал великим притеснителем, злонамеренным и алчным (Иосиф Флавий. Иудейские древности, 20.162−165). Несмотря на известные качества Феликса, Тертулл, действуя от имени первосвященника и старейшин и, возможно, по их прямому указанию, а также исходя из каких-то собственных соображений, расточает комплименты в адрес Феликса, превознося его до небес, словно бы он был правителем, каких до сих пор свет не видывал. Хуже всего было то, что эти восхваления шли от лица первосвященника и старейшин, и это несмотря на то, что еще совсем недавно правитель показал в себе образец враждебного отношения ко всему священническому сословию. Дело в том, что именно он убил первосвященника Ионафана (одного из первосвященников), который оскорблял его своими излишне резкими обличениями в тираническом правлении; причем это убийство было совершено руками неких злодеев, которых правитель нанял и которые продолжали убивать за деньги и впоследствии. Cujus facinoris quia nemo ultor extitit, invitati hac licentia sicarii multos confodiebant, alios propter privatas inimicitias, alios conducti pecunia, etiam in ipso templo — Поскольку это святотатственное убийство осталось безнаказанным, разбойники впоследствии стали убивать как своих личных врагов, так и тех, против кого их стали нанимать за деньги, притом и в самом храме. И все же, желая обязать Феликса удовольствовать их расправой над Павлом и отплатить им этакой любезностью за любезность (ведь не обратить никакого внимания на убийство первосвященника Ионафана и на все остальное и было этакой любезностью), первосвященник и старейшины превозносят правителя, выставляя его за величайшее благословение из всех, когда-либо выпадавших на долю их собрания и народа в целом.
(1) Они с готовностью воздают должное правителю, говоря (ст. 3): «Тебе мы, то есть священники и старейшины, обязаны многим миром, видя в тебе своего покровителя и защитника, и твоему попечению время от времени, то есть твоей мудрости, заботе и бдительности, благоустроением сего народа». Следует воздать должное Феликсу, способствовавшему подавлению восстания под руководством того самого египтянина, которого имел в виду командир римского отряда (Деян 21:38); но разве слава этого дела способна защитить его от справедливого обвинения в тирании и притеснениях, которые он устроил впоследствии? Обратите здесь внимание на следующее:
[1] Несчастье знатнейших из вельмож, причем несчастье величайшее, заключается в том, что их заслуги без меры превозносятся и нет никого, кто правдиво рассказал бы им об их пороках; вот почему они коснеют и утверждаются в грехе.
[2] С помощью лести злодеи толкают князей на еще худшие дела. Католические епископы, облеченные неограниченной церковной властью и привыкшие к ней, помогают преследовать Христовых служителей при помощи льстивых слов и слов ласкательства в отношении узурпаторов и тиранов, превращая их в орудие своей ненависти, чего и теперь при помощи лести желал добиться от Феликса первосвященник.
(2) И обещают ему хранить о том благодарную память (ст. 3): «Всегда и везде, то есть во все времена и во всех местах, мы будем восхищаться, принимать и со всякой благодарностью признавать это, достопочтенный Феликс. Мы готовы при всякой возможности свидетельствовать о тебе, что ты мудрый и добрый правитель и весьма необходим для страны». И если бы Феликс воистину был таким правителем, то, естественно, и его благодеяния нужно было бы принимать со всякой благодарностью. За все блага, какие мы получаем от правителей, в особенности же тогда, когда у власти стоят мудрые и добрые правители, нам следует благодарить и Бога, и человека. Отчасти те самые почести, которых достойны магистраты, как раз и заключаются в том, что мы бываем признательны им за тот мир, которым мы наслаждаемся во время их правления, и за то благоустроение, которое мы имеем благодаря их благоразумию.
(3) Поэтому они надеются на его благоволение и в этом деле, ст. 4. Они дают ему понять, что нисколько не желают отнимать у него время. «Мы не станем много утруждать тебя». Тем не менее они рассчитывают на его терпение. «...Прошу тебя выслушать нас кратко...» Цель этого обращения — ad captandam benefolentiam — убедить его одобрить их дело; и, прекрасно понимая, что их исковое заявление вскоре обнаружит не столько предмет обсуждения, сколько их злой умысел, они желают таким образом снискать расположение к себе правителя. Всем известно, что первосвященник и старейшины занимали весьма враждебную позицию по отношению к римскому протекторату и были стеснены всяким проявлением гнета со стороны римлян, поэтому в сердцах первосвященника и старейшин скрывалась ненависть к Феликсу. Но, стараясь добиться своей цели и покончить с Павлом при посредстве нанятого ими ритора, участника этого процесса, они выказывают Феликсу свое почтение, как в свое время выказывали его Пилату и самому римскому императору, когда гнали нашего Спасителя. Князья не могут всегда правильно судить по рукоплесканиям о чувствах своих подданных, ибо лесть — это одно, а истинная преданность — совершенно другое.
2. Одного из величайших людей обвиняют здесь так, как если бы он был одним из отъявленнейших злодеев, и лишь потому, что он является подсудимым. Отзвучали фанфары лестных слов, в которых невозможно найти ни крупицы смысла, и Тертулл переходит к делу, состоящему в том, чтобы изложить его высокопревосходительству пункты искового заявления против узника, представленного на его суд. Эта часть его речи отвращает от себя издевательством говорящего над истиной в такой же мере, в какой прежняя отвращала от себя его лицемерием. Мне жаль этого человека, и я полагаю, что лично он не питал к Павлу враждебности, а потому, пороча его, не задумывался о том, что говорит, как, впрочем, не задумывался и тогда, когда грубо льстил Феликсу. Но как не огорчаться на то, что знающий и здравомыслящий человек имеет такой, так сказать, продажный язык, и как не сердиться на тех сановитых мужей с такими злыми сердцами, которые вложили эти слова в его уста. Здесь Тертулл предъявляет Павлу от лица первосвященника и старейшин два обвинения:
(1) Одно обвинение заключалось в том, что действия Павла нарушили общественное спокойствие в провинции. Учеников Христа невозможно было затравить, не представив их прежде в облике зверей; нельзя было и обойтись с ними наиболее жестоким образом, не представив их прежде злейшими из людей, и это несмотря на то, что даваемые им характеристики были абсолютно лживыми и не имелось ни малейшего повода говорить о них ложь. Чистота, пусть даже и вкупе с личным превосходством и достоинствами, не является защитой ни от наветов, ни, тем более, от клеветнических измышлений, внушаемых как правителям, так и простому народу для возбуждения в их сердцах озлобленности и подозрений; ибо, каким бы ложным ни было представляемое другой стороне мнение о фактическом положении дел, оно обязательно будет принято за истинное в том случае, когда его навязывают (как это было в данной ситуации) со всей степенностью и претензией на святость, а также с наглостью и многословием. Издревле клеветали и на Божьих пророков, говоря, что они мятежники, смутьяны, возмутители земли; клеветали и на Божий Иерусалим, говоря, что этот город мятежный и вредный для царей и областей (Езд 4:15,19); клеветали и на Господа Иисуса, говоря, что Он губит народ и запрещает давать подать кесарю. То же самое происходит здесь и теперь: здесь так же клевещут и на Павла; и, хотя все обвинение от начала и до конца ложно, доказывается оно со всей вообразимой убежденностью. Обвинители нисколько не сомневаются в своем успехе: «Мы подозреваем его в том, что он является врагом народа» — и с уверенностью заявляют об этом как о деле, совершенно бесспорном: «Мы находим сего человека таковым; мы находили его таковым уже не раз и довольно продолжительное время». Они говорят об апостоле так, как если бы он был изменником и разбойником, осужденным судом. Но, как бы там ни было, в таком представлении Павла не было ни доли правды; и если бы суд на самом деле задался целью исследовать действительный характер Павла, то было бы установлено обратное тому, что теперь о нем сообщалось.
[1] Будучи благодетелем, Павел являлся великим благословением для своего отечества. Его искренность и человеколюбие были достойны подражания; апостол был благословением для всех и каждого и никого никогда не оскорблял, и все же здесь он назван язвою общества, ст. 5. «Мы нашли сего человека» λοιμὸν — pestem — «чумою для народа, распространителем чумы», из чего следует, что апостола считали человеком непокорным, порочным и злым, мятежником, нарушающим общественный порядок всюду, где бы он ни появлялся. По их мнению, Павел в свое время сделал обществу больше зла, чем могла сделать чума. Зло, которое он творил, распространялось, подобно заразному заболеванию, при этом он делал окружающих такими же порочными, каким был сам. Это зло было чревато таким же неизбежным и смертельным исходом, как и чума, поскольку губило и истребляло, опустошая на своем пути все. Этого зла нужно было бояться, и от него следовало обороняться, как от моровой чумы. Павел произнес много замечательных проповедей и сделал много добра, и теперь за все это его называют язвой общества.
[2] Будучи миротворцем, Павел проповедовал Евангелие, прямой целью которого было уничтожить всякую вражду и установить подлинный и вечный мир. Павел сам жил тихо и мирно и учил поступать точно так же своих ближних. Несмотря на это, апостола представляют здесь возбудителем мятежа между Иудеями, живущими по вселенной. Иудеи вообще были настроены против римского владычества, причем самыми нетерпимыми из них были те, кто и в других вопросах проявлял наибольший фанатизм. Феликс знал об этом и потому был вынужден пристально наблюдать за таковыми. И вот теперь обвинителям хочется убедить Феликса в том, что Павел как раз и является тем самым человеком, который склонял евреев к проявлению подобных настроений, тогда как людьми, сеявшими в еврейской среде раздор и мятеж, выступали сами обвинители, о чем и сами они хорошо знали. Причина же, по которой они возненавидели Христа и Его учение, состояла в том, что Он отказался возглавить народное восстание против римлян. Будучи резко отрицательно настроенными против Павла, иудеи во всяком месте подстрекали народ к шумным выступлениям против апостола; они поднимали мятеж всюду, где бы он ни появлялся, чтобы затем возвести на него клевету и обвинить апостола в том, что якобы это он является возбудителем мятежа. Так точно и Нерон, спустя некоторое время после описываемых событий, велел поджечь Рим, а затем возложил за это вину на христиан.
[3] Испытывая христианскую любовь к ближнему, Павел не притязал на исключительность и сделался слугой всех ради общего блага. Несмотря на это, Павла выставили здесь представителем Назорейской ереси, буквально поборником этой ереси. Когда Киприана Коринфского приговорили к смерти за исповедуемую им христианскую веру, тогда в его приговоре было записано, что он является auctor iniqui nominis et signifer — начальником и знаменосцем нечестивого учения. Павел и в самом деле был деятельным вождем и распространителем христианского движения. Однако:
Во-первых, считать христианское вероучение сектантством совершенно неправильно. Павел не привлекал людей ни партийным, ни личным мнением и не пытался сделать собственные взгляды правилом их поведения. Истинное христианское вероучение утверждает общечеловеческие ценности, проповедует людям Божье благоволение и являет нам Бога во Христе, примиряющего с Собой мир. Поэтому нельзя допускать даже и мысль о том, что христианское вероучение берет свое начало из каких-то ограниченных или частных интересов, откуда проистекают всякие ереси. Настоящей целью истинного христианства является единство всех сынов человеческих и объединение их в одно. Приобретая полноту власти над душами и овладевая сердцами людей, христианское вероучение стремится сделать их кроткими и молчаливыми, мирными и любящими, послушливыми во всем и доставляющими благо друг другу, вот почему оно далеко отстоит от сектантства, ведущего к разделению и сеющего раздоры. Истинное христианское вероучение не учит людей стремиться к земным благам или выгодам, а потому его нельзя считать сектантством. Сектанты руководствуются материальной выгодой, стремятся стяжать богатство и занять высокое положение в обществе, а исповедующие христианство настолько от этого далеки, что вследствие своего исповедания, напротив, несут материальные потери и лишаются всего, что дорого им в этом мире.
Во-вторых, христианское вероучение несправедливо названо здесь Назорейской ересью, что представляет Христа уроженцем из Назарета. Здесь содержится намек на то, что из Назарета не может быть ничего доброго, между тем Христос родился в Вифлееме, где и надлежало родиться Мессии. Однако нашему Господу угодно было назвать Себя Иисусом Назореем, Деян 22:8. Также и Писание прославляет это имя, Мф 2:23. Поэтому христианам не прилично стыдиться называться одним именем со своим Учителем, какой бы уничижительный смысл в него ни вкладывали.
В-третьих, не правда то, что Павел был основателем или знаменосцем ереси, ведь Павел призывал идти не за собой, а за Христом, проповедовал не себя, а Христа Иисуса.
[4] Павел почитал храм, ибо это место избрал Господь, чтобы там пребывало имя Его, вот почему он еще совсем недавно с благоговением посещал богослужения в храме. Однако вопреки этим фактам апостола обвиняют в стремлении осквернить храм, в умышленном желании осрамить его и нарушить заведенный в нем порядок, ст. 6. Обвинители мало преуспели в доказательной стороне дела, ибо все приведенное ими в качестве фактов было совершенной ложью, впрочем, они и сами это знали, Деян 21:29.
(2) Другое обвинение заключалось в том, что командир римского отряда воспрепятствовал отправлению правосудия в отношении Павла.
[1] Они теперь заявляют, что они взяли Павла и хотели судить его по своему закону. Однако это была ложь: они вовсе не собирались судить его по иудейскому закону, вознамерившись вопреки всякому закону и всякой правде убить его (то есть растерзать), даже не выслушав того, что он имел сказать в свою защиту; они намеревались под видом препровождения Павла в свой верховный суд предать его в руки головорезов, поджидавших апостола в засаде с целью его физического уничтожения. И этот суд они называют судом по своему закону? Когда люди знают, как они должны поступать, им легко говорить, что они сделали то или другое, хотя ни о чем подобном они и не помышляли.
[2] Они бросают тень на командира римского отряда, словно бы он действовал с насилием, укрывая Павла от их правосудия. В действительности же в той ситуации тысяченачальник не только поступил правосудно в отношении апостола, но и проявил великое, на какое был только способен, человеколюбие в отношении самих обвинителей, не дав им совершить преступление, вину за которое они намеревались возложить на самих себя. «...Тысяченачальник Лисий пришед, с великим насилием» (в действительности же с не большим необходимого) «взял его из рук наших и послал к тебе...» (ст. 7). Посмотрите, в какую ярость привело гонителей Павла то, что их ожидания не оправдались, хотя им и следовало бы за все благодарить командира римского отряда. Давид, который был разъярен и уже готов был пролить кровь, возблагодарил остановившую его Авигею и Бога, пославшего ее для этого, ибо вскоре после того Давид вразумился и понял свою ошибку. Эти же злонамеренные иудеи находят себе оправдание и называют своим недругом человека, не попустившего им (как говорит об этом Давид) пролить кровь и удержавшего их руки от совершения этого преступления.
[3] Они передают дело Феликсу, но все же при этом выказывают некоторую неловкость по той причине, что делают это вынужденно, потому что к этому их вынудил командир римского отряда, ст. 8. «Это он заставил нас потревожить твое превосходительство, а также и нас, поскольку»:
Во-первых, «он повелел и нам, обвинителям его, идти к тебе, чтобы ты выслушал обвинение, хотя дело Павла вполне можно было решить и в нижестоящей судебной инстанции».
Во-вторых, «тысяченачальник оставил тебе право испытать Павла и расследовать его дело, не удастся ли тебе через его признание узнать то, в чем мы обвиняем его».
III. Первосвященник и старейшины соглашаются с представленным Тертуллом обвинением, ст. 9. И Иудеи подтвердили, сказавши, что это так.
1. По мнению некоторых, речь здесь идет о том, что обвиняющая сторона в подтверждение истинности своих обвинений представила свидетелей, которые под присягой выступили с подробными показаниями по делу, а затем присягнули в них. Последнее представляется весьма вероятным, так как, заполучив в лице Тертулла советника обвинения, готового сказать все, что было нужно иудеям, они нашли себе и свидетелей, готовых за плату поклясться в том же самом.
2. Но, скорее всего, речь здесь идет все же о согласии первосвященника и старейшин с тем, что сказал Тертулл. Феликс спросил их: «Итак, изложив дело, все ли вы сказали, что хотели?» На что был дан ответ: «Да, точно так»; тем самым первосвященник и старейшины возложили на себя ответственность за всякую ложь, произнесенную Тертуллом в его обвинительной речи. Одни, которым недостает памяти и силы воли, чтобы не творить зла заодно с другими, у которых есть и память, и сила воли, и, наконец, третьи, неспособные выступать с речами и неискусные в ведении полемики на религиозные темы, — все берут на себя ответственность за преступные деяния, творимые окружающими их людьми, когда высказываются одобрительно: «Да, это так», повторяя сказанное и настаивая на том для того, чтобы совращать с прямых путей Господних. Немалое число людей, еще не научившихся молиться Ваалу, преисполнено такого нечестия, что готово встать на его защиту.
Ст. 8−9 повелев и нам, обвинителям его, идти к тебе. Ты можешь сам, разобрав, узнать от него о всем том, в чем мы обвиняем его. И Иудеи подтвердили, сказав, что это так
Ты можешь сам… узнать — от самого обвиняемого Павла — о справедливости взведенных на него обвинений. Преждевременная и излишняя самоуверенность, подтвержденная всеми иудеями, здесь присутствовавшими, основанная на неопровержимости фактов, но забывшая о возможности совершенно иного их освещения.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента