Но они не хотели говорить больше того, что сказали. Они не знали, как было восстановлено зрение сына или кто тот человек, который отверз ему очи. Они направили фарисеев назад к сыну, чтобы те спросили у него, так как только он может сказать сам о себе.
I. Сообщение, донесенное фарисеям по поводу этого дела: Повели сего бывшего слепца к фарисеям, ст. 13. Его привели в великий синедрион, состоявший, главным образом, из фарисеев; по крайней мере, фарисеи в синедрионе были самыми активными противниками Христа.
1. Некоторые полагают, что приведшие этого человека к фарисеям сделали это с добрым намерением, желая доказать им, что Иисус, Которого они гнали, был совсем не тем, за кого они Его выдавали, а поистине великим Человеком, доказавшим Божественное происхождение Своей миссии. То, что когда-то убедило нас в истинности и превосходстве нашей религии и удалило наши предрассудки против нее, мы должны быть готовы, когда представится возможность, предложить вниманию и других людей в целях их убеждения.
2. Однако более вероятным кажется то, что они сделали это со злым умыслом, чтобы возбудить фарисеев еще больше против Христа, хотя в этом не было никакой нужды, ибо они и без того уже были достаточно ожесточены. Они привели Его, предполагая (как сказано в Ин 11:47−48): «Если оставим Его так, то все уверуют в Него».
Примечание. Правители, в которых живет дух преследования, никогда не будут испытывать недостатка в злобных орудиях, способных раздувать огонь и делать его жарче.
II. Что послужило основанием для этого сообщения и в каком виде оно было представлено. Доброе подвергают злословию не иначе, как приписав ему нечто злое. В данном случае было выдвинуто обвинение в том (ст. 14), что была суббота, когда Иисус сделал брение и отверз ему очи. Осквернение субботы действительно является грехом и сообщает человеку весьма дурную репутацию; однако предания иудеев сделали нарушением закона о субботе то, что было очень далеко от этого. Этот вопрос много раз обсуждался между Христом и иудеями, чтобы раз и навсегда получить свое разрешение во благо Церкви на все века. Но можно спросить: «Зачем Христу нужно было не только творить чудеса в субботу, но и творить их так, чтобы они непременно служили соблазном для иудеев? Почему, исцелив расслабленного, Он повелел ему нести постель свою? Разве Он не мог исцелить этого слепого, не делая брения?» Я отвечают на это так:
1. Он не хотел, чтобы о Нем думали, будто Он готов подчиниться власти, узурпированной книжниками и фарисеями. Их правление было незаконным, их постановления — произвольными, их ревность об обрядах поглощала все существенное в религии. Поэтому Христос ни на час не хотел уступить и покориться им. Христос подчинился закону Божьему, но не их закону.
2. Он делал это для того чтобы словом и делом разъяснить закон четвертой заповеди и защитить его от их превратных толкований, чтобы научить нас, что суббота должна постоянно соблюдаться в церкви, каждую неделю, в один из семи дней (ибо зачем тогда нужно было бы объяснять этот закон, если бы сегодня он уже не имел своей силы?) и что мы не должны соблюдать ее посредством совершения обрядов, как соблюдали ее иудеи. Неотложные дела и дела милосердия позволительно делать в субботу, и субботний покой должен соблюдаться не столько ради самого покоя, сколько ради дел, творимых в субботу.
3. Христос предпочитал совершать Свои исцеления именно в субботу потому, что желал почтить и освятить этот день, показать, что духовные исцеления должны совершаться главным образом в день христианской субботы. Как много слепых глаз было открыто посредством проповеди Евангелия, этой благословенной глазной мази, в день Господень! Как много расслабленных душ было исцелено в этот день!
III. Разбирательство и расследование этого дела фарисеями, cт. 15. Так много гнева, предвзятости и сварливости и так мало здравой рассудительности обнаруживается в этом расследовании, что это было не что иное, как допрос. Когда к ним привели человека, пережившего такой необычайный опыт, казалось бы, что они должны были так восторгаться свершенным чудом и поздравлять этого бедного человека с его счастьем, что не могли бы быть с ним сварливыми. Однако их враждебное отношение к Христу лишило их всякой человечности, да и Божественности тоже. Посмотрим, как они приставали к этому человеку со своими расспросами.
1. Они допрашивали его относительно исцеления.
(1) Они сомневались, был ли он действительно слепорожденным, и потребовали доказательства того, что было признано даже обвинителями (ст. 18): они не поверили, то есть не захотели поверить, что он родился слепым. Люди, ищущие повода для опровержения самых очевидных истин, могут найти его, если захотят, и те, кто решился твердо держаться обмана, никогда не будут иметь недостатка в средствах, помогающих держаться его. Это была не разумная осторожность, а предубежденное неверие. Однако они избрали добрый путь для уточнения обстоятельств случившегося: Они призвали родителей сего прозревшего. Они сделали это в надежде опровергнуть чудо. Эти родители были бедными и боязливыми людьми, и если бы они сказали, что они не могут быть уверены в том, что это их сын или что он родился с плохим, слабым зрением, которое, возможно, давно уже было бы восстановлено, если бы они были в состоянии помочь ему или если бы они нашли какой-то другой уклончивый ответ, боясь предстать перед судом, то фарисеи добились бы своего, лишили бы Христа славы, явленной в этом чуде, и это привело бы к уменьшению и всей остальной Его славы. Но Бог устроил все так и так повернул их расследование, что оно обернулось для них еще более убедительным доказательством чуда и поставило их перед необходимостью признать либо истинность чуда, либо свое поражение. В этой части расследования мы находим:
[1] Вопросы, заданные родителям (ст. 19): Они спросили их повелительным тоном, в котором чувствовалась угроза: «Это ли сын ваш? Можете ли вы в этом поклясться? Вы говорите, что он родился слепым? Вы уверены в этом? Или он только прикидывался таковым, чтобы оправдать свое попрошайничество? Как же он теперь видит? Этого не может быть, и потому вам лучше было бы отказаться от своих слов». Не могущие переносить свет истины делают все возможное со своей стороны для того, чтобы затмить его и помешать обнаружению его. Так, ведущие следствие, или, точнее, неправильно ведущие его, уводят свидетелей с истинного пути, уча их тому, как скрыть или как исказить истину, и тем навлекают на себя двойное проклятие, подобное проклятию Иеровоама, который сам грешил и Израиля ввел в грех.
[2] Их ответы на эти расспросы, в которых:
Во-первых, они полностью подтверждают то, что могли сказать по этому делу с уверенностью; с уверенностью, то есть основываясь на своем собственном знании, и без риска для себя, то есть не загоняя себя в premunire (cт. 20): «Мы знаем, что это сын наш (ибо они каждодневно общались с ним и были привязаны к нему так, как может быть привязана к своему ребенку истинная мать (3Цар 3:26), что убеждало их в том, что это был их собственный сын), и знаем, что он родился слепым». У них были все основания знать это, потому что слепота их сына стоила им стольких тревожных раздумий, стольких часов неусыпной заботы о нем. Как часто смотрели они на него с печалью и скорбью, и оплакивали слепоту своего дитяти более, нежели все тяжести и неудобства, связанные с их бедностью, и думали, что лучше было бы ему совсем не родиться, чем родиться и испытывать такие мучения в жизни! Те, кто стыдится своих детей или кого-либо из своих родственников по причине их телесных недостатков, могут заслужить укор этих родителей, которые легко засвидетельствовали: «Это сын наш, хотя он и родился слепым и жил до сих пор одними подаяниями».
Во-вторых, они осмотрительно уклоняются от дачи любых показаний относительно его исцеления, делая это отчасти потому, что они не являлись непосредственными очевидцами происшедшего и, следовательно, ничего не могли сказать об этом чуде на основании собственных наблюдений, и отчасти потому, что они считали этот вопрос деликатным и не хотели вмешиваться в него. И потому, подтвердив тот факт, что это их сын и что он родился слепым, эти свидетели более ничего не показывают.
а. Посмотрите, как осторожно они выражаются (ст. 21): «А как теперь видит, не знаем, или кто отверз ему очи, мы не знаем, разве что только понаслышке; мы не можем дать никаких показаний относительно того, как это произошло или чья рука это сделала». Посмотрите, как мудрость века сего учит людей лавировать в критические моменты. Христа обвиняли как нарушителя субботы и как самозванца. Родители этого слепого хотя и не являлись непосредственными очевидцами его исцеления, тем не менее были совершенно уверены в нем, и им следовало бы, из благодарности к Господу Иисусу, засвидетельствовать об этом, чтобы прославить Того, Кто оказал их сыну такую великую милость. Однако им недоставало мужества это сделать, и потому они решили, что то, что они ничего не сказали к обвинению Его, может служить им извинением за то, что они не выступили в Его защиту; тогда как в день суда тот, кто не выступает открыто за Христа, будет справедливо рассматриваться как выступающий, в действительности, против Него, Лк 11:23; Mк 8:38. Чтобы избежать дальнейшего принуждения в связи с этим делом, они ссылаются на самого слепорожденного и к нему же отправляют судей: «Сам в совершенных летах, самого спросите, пусть сам о себе скажет». Это означает, что, пока дети не достигли совершеннолетия (когда они еще являются младенцами, не умеющими разговаривать), на их родителях лежит обязанность говорить за них, говорить за них Богу в молитве, говорить за них церкви в момент крещения. Но по достижении ими совершенного возраста их обязательно следует спросить, желают ли они подтвердить то, что сделали за них их родители, и позволить им говорить за себя. Этот человек хотя и родился слепым, тем не менее был, кажется, сообразительнее многих других, и это позволило ему говорить за себя лучше, чем могли это сделать за него его друзья. Так часто Бог, в Своем благом провидении, восполняет в разуме человека то, чего недостает в его теле, 1Кор 12:23−24. Родители слепого отослали к нему фарисеев с той целью, чтобы уберечь себя от неприятностей и возложить их на него самого, хотя они в такой степени были заинтересованы в оказанных ему милостях, что у них имелись все основания для того, чтобы понести с ним его тяжбы к чести того Иисуса, Который сделал для них так много.
б. Посмотрите, чем была вызвана такая их осторожность (ст. 22−23): Потому что они боялись иудеев. Не потому, что они хотели почтить собственного сына, сделав его защитником самого себя, и не ради того, чтобы сущность дела была наилучшим образом передана из первых рук, но потому, что хотели отвести от себя неприятности, как поступают большинство людей, независимо от того, на кого эти неприятности перекладываются. Мне близок мой друг, мне близок мой ребенок, и, возможно, мне близка моя религия, но всего ближе мне я сам — proximus egomet mihi. Однако христианство учит другому, 1Кор 10:24; Есф 8:6. Здесь упоминается:
(а) Недавний закон, изданный синедрионом. Было согласовано и утверждено их авторитетом, что, если кто-нибудь из подвластных их юрисдикции признает Иисуса за Христа, того отлучать от синагоги. Заметьте:
[а] Преступление, которое подлежало наказанию и о котором поэтому было сделано предупреждение, заключалось в принятии Иисуса из Назарета за обещанного Мессию и в проявлении этого признания посредством некоторого открытого акта, который приравнивался к исповеданию Его. Они и сами ожидали прихода Мессии, но никоим образом не переносили даже и мысли о том, что Им был этот Иисус, и даже не допускали вопроса о том, был Он Им или нет; этому были две причины.
Во-первых, потому, что все Его правила были совершенно противны их законам, основанным на преданиях. Духовное поклонение, к которому Он призывал, сводило на нет их формальные обряды. Ничто другое не разрушало так основательно их притязания на исключительность и их духовную ограниченность, как та вселенская любовь, которой Он учил. Смирение и умерщвление плоти, раскаяние и самоотречение были для них уроками, совершенно новыми и звучащими резко и чуждо для их ушей.
Во-вторых, потому, что Его обещания и Его явление были совершенно противоположны их традиционным чаяниям. Они представляли себе Мессию в окружении внешнего блеска и великолепия, Который должен был не только освободить их народ от римского ига, но и возвысить синедрион и сделать всех его членов князьями и пэрами. И как могли они слышать о Мессии, окруженном такими жалкими и бедными внешними обстоятельствами, явившемся впервые в Галилее, где было и его основное местожительство, в этой презренной провинции, Который никогда не заискивал перед ними и не искал их благосклонности? Его последователями были не воины, не лица, носящие мантии, не какие-нибудь почетные граждане, а презренные рыболовы. Он не предлагал и не обещал никакого другого искупления, кроме искупления от греха, и никакого иного утешения Израилева, кроме утешения духовного и Божественного, и в то же самое время учил Своих последователей нести крест и готовиться к гонениям. Это было такой насмешкой над всеми их представлениями, которые они сами сформировали и напичкали ими головы своего народа, таким ударом по их власти и влиянию, таким разочарованием для всех их надежд что они никогда бы не смогли с этим примириться, даже настолько, чтобы честно или терпеливо выслушать об этом; правильно это или неправильно, но они должны были с этим непременно покончить.
[б] Наказание, налагаемое за это преступление. Кто признает себя учеником Иисуса, того следует осудить, объявить его отступником от веры Иудейской церкви, бунтарем и предателем тех, кто ею управляет, и отлучить от синагоги как человека, сделавшего себя недостойным почестей их церкви и лишившегося ее привилегий; он должен быть отлучен от церкви и исключен из общества израильского. Это не было просто церковное взыскание, которым человек, не признающий их авторитета, мог бы пренебречь, но это было, в сущности, объявление вне закона, которое исключало человека из гражданского общества, лишало его свободы и права на имущество.
Примечание.
Во-первых, святой религии Христа уже с первых дней ее существования были противопоставлены уголовные кодексы, издаваемые против исповедующих ее. Для совести людей естественно было желание принять ее, поэтому на нее и оказывалось это противоестественное силовое давление.
Во-вторых, когда командование церковью попадало в неблагонадежные руки, тогда ее пушки часто направлялись против нее же самой и церковные взыскания начинали служить плотским, временным интересам. Не ново видеть, как изгоняются из синагоги те, которые были ее величайшими украшениями и благословениями, и слышать из уст изгоняющих их слова: «Пусть явит Себя в славе Господь» (Ис 66:5). В отношении этого указа сказано:
1. Что иудеи договорились, или сговорились. Их совещания и общения связанные с изданием этого указа, были настоящим заговором против власти и достоинства Искупителя, против Господа и против Помазанника Его.
2. Что они уже договорились об этом. Хотя Он появлялся открыто среди них всего лишь несколько месяцев и, казалось бы, за такое короткое время не мог пробудить в них зависть по отношению к Себе, тем не менее они так рано заметили Его растущее влияние, что успели договориться сделать все возможное, что было в их силах, для того чтобы заглушить это влияние. Некоторое время назад, когда Он удалился из храма, они увидели, что все их попытки схватить Его оказались тщетными, и теперь они выбрали другой курс — объявить уголовно наказуемым всякое исповедание Его. Так единодушны враги церкви и так быстро принимаются ими их решения; но Живущий на небесах посмеется и поругается им, то же можем сделать и мы.
(б) Влияние, оказанное этим законом на родителей слепого. Они избегали что-либо говорить о Христе сами и всю ответственность свалили на собственного сына, потому что боялись иудеев. Христос навлек на Себя гнев правительства, оказав милость их сыну, а они не пожелали поставить себя под удар оказав Ему хотя какую-нибудь честь.
Примечание. Боязнь пред людьми ставит сеть (Притч 29:25) и часто вынуждает отрекаться от Христа, от Его истин и путей и поступать против совести. Итак, родители таким образом выпутались из затруднительного положения и были освобождены от дальнейшего расследования; продолжим теперь наблюдение за тем, как допрашивали самого этого человека. Сомнение фарисеев относительно того, действительно ли он родился слепым, было развеяно ими же самими, и потому:
(2) Они стали допрашивать его о методе исцеления, высказав по этому поводу свои мнения, ст. 15−16.
[1] Тот же самый вопрос, который задали ему его соседи, теперь задают фарисеи: Спросили его также и фарисеи, как он прозрел. Они спросили об этом не потому, что, искренне желая узнать истину, решили обратиться от слухов к их первоисточнику, а потому, что хотели найти повод к обвинению Христа, ибо если бы этот человек подробно изложил дело, то они доказали бы, что Христос является нарушителем субботы; а если бы он начал отклоняться от своего первоначального рассказа, то у них появился бы повод заподозрить, что вся история в целом является их тайным сговором.
[2] Тот же самый ответ, по сути, который он до этого дал своим соседям, он повторяет здесь и фарисеям: «Брение положил Он на мои глаза, и я умылся, и вижу». Он не говорит здесь о приготовлении брения, ибо в действительности он и не видел, как оно делалось. Это обстоятельство не являлось существенным и могло лишь дать фарисеям очень серьезный повод к обвинению Его, поэтому он его не упоминает. В своем прежнем описании он сказал: «Я умылся и прозрел», но теперь, чтобы они не подумали, что случившееся с ним было всего лишь мимолетным проблеском, он говорит: «Я вижу, я получил полное и окончательное исцеление».
[3] Замечания, высказанные по поводу этой истории, довольно сильно отличались друг от друга и вызвали спор в суде, ст. 16.
Во-первых, одни использовали ее как повод для того, чтобы обвинить и осудить Христа за сделанное Им. Некоторые из фарисеев говорили: «Не от Бога этот Человек, как Он пытается это доказать, потому что не хранит субботы».
1. Учение, лежавшее в основе этого обвинения, было совершенно верно: кто не хранит субботы, те не от Бога, то есть не являются посланными от Бога, хотя и претендуют на пророческое звание, и не являются рожденными от Бога, хотя и претендуют на святость. Те, кто от Бога, соблюдают заповеди Божьи, а соблюдение субботы — это Его заповедь. Те, кто от Бога, поддерживают общение с Богом, они любят слушать Его голос и разговаривать с Ним, и потому хранят субботу, которая является днем, отведенным для общения с Небом. Суббота названа знамением, ибо святить субботу является признаком освященного сердца, а осквернять ее — признаком оскверненного сердца. Но:
2. Применение этого учения к личности нашего Спасителя было крайне неверным, ибо Он действительно хранил субботу и никогда, ни при каких обстоятельствах не нарушал ее, никогда ничего не делал в субботу, кроме добра. Он хранил субботу не согласно преданиям отцов и суеверным обычаям фарисеев, а согласно повелению Божьему, поэтому, вне всякого сомнения, Он был от Бога; притом чудеса Его доказывали, что Он есть господин и субботы.
Примечание. Когда люди делают религиозные нормы более строгими, чем сделал их Бог, и прибавляют к Божьим определениям собственные домыслы, как это делали иудеи в данном случае, в вопросе соблюдения субботы, то это приводит к многим несправедливым и немилосердным судам. Сами мы можем воздерживаться в субботу от тех или иных дел, если находим, что они отвлекают нас, и, поступая так, хорошо делаем, но при этом мы не должны связывать других людей такими же строгими требованиями. Нельзя возводить свои практические правила в правила закона.
Во-вторых, другие защищали Его и со всякой убедительностью доказывали: «Как может человек грешный творить такие чудеса?» Складывается впечатление, что даже в этом совете нечестивых находились некоторые способные мыслить независимо и даже среди врагов Христа были Его свидетели. Для всех было ясно, что произошло явное чудо, и чем больше они вникали в него, тем больше это становилось очевидным; оно приводило им на память Его прежние аналогичные дела и побуждало говорить о них возвышенно τοιαῦτα σημεῖα — такие великие знамения, такие многочисленные, такие очевидные. Из этого напрашивался вполне естественный вывод: ничего подобного этому никогда не сделал бы человек грешный, то есть обыкновенный человек, действующий своей собственной силой и во имя свое. Или, скорее, плут и обманщик, грешник именно в таком смысле; такой человек может сотворить какие-нибудь знамения и чудеса ложные, но не такие знамения и истинные чудеса, какие творил Христос. Как бы мог человек предъявить такие Божественные доказательства своих полномочий, если бы он не имел Божественного поручения? Так, произошла между ними распря, или раскол, ибо именно так переводится это слово; они разделились в своих мнениях, вследствие чего разгорелись жаркие дебаты, и дом разделился. Так, производя разделение, Бог разрушает советы Своих врагов; свидетельства, подобные этим, направленные против злобы гонителей, и препятствия, с которыми они неожиданно сталкиваются, делают их замыслы против Церкви иногда безрезультатными и всегда — неизвинительными.
2. После их допроса относительно исцеления слепорожденного мы должны рассмотреть, как они допрашивали его относительно Того, Кто совершил это исцеление. Здесь заметьте:
(1) Что этот человек сказал о Нем, отвечая на их вопрос. Они спрашивают его (ст. 17): «Ты что скажешь о Нем, потому что Он отверз тебе очи? Что ты думаешь о том, что Он сделал? И какого мнения ты о Том, Кто это сделал?» Если бы в ответ на этот вопрос он высказался о Христе пренебрежительно, поддавшись искушению угодить им, так как оказался в их руках, и поступить так, как поступили его родители, если бы он сказал: «Я не знаю, что и сказать о Нем; возможно, что Он волшебник, насколько я могу об этом судить, или какой-нибудь шарлатан», — то они торжествовали бы победу. Ничто так не утверждает врагов Христа в их враждебном отношении к Нему, как неуважение, проявленное к Нему со стороны тех, кто прослыл за Его друзей. А если бы он высказался о Христе почтительно, то они репрессировали бы его на основании последнего изданного ими закона, который не исключал никого, даже и самого Его пациента; они сделали бы из него пример для других людей и таким образом удержали бы остальных от обращения к Христу за исцелениями, заставили бы дорого заплатить за них, хотя они дешево доставались им от Христа. Или, может быть, друзья Христа надеялись выяснить собственное мнение этого человека о его Исцелителе и желали знать, что он думает о Нем, поскольку он казался рассудительным человеком.
Примечание. Те, кому Христос отверз очи, лучше других знают, что сказать о Нем, и имеют все основания по всякому поводу говорить о Нем хорошо. Что мы думаем о Христе? На этот вопрос этот человек дает краткий, ясный и прямой ответ: «Это пророк; Он есть Тот, Кого Бог вдохновил и послал проповедовать, творить чудеса и передать миру Божественное послание». В течение трехсот лет среди иудеев не появлялись пророки, несмотря на это они не считали, что их больше никогда не будет, так как знали, что должен прийти Тот, Кто запечатает видение и пророчество, Дан 9:24. по-видимому, этот человек и в мыслях не держал того, что Христос — Мессия, великий Пророк, но приравнивал Его к другим пророкам. Женщина самарянка пришла к выводу, что Он пророк, прежде чем ей пришла в голову мысль о том, что Он Мессия (Ин 4:19); так и этот слепой хорошо думал о Христе, согласно тому свету, который он имел, хотя и не достаточно хорошо; но поскольку он проявил верность в том, до чего уже достиг, то и это Бог ему открыл. Этот бедный, слепой нищий имел более ясное суждение о том, что относится к Царству Божьему, и глубже проник в доказательства Его Божественной миссии, чем учители Израилевы, присвоившие себе власть судить о пророках.
(2) Что сказали о Нем фарисеи, отвечая на свидетельство этого человека. Употребив тщетные попытки опровергнуть очевидность факта и обнаружив, что свершено явное чудо и что они не могут отрицать его, они предпринимают новые попытки с целью высмеять и дискредитировать его и сделать все возможное со своей стороны для того, чтобы поколебать то доброе мнение, которое этот человек составил об Отверзшем ему очи, убедить его в том, что Христос — негодный человек (ст. 24): «Воздай славу Богу; мы знаем, что Человек Тот грешник». Это можно понять двояко:
[1] Как совет остерегаться приписывать славу за свое исцеление грешному человеку, но всю ее воздавать Богу, Которому она и принадлежит по праву. Так, под видом ревности о славе Божьей они лишают Христа Его славы, подобно тем, кто не поклоняется Христу как Богу под предлогом ревнования о той великой истине, что есть только один Бог, Которому должно поклоняться. Однако воля Божья, открытая Им, состоит в том, чтобы все люди чтили Сына, как чтут Отца; исповедуя Христа Господом, мы тем самым воздаем славу Богу Отцу. Когда Бог использует грешников в качестве орудий, служащих для нашего блага, мы должны воздавать славу Богу, ибо всякое творение является для нас тем, чем делает его Бог; в то же время в нас должно быть чувство благодарности и по отношению к самим этим орудиям. То были замечательные слова: «Воздай славу Богу», но они были применены неправильно и, кроме того, содержали в себе нечто большее: «Этот Человек грешник, Он негодный человек, тем более поэтому воздай славу Богу, Который смог употребить даже такое орудие».
[2] Как приведение к присяге; так некоторыми понимаются эти слова. «Мы знаем (хотя ты этого не знаешь, потому что, так сказать, совсем недавно пришел в новый для тебя мир), что этот Человек грешник, великий обманщик и обольщает страну; мы в этом уверены, поэтому воздай славу Богу (эти же самые слова сказал Иисус Навин Ахану), искренно признав мошенничество и тайный сговор, которые, мы в этом уверены, имели место в этом деле; во имя Бога, о человек, говори правду». Так имя Божье хулится папскими инквизиторами, когда они посредством клятв, ex officio, выпытывают из невиновных людей обвинения против самих себя, а из невежественных — обвинения против других. Посмотрите, как бесчестно говорят они о Господе Иисусе: «Мы знаем, что Человек Тот грешник, человек греха». В этих словах можно заметить:
Во-первых, их оскорбительное высокомерие и гордость. Они не хотели, чтобы о них думали, будто они спросили этого человека о его мнении о Христе, потому что нуждались в информации; нет, они очень хорошо знают, что Он грешник, и никто не может убедить их в обратном. Он открыто призывал их (Ин 8:46), чтобы они обличили Его в неправде, но у них не нашлось что сказать; теперь же за Его спиной они говорят о Нем как о преступнике, изобличенном на основании очевидного факта. Так, своей самоуверенностью лжеобвинители восполняют недостаток имеющихся у них улик.
Во-вторых, огорчение и оскорбление, причиненные Господу Иисусу. Когда Он стал Человеком, тогда Он принял на Себя образ не только раба, но и грешника (Рим 8:3) и вместе со всем остальным человечеством сходил за грешника. Более того, Его представляли как грешника первой величины, грешника, который был грешнее всех людей на свете; сделавшись для нас жертвою за грех, Он пренебрег даже и этим посрамлением.
3. Спор о Христе, возникший между фарисеями и этим бедным человеком. Они говорят: «Он грешник» — он говорит: «Это пророк». Каким ободрением для переживающих за дело Христа в их надеждах на то, что оно никогда не будет страдать из-за недостатка в свидетелях, является то, что несчастный слепец-нищий, подобранный с дороги, делается свидетелем Христа перед лицом Его самых дерзких врагов. Так же должно ободрять свидетелей Христовых то благоразумие и мужество, с которыми защищался этот человек, согласно обетованию: В тот час дано будет вам, что сказать. Хотя он никогда не видел Иисуса, тем не менее он ощутил на себе Его благодать. В переговорах, состоявшихся между фарисеями и бедным человеком, можно отметить три этапа:
(1) Он твердо держится достоверности того факта, очевидность которого они пытаются оспорить. Чтобы разрешить что-то сомнительное, лучше всего обратиться к тому, что является достоверным, и потому:
[1] Он убежденно отстаивает то, что, по крайней мере, для него самого было бесспорным и вполне его удовлетворяло (ст. 25): «Грешник ли Он, не знаю, я не хочу сейчас об этом спорить, да и нет мне в том никакой нужды, потому что для меня здесь все ясно, и, хотя мне придется держать ответ, мой мир будет говорить сам за себя». Или, как это можно еще лучше выразить: «Грешник ли Он, не знаю, но я не вижу никаких оснований говорить это, напротив, могу сказать обратное; ибо одно Я знаю и уверен в этом более, нежели вы уверены в том, в чем так сильно убеждены, — что я был слеп, а теперь вижу. Поэтому должен сказать, что Он не только добрый друг для меня, но и пророк; я могу и обязан говорить о Нем только хорошее». Этим он:
Во-первых, тактично укоряет их за их чрезмерную уверенность в той плохой характеристике, которую они дали благословенному Иисусу: «Вы говорите, что вы знаете Его как грешника; я же, знающий Его не меньше вас, не могу дать Ему такую характеристику».
Во-вторых, он смело полагается на свой личный опыт познания силы и доброты святого Иисуса и решает твердо его держаться. Ничто не может переубедить человека, имеющего личный опыт, и никакие аргументы не в состоянии подняться выше его личных переживаний; здесь находится тот, кто является непосредственным очевидцем силы и благодати Христа, хотя он никогда Его не видел.
Примечание. Милости Христа больше всего ценятся теми, кто ощутил в них нужду, кто был некогда слеп, а теперь видит; так точно и самая сильная и продолжительная привязанность к Христу возникает из личного познания Его на опыте, 1Ин 1:1; Деян 4:20. Этот бедный человек не дает здесь подробного описания метода исцеления и не претендует на его философское объяснение, но говорит кратко: «Я был слеп, а теперь вижу». Так благодать производит благословенную перемену в душе, хотя мы и не можем сказать, как и когда, при помощи каких орудий и какими стадиями; тем не менее мы ощущаем утешение от этой перемены и можем сказать, силой этой же благодати: «Я был слеп, а теперь вижу. Я жил плотской, земной, душевной жизнью, а теперь, благодарение Богу, все у меня обстоит по-другому» (Еф 5:8).
[2] Они пытаются замять этот очевидный факт посредством ненужного повторения своих расспросов (ст. 26): «Что сделал Он с тобою? как отверз твои очи?» Они задавали эти вопросы:
Во-первых, потому, что должны были что-то сказать и готовы были лучше сказать что-нибудь не к месту, чем показаться не способными ответить или загнанными в тупик. Так, яростные спорщики, думающие, что за ними должно остаться последнее слово, и надеющиеся с помощью пустых повторений избежать позора вынужденного молчания, сами себя делают ответственными за многие праздные слова.
Во-вторых, они надеялись, что, заставив этого человека повторить свое свидетельство еще раз, они поймают его на том, что он запутается в нем или уклонится в чем-то от первоначального своего свидетельства, и тогда они смогут достичь своей цели.
(2) Он укоряет их за их упрямое неверие и непреодолимые предрассудки, а они злословят его как ученика Иисуса (ст. 27−29); теперь этот человек держится смелее с фарисеями, а они ведут себя с ним агрессивнее, нежели прежде.
[1] Он смело укоряет их за их упорное и неразумное сопротивление очевидному чуду, ст. 27. Он не захотел ублажать их повторением своего рассказа, но смело ответил: «Я уже сказал вам, и вы не слушали; что еще хотите слышать? или и вы хотите сделаться Его учениками?» Некоторые считают, что он говорил эти слова серьезно, в самом деле полагая, что они желают убедиться. «У Него много учеников, и я являюсь одним из них, не хотите ли и вы стать Его учениками?» Некоторые ревностные молодые христиане, видя, как много существует доводов в пользу религии, надеются быстро убедить всех относиться к ней так же, как и они. Однако есть больше оснований предполагать, что эти слова были сказаны с иронией: «Или и вы хотите сделаться Его учениками? О нет, я знаю, вы питаете отвращение к подобным мыслям; зачем же вам тогда желать слышать то, что либо сделает вас Его учениками, либо оставит вас без извинения, если вы ими не станете?» Упорно закрывающие от света глаза, как делали эти фарисеи:
Во-первых, сами себя делают презренными и недостойными людьми, отказываясь сделать вывод, хотя им нечего возразить против приведенных доводов, в чем справедливо изобличил этот бедный человек фарисеев.
Во-вторых, они сами себя лишают преимущества иметь дальнейшие наставления и дополнительные средства познания и убеждения: зачем говорить еще раз тем, кому было сказано однажды, а они не захотели слушать? (Иер 51:9). См. также Мф 10:14.
В-третьих, поступая так, они тщетно принимают благодать Божью. Это подразумевается в словах: «Или и вы хотите сделаться Его учениками? Нет, вы твердо решили в себе, что не хотите этого; тогда зачем же вам еще раз слушать то же самое, как не затем только, чтобы быть Его обвинителями и гонителями?» Те, кто не желает видеть основания для принятия Христа и присоединения к Его последователям, должны, по крайней мере, увидеть достаточные основания для того, чтобы не питать ненависти к Нему и не гнать ни Его, ни их.
[2] Они насмехаются над ним и поносят его за это, ст. 28. Когда они не могли противостать мудрости и духу, с которыми он говорил, то пришли в ярость и стали бранить его, обзывать и ругать злыми словами. Посмотрите, что следует ожидать верным свидетелям Христа от противников Его истины и дела; им надо рассчитывать на то, что их будут всячески неправедно злословить, Мф 5:11. Для неразумного человека свойственно восполнять недостаток истины и здравомыслия криками и бранью.
Во-первых, они насмехались над этим человеком за его привязанность к Христу; они сказали: «Ты ученик Его», — как если бы уже в самих этих словах содержался достаточно серьезный упрек и они не могли сказать о нем ничего худшего. «Мы презираем само звание Его ученика и с готовностью оставляем его тебе и таким же негодяям, как ты». Они делают все возможное для того, чтобы опорочить религию Христа, и представляют исповедание ее как нечто презренное и скандальное. Они укорили его. Вульгата так переводит это место: maledixerunt eum — они прокляли его. И каково же было их проклятие? — «Ты будь Его учеником!» Св. Августин замечает по этому поводу: «Да будет такое проклятие вовеки на нас и на детях наших!» Если свои понятия о чести и бесчестье мы будем черпать из настроений, или, лучше, из шумных выступлений слепого, обманутого мира, то слава наша будет в сраме и мы сами устыдимся такой славы. У них не было никаких оснований называть этого человека учеником Христа, он никогда не видел Его и не слышал Его проповеди; он всего лишь положительно отозвался о том добром деле, которое Христос совершил для него, но они и этого не могли перенести.
Во-вторых, они гордились своим родством с Моисеем как их учителем: «Мы Моисеевы ученики, и мы не нуждаемся и не хотим иметь никакого другого учителя»
Примечание.
1. Плотские исповедатели религии очень склонны полагаться на достоинства и привилегии своего исповедания и гордиться ими, оставаясь в то же самое время чуждыми принципам и силе своей религии. До этого эти фарисеи хвастали своим высоким происхождением — мы семя Авраамово, здесь же они хвастают своей высокой образованностью — мы Моисеевы ученики, как будто то и другое могло спасти их.
2. Печально видеть, когда одной стороне религии противостоят под видом ревностного отношения к другой ее стороне. Между Христом и Моисеем имела место совершенная гармония: Моисей готовил людей к приходу Христа, а Христос усовершенствовал учение Моисея, так что они могли бы, оставаясь учениками Моисея, в то же время сделаться учениками Христа. Однако они противопоставляют одно другому:
како же ныне видит, не вемы, или кто отверзе ему очи, мы не вемы
См. Толкование на Ин 9:20
Сам возраст имать, самого вопросите, сам о себе да глаголет
Поставив себя вне опасности, они направляют вопрос к исцеленному, как более их достоверному при таком расследовании.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента