I. Пилат торжественно заявляет, что, по его мнению, Христос не сделал ничего достойного смерти или уз. Если он так думал, то ему следовало бы немедленно освободить Христа, и не только освободить, но и защитить Его от злобы первосвященников и толпы и обуздать этих обвинителей Его, так нагло ведущих себя. Но, будучи человеком недобрым, он не мог быть добрым со Христом, а так как чувствовал себя виновным и в других отношениях, то боялся навлечь на себя недовольство императора или народа. Поэтому, из-за недостатка прямоты, честности, он созывает первосвященников и начальников и народ (которых должен был бы разогнать как сборище мятежников и запретить им приближаться к себе), желая услышать, что скажут они, хотя ему не следовало бы слушать их, ибо он ясно видел, какой дух возбуждает их (ст. 14): «Вы привели ко мне Человека Сего, — говорит он, и вот я при вас, из уважения к вам, исследовал, выслушал все, что вы приписываете Ему, но ничего не смог из этого извлечь и не нашел Человека Сего виновным ни в чем, вы не можете доказать того, в чем обвиняете Его».
II. Пилат ссылается на мнение Ирода о Христе (ст. 15): «Я посылал Его к нему, полагая, что он знает Его лучше, чем я, и он отослал Его обратно, не выразив ни малейшего недовольства против Него; по его мнению, Он не совершил преступления, достойного смертной казни. Он посмеялся над Ним как слабым человеком, но не посчитал Его опасным для общества». Он решил, что Бедлам (дом для умалишенных) для Него более подходящее место, чем Тибурн (место казни в Лондоне).
III. Пилат намерен освободить Его, если только они дадут свое согласие на это. Ему следовало бы сделать это, не спрашивая их позволения. Fiat justitia, ruat celum да совершится правосудие, если даже небеса обрушатся. Но страх перед человеком многих увлекает в эту западню: вместо того чтобы дать место правосудию, даже если при этом небо с землей сойдутся, они готовы, вопреки своей совести, поступить несправедливо, лишь бы не попасть в беду. Пилат заявил о невиновности Христа и имел намерение освободить Его, однако, из угождения народу:
1. Он хотел освободить Его как преступника, потому что ему нужно было для праздника освободить одного узника, ст. 17. Тогда как Пилат должен был освободить Его по справедливости и не быть никому благодарным за это, он хотел освободить Его из милости и не быть обязанным за это народу.
2. Он хотел, наказав, освободить Его. Если в Нем не нашли никакой вины, то почему Он должен быть наказан? Бичевание невинного человека так же несправедливо, как его распятие, и не может быть оправдано ссылкой на то, что это удовлетворит требования народа и сделает Его объектом их сострадания, вместо того чтобы быть объектом их зависти. Мы не должны совершать зло во имя добра.
IV. Народ предпочел, чтобы был отпущен Варавва, их жалкий собрат, которому нечем было заслужить их благоволение, кроме как дерзостью своих преступлений. Варавва был лишен свободы за произведенное в городе возмущение и убийство (преступление, самое непростительное из всех), однако этого преступника предпочли Христу: смерть Ему! а отпусти нам Варавву, ст. 18−19. И ничего удивительного нет в том, что такая толпа выразила свое благоволение к такому человеку, который действительно был мятежником, а не к Тому, Кто был истинно верным и ложно обвинялся в подстрекательстве к мятежу.
V. Когда Пилат вторично стал убеждать их, что Христа следовало бы освободить, они закричали: распни, распни Его, ст. 20−21. Они хотели не просто Его смерти, но именно такой ужасной смерти, ничто другое, кроме распятия Христа, не могло удовлетворить их: распни, распни Его.
VI. Когда Пилат в третий раз пытался убедить их, показывая необоснованность и несправедливость их требования, они пришли в еще большее неистовство (ст. 22): «Какое же зло сделал Он? Назовите Его преступление. Я ничего достойного смерти не нашел в Нем, и вы не можете сказать, что нашли в Нем что-то, заслуживающее смерти. Итак, если вы согласитесь, наказав Его, отпущу». Но народная ярость, чем больше ей потакают, тем более яростной она становится, — они продолжали с великим криком, с громкими возгласами, или выкриками, не просить, а требовать, чтобы Он был распят; как будто они имели такое же право в день праздника требовать распятия невиновного, как и освобождения виновного.
VII. Пилат в конце концов уступает их настойчивости. Крик народа и первосвященников превозмог, Пилату было не справиться с ним, он вынудил его пойти против своих убеждений и своего расположения. Он не имел мужества идти против такого сильного течения и решил быть по прошению их, ст. 24. Здесь мы видим как суд отступил назад, и правда стала вдали из-за страха перед народной яростью. Истина преткнулась на площади, и честность не может войти, Ис 59:14. Об этом снова говорится в ст. 25, а вместе с этим и об освобождении Вараввы, отягчающем их вину: И отпустил им посаженного за возмущение и убийство в темницу (благодаря чему он лишь утвердится в своем беззаконии и наделает еще больше вреда), потому что они просили его, поскольку он, в общем, был такой же, как и они, а Иисуса предал в их волю. Более жестоко он не мог поступить с Ним, как предать Его в их волю, тех, кто ненавидел Его совершенной ненавистью, чьи милости были жестокостями.
На этот текст нет комментариев.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента