1. Более законным и официальным путем, в соответствии с действующей конституцией их правительства, поскольку их земля сделалась провинцией Римской империи; не так, как был побит камнями Стефан, не во время народного мятежа, а с соблюдением всех тогдашних норм и правил судебного преследования.
2. С наибольшей безопасностью для себя. Если бы им удалось втянуть в это дело римское правительство, которого народ боялся, то это уменьшило бы вероятность мятежа.
3. С наибольшим позором для Него. Смерть на кресте, которую обычно практиковали римляне, была самой позорной из всех видов казни, и они рассчитывали с ее помощью оставить на Нем нестираемое пятно позора и навеки очернить Его репутацию. Вот почему они настаивали: «Распни Его».
4. С наименьшим позором для них самих. Предать смерти Человека, сделавшего столько добра в этом мире, было делом возмутительным, поэтому они хотели отвести от себя негодование народа и направить его в адрес римского правительства, чтобы сделать его еще более ненавистным для народа, а себя уберечь от обвинений. Так, многие не столько страшатся греха в своем поступке, сколько позора, связанного с ним. См. также Деян 5:28. Здесь можно заметить следующие два момента относительно обвинителей Христа:
(1) Их хитрость и усердие, с каким они обвиняют Его: Было утро... Одни полагают, что тогда было около двух-трех часов утра, другие — около пяти-шести часов, то есть когда большинство людей еще спало, что уменьшало опасность сопротивления со стороны приверженцев Христа; в то же самое время они повсюду разослали своих агентов, чтобы они собрали тех, кого можно было бы заставить бросать выкрики против Него. Посмотрите, как всецело были заняты этим их сердца и как неистовы они были в своем преследовании Христа. Теперь, когда Он уже был в их руках, они не желали терять ни минуты, отказывали себе в самом необходимом отдыхе и стремились как можно скорее достичь своей цели — вознесения Его на крест. См. также Мих 2:1.
(2) Их суеверие и отвратительное лицемерие: хотя первосвященники и старейшины пришли вместе со своим узником, чтобы осуществить свое дело наиболее эффективно, тем не менее они не вошли в преторию, потому что она была домом необрезанного язычника, чтобы не оскверниться, но остались за порогом, чтобы можно было есть пасху. Имеется в виду не пасхальный агнец (его съедали предыдущей ночью), а пасхальная трапеза, состоявшая из жертв, которые приносились в пятнадцатый день, или чагигах, как они это называли, пасхальные тельцы, о которых говорится во Втор 16:2; 2Пар 30:24; 2Пар 35:8−9. Им надлежало есть их, поэтому они не пожелали входить в здание суда из-за боязни соприкоснуться с язычником и этим оскверниться (согласно их преданиям, а отнюдь не обрядовому закону). На это они решиться не смогли, зато не постеснялись попрать все законы справедливости, предавая Христа на смерть. Так они оцеживали комара и поглощали верблюда. Давайте же посмотрим, что произошло в претории. Здесь:
I. Совещание Пилата с обвинителями. Вначале их призвали для того, чтобы выяснить, что они имеют сказать против обвиняемого, и это было очень правильно, ст. 29−32.
1. Судья требует предъявить обвинительный акт. Поскольку они не пожелали войти в зал суда, он сам вышел к ним во двор перед домом, чтобы поговорить с ними. Отдавая должное Пилату как судье, отметим здесь его три положительных качества:
(1) Его добросовестное отношение к делу. Если бы это было по доброму поводу, то его готовность встать в такой ранний утренний час и занять свое судейское место была бы весьма похвальной. Люди, занятые общественной работой, не должны любить праздность.
(2) Его уважительное отношение к нравам народа и готовность оставить свое почетное место из уважения к их щепетильности. Он мог бы сказать: «Если они не удосужились войти ко мне, пусть отправляются туда, откуда пришли», как мы могли бы сказать: «Если жалобщик совестится снять шляпу в присутствии судьи, то в таком случае незачем и выслушивать его жалобу». Однако Пилат не настаивает на этом, но проявляет терпимость и выходит к ним. Мы должны для всех сделаться всем, если это послужит ко благу (3) Его приверженность принципам справедливого суда; он требует предъявить обвинение, подозревая, что оно было злонамеренным: «В чем вы обвиняете Человека Сего? В чем состоит преступление, в котором вы Его обвиняете, и какие у вас есть доказательства?» Раньше в естественном праве был такой закон, который впоследствии был объявлен Валерием Публиколой (Valerius Publicola) законом Римской империи: ne quis indicta causa condemnetur — нельзя осуждать человека, прежде не выслушав его. См. также Деян 25:16−17. Неразумно заключать человека под стражу, не имея для этого никаких оснований, и тем более неразумно предавать его суду, не представляя никакого обвинительного акта.
2. Обвинители требуют вынести Ему приговор на основании общего предположения о том, что Он преступник, не приводя при этом никакого основания и тем более никакого конкретного доказательства того, что Он достоин смерти или уз (ст. 30): «Если бы Он не был злодей или злой делатель, то мы не предали бы Его тебе на суд». Это обнаруживает:
(1) Их грубость и невежливость по отношению к Пилату; это была компания злонравных людей, привыкших презирать начальство. Тогда как Пилат был настолько любезен с ними, что даже вышел для того, чтобы их выслушать, они показали себя весьма невежливыми к нему. Он задал им самый разумный вопрос, какой только можно было задать, однако они ответили на него с таким презрением, как если бы он был самым нелепым.
(2) Их злобу и недоброжелательство по отношению к нашему Господу Иисусу: прав Он или не прав — они считают Его злодеем и обращаются с Ним как с таковым. Человека должно считать невиновным до тех пор, пока не будет доказана его вина, а они считали доказанной вину Того, Кто мог доказать Свою невиновность. Они не могут сказать: «Он предатель, убийца, уголовник, нарушитель общественного порядка», но они говорят: «Он злодей». И это Его они назвали злодеем, Того, Кто творил добро?! Пусть бы призвали в свидетели тех, кого Он исцелял, кормил и поучал, кого Он освободил от бесов и кого воскресил из мертвых, и пусть их спросят, злодей Он или нет.
Примечание: нет ничего нового в том, что лучших из благодетелей клеймят позором и преследуют до смерти, как худших из злодеев.
(3) Их гордость и самодовольство. Они гордились своим собственным судом и правосудием и считали, что передать в руки властей человека только на том основании, что они назвали его злодеем, было вполне достаточным основанием для гражданского судьи, чтобы он построил на нем свое судебное решение; может ли быть поведение более высокомерным, чем это?
3. Судья отсылает им Его обратно на рассмотрение их собственного суда (ст. 31): «Возьмите Его вы и по закону вашему судите Его, а меня не тревожьте».
(1) Одни полагают, что Пилат польстил им этим заявлением, признав за ними оставшуюся в их руках власть и позволив им употребить ее. Они имели право налагать такое телесное наказание, как, например, бичевание в их синагогах; не ясно, однако, было ли это высшей мерой наказания или же нет. «Поступайте с Ним так, как предписывает вам ваш закон, — говорит Пилат, — если даже вы поступите сверх его предписаний, на это посмотрят сквозь пальцы». Он сказал так потому, что хотел сделать иудеям приятное, и в то же время не хотел делать того, о чем они просили его.
(2) Другие считают, что он посмеялся над ними, намекнул на их слабое и зависимое положение. Им хотелось быть единственными судьями, способными устанавливать виновность. «Пожалуйста, — говорит Пилат, — если вам так хочется, продолжайте начатое вами дело; вы признали Его виновным по вашему закону, так и судите Его по нему, если вы на это отваживаетесь, продолжайте играть комедию». Нет ничего более абсурдного, ничто не заслуживает больших насмешек, как то, когда люди, не имеющие силы и находящиеся в подчинении у других, люди, удел которых — выслушивать указания, берутся сами указывать и хвалятся своей мудростью. Кое-кто высказывает мнение о том, что Пилат здесь бросает тень на закон Моисеев, как если бы он разрешал то, чего никогда не разрешил бы им римский закон, — осуждать человека, не выслушав его. «Это ваш закон может такое позволить, но не наш». Так, из-за их испорченности закон Божий был в поношении, как и сегодня обстоит дело с Его Евангелием.
4. Они отказываются от какой бы то ни было судебной власти и (поскольку тому и должно было быть) соглашаются только с ролью обвинителей. Они уже ведут себя менее нагло и более покорно и признают: «Нам не позволено предавать смерти никого, мы можем налагать любое меньшее наказание, но это такой злодей, что мы хотим Его крови».
(1) Одни полагают, что они утратили власть разбирать судебные дела, касающиеся жизни и смерти подсудимого, благодаря собственной беспечности и трусливого соглашательства с излюбленными пороками века; так понимал д-р Лайтфут (Lightfoot): οὐκ ἐξεστιν — не в нашей власти выносить смертный приговор кому бы то ни было; если мы это сделаем, против нас сразу же восстанет толпа.
(2) Другие думают, что эта власть была отнята у них римлянами, потому что они злоупотребляли ею, или же потому, что предоставление ее покоренному, но в то же время непокорному народу считалось излишним доверием. Признавая этот факт, они намеревались сделать Пилату комплимент и загладить свою грубость (ст. 30), однако их признание с очевидностью доказывало, что отошел скипетр от Иуды и, следовательно, действительно пришел Мессия, Быт 49:10. Если иудеи не имели власти предавать смерти, то где же скипетр? Однако они не спрашивают: «Где же Примиритель?»
(3) Но в этом был промысел Божий, чтобы они либо не имели власти предавать кого бы то ни было смерти, либо отказались от употребления ее в данном случае, да сбудется слово Иисусово, которое сказал Он, давая разуметь, какою смертью Он умрет, ст. 32. Заметьте:
[1] В общем, даже те, кто стремился искоренить слова Христа, содействовали их исполнению вопреки своему желанию, так как ими управляла рука Божья. Никакое слово Христа не останется неисполнившимся; Он не может обмануть, и Его невозможно обмануть. Даже тогда, когда первосвященники стремились осудить Его как обманщика, их дух был направляем таким образом, что они доказали Его истинность, хотя, казалось бы, они могли применить другие меры и опровергнуть Его предсказания. Но они так не подумали, Ис 10:7.
[2] В частности, исполнились те слова Христа, которые Он сказал о Своей смерти. Отказавшись судить Его по закону своему, иудеи содействовали исполнению двух изречений Христа относительно Его смерти.
Во-первых, исполнились Его слова о том, что предадут Его язычникам и что осудят Его на смерть (Мф 20:19; Mк 10:33; Лк 18:32−33).
Во-вторых, Он сказал, что Его распнут (Мф 20:19; Мф 26:2) и что Ему должно вознесену быть, Ин 3:14; Ин 12:32. Если бы они по закону своему судили Его, то Он был бы побит камнями; иудеи применяли иногда в своей судебной практике такие меры, как сожжение, удушение и обезглавливание, но распятие — никогда. Поэтому было необходимо, чтобы Христа казнили римляне, дабы, будучи повешен на древе, Он сделался за нас клятвою (Гал 3:13), и дабы пронзили руки Его и ноги Его. Как римские власти содействовали тому, что Он родился в Вифлееме, так и теперь они содействовали Его крестной смерти, причем то и другое соответствовало Писаниям. Так и в отношении нас определено (хотя и не открыто нам), какой смертью мы умрем, и это должно освободить нас от всяких беспокойных забот по этому поводу. «Господи, что, и когда, и как Ты определил».
II. Совещание Пилата с обвиняемым, ст. 33 и далее, где сообщается:
1. Как обвиняемый был поставлен перед судьей. Закончив совещание с первосвященниками у входа, Пилат снова вошел в преторию и потребовал, чтобы к нему привели Иисуса. Он не хотел допрашивать Его принародно, думая, что выкрики из народа будут мешать ему, но приказал, чтобы привели Его в преторию; ибо для Него не было проблемы в том, чтобы войти к язычникам. Вследствие грехопадения мы подлежим суду Божьему и должны были бы предстать перед Его судом; поэтому Христа, сделавшегося за нас грехом и клятвою, привлекли к суду как преступника. Для того Пилат вошел в суд с Ним, чтобы Бог никогда не входил в суд с нами.
2. Как Его допрашивали. Согласно сообщению других евангелистов, Его обвинители вменяли в преступление Ему то, что Он развращает народ и запрещает давать подать кесарю, и на основании этого обвинения Его и допрашивают.
(1) Вопрос, заданный Ему с целью уловить Его и найти что-нибудь к обвинению Его: «Ты Царь Иудейский? ὁ βασιλεὺς — тот Царь Иудейский, о Котором так много говорили и Которого так долго ждали, Князь Мессия? Ты ли это? Или Ты только претендуешь на то, чтобы быть Им? Называешь ли Ты так Сам Себя и желаешь ли, чтобы о Тебе думали, что Ты Мессия?» Пилат был равно далек как от того, чтобы считать Его действительным Мессией, так и от того, чтобы сомневаться в этом. Некоторые полагают, что Пилат задал этот вопрос с оттенком насмешки и презрения: «Что? Ты Царь? Ты, такой жалкий? Ты Царь иудеев, которые Тебя так яростно ненавидят и преследуют? Ты Царь de jure юридически, тогда как император является только царем de facto — фактически?» Так как никто не мог доказать, что Христос говорил это, то Пилат хотел принудить Его заявить это теперь и осудить на основании Его собственного признания.
(2) Христос отвечает на этот вопрос другим вопросом, не с тем, чтобы уклониться от ответа, а с тем, чтобы побудить Пилата к размышлению о том, что он делал и на каком основании (ст. 34): «От себя ли ты говоришь это, руководствуясь подозрениями, родившимися в собственном твоем сердце, или другие сказали тебе о Мне, и ты спрашиваешь Меня только для того, чтобы угодить им?»
[1] «Ясно, что у тебя нет оснований говорить это от себя». Должность Пилата обязывала его заботиться об интересах римского правительства, однако он не мог сказать, что оно было в опасности или потерпело какой-то ущерб от чего-нибудь сделанного или сказанного нашим Господом Иисусом. Он никогда не окружал Себя мирским величием, никогда не претендовал ни на какую гражданскую власть, никогда не действовал как судья или как производящий разделения; никогда Его ранее не обвиняли ни в каких предательских настроениях или действиях, ни в чем таком, что могло бы навести на Него хоть малейшую тень подозрения.
[2] «Если же другие сказали тебе о Мне, чтобы возбудить тебя против Меня, то тебе следовало бы рассмотреть, кто они такие, какие принципы движут ими, и не являются ли они сами, представляющие Меня врагом кесарю, истинными его врагами, не используют ли они данную ситуацию только как предлог, чтобы скрыть свою злобу. Если это действительно так, то судье, желающему вершить правосудие, следовало бы хорошо это взвесить». Более того, если бы Пилат исследовал это дело должным образом, то он обнаружил бы, что истинная причина враждебности первосвященников по отношению к Иисусу заключалась в том, что Он не учреждал временного царства для свержения римского владычества; если бы Он делал это и совершал Свои чудеса с целью вывести евреев из рабства римского, подобно тому как Моисей совершил свои чудеса, чтобы вывести их из рабства египетского, то они не объединялись бы с римлянами против Него, но, напротив, сделали бы Его своим царем и сражались бы во главе с Ним против римлян; разочаровавшись в своих ожиданиях, они обвинили Его в том, в чем сами были бесконечно повинны, — в недовольстве существующей властью и злоумышлениях против нее; а разве это можно было поощрять?
(3) Пилат воспринимает ответ Христа с чувством возмущения и обиды, ст. 35. Это прямой ответ на вопрос Христа, ст. 34.
[1] Христос спрашивал его, говорил ли он от себя. «Нет, — говорит он. — Разве я иудей, что Ты подозреваешь меня в заговоре против Тебя? Я ничего не знаю о Мессии и не хочу знать, и потому меня не интересует спор о том, кто является Мессией, а кто не является Им; мне все равно, кто Он». Посмотрите, с какой надменностью Пилат спрашивает: «Разве я иудей?» Иудеи, по отзывам многих, были народом славным, но так как они разрушили завет со своим Богом, то Он сделал их презренными и униженными пред всем народом (Мал 2:8−9), так что человек здравомыслящий и порядочный считал для себя позором быть причисленным к иудеям. Так, добрые имена часто страдают от того, что плохие люди носят их. Грустно, когда турок, подозреваемый в нечестности, с возмущением восклицает: «Вы что, принимаете меня за христианина?»
[2] Христос спрашивал Пилата, не сказали ли ему о том другие. «Да, — говорит он. — Твой народ, который, казалось бы, должен быть на Твоей стороне, и первосвященники, чье свидетельство следовало бы уважать in verbum sacerdotis — как слово священника; и потому мне ничего больше не остается, как только действовать на основании их показаний». Так и сейчас Христос страдает, в лице Своей религии, от Своего же собственного народа, от священников, исповедующих свое родство с Ним, но не живущих соответственно своему исповеданию.
[3] Христос уклонился от ответа на вопрос: «Ты Царь Иудейский?» Поэтому Пилат ставит Ему другой, более общий, вопрос: «Что Ты сделал? Чем Ты вызвал у Твоего народа, и в особенности у священников, такую ярость? Ведь дыма без огня не бывает, тогда в чем дело?»
(4) В своем следующем ответе Пилату Христос дает более полный, более прямой ответ на его предыдущий вопрос — Ты Царь Иудейский? Он объясняет ему, в каком именно смысле Он был Царем, а именно: не таким царем, чье существование таило в себе опасность для римского правительства, не земным царем, ибо Его интересы не поддерживались никакими земными методами, ст. 36. Заметьте:
[1] Характеристика природы и устройства Царства Христа: оно не от мира сего. Оно характеризуется с негативной стороны с целью исправления существующих ошибок в понимании его сущности, но при этом подразумевается и позитивная сторона, что оно есть Царство Небесное, принадлежащее к иному миру. Христос — это Царь, и Ему принадлежит Царство, но оно не от мира сего.
Во-первых, его происхождение не от этого мира; царства человеческие возникают из моря и земли (Дан 7:3; Откр 13:1,11), а святый город сходит от Бога с неба, Откр 21:2. Он не получил Свое Царство ни по наследству от кого-то, ни путем избрания народного, ни путем завоевания, но по непосредственному и особому указанию Божьей воли и Его совета.
Во-вторых, его природа не мирская; это Царство находится внутри людей (Лк 17:21), оно учреждено в их сердцах и совестях (Рим 14:17), богатства его духовные, власть его духовная, и вся его слава внутри. Государственные министры в Царстве Христа имеют духа не мира сего, 1Кор 2:12.
В-третьих, охрана и поддержка этого Царства осуществляется не от мира сего, его средства вооружения духовные. Оно никогда не нуждалось в земной силе и никогда не использовало ее для поддержания и укрепления своей мощи, никогда не прибегало для своей защиты к средствам, вредным для царей и областей; оно никогда не покушалось на исключительные права князей и не претендовало на собственность своих подданных; оно не ставило своей целью изменить национальные устои в сфере гражданских отношений и не противопоставляло себя никакому царству, кроме царства греха и сатаны.
В-четвертых, его устремления и цели не мирские. Христос не стремился Сам и не позволял Своим ученикам стремиться к внешней помпезности и власти великих мира сего.
В-пятых, его подданные не от мира сего, хотя они и живут в нем; они суть призванные и избранные из мира, они рождены от иного мира и направляются в него; они не являются ни учениками этого мира, ни его любимцами, они не руководствуются его мудростью и не обогащаются его богатством.
[2] Приводится доказательство духовной природы Царства Христа. Если бы Он задумал противостать римскому правительству, то сражался бы против него собственным его оружием и отражал бы натиск его силы силой той же природы. Однако Он не пошел этим путем: «Если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан иудеям и чтобы Мое Царство не было побеждено ими».
Во-первых, Его последователи не подвизались за Него; не было никакого бунта, ни даже попытки избавить Его, хотя в настоящий момент город был наводнен галилеянами, Его друзьями и соотечественниками, а они были, по большей части, вооруженными; миролюбивое поведение Его учеников в этом случае было достаточным для того, чтобы заградить уста невежеству безумных людей.
Во-вторых, Он не повелевал им подвизаться за Него, более того, Он запретил им это делать. Это свидетельствовало как о том, что Он не полагался на земную помощь (ибо Он мог бы мобилизовать для служения Себе легионы Ангелов, что доказывало происхождение Его Царства от вышних), так и о том, что Он не страшился противостояния мира, ибо Он очень желал быть преданным иудеям, зная, что служившее низложению всякого мирского царства послужит учреждению и возвышению Его Царства. Итак, Он справедливо заключает: «Ныне, как видишь, Царство Мое не отсюда; хотя оно и в мире, тем не менее оно не от мира».
(5) На следующие расспросы Пилата Он дает еще более прямолинейный ответ, ст. 37. Здесь мы имеем:
[1] Недвусмысленный вопрос Пилата: «Итак Ты Царь? Ты говоришь о некоем царстве, которое принадлежит Тебе; так, значит, Ты в том или ином смысле Царь? А чем подтверждено такое Твое притязание? Объяснись».
[2] Доброе исповедание, которое наш Господь Иисус засвидетельствовал перед Понтием Пилатом в ответ на это (1Тим 6:13): «Ты говоришь, что Я Царь, то есть это ты говоришь, что Я Царь; ибо Я пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине».
Во-первых, Он признает Себя Царем, хотя и не в том смысле, в каком понимал Пилат. Мессию ожидали в образе царя, князя Мессии, поэтому, признав перед Каиафой, что Он Христос, Он не пожелал отречься перед Пилатом в том, что Он Царь, чтобы не показалось, будто Он противоречит Сам Себе.
Примечание: хотя Христос и принял образ раба, тем не менее даже и тогда Он справедливо претендовал на почести и власть царя.
Во-вторых, Он объясняет и показывает, в каком смысле Он является Царем — как пришедший в мир, чтобы свидетельствовать об истине; Он правит в умах людей силой истины. Если бы Он хотел провозгласить Себя временным, земным царем, то сказал бы: «Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы управлять народами, одерживать победы над царями и завоевывать царства». Но Он говорит, что пришел, чтобы быть свидетелем, свидетелем перед Богом, сотворившим мир, и против греха, разрушающего мир, и этим словом свидетельства Своего Он учреждает и сохраняет Свое Царство. О Нем был предсказано, что Он будет свидетелем для народов и, как таковой, — вождем и наставником народам, Ис 55:4. Царство Христа было не от мира сего, в котором не стало истины (Ис 59:15; qui nescit dissimulare, nescit regnare — кто не умеет лицемерить, тот не может и управлять), а от того мира, в котором истина правит вечно. Задача Христа в этом мире и Его дело в нем заключалось в том, чтобы свидетельствовать об истине.
1. Открыть ее, показать миру то относительно Бога, Его воли и благоволения к людям, что никак иначе нельзя было узнать, Ин 1:18; Ин 17:26.
2. Утвердить ее, Рим 15:8. Своими чудесами Он свидетельствовал об истине религии, об истине Божественного откровения, Божьих совершенств и провидения, об истине Его обетования и завета, чтобы все люди уверовали чрез Него. Действуя таким образом, Он являет Себя как Царь и учреждает Свое Царство.
(1) Истина, Божественная истина является основанием и силой, духом и гением Царства Христа. Когда Он заявил: «Я есмь истина», то, в сущности, сказал: «Я есть Царь». Он покоряет убеждающей очевидностью истины, управляет повелевающей силой истины и в сем украшении Своем восседает на колеснице ради истины, Пс 44:5. По истине Своей Он будет судить народы, Пс 95:13. Она есть скипетр Его Царства; Он влечет узами человеческими, то есть истиной, открытой нам и принятой нами в любви, и таким образом приводит помышления в послушание. Он свет пришел в мир и управляет им, как солнце управляет днем.
(2) Подданными этого Царства являются те, которые от истины. Все те, кто благодатью Божьей избавлен от власти отца лжи и расположен принять истину и покориться ее власти и действию, услышат голос Христа, станут Его подданными, уверуют в Него и принесут Ему истинную преданность. Всякий, кто имеет верное представление об истинной религии, принимает христианскую религию; таковые принадлежат Его Царству, силой истины Он приготовляет их, Пс 119:3. Все любящие истину слышат голос Христа, ибо нигде нельзя отыскать истины более великие, более верные и более прекрасные, как только во Христе, через Которого произошли благодать и истина; так что, слушая голос Христа, мы знаем, что мы от истины, 1Ин 3:19.
(6) На это Пилат задает Христу один хороший вопрос, но ответа на него не ждет, ст. 38. Он сказал: «Что есть истина?» — и тотчас же опять вышел.
[1] Это был, конечно, хороший вопрос, и он не мог быть поставлен никому другому, кто мог бы лучше ответить на него. Истина есть та самая драгоценная жемчужина, которую желает найти и ищет человеческий разум, ибо ничто не может удовлетворить его, кроме истины, или, по крайней мере, того что принимается им за истину. Когда мы исследуем Писания и присутствуем при служении словом, то должны задаваться вопросом: «Что есть истина?» — и молиться: «Наставь меня на истину, на всякую истину». Однако многие из задающих этот вопрос не имеют достаточного терпения и постоянства для настойчивого поиска истины или достаточного смирения и искренности для ее принятия тогда, когда она бывает найдена ими, 2Тим 3:7. Так точно многие обращаются и со своей совестью; они задают себе такие нужные вопросы: «Кто я? Что я сделал?», но не желают найти время, чтобы выслушать ответ.
[2] Не ясно, с каким намерением Пилат задал этот вопрос.
Во-первых, возможно, он задал его как учащийся, как тот, кто начал хорошо думать о Христе и смотреть на Него с некоторым уважением, как желающий получить информацию о том, какие новые понятия Он выдвинул в религии и на какие успехи претендовал в области познания. Но в то время как он желал услышать какую-нибудь новую истину от Него, подобно Ироду, желавшему увидеть какое-нибудь чудо, шумные протесты и крики возмущения толпы священников, стоявших у его ворот, вынудили его внезапно прервать этот разговор.
Во-вторых, одни полагают, что он задал этот вопрос как судья, стремящийся глубже исследовать дело, представленное на его рассмотрение: «Открой мне эту тайну и скажи мне, что это за истина, каково истинное положение этого дела».
В-третьих, как считают другие, он задал этот вопрос в насмешку, желая поглумиться над Христом: «Ты толкуешь об истине, хорошо; можешь ли Ты ответить тогда, что есть истина, или дать мне ее определение?» Он высмеивает вечное Евангелие, ту великую истину, которую возненавидели и гнали первосвященники и о которой свидетельствовал и за которую страдал теперь Христос. Как человек нерелигиозный, находящий удовольствие в подшучивании над всякими религиями, он высмеивает обе стороны, и потому Христос не стал ему отвечать. Не отвечай глупому по глупости его; не бросайте жемчуга вашего пред свиньями. Хотя Пилату Христос не пожелал сказать, что есть истина, но Он открыл это Своим ученикам, а через них и нам, Ин 14:6.
III. Итог этих двух совещаний с обвинителями и с обвиняемым (ст. 38−40):
1. Судья выступил в качестве Его друга, выражая свое благоволение к Нему, ибо:
(1) Он открыто заявил о Его невиновности (ст. 38): «Рассмотрев все дело, Я никакой вины не нахожу в Нем». Он предполагает, что между Христом и священниками могло быть какое-то разногласие в вопросах религии, в которых Он с такой же вероятностью может быть прав, с какой и они; однако Он не совершил никакого преступления. Это торжественное заявление о невиновности Христа имело целью:
[1] Оправдать и почтить Господа Иисуса. Из этого становится очевидно, что хотя с Ним и обошлись, как с худшим из злодеев, тем не менее Он ни в коей мере не заслужил такого обращения с Собой.
[2] Объяснить смысл и назначение Его смерти: Ему надлежало умереть не за Свои грехи (даже по мнению самого судьи) и сделаться жертвой за наши грехи, чтобы один человек умер за людей (по мнению самих обвинителей), Ин 11:50. Это Тот, Кто не сделал греха, и не было лжи в устах Его (Ис 53:9), Кто будет предан смерти, и Его не будет, Дан 9:26.
[3] Усугубить тяжесть греха иудеев, преследовавших Его с таким неистовством. Когда подсудимый подвергся справедливому суду и был оправдан законными судьями уголовного права, особенно когда нет основания подозревать их в пристрастном рассмотрении дела в его пользу, тогда его следует считать невиновным, а его обвинителям следует согласиться с решением суда. Однако хотя нашему Господу Иисусу и был вынесен оправдательный приговор, тем не менее с Ним по-прежнему обращаются, как с преступником, и все так же жаждут Его крови.
(2) Он предложил способ, как освободить Его (ст. 39): «Есть же у вас обычай, чтобы я одного отпускал вам на Пасху; пусть же это будет сей Царь Иудейский». Он предложил это не первосвященникам (он знал, что они никогда не согласятся на это), а народу; это было обращение к народу, как явствует из Мф 27:15. Он, вероятно, слышал, как простой народ еще совсем недавно шел за Иисусом, громко провозглашая «осанна», поэтому считал, что он был любимцем публики и предметом зависти одних только правителей, и не сомневался в том, что люди потребуют освобождения Иисуса, что, в свою очередь, заградит уста обвинителей, и тогда все встанет на свои места.
[1] Он признает их обычай, для которого они, возможно, имели давнее предписание, и делает это из уважения к празднику Пасхи, установленному в память об их освобождении. Однако это было прибавление к словам Божьим, как будто бы того, что Бог установил для должного чествования этого освобождения, было недостаточно; и хотя это было актом милосердия, тем не менее оно могло быть несправедливым по отношению к общественности, Притч 17:15.
[2] Следуя этому обычаю, он предлагает отпустить им Иисуса. Если бы Пилат был честным и мужественным, каким и подобает быть судье, то он не поставил бы невиновного человека, из благоволения к нему, на один уровень с отъявленным преступником; если он никакой вины не нашел в Нем, то в таком случае, повинуясь голосу совести, он обязан был освободить Его. Однако, руководствуясь мирской мудростью более, нежели принципами справедливости, он старался балансировать между теми и другими, желая угодить всем сторонам.
2. Народ выступил в качестве Его врага и занял непримиримую позицию по отношению к Нему (ст. 40): тогда опять и опять закричали все, говоря: не Его, не Его пусть освободят, но Варавву. Посмотрите:
(1) Какими неистовыми и жестокими они были. Пилат предложил им спокойно сделать свой выбор, как достойно зрелого размышления, а они приняли свое решение в горячности и заявили о нем с криками и шумом, в полной суматохе.
Примечание: враги святой религии Христа поднимают против нее свой голос и надеются таким образом низложить ее; пример тому — возмущение общественности города Ефеса, Деян 19:34. Однако те, кто плохо думает о вещах или людях только потому, что их сильно поносят, обладают весьма небольшой долей последовательности и рассудительности. Более того, есть все основания подозревать в недостатке здравомыслия и справедливости ту сторону, которая использует для достижения своих целей общественные беспорядки.
(2) Какими несмысленными и безрассудными они были, как это видно из короткой справки, приводимой здесь в отношении другого кандидата: Варавва же был разбойник и, следовательно:
[1] Нарушитель закона Божьего. Несмотря на это, он удостаивается пощады, а не Тот, Кто порицал гордость, алчность и тиранию священников и старейшин. Хотя Варавва и разбойник, однако он не лишит их ни седалища Моисеева, ни их традиций, поэтому не имеет значения, кто он.
[2] Враг общественного порядка и личного имущества граждан. Обычно город шумно протестует против разбойников (кричат на них, как на воров, Иов 30:5), однако здесь он с криками высказывается именно за такого человека. Так поступают те, кто свои грехи предпочитает Христу. Грех — это разбойник, всякая низменная похоть — это разбойник, и несмотря на это, люди безрассудно выбирают их, а не Христа, Который желал воистину обогатить нас.
да сбудется слово Иисусово, которое сказал Он, давая разуметь, какою смертью Он умрет
Итак, Господу надлежало быть предану язычникам на поругание и биение и пропятие и в третий день воскреснуть. Иудеи были только жалкими орудиями воли Божией, но вместе и достойными орудиями по их злобе и развращению.
Источник: Дневник. Том II. 1857−1858.
Да слово Иисусово сбудется, еже рече, назнаменуя, коею смертию хотяше умрети
Так сказали иудеи, чтобы исполнилось слово Иисуса Христа. Должны исполниться слова Его: и аще Аз вознесен буду от земли, вся привлеку к Себе (Ин 12:32), после которых сделано такое же замечание евангелиста: сие же глаголаше, назнаменуя коею смертию хотяше умрети (Ин 12:33), т.е. указывая на свою крестную смерть.
да сбудется слово Иисусово, которое сказал Он, давая разуметь, какою смертью Он умрет
Настойчивость, которую проявили иудеи в отношении своего требования, чтобы именно Пилат постановил приговор о Христе, а с другой стороны, слабость, которую показал далее Пилат в отношении к иудеям, должны были послужить к осуществлению предсказания Христа о роде Своей смерти (Ин 7:32 и сл.). Если бы Пилат решительно отказался судить Христа, настоял бы на своем первом решении (стих 31), то раздраженные иудеи и сами бы казнили Христа, но уже просто побили бы Его камнями как богохульника с их точки зрения, и через это не исполнилось бы пророчество Христа о том, что Его вознесут от земли — конечно, на крест (см. комментарии к Ин 3:14, 12:32). Только с осуждением Христа на римском суде Ему предстояло распятие на кресте.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента