I. Как Христос выразил нежное сочувствие Своим друзьям в их беде и какое участие принял в их печалях:
1. Он внутренне восскорбел и возмутился духом (ст. 33): Иисус, когда увидел Марию плачущую об ушедшем любимом брате и пришедших с нею иудеев плачущих об оставившем их добром соседе и друге, когда увидел, в какое место плача — бохим по-еврейски — превратился этот дом, то Сам восскорбел духом и возмутился. Обратите внимание здесь на:
(1) Страдания рода человеческого, выразившиеся в слезах Марии и ее друзей. Какое точное изображение этого мира, этой долины слез! Сама природа учит нас оплакивать наших дорогих родственников, когда они, умирая, уходят от нас; таким путем Провидение призывает нас восплакать и возрыдать. Имение, принадлежавшее Лазарю, теперь, вероятно, отходило к его сестрам и тем заметно увеличивало их состояние. В нынешнее время люди говорят в подобном случае, что хотя они и не могут желать смерти своим родным (то есть они не говорят, что желают этого), тем не менее если они умирают, то не желают, чтобы те ожили. Однако эти сестры, какое бы приобретение ни сулила им смерть их брата, от всего сердца желали, чтобы он снова был живой. Религия учит нас плакать с плачущими, как плакали с Марией эти иудеи, принимая во внимание то, что и сами мы также находимся в теле. Те, кто поистине любит своих друзей, всегда разделяют с ними их радости и печали, ибо что есть дружба, как не сочувствие.
(2) Благодать Сына Божьего и Его состраданием к страждущим. Во всякой скорби их Он не оставлял их..., Ис 63:9; Суд 10:16. Увидев всех их в слезах:
[1] Христос восскорбел духом. Он Сам был искушен во всем (как бываем искушаемы и мы, когда в нашу душу вторгается какая-нибудь тяжелая скорбь), но без греха (англ. — Прим. редактора.). Его скорбь была выражением либо:
Во-первых, Его неудовольствия по поводу чрезмерных проявлений горя окружавшими Его людьми, как было и в случае, описанном у Марка (Mк 5:39): «Что смущаетесь и плачете?.. Что за суету вы здесь устроили? Разве прилично такое верующим в Бога и в загробную жизнь на небесах?» Либо:
Во-вторых, Его глубоким сочувствием к бедственному состоянию человеческой жизни, к подверженности ее силе смерти, господствующей над падшим человеком. Ему предстояло пойти в решительное наступление против смерти и могилы, и Он, возмутившись духом, приготовился таким образом к схватке, облекся в ризы мщения, и ярость Его — она поддержала Его. Чтобы более решительно предпринять на Себя дело возмездия за причиненные нам горести и исцеления наших печалей, Он соблаговолил прочувствовать тяжесть их на Самом Себе, и вот, оказавшись под этим бременем, Он восскорбел духом. Либо:
В-третьих, это было выражением Его сердечного сочувствия Своим скорбящим друзьям, того благоутробия и милостей, о которых так горячо просит страдающая Церковь, Ис 63:15. Христос выглядел не просто озабоченно, но Он восскорбел духом; Его глубоко и искренне тронуло происходящее. Неискренние друзья Давида притворно сочувствовали ему, желая таким образом скрыть свою озлобленность на него (Пс 40:7), а мы должны научиться от Христа любить и сочувствовать непритворно. Христос восскорбел глубоко и сердечно.
[2] Он возмутился духом. Это весьма многозначительное выражение: Он имел все чувства и наклонности человеческой природы, ибо Ему должно было во всем уподобиться братиям. Однако Он совершенно владел Своими чувствами, так что они никогда не проявлялись сами по себе, но лишь тогда, когда Он вызывал их в Себе; Он никогда не был возмущен, кроме того случая, когда Сам возмутился, потому что у Него имелась для этого причина. Он часто настраивал Себя на скорби, но никогда не бывал расстроен ими или приведен в замешательство. Он был волен как страдать, так и сострадать. Он имел власть снять с души Своей скорбь и власть вновь принять ее на Себя.
2. Проявляя заботу о них, Он расспрашивает о бедных останках Своего усопшего друга (ст. 34): «Где вы положили его?» Он знал, где его положили, тем не менее спрашивает, потому что:
(1) Он желал таким образом проявить Себя как Человек даже тогда, когда собирался явить силу Божью. Став по виду как человек, Он приспосабливает Себя к обычаям и образу поведения сынов человеческих. Non nescit, sed quasi nescit — Он не невежда, но поступает так, как если бы Он был им (Остин, Austin).
(2) Он поинтересовался, где находится гробница, чтобы неверующие иудеи не могли заподозрить Его в тайном соглашении с Лазарем и употреблении хитрости в этом деле, что могло случиться, если бы Он прямиком отправился к месту захоронения, которое было Ему известно. Многие толкователи заимствуют эту мысль у Златоуста (Chrysostom).
(3) Он желал таким образом отвести печаль от сердец Своих плачущих друзей, пробудив в них ожидание чего-то великого; Он как бы сказал им: «Я пришел сюда не с целью выразить вам Свое соболезнование и вместе с вами поплакать бесполезными слезами, которыми горю не поможешь; нет, Я пришел с другой целью, пойдемте же к гробу и сделаем там то, ради чего Я пришел».
Примечание. Серьезное прилежание к нашему труду является лучшим лекарством от чрезмерного горя.
(4) Он желал таким образом показать нам Свое особое попечение о телах святых, лежащих в гробу; Он замечает, где они положены, и присматривает за ними. Он не только заключил с прахом завет, но Он еще и охраняет его.
3. Его слезы. Окружавшие Его не сказали Ему, где захоронено тело, а пожелали, чтобы Он пошел и посмотрел, и повели Его прямо к гробу, чтобы Его сердце еще больше растрогалось при виде угрюмой картины.
(1) Идя к гробу, как бы следуя за телом, Иисус прослезился ст. 35. Это очень короткий стих, но в нем содержится много полезных наставлений.
[1] Иисус Христос был самым настоящим Человеком, Он воспринял не только плоть и кровь сынов человеческих, но вместе с ними и человеческую душу, способную к восприятию радости и скорби и других чувствований. Прежде чем доказать Свою Божественность, Христос доказал Свою человечность в обоих смыслах этого слова: как человек, Он мог заплакать, а как милосердный человек — Он захотел заплакать.
[2] Он был муж скорбей, изведавший болезни, как было предсказано о Нем в Ис 53:3. Мы нигде не читаем о том, что Он смеялся, но не один раз находим Его плачущим. Он показывает нам не только то, что состояние плача совместимо с любовью Божьей, но и то, что сеющие в Духе должны сеять со слезами.
[3] Слезы сострадания вполне приличны христианам и делают их более похожими на Христа. Большим утешением для скорбящих является видеть сочувствие их друзей, в особенности такого друга, каким является их Господь Иисус.
(2) Слезы Христа были по-разному истолкованы людьми.
[1] Одни объясняли их по-доброму, беспристрастно, как вполне естественные (ст. 36): Тогда иудеи говорили: смотри, как Он любил его! Их, кажется, удивляет то, что Христос так сильно любил того, кто не был Его родственником и с кем Он не так долго был знаком, ибо Христос большую часть Своего времени проводил в Галилее, вдали от Вифании. Нам также подобает, следуя этому примеру Христа, проявлять любовь по отношению к нашим друзьям, как к живущим, так и к умирающим. Мы должны печалиться о наших братьях, уснувших в Иисусе (будучи движимы любовью, хотя и имеющие надежду), подобно тем благоговейным мужам, которые похоронили Стефана, Деян 8:2. Хотя наши слезы нисколько не помогают умершим, тем не менее они сохраняют от забвения память о них. Слезы Христа свидетельствовали о Его особой любви к Лазарю, но Он не менее очевидно доказал Свою любовь ко всем святым тем, что умер за них. Как только Он прослезился о Лазаре, они сказали: «Смотри, как Он любил его!» Мы, за кого Он положил жизнь Свою, имеем гораздо больше оснований говорить: «Смотри, как Он возлюбил нас! Никто не имеет любви, большей Его любви».
[2] Другие же сказали с недовольством (как если бы эти слезы говорили о Его неспособности помочь Своему другу, ст. 37): «Не мог ли Сей, отверзший очи слепому, предотвратить смерть Лазаря?» Здесь скрытно делается намек, что:
Во-первых, поскольку смерть Лазаря (как это стало понятно по Его слезам) была для Него большим горем, то Он, конечно, предотвратил бы ее, если бы мог это сделать, а поскольку Он ее не предотвратил, то они склонны считать, что Он не мог ее предотвратить; как и тогда, когда Он умирал, они решили, что Он не может спасти Себя потому, что не сделал этого, и не может сойти со креста потому, что не сошел с него. Они не разумели того, что Божественная сила всегда руководствуется в своих действиях Божественной мудростью, не просто согласно Его воле, а согласно совету Его воли, которому нам должно покоряться. Если друзья Христа, которых Он любит, умирают, если Его Церковь, которую Он любит, терпит гонения и страдает, то мы не должны приписывать это какому-либо недостатку Его силы или любви, а должны заключить, что все это происходит с нами потому, что Он считает это наилучшим для нас.
Во-вторых, в таком случае справедливо можно задать вопрос: а отверзал ли Он вообще очи слепому, то есть не было ли это надувательство? Тот факт, что Он не сотворил второго чуда, подвергало сомнению и первое, как думали они; по меньшей мере, им казалось, что Его сила была ограниченной, а следовательно, она не была Божественной. Воскресив из мертвых Лазаря и совершив этим еще большее чудо, Христос убедил этих сплетников в том, что Он мог и предотвратить его смерть, но не сделал этого потому, что желал еще больше прославить Себя.
II. Приход Христа к гробу и приготовления, сделанные для совершения чуда.
1. Приближаясь к гробу, Христос снова воздыхает (ст. 38): ...опять скорбя внутренне, приходит ко гробу... Он скорбел:
(1) Недовольный неверием тех, кто высказывал сомнения в Его силе и обвинял Его в том, что Он не предотвратил смерть Лазаря; Он скорбел об ожесточении сердец их. Он никогда не скорбел о собственных муках и страданиях так, как скорбел о грехах и безумии людей, в частности Иерусалима, Мф 23:37.
(2) Тронутый возобновившимися рыданиями, которыми, вероятно, разразились скорбящие сестры, когда подошли к гробу, еще более сильными и горькими, чем были прежде; их причитания сильно коснулись Его мягкого сердца.
(3) Некоторые предполагают, что Он восскорбел в духе потому, что, желая удовлетворить желание Своих друзей, вынужден был возвратить Лазаря в этот грешный, неспокойный мир из того состояния покоя, в которое он не так давно перешел; для Марфы и Марии это было доброе дело, а для Него оно означало вновь бросить в бушующее море того, кто только что вошел в тихую и безопасную гавань. Если бы Лазаря оставили в покое, то Христос вскоре посетил бы его в загробном мире; но, воскресив его, Христос вскоре оставил его в этом мире.
(4) Христос скорбел как связавший Себя с бедственным положением человеческой природы и подверженный смерти, от которой Он собирался освободить Лазаря. Так, Он возбуждал Свой дух, чтобы приступить к Богу в молитве и принести ее с сильным воплем, Евр 5:7. Служители, посылаемые воскрешать мертвые души посредством проповеди Евангелия, должны сильно сочувствовать жалкому положению тех, кому они проповедуют и о ком молятся, и скорбеть внутренне при мысли о них.
2. Описывается гроб, в котором лежал Лазарь: То была пещера, и камень лежал на ней. Для простых людей, вероятно, выкапывались могилы точно так же, как и в наши дни; а знатных людей, как и у нас, хоронили в склепах; именно так был похоронен Лазарь, и такой же была гробница, в которой похоронили Христа. Вероятно, иудеи сохраняли этот обычай, желая подражать патриархам, хоронившим своих умерших в пещере Махпелы, Быт 23:19. Их забота о телах своих умерших друзей указывает на то, что они ожидали их воскресения; концом торжественной церемонии похорон у них считался момент, когда к гробу приваливали или, как сказано здесь, полагали камень (подобный положенному на отверстие рва, в который был брошен Даниил, Дан 6:17), чтобы ничто не переменилось в распоряжении о нем. Это должно было означать, что мертвые отлучены от живых и что они отошли в путь невозвратный. Камень служил, вероятно, и в качестве надгробия и имел на себе начертание, которое греки называли μνημεῖον — меморандум, потому что оно являлось одновременно памятником умершим и напоминанием живым о том, о чем все мы должны помнить. Римляне называли эту надгробную надпись monumentum, a monendo, потому что она предупреждает.
3. Христос дает повеление убрать камень (ст. 39): «Отнимите камень». Он хотел это сделать с той целью, чтобы все присутствующие увидели, что в гробу лежит мертвое тело, чтобы освободить выход из пещеры и чтобы каждый убедился, что это действительно тело, а не дух или призрак. Он хотел, чтобы слуги отодвинули камень и, почуяв запах разлагающегося тела, стали свидетелями того, что оно действительно мертво. Удаление камня является важным шагом в деле воскрешения души к духовной жизни, то есть преодоление предрассудков и очищение пути для слова к сердцу, чтобы это слово могло совершить в нем свой труд и сказать то, что оно должно сказать.
4. Возражение Марфы против открытия гроба: «Господи! уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе» — tetartaios gar esti quatriduanus est, то есть ему исполнилось четыре дня в загробном мире, он является гражданином и жителем гроба, проживающим в нем уже четыре дня. Когда отнимали камень, Марфа, вероятно, почувствовала запах разлагающегося тела и потому так вскричала.
(1) Отсюда легко можно сделать заключение о природе человеческих тел: прошло всего каких-то четыре дня — а какие большие изменения происходят с телом человека, если оно в течение этого времени остается без пищи, тем более — без жизни! Мертвые тела, говорит д-р Хаммонд (Hammond), после окончательного обращения жизненных соков, которое завершается спустя семьдесят два часа после смерти, естественным образом начинают разлагаться; и иудеи говорят, что к четвертому дню после смерти тело изменяется настолько, что его уже невозможно опознать (Маймонид, Maimonides в записях Лайтфута, Lightfoot). Христос воскрес на третий день, потому что Он не должен был увидеть тление.
(2) Не так легко объяснить, что побудило Марфу так сказать.
[1] Одни полагают, что она сказала это из почтения к телу умершего, из уважения к правилам хорошего тона. Теперь, когда тело начало разлагаться, она не хотела чтобы его выставляли напоказ и делали из него зрелище.
[2] Другие считают, что она сказала это, беспокоясь о Христе боясь, как бы запах мертвого тела не оскорбил Его чувств. То, что источает ужасное зловоние, сравнивается с открытым гробом, Пс 5:10. Она не хотела, чтобы ее Учитель оказался вблизи гроба, когда начнет распространяться зловонный запах. Но Он был не из тех изнеженных и утонченных натур, которые не переносят дурного запаха; если бы Он был одним из них, то не пришел бы в этот мир, превращенный грехом в настоящую зловонную навозную кучу, Пс 13:3.
[3] Из ответа Христа становится ясным, что ее устами говорили неверие и недоверие: «Господи, теперь уже слишком поздно пытаться чем-то помочь ему; его тело начинает разлагаться, и не может того быть, чтобы это разлагающееся тело ожило». Она считает положение Лазаря безнадежным, поскольку не известно было таких случаев, имевших место давно или недавно, чтобы кто-нибудь воскрес после того, как увидел тление. Когда иссохли кости наши, мы готовы сказать: «Погибла надежда наша». Однако эти ее слова недоверия содействовали тому, что чудо стало еще более очевидным и славным; из этого обнаружилось, что он действительно был мертв, а не находился в забытье, ибо хотя и можно притвориться мертвым, но создать иллюзию запаха разлагающегося трупа невозможно. Ее предположение о том, что воскрешение невозможно, оказывает еще большую честь Тому, Кто его совершил.
5. Христос нежно упрекает Марфу за ее маловерие (ст. 40): «Не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божью?» Это Его слово, обращенное к ней, не записано в предыдущих стихах; вероятно, Он произнес его тогда, когда она сказала (ст. 27): «Так, Господи! я верую». Вполне достаточно того, что оно записано здесь, в качестве повторения.
Примечание.
(1) Наш Господь Иисус дал нам все возможные заверения в том, что искренняя вера в конце концов увенчается блаженным видением: «Если будешь веровать, то увидишь славные явления Бога тебе в этом мире и ожидающие тебя в загробном мире». Если мы примем слово Христа и будем полагаться на Его силу и верность, то увидим славу Божью и будем блаженны в этом видении.
(2) Мы нуждаемся в частых напоминаниях о тех неизменных милостях, которыми наш Господь Иисус поддерживал нас когда-то. Христос не отвечает прямо на слова Марфы и ничего конкретно ей не обещает, а повелевает ей твердо держаться тех общих заверений, которые Он уже однажды дал ей: «Только веруй». Мы склонны забывать то, что Христос говорил, и поэтому нуждаемся в том, чтобы Он Духом Своим напоминал нам сказанное Им прежде: «Не сказал ли Я тебе то-то и то-то?» Неужели ты думаешь, что Он способен забирать Свои слова назад?
6. Гробницу открывают согласно повелению Христа и вопреки возражению Марфы (ст. 41): Итак отняли камень... Когда Марфа внутренне согласилась с этим и оставила все свои возражения, тогда стоявшие здесь приступили к делу. Если мы хотим увидеть славу Божью, то должны позволить Христу поступать по-своему и не указывать Ему, а соглашаться с Ним. Отняли камень — и это все, что они могли сделать; дать жизнь мог только Христос. Человек может только приготовить путь Господу, наполнить долы и понизить холмы и, как это сделали здесь, отнять камень.
III. Свершение чуда. Зрители, привлеченные процедурой удаления камня, собрались вокруг гроба, но не для того, чтобы предать прах праху и землю земле, а для того, чтобы снова принять прах от праха и землю от земли; и в то время как они были исполнены ожиданием чего-то великого, наш Господь Иисус приступает к Своему делу.
1. Он обращается к Своему живому Отцу на небесах; так Он назвал Его когда-то (Ин 6:57), и поэтому очи Его устремились туда.
(1) Это был внешний знак, исполненный большого значения. Христос возвел очи к небу, чтобы выразить видимым образом, что Он вознесся духом, и открыть стоявшим здесь людям, откуда Он черпал Свою силу, а также для того, чтобы показать нам пример и рекомендовать нам этот внешний знак для применения его в наших молитвах; см. Ин 17:1. Однако этот пример обязывает нас, главным образом, к тому, чтобы мы возносили сердца наши к Богу, сущему на небесах. Что есть молитва, как не вознесение души к Богу и устремление ее чувств и влечений к небу? Он возвел очи Свои, смотря вверх, по ту сторону гроба, в котором лежал Лазарь, выше всех тех трудностей, которые исходили оттуда, чтобы таким образом сконцентрировать все Свое внимание на Божественном всемогуществе; чтобы научить нас поступать так, как Авраам, который не помышлял, что тело его... уже омертвело и утроба Саррина в омертвении, который никогда не брал себе этого в мысли и таким образом достиг такой степени веры, что не поколебался в обетовании Божьем неверием, Рим 4:20.
(2) Его обращение к Богу было сделано с великой уверенностью, с уверенностью, подобающей Ему: «Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня».
[1] Здесь Он учит нас, на Своем собственном примере:
Во-первых, в молитве называть Бога Отцом и приходить к Нему так, как дети приходят к своему отцу, со смиренной почтительностью, но в то же время и со святой смелостью.
Во-вторых, в наших молитвах восхвалять Его и, приходя с просьбой о следующей милости, выражать Ему свое благодарное признание за прежние. Благодарение, в котором прославляется Бог (а не мы сами, как это было в случае с фарисеем, который молился: благодарю Тебя), является приличной формой прошения.
[2] Но благодарение нашего Спасителя в данном случае имело целью выразить Его непоколебимую уверенность в возможности совершения этого чуда, которое Он должен был сотворить собственной Своей силой в полном согласии со Своим Отцом: «Отче! благодарю Тебя, что Моя воля и Твоя воля в этом деле, как и во всяком другом, совпадают». Илия и Елисей воскрешали мертвых как слуги, по молитве, а Христос делал это как Сын, собственной властью, имея жизнь в Самом Себе и власть оживлять тех, кого Сам хотел. Он говорит об этом как о Своем собственном действии (ст. 11): «Я иду разбудить его». И в то же время Он говорит о нем как о полученном в ответ на молитву, ибо Его Отец услышал Его. Вероятно, Он возносил молитву об этом, когда опять и опять скорбел духом (ст. 33, 38), произносил ее в уме, воздыханиями неизреченными.
Во-первых, Христос говорит об этом чуде как об ответе на молитву потому, что:
1. Так Ему угодно было смирить Себя; хотя Он и Сын, однако навык послушанию, просил и получал. Венец Его посредничества был дарован Ему по просьбе, хотя и принадлежал Ему по праву, Пс 2:8 и Ин 17:5. Он молится о славе которую имел прежде бытия мира, хотя мог бы потребовать ее Себе, так как никогда ее не терял.
2. Так Ему угодно было почтить молитву, делая ее ключом, которым даже Он отпирал сокровищницы Божественной силы и благодати. Так Он желал научить нас входить во Святое Святых посредством молитвы, этого живого упражнения веры.
Во-вторых, будучи уверен в том, что Его молитва услышана, Христос исповедует:
а. Свое благодарное принятие этого ответа: «...благодарю Тебя, что Ты услышал Меня...» Хотя чудо не было еще совершено, тем не менее Его молитва была услышана, и Он торжествует победу еще прежде ее наступления. Никто другой не может претендовать на то, чтобы иметь такую же уверенность, какая была у Христа; однако верой в обетование и мы можем предвкушать ту милость, которая нам еще фактически не послана, можем радоваться, предвкушая ее, и воздавать за нее благодарность Богу. В молитвенных размышлениях Давида всякий псалом, начинающийся молитвой о ниспослании милости, завершается благодарениями за нее. Заметьте:
(а) Милости, посланные в ответ на молитву, должны особым образом отмечаться благодарностью. Мы должны считать за великое благоволение к нам не только дарованную милость, но уже то, что наши жалкие молитвы вообще услышаны.
(б) Мы должны отмечать первые признаки ниспослания ответа на нашу молитву ранними возношениями нашей благодарности. Как Бог отвечает нам милостью еще прежде нашего прошения и слышит нас, когда мы еще говорим, так и мы должны отвечать Ему хвалой еще прежде ниспослания Им просимого и воздавать Ему благодарность, когда Он еще говорит добрые и утешительные слова.
б. Свою твердую уверенность в скором ответе (ст. 42): «Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня». Пусть никто не думает, что сейчас по отношению к Нему была проявлена какая-то необыкновенная благосклонность, которой Он не знал ни до того, ни после; нет, это не так; Божественная сила всегда сопровождала Его во всем деле Его, и Он не предпринимал ничего такого, о чем бы не знал, что оно согласно с советом воли Божьей. «Я поблагодарил, — говорит Он, — за то, что был услышан в этом деле, потому что уверен, что всегда буду услышан». Посмотрите:
(а) Какой вес имел на небе наш Господь Иисус: Отец всегда слышал Его, Он имел доступ к Отцу в любое время и всегда добивался успеха в любом деле. И мы можем быть уверены в том, что этот Его вес не уменьшился оттого, что Он ушел на небо; это должно ободрять нас в уповании на Его ходатайство и в доверии Ему всех наших прошений, ибо мы уверены, что Отец всегда слышит Его.
(б) Уверенность, которую Он имел в этом: Я и знал. Он ничуть не колебался и не сомневался относительно этого, но имел в Себе совершенную уверенность в том, что Отец доволен Им и согласен с Ним во всем. Мы не можем иметь такой особой уверенности, какую имел Он, но одно мы знаем, что, когда просим чего по воле Его, Он слушает нас, 1Ин 5:14−15.
В-третьих, но почему Христос должен был публично признаться в том, что получил это чудо по молитве? Он добавляет, что сказал это для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня. Молитва может проповедовать.
1. Это было сделано с той целью, чтобы уничтожить возражения Его врагов и их порицания. Фарисеи и их ставленники высказывали богохульное предположение, будто Он творит чудеса благодаря союзу с диаволом; чтобы доказать обратное, Он теперь открыто обратился к Богу, используя для этой цели молитву, а не заклинание, шепот и чревовещание которыми пользовались вызыватели умерших (Ис 8:19); Он возвел кверху очи и возвысил голос, исповедуя Свое общение с Небом и зависимость от Неба.
2. Это публичное признание должно было утвердить веру тех, кто был расположен к Нему: «...чтобы поверили, что Ты послал Меня», послал не губить людей, а спасать их. Чтобы доказать, что Бог послал его, Моисей сделал так, что земля отверзла уста свои и поглотила бывших на том месте людей (Чис 16:31); чтобы доказать, что Бог послал его, Илия низвел огонь с неба и уничтожил бывших на том месте людей, ибо время закона было временем ужаса и смерти. Христос же подтверждает Свое посланничество воскрешением умершего. Некоторые так понимают это место: если бы Христос объявил, что Он делает это собственной Своей силой, то Кое-кто из Его слабых учеников, из тех, кто не понял пока еще Его Божественной сущности, возможно, посчитал бы, что Он слишком много на Себя берет, и преткнулся бы на этом. Эти младенцы не смогли бы справиться с этой твердой пищей, поэтому, стараясь выражаться как можно понятнее, Он говорит о Своей силе как о полученной и происходящей свыше, говорит о Себе в духе самоотречения. Non ita respexit ad swam dignitatem atque ad nostram salutem — В том, что Он говорил, Он не столько сообразовывался со Своим достоинством, сколько с нашим спасением (Янсений, Jansenius).
2. Теперь Он обращается к Своему умершему другу, находящемуся в сердце земли. Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон.
(1) Он мог бы воскресить Лазаря безмолвным усилием Своей силы и воли и неуловимыми действиями Духа жизни, однако сделал это зовом, причем громким.
[1] Этот громкий зов выражал силу, которая вышла для воскрешения Лазаря: Он творил нечто новое, Он сказал, и сделалось. Он воззвал громко, знаменуя этим величие совершаемого Им дела и силу, задействованную в нем, и как бы вдохновляя Себя на то, чтобы взять приступом врата смерти, подобно солдатам, с криком вступающим в бой. Что касается Лазаря, то к нему следовало взывать громким голосом, ибо:
Во-первых, душа его, которой надлежало возвратиться на зов, находилась очень далеко, она не парила где-то вблизи гроба, как воображали иудеи, а переместилась в преисподнюю, в мир духов; когда мы зовем кого-нибудь, находящегося на расстоянии от нас, то, естественно, обращаемся к нему громким голосом.
Во-вторых, тело Лазаря, которому должно было выйти на зов, спало, и мы обычно говорим громко, когда хотим кого-то разбудить. Он воззвал громким голосом, чтобы исполнилось Писание (Ис 45:19): Не тайно Я говорил, не в темном месте земли.
[2] Громкий зов был характерен и для других чудес, совершенных Христом, в частности других чудес воскрешения. Этот громкий зов был прообразом:
Во-первых, евангельского призыва, по которому души мертвых должны были выйти из могилы греха (о воскресении которых Христос не так давно говорил, Ин 5:25), и Его слова как средства этого воскресения (Ин 6:63); здесь Христос дает образец этого. Через Свое слово Он говорит душам: Живи! Более того, Он лично говорит им: «Живи!» (Иез 16:6). И еще: Воскресни из мертвых, Еф 5:14. Когда Иезекииль изрекал пророчество мертвым сухим костям, Дух жизни от Бога вошел в них, Иез 37:10. Те, кто из повелительного слова обратитесь — и живите делает вывод о том, что человек имеет в самом себе силу обратиться и возродить себя для новой жизни, с таким же успехом могли бы сделать из воззвания, обращенного к Лазарю, вывод о том, что он имел силу воскресить себя сам.
Во-вторых, это был прообраз звука трубы Архангела в последний день, который пробудит спящих во прахе и призовет их предстать на великий суд, когда Христос сойдет с неба при возвещении, при гласе, или повелении, подобном прозвучавшему на этом месте: иди вон! (Пс 49:4). Он воззовет к небесам, чтобы оно отдало души, и к земле, чтобы она отдала их тела, и будет судить народ Свой.
(2) Это громкое воззвание было хотя и короткое, но сильное Богом на разрушение твердынь могилы.
[1] Он зовет его по имени, Лазарь, как и мы зовем по имени тех, кого хотим пробудить от крепкого сна. Бог сказал Моисею в знак Своего благоволения к нему: «Я знаю тебя по имени...» Обращение к умершему по имени означает, что в последний день воскреснет его индивидуальная личность. Тот, Кто называет звезды именами их, может вызвать по именам Свои звезды, которые находятся во прахе земли, и ни одной из них Он не забудет.
[2] Он вызывает его из гроба, разговаривая с ним так, как если бы он уже был живой и ему ничего больше не оставалось делать, как только выйти из своего гроба. Он не говорит ему: «Живи», ибо Он Сам должен был дать жизнь; но Он говорит ему: «Выйди». Когда мы духовно оживаем силой благодати Христовой, то должны заставлять себя двигаться; могила греха и мира сего не место для тех, кого пробудил Христос, и потому они должны выйти вон.
[3] Цель была достигнута: И вышел умерший..., ст. 44. Со словом Христа вышла сила, вновь соединившая в одно душу и тело Лазаря, и после этого он вышел. В описании этого чуда представлены не его невидимые источники, могущие удовлетворить наше любопытство, а его видимые следствия, могущие утвердить нашу веру. кто-нибудь спросит: «Где обитала душа Лазаря четыре дня, разделенная со своим телом?» Нам это не сообщается, однако есть основания полагать, что она находилась в раю, испытывая радость и блаженство. Но вы скажете: «Не было ли тогда принудительное возвращение ее в эту телесную темницу поистине злым делом?» Если это и не было благом, то, во всяком случае, оно было не большим злом, чем было для апостола Павла оставаться во плоти, когда он знал, что разрешиться и быть со Христом несравненно лучше, так как это служило для прославления Христа и для интересов Его Царства. Если кто-нибудь спросит, мог ли Лазарь после своего воскресения описать, как душа его выходила из тела или как возвращалась в него, или описать, что он видел в загробном мире, то я полагаю, что обе эти перемены были на столько необъяснимыми для него самого, что он должен был бы сказать вместе с Павлом: «...в теле ли — не знаю, вне ли тела — не знаю». То, что он видел и слышал, он не мог и не имел права рассказывать. Находясь в чувственном мире, мы не можем адекватно ни воспринять понятия мира духовного и его дела, ни тем более передать это словами другим людям. Не будем мудрствовать сверх того, что написано, а о воскрешении Лазаря написано только: И вышел умерший. Некоторые отмечают, что хотя мы и читаем о многих воскрешенных из мертвых людях, которые впоследствии, несомненно, близко общались с другими людьми, тем не менее Писание не сохранило на своих страницах ни одного слова, сказанного кем-либо из них, за исключением сказанного нашим Господом Иисусом.
(3) Это чудо было произведено:
[1] Быстро. Ничто не происходит между повелением: иди вон, и результатом: и вышел умерший; dictum factum — не успел сказать, как сделалось; да будет жизнь — и стала жизнь. Так и перемена, которая будет иметь место при воскресении человека, произойдет вдруг, во мгновение ока, 1Кор 15:52. Всемогущая сила, осуществляющая это, может это сделать в одно мгновение. «Тогда Ты воззовешь, и я услышу; приду на зов и скажу, подобно Лазарю: вот я!»
[2] Совершенно. Он был оживлен настолько полно, что восстал из гроба так же легко, как вставал когда-то с постели; к нему возвратилась не только жизнь, но и его прежнее здоровье. Он воскрес не для того, чтобы только подыграть теперешним обстоятельствам, но чтобы жить, как и прочие люди.
[3] Здесь произошло еще одно чудо, как понимают некоторые: он вышел из гроба, хотя и был стеснен в движениях погребальными пеленами, которыми был обвит по рукам и ногам, притом и лицо его обвязано было платком (ибо таков был обычай иудеев хоронить умерших); он вышел в том же одеянии, в котором был похоронен, чтобы каждый мог убедиться, что это он, а не кто-то другой, и что он не только живой, но и сильный, способный как-то передвигаться даже в погребальных пеленах. Тот факт, что лицо его обвязано было платком, доказывал, что он действительно был умершим, ибо если бы это было не так, то платок задушил бы его за время более короткое, чем то, которое он в нем пролежал. Кроме того, когда развязывали его, присутствующие могли осязать его и рассмотреть, что это — он сам, и таким образом стали свидетелями этого чуда. Обратите здесь внимание на то:
Во-первых, как мало мы уносим с собой, когда оставляем этот мир, — только саван и гроб; в могиле нет другой перемены одежд, кроме единственного набора погребальных пелен.
Во-вторых, в каком состоянии мы будем пребывать, находясь в могиле. Какие размышления или какая мудрость могут быть там, где глаза завязаны, или какая работа может быть там, где руки и ноги скованы? Так будет и в могиле, куда мы пойдем. Движения вышедшего из гроба Лазаря затруднялись погребальными пеленами, и можно себе представить, как сильно были удивлены и напуганы этим зрелищем те, кто находился рядом с гробом; мы бы тоже, наверно, были удивлены и напуганы, если бы нам пришлось увидеть воскресшего мертвеца. Чтобы разрядить обстановку, Христос дает им работу: «Развяжите его, ослабьте погребальные пелены, чтобы они послужили ему одеждой, пока не дойдет до дома, и тогда он, одетый таким образом, сам пойдет в свой дом, без сопровождающего или помощника». Как описанные в Ветхом Завете восхищения на небо Еноха и Илии являлись видимой демонстрацией невидимого будущего состояния (при этом одно из них произошло в середине эры патриархов, тогда как другое имело место в середине эпохи закона Моисеева), так и описанное в Новом Завете воскрешение Лазаря имело своей целью утверждение учения о воскресении.
Ст. 41−42 Взяша убо камень, идеже бе умерый лежя. Иисус же возведе очи горе и рече: Отче, хвалу Тебе воздаю, яко услышал еси Мя: Аз же ведех, яко всегда Мя послушаеши: но народа ради стоящаго окрест рех, да веру имут, яко Ты Мя послал еси
После того как сказал: Аз же ведех, яко всегда Мя послушаеши, Он присовокупил: но народа ради стоящаго окрест рех, да веру имут (11, 42). Наши ли это слова? Человеческое ли это предположение? Значит, если бы кто из написанного не мог убедиться, что соблазнялись речами высокими, то может ли он, слыша, как Сам Христос свидетельствует, что Он для того говорит уничиженно, чтобы они не соблазнились, — может ли еще думать, что Его уничиженные слова были делом Его естества, а не снисхождения? Так и в другом месте, когда слышен был голос свыше, Он сказал: не Мене ради глас сей бысть, но вас ради (12, 30). Впрочем, великому можно многое говорить о себе уничиженно; но уничиженному неприлично возвещать о себе что-нибудь великое и высокое. То бывает по снисхождению и имеет свою причину в немощи слушающих; или, лучше, — для того, чтобы расположить к смиренномудрию, чтобы убедить, что Он облечен плотию, чтобы научить слушателей — не говорить о себе ничего великого; а также — потому, что слушатели считали Его противником Божиим, не верили, что Он пришел от Бога, думали, что Он разоряет закон, завидовали Ему и враждовали против Него за то, что Он называл Себя равным Богу. А когда кто, сам по себе незначительный, говорит о себе что-нибудь великое, то для этого нет никакой причины, ни благовидной, ни неблаговидной: это будет только безумием, бесстыдством и непростительною дерзостью. Итак, для чего (Христос) говорит уничиженно, при Своем неизреченном и великом существе? Как по вышесказанным причинам, так и для того, чтобы не сочли Его нерожденным. Так и Павел, по-видимому, убоялся чего-то подобного, почему и сказал: разве покоршаго Ему вся (1Кор 15:27). Действительно, нечестиво даже и помыслить это.
Если бы, с другой стороны, Он был меньше Родившего, и иного существа, а между тем Его почли бы равным, то не сделал ли бы Он всего, чтобы не считали Его таким? Но Он поступает напротив, говоря: аще не творю дела Отца Моего, не имите Ми веры (10, 37). Равным образом и тогда, когда говорит, что Аз во Отце, и Отец во Мне (14, 10), Он указывает нам на равенство. Ему следовало бы со всею силою опровергнуть это, если бы Он был меньше, и решительно никогда не говорить: Аз во Отце, и Отец во Мне; или: едино есма; или: видевый Мене виде Отца (14, 9). А между тем Он, когда у Него была речь о силе, говорил: Аз и Отец едино есма (10, 30), и, когда была речь о власти, опять говорил: якоже Отец воскрешает мертвыя и живит, тако и Сын, ихже хощет, живит (5, 21). Но этого Он не мог бы делать, если бы был другого существа; а если бы и мог, то Ему не следовало бы этого говорить, чтобы не подумали, что (у Них) одно и то же существо. Если для того, чтобы не считали Его противником Богу, Он часто говорит и то, что Ему несвойственно, то тем более следовало (поступить так) в том случае. Но Он и словами: да чтут Сына, якоже чтут Отца (5, 23), и словами: дела яже Он творит, и Я также творю (5, 19), и тем, что называет Себя воскрешением и жизнию (11, 25) и светом миру (8, 12), — показывает, что Он равен Родившему, и утверждает то предположение, какое составили себе иудеи. Видишь ли, как много Он говорил, чтобы защитить Себя в том, что Он не разоряет закона? А мнение о равенстве Своем с Отцом не только не опровергает, но и утверждает. Так и в то время, когда они сказали: ты говоришь хулу, потому что творишь Себя Богом (10, 33), Он подтвердил это, указав на равенство дел.
Но зачем я говорю о том, что Сын так поступал (говорил о Себе уничиженно), когда и Отец, не восприявший плоти, делает то же самое? И Он, ради спасения слушающих, попустил сказать о Себе много уничиженного. Так слова: Адаме, где еси (Быт 3:9); и: да разумею, аще по воплю их совершаются (18, 21); и: ныне познах, яко боишися ты Бога (22, 12); и: аще убо послушают и аще убо повинутся (Иез 3:11); и: кто даст, еже быти сердцу сего народа (Втор 5:29); и также: несть подобен Тебе в бозех, Господи (Пс 85:8), — это и многое другое подобное, встречающееся в Ветхом Завете, очевидно недостойно величества Божия. И об Ахаве также сказано: кто прельстит мне Ахава? (2Пар 18:19). Да и Самого Себя всегда ставит выше языческих богов — чрез сравнение Себя с ними. Все это недостойно Бога, но достойно в других отношениях: Он столько человеколюбив, что для нашего спасения пренебрегает выражениями, подобающими Его достоинству. Ведь и то самое недостойно, что Он соделался человеком, что принял зрак раба, что произносил уничиженные речи и облачался в смиренные одежды, — недостойно, если кто станет смотреть на Его величие, но достойно, если кто помыслит о неизреченном богатстве Его человеколюбия. Но есть и другая причина уничиженности Его речей. Какая именно? Та, что Отца знали и исповедовали, а Его не знали. Поэтому Он часто обращается к Отцу, так как Его уже исповедовали, а Сам Он как будто еще не был достоин веры, — не по собственной немощи, но по неразумию и слабости слушателей. Поэтому Он и молится и говорит: Отче, хвалу Тебе воздаю, яко услышал еси Мя. Ведь если Он, ихже хощет, живит, и живит так же, как Отец, то для чего обращается с молитвою? Но уже время приступить к самому предмету. Взяша убо камень, идеже бе умерый лежа. Иисус же, возведе очи горе и рече: Отче, хвалу Тебе воздаю, яко услышал еси Мя. Аз же ведех, яко всегда Мя послушаеши: но народа ради стоящаго окрест рех, да веру имут, яко Ты Мя послал еси (11, 41−42). Спросим еретика: от молитвы ли Он получил силу и воскресил мертвого? Как же другое Он без молитвы совершал, говоря, например: тебе говорю, демон, изыди из него (Мк 9:25); и еще: хощу, очистися (Мк 1:41); также: возми одр твой (Ин 5:8); и: отпущаются ти греси твои (Мф 9:2); и, говоря морю: молчи, престани (Мк 4:39)? Да и чем Он будет больше Апостолов, если и Сам творит чудеса чрез молитву? Притом и они не все делали по молитве, а часто и без молитвы, призывая имя Иисуса. Если же имя Его имело такую силу, то как Он Сам мог нуждаться в молитве? А если бы Он нуждался в молитве, то и имя Его не имело бы силы. И нуждался ли Он в какой молитве, когда творил человека? Не великое ли там равночестие? Сказано ведь: сотворим человека (Быт 1:26). Да и что было бы немощнее, если бы Он нуждался в молитве? Но посмотрим, какая это и молитва: Отче, хвалу Тебе воздаю, яко услышал еси Мя. Кто когда-нибудь молился так? Прежде, чем сказал что-нибудь, говорит: хвалу Тебе воздаю, показывая тем, что не нуждается в молитве. Аз же ведех, яко всегда Мя послушаеши. Это Он сказал не потому, что Сам не мог, но потому, что (у Них) одна воля. Но для чего же Он и принял вид молящегося? Послушай не меня, но Его Самого, а Он говорит: народа ради стоящаго окрест, да веру имут, яко Ты Мя послал еси. Не сказал: да веру имут, что Я меньше, что Я имею нужду в помощи свыше, что без молитвы не могу сотворить, но: яко Ты Мя послал еси. А между тем молитва означает все это, если будем просто понимать ее. Не сказал: Ты послал Меня, немощного, знакомого с рабством, не делающего ничего собственною силою. Но, оставив все это, чтобы ты не предполагал ничего подобного, представляет истинную причину молитвы, именно: чтобы не считали Меня противником Божиим, чтобы не говорили, что Я не от Бога, чтобы показать, что это дело совершается по Твоей воле. Если бы Я был противником Божиим, как бы так говорит Он, то не последовало бы это (чудо). А выражение: услышал еси Мя употребляется и о друзьях, и о равночестных. Аз же ведех, яко всегда Мя послушавши, — то есть, чтобы совершилась Моя воля, для этого Мне не нужна молитва, но она нужна, чтобы убедить, что у Тебя и у Меня — одно хотение. Для чего же молишься? Для немощных и неразумных.
Итак отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус же возвел очи к небу и сказал: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня
В положении, подобном настоящему, Сам Иисус еще никогда не находился. Весьма часто совершая чудеса, Он совершал их, так сказать, между делом, то есть проповедью о спасении человеческом. Чем они бывали разительнее, тем менее искал Он свидетелей и даже запрещал иногда рассказывать о них. Теперь надлежало совершить самое великое чудо, и совершить — всенародно! Обстоятельства служения Его требовали именно подобного чуда и знамения. Ибо благотворное впечатление в уме народа от прежних чудес Иисусовых, совершенных в Иерусалиме (где Он, впрочем, гораздо менее творил их, нежели в Галилее), могло ослабеть частью с течением времени, а еще более от злонамеренных толков фарисейских. С другой стороны, для друзей и почитателей Иисусовых предстояло теперь самое великое искушение — в Его страданиях и смерти, от которого неукрепленная вера могла пасть. Надлежало поэтому новым решительным чудом оживить в уме народа память о прежних знамениях и даровать ученикам и последователям Своим твердую опору веры и залог надежды. Настоящее время, место и другие обстоятельства совершенно благоприятствовали этому. Никогда чудо не могло произвести большего впечатления, как теперь, будучи совершено близ Иерусалима, в присутствии многих из его жителей, — перед праздником Пасхи, когда святой град наполнен был иудеями со всего света, и следовательно, все, в нем случившееся, могло вскоре сделаться известным всюду, где только были иудеи.
Источник: Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа.
Взяша убо камень, идеже бе умерый лежа… Иисус же возвед очи горе и рече: Отче, хвалу Тебе воздаю, яко услышал еси Мя
Иисус Христос возводит очи к небу и благодарит Бога Отца для того, чтобы уверовали, что Он послан Богом, так как иудеи говорили, что Он не от Бога. Сам Он дальше указывает на эту именно причину. Но как же Иисус Христос говорит: яко услышал еси, когда Он не просил Бога? Не просил, чтобы показать, что Ему нет нужды просить; а словами — яко услышал еси — Он указал на тождество воли Своей с волею Отца. Хвалу Тебе воздаю за то, что Ты желал того, чего Я желаю.
Ст. 41−44 Итак отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус же возвел очи к небу и сказал: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня. Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня. Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон. И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет
Господь произносит вслух народа благодарение Отцу за то, что Он услышал, конечно, ранее Им произнесенную тайно молитву о воскрешении Лазаря. Господь высказывает Свое благодарение вслух «для народа». Он хочет, чтобы все присутствующие при чуде воскрешения знали, что это чудо есть не действие случая или сатанинской силы, в общении с которой Его обвиняли (Мк 3:22), а результат Его молитвы к Отцу. Через это все должны прийти к убеждению в том, что Христос есть поистине Сын Божий, обетованный Мессия («что Ты послал Меня»). Затем, особенно повысив голос («воззвал») как бы для того, чтобы быть услышанным и умершим Лазарем (ср. Ин 5:25, 29), Христос повелел Лазарю «идти вон» из гроба. Мертвый вышел, но так как ему было трудно переступать ногами, которые были туго обвиты пеленами, то Господь приказал онемевшим от изумления зрителям развязать воскресшего.
В молитве, с которой здесь Христос обращается к Отцу, некоторые критики видят основание не признавать Христа Лицом Божественной природы. «Возможно ли, — замечает Бейшлаг, — чтобы Бог молился Богу? Если есть что-либо, что хотя и соединяет человека внутренне с Богом, но вместе и наиболее различает их между собой, это молитва, прошение, религия, которыми определяются отношения человека к Богу, а никак не Бога к Богу» (см. у Знаменского, с. 326). Но молитва Христа имеет существенное отличие от молитв обыкновенных людей. Может ли, прежде всего, кто-либо из людей обращаться в молитве к Богу как к своему отцу? Мы молимся Отцу нашему, Отцу всех людей, не приписывая себе исключительного права именовать Бога Отцом только своим. Между тем, Христос обращается к Богу именно как к Своему Отцу в исключительном смысле этого слова. А потом, в молитве, Он беседует с Богом как с равным Ему по природе и имеет полную уверенность в том, что все, о чем Он молился, непременно будет исполнено (о молитве по поводу грядущих страданий см. комментарии к Ин 12:27−28).
Нужно заметить, что после рассказа о воскресении Христа ни один евангельский рассказ не возбуждал столько споров среди толкователей, как повествование Иоанна о воскрешении Лазаря. Многие и теперь продолжают доказывать, что этот рассказ не отвечает исторической действительности, что он составлен писателем 4-го Евангелия (конечно, с точки зрения этих толкователей, не апостолом Иоанном) на основании помещенных в синоптических Евангелиях рассказов о воскрешении дочери Иаира (Мф 9:18 и сл.) и о воскрешении сына вдовы Наинской (Лк 7:11 и сл.). Главным основанием для сомнений в исторической достоверности рассказа Иоанна о воскрешении Лазаря служит то обстоятельство, что ни один из синоптиков не упоминает об этом событии, а такое событие они — говорит новая критика — не могли оставить без внимания… Но это основание едва ли уж так важно. Почему синоптики непременно должны были сообщить об этом чуде? Разве оно представляло что-либо исключительное по своей важности? Те случаи воскрешения мертвых, о которых сообщают синоптики, так же удивительны, как и воскрешение Лазаря. А потом, правду ли говорят, что это чудо явилось поводом к тому, чтобы обречь Иисуса Христа на смерть? Если это было так, то действительно странно, что синоптики не упоминают об этом чуде там, где они начинают изображать историю Христовых страданий. Но в том и дело, что это чудо само по себе не имело такого решающего значения в истории Христа, так как враги уже давно решили захватить и умертвить Его. Потому-то и синоптики не сочли необходимым упоминать об этом событии. Наконец, как Иоанн (Ин 21:25), так, конечно, и синоптики не могли передать всех событий из жизни Христа. Никто из них не сообщил, например, о таком выдающемся событии, как явление Христа по воскресении Своем пятистам христианам сразу (1Кор15:6). Если же только один Иоанн упоминает о воскрешении Лазаря, то это объясняется тем, что он хотел показать, что Христос, идущий на смерть, есть и остается тем не менее Владыкой жизни и смерти и что Он не утратил Свою власть воскрешать, имевшуюся раньше.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента