I. Саму притчу, в которой все сыны человеческие представлены как управляющие тем, что они имеют в этом мире, то есть мы всего лишь управители. Чем бы мы ни владели, все это собственность Божья, а мы только пользуемся ею, причем в соответствии с указаниями нашего великого Господина и во славу Его. Рабби Кимчи (Kimchi), которого цитирует д-р Лайтфут (Lightfoot), говорил: «Наш мир — это дом, небеса — крыша, звезды — светильники, земля и ее плоды — богатая трапеза, Хозяин дома — святой благословенный Бог, человек — управитель, в чьи руки переданы богатства этого дома; если он ведет себя благоразумно, то обретает благоволение в очах своего Господа; если же нет, то отстраняется от управления». Итак:
1. В притче говорится о неверности управителя. Он расточал имение своего господина, присваивал его себе или по нерадению привел его в упадок, о чем было донесено его господину ст. 1. Мы все подлежим подобному обвинению. Мы не наилучшим образом употребляем то, что Господь доверил нам в этом мире, но искажаем Его замыслы, и чтобы нам не быть за это судимыми нашим Богом, мы должны сами судить себя.
2. Отстранение управителя с занимаемого им поста. Господин управителя, призвав его, сказал ему: «Что это я слышу о тебе? Я ожидал от тебя лучшего». Он говорит как человек, огорченный тем, что обманулся в нем и вынужден теперь прогнать его со службы; управитель встревожился, услышав такие слова, однако он не мог отрицать этого, поэтому ему ничего не оставалось, как представить полный отчет о своих делах и уходить как можно скорее, ст. 2. Это учит нас тому, что:
(1) Все мы вскоре будем отстранены от нашего управления в этом мире, мы не всегда будем обладать тем, чем обладаем сейчас. Придет смерть и освободит нас от нашего управления, лишит нас способностей и возможностей творить добро, которые мы имеем сейчас, и другие придут на наше место.
(2) Наша отставка от управления в момент смерти будет справедливой, заслуженной, ибо мы расточали имение нашего Господа и поэтому потеряли Его доверие, так что не можем жаловаться на несправедливое отношение к себе.
(3) Когда нас отстранят от управления, мы должны будем дать о нем отчет нашему Господу: после смерти — суд. Нас честно предупреждали и о нашем увольнении, и об отчете, который придется дать, и нам следовало бы почаще думать об этом.
3. Его позднее благоразумие. Теперь он начал рассуждать: «Что мне делать?..» (ст. 3). Было бы лучше, если бы он раньше об этом подумал, прежде чем лишился из-за своей неверности хорошего места. Но лучше поздно одуматься, чем никогда. Отметим, поскольку все мы знаем, что скоро будем отстранены от управления, то должны подумать, что будем делать потом. Ему надо как-то жить; как добыть средства к существованию?
(1) Он знает, что он не настолько трудолюбив, чтобы зарабатывать себе на жизнь трудом: «Копать я не могу. Я не могу зарабатывать хлеб своим трудом». Но почему он не может копать? Скорее всего, он не был ни старый, ни увечный, но просто лентяй. Его не могу на самом деле означает не хочу, причина не в физической, но в нравственной его нетрудоспособности, от которой он и страдал. Если бы господин, отстранив его от управления, оставил бы его у себя в качестве работника и поставил над ним надзирателя, то заставил бы его научиться копать. Он не может копать, потому что никогда не занимался этим. Это означает, что никаким земным трудом мы не можем обеспечить существование наших душ и ничего полезного для них не можем сделать нашими собственными усилиями.
(2) Он знает, что у него нет такого смирения, чтобы добывать хлеб, прося милостыню: просить стыжусь. Это был голос гордости, как перед этим — лени. Кого Бог в провидении Своем сделал неспособным помочь самому себе, тот не должен стыдиться просить помощи у других. У этого управителя было больше оснований стыдиться того, что он обворовывал своего господина, чем попрошайничества.
(3) И вот он решает приобрести себе друзей из числа должников своего господина или арендаторов, задержавших выплату ренты. С этой целью он отдает им их расписки: «Знаю, что сделать, ст. 4. Мой господин прогонит меня из дома. Своего дома, куда бы я мог пойти, у меня нет. Мне известны все арендаторы господина моего, которым я оказал много добрых услуг, а теперь сделаю еще одну и этим самым обяжу их так, что каждый из них будет рад принять меня в свой дом и окажет мне наилучший прием, и пока я жив или, по крайней мере, пока не смогу лучше устроиться, буду квартировать у них, переходя из одного дома в другой». Таким образом, способ, избранный управителем для того, чтобы сделать их своими друзьями, заключался в следующем: он срежет большую часть их долгов его господину и в своем отчете укажет значительно меньшие суммы по сравнению с теми, что были на самом деле. И вот он посылает за одним из должников, задолжавшим его господину сто мер масла (этим товаром он платил ренту): возьми твою расписку, говорит он ему, вот она, и садись, скорее напиши: пятьдесят, ст. 6; так он уменьшил его долг ровно вполовину. Заметим: управитель очень торопился: «Садись быстрее и делай, что тебе говорят, чтобы нас не застали за этим делом и не заподозрили в нем». Затем он позвал другого должника, который остался должен господину его сто мер пшеницы. Его вексель он сократил на пятую часть и предложил ему написать: восемьдесят, ст. 7. Вероятно, то же самое он проделал и с другими, делая скидки соответственно тому, какую любезность ожидал с их стороны. Подумайте только, как ненадежно то, чем мы владеем в этом мире; это особенно относится к тем, кто имеет много, кто перекладывает на других заботу о своем имении и тем самым дает им возможность обманывать себя, потому что не желает утруждать себя, лично надзирая над ним. Подумайте также о том, какое предательство встречается даже среди тех, которым оказывают большое доверие. Как трудно найти человека, кому можно было бы вполне доверять! Бог верен, а всякий человек лжив. Хотя этот управитель был уже отстранен за свои нечестные дела, он продолжает делать то же самое. Люди редко исправляются в своих ошибках, хотя и очень сильно страдают от них.
4. Похвала господина: И похвалил господин управителя неверного, что догадливо поступил, ст. 8. Возможно, здесь подразумевается господин этого раба, которому понравилась его изобретательность и ловкость, хотя его плутовство не могло не вызвать гнева у него. Однако последняя часть стиха содержит слова нашего Господа, поэтому, как я полагаю, и весь стих может относиться к Нему. Христос как бы говорит: «Мне нравится этот человек, который знает, как помочь себе, как воспользоваться имеющейся у него возможностью и обеспечить свое будущее». Он хвалит управителя не за то, что тот обманул своего господина, но за то, что мудро поступил в отношении себя самого. Возможно, однако, что он сделал хорошо и для своего господина и в то же время справедливо поступил с арендаторами. Он знал, на каких жестких условиях заключил с ними договоры, так что они не могли заплатить за аренду и, притесняемые его жестокостью, задолжали и теперь оказались вместе со своими семьями на грани разорения. И вот, уходя, управитель решил сделать то, что обязан был сделать, как по справедливости, так и из милосердия, — не только освободить их от части их долга, но и на будущее снизить арендную плату. Сколько ты должен господину моему? Эти слова могут означать: «Какая твоя арендная плата? Приходи, я снижу тебе ее, но не ниже положенного». До этого он был усердным слугой своего господина, но теперь начинает считаться с арендаторами, старается завоевать их благоволение, лишившись благоволения своего господина. Снижение ренты — это более длительное благодеяние, чем простое сокращение долга, и более обязывающее должников. Его предусмотрительная забота о своем благоденствии в этом мире постыжает нашу недальновидную беспечность относительно нашей участи в мире ином: сыны века сего, избравшие себе долю в этом мире, догадливее в своем роде, то есть действуют более рассудительно и лучше заботятся о своих мирских интересах и преимуществах, чем сыны света, принявшие Евангелие, заботятся о своей душе, о ее вечной участи. Заметьте:
(1) Мудрость людей мира сего в их заботах о мирском должна послужить нам примером того, как нам следует заботиться о своих душах; их правило — использовать свои возможности, делать летом в первую очередь то, что является самым необходимым, и при уборке урожая откладывать запас продуктов на зиму, заключать выгодные сделки, когда их предлагают, доверять верному, а не ложному. О, если бы мы были такими же мудрыми в наших духовных делах!
(2) Сыны века сего обычно превосходят сынов света. Не в том смысле, что сыны века истинно мудрые люди, они мудры только лишь в своем роде. Но в своем роде они мудрее, чем сыны света в своем, ибо, хотя нам сказано, что скоро мы будем отставлены от управления домом, мы не беспокоимся, как будто собираемся жить здесь вечно, как будто не существует загробной жизни, и не стараемся, как этот управитель, обеспечить свое будущее. Хотя, будучи сынами света (того света, в котором открываются посредством благовестия жизнь и нетление), мы не можем не знать о другом, грядущем мире, тем не менее мы не готовимся к нему, не отправляем туда наилучшее из имений своих и не привязаны к нему всем своим сердцем, как подобало бы нам это.
II. Применение притчи и выводы из нее (ст. 9): «И Я говорю вам... ученикам Моим (ибо эта притча предназначалась для них, ст. 9), хотя вы и немногим обладаете в этом мире, подумайте, как вы можете посредством этого малого творить добро». Заметьте:
1. Здесь наш Господь призывает нас к тому, чтобы мы обеспечили себе свободный доступ к блаженству в ином мире, используя свои земные имения для свершения добрых дел: «Приобретайте себе друзей богатством неправедным, подобно тому как управитель, используя богатство своего господина, сделал его арендаторов своими друзьями». Мудрость мирских людей состоит в том, что они распоряжаются своими деньгами так, чтобы иметь прибыль от них и впоследствии, а не только теперь, в настоящее время, и поэтому вкладывают их с выгодой — покупают землю или другие ценности. И мы должны учиться у них употреблять свои деньги так, чтобы с их помощью обеспечить себе в будущем лучшую жизнь в мире ином, как они рассчитывают на свои деньги в будущем жить лучше в этом мире. Отпускай хлеб свой по водам, чтобы по прошествии многих дней опять найти его, Еккл 11:1. В нашем случае: хотя все имеющееся у нас составляет имение нашего Господа, тем не менее если мы раздаем его арендаторам нашего Господа, чтобы помочь им, то это не только не может считаться несправедливым в отношении Господа, но, напротив, является нашим долгом перед Ним и нашим благоразумием по отношению к самим себе. Примечания.
(1) Предметы этого мира являются богатством неправедным, или ложным богатством, и не только потому, что оно добыто мошенничеством и неправдой, но и потому, что надеющиеся обрести в нем покой и счастье будут обмануты, ибо богатства эти тленны и несут разочарование возлагающим на них свои надежды.
(2) Хотя и не следует полагать свое счастье в неправедном богатстве, тем не менее оно может и должно быть использовано нами в целях достижения истинного счастья. И хотя мы не можем найти истинное удовлетворение в нем, однако можем обрести себе друзей с помощью его, не путем купли или заслуг, но своими добродетелями. Так мы можем сделать своими друзьями Бога и Христа, добрых ангелов, святых, нищих. Это весьма отрадная вещь — иметь дружеское расположение, когда мы предстанем с отчетом и нас будут принимать в вечные обители.
(3) Когда придет смерть, мы все обнищаем, οταν εκλιπη — когда вы придете к затмению. Смерть приведет нас к закату. Когда торговец становится банкротом, то о нем говорят, что он обнищал. Мы все должны в скором времени обнищать, смерть закроет магазин и запечатает подпись. Все наши земные утешения и наслаждения изменят нам, тело и сердце перестанут действовать.
(4) Нам следует проявить большую заботу о том, чтобы быть уверенными, что после смерти, когда мы обнищаем, будем приняты в вечные обители на небе. Жилище на небесах — дом нерукотворенный, вечный, 2Кор 5:1. Христос ушел туда прежде нас, чтобы приготовить место для Своих, и Он готов принять их. Ложе Авраамово готово принять их, и, когда Ангелы перенесут их в небесные обители, ангельский хор будет готов принять их туда. Нищие святые, которые прежде них вошли в славу, примут тех, кто в мире обеспечивал их средствами к существованию.
(5) Веская причина, почему мы должны свои земные богатства использовать для славы Божьей и пользы своих братьев, состоит в том, что таким образом мы собираем себе сокровище, добрый залог, доброе основание для будущего, для грядущей вечности. См. 1Тим 6:17−19, где поясняется сказанное здесь.
2. Доводы, которыми Христос усиливает Свой призыв изобиловать делами благочестия и милосердия.
(1) Если мы неправильно пользуемся дарами Божия провидения, то как мы можем ожидать от Него сейчас и в будущем тех утешений, которые являются дарами Его духовной благодати? Наш Спаситель проводит здесь сравнение между ними и показывает, что хотя своим верным применением земных благ мы не можем рассчитывать, что заслужим Божье благоволение, однако наша неверность в употреблении их может вполне справедливо лишить нас той благодати, которая необходима для того, чтобы привести нас в славу; именно это имеет здесь в виду наш Спаситель, ст. 10−14.
[1] Малое-это сокровища этого мира, многое — это благодать и слава. Итак, если мы неверны в малом, если используем материальные дары не в тех целях, для которых они были нам даны, то совершенно справедливо можно опасаться, что мы так же будем относиться и к дарам Божьей благодати, она окажется тщетно принятой нами, поэтому нам будет отказано в ней: Верный в малом и во многом верен. Кто служит Богу, делая добро своими деньгами, тот будет служить Ему и делать добро и более благородными и ценными талантами мудрости и благодати, духовными дарами, залогами неба; но кто закопал свой единственный талант мирского богатства, тот никогда не пустит в оборот пять талантов духовного богатства.
[2] Сокровища этого мира — это неправедное богатство, оно ненадежно, обманчиво, быстро уплывает из наших рук, и если мы хотим иметь от него пользу, то должны действовать энергично, иначе как можно ожидать, что нам доверят духовное богатство, которое единственно является истинным? (ст. 11). Будем уверены в том, что только те воистину богаты, и очень богаты, кто богат верою, кто богат для Бога, богат во Христе, в обетованиях и залогах неба. Поэтому будем собирать себе сокровище из этих богатств, будем считать их своим уделом и помышлять в первую очередь о них — о Царстве Божием и правде Его. И тогда если нам приложится и все остальное, то будем использовать их in ordine ad spiritualia — в духовных целях, так чтобы путем их правильного употребления мы быстрее могли овладеть истинным богатством и удостоились получить еще большую благодать от Бога, ибо человеку, который добр перед лицом Его щедрому, добродетельному человеку, Бог дает мудрость и знание (Еккл 2:26), то есть человеку, верному в богатстве неправедном, Он дает истинное богатство.
[3] Богатство мира сего — богатство чужое. Оно τα αλλοτρια, не наше собственное, ибо оно чуждо душе, ее природе и интересам. Оно не наше, ибо оно Божье. Его право на него превышает наше право, имеет приоритет перед ним; имущественное право остается за Ним, нам же принадлежит только право пользования. Оно чужое: мы получаем его от других, используем для других, и какое благо имеет владелец от своего имущества, когда оно умножается, разве только смотреть на него глазами своими, в то время умножаются и потребляющие его. И вскоре мы должны будем оставить его другим, и не знаем — кому. Но богатство духовное, вечное является нашим собственным (оно входит в душу, которая становится обладательницей его), оно неотторжимо от нас; это наша добрая часть, которая никогда не отнимется от нас. Если мы признаем Христа нашим собственным, Его обетования — нашими собственными, и небеса — нашими собственными, тогда мы имеем то, что истинно можем назвать своим собственным. Но как мы можем ожидать, что Бог обогатит нас всеми этими дарами, если мы не служим Ему нашим земным имуществом, которым были призваны лишь управлять?
(2) У нас нет никакого другого пути доказать свою принадлежность к рабам Божьим, как отдать себя всецело на Его служение, так чтобы заставить маммону, то есть все наши материальные средства, содействовать нашему служению Ему (ст. 13): Никакой слуга не может служить двум господам, чьи распоряжения так противоречивы, как распоряжения Бога и маммоны. Если человек будет любить мир и прилепится к нему, то он не сможет избежать ненависти и пренебрежения по отношению к Богу. Он подчинит всю свою притворную религию мирским целям и интересам и дары Божьи будет употреблять на служение миру, на мирские достижения. Но, с другой стороны, если человек полюбит Бога и прилепится к Нему, то он возненавидит мир (все, в чем Бог и мир приходят в столкновение), будет презирать его и все свои дела и успехи в этом мире заставит тем или иным путем содействовать своему продвижению в делах веры, все земное он будет употреблять так, чтобы оно помогало ему служить Богу и содействовало его спасению. Вопрос этот изложен здесь предельно ясно: Не можете служить Богу и маммоне. Их интересы настолько противоположны, что невозможно совместить служение тому и другому. Поэтому если мы решили служить Богу, то должны отказаться, отречься от служения миру.
3. Далее говорится о том, как это учение Христа было воспринято среди фарисеев и какие упреки Он высказал им.
(1) Они нечестиво смеялись над Ним, ст. 14. Фарисеи, которые были сребролюбивы, слышали все это, но не могли противоречить Ему, поэтому смеялись над Ним. Это следует рассматривать:
[1] Как грех, как плод их сребролюбия, их господствующего греха, их собственного беззакония.
Примечание. Существует много тех, кто исповедует веру, изобилует знаниями и упражнениями в благочестии и, тем не менее, губит себя любовью к миру, так как ничто другое так не ожесточает сердце против слова Христа. Эти сребролюбивые фарисеи не могли переносить, когда касались того, что было их Далилой, их любимой похотью; за это они и смеялись над Христом, εξεμυκτηριζον αυτον — они бурчали на Него себе под нос, брызгали слюной на Него. Это было выражением крайнего презрения и пренебрежения: слово Господне у них в посмеянии, Иер 6:10. Они смеялись над Ним за то, что Он шел против мнений и правил мира, что стремился обратить их от греха, к которому они были сильно привязаны. Отметим, насмехаться над словом Божьим свойственно тем, кто решил не покоряться ему. Однако в конце концов они обнаружат, что таким образом от него не уйдешь.
[2] Как страдания Христа. Нашему Господу Иисусу пришлось претерпеть не только противоречия от грешников, но и их презрение, всякий день они смеялись над Ним. Тот, Кто говорил так, как никогда никто из людей не говорил, подвергался насмешкам и поношениям, и это было для того, чтобы Его верные служители не огорчались, когда их проповедь незаслуженно высмеивается. Насмешки не бесчестят человека, если он их не заслуживает. Над апостолами Христа насмехались, и это неудивительно, так как ученик не больше Господина своего.
(2) Христос справедливо укоряет их, но не потому, что они смеялись над Ним (Он знал, как пренебречь посрамление), а потому, что они обманывали сами себя, прикрываясь видимостью благочестия и будучи чужды силы его, ст. 15. Здесь отмечается:
[1] Их благовидная наружность, более того, превосходная наружность.
Во-первых, они выказывали себя праведниками пред людьми, они отрицали все обвинения в неправде, какие бы против них ни выдвигались, даже самим Христом. Они претендовали на то, чтобы их считали людьми исключительной святости и набожности, и оправдывали эти свои претензии: «Вы люди, делающие то, чего никто никогда не делал, вы делаете главной целью вашей жизни — завоевать среди людей хорошее мнение о себе, и всеми правдами и неправдами стараетесь показать себя праведными перед миром; этим вы славитесь».
Во-вторых, люди высоко ценили их. Их не только оправдывали, не упрекая ни в чем, но и восхваляли, уважали, считая их не просто хорошими людьми, но лучшими из людей. Их высказывания расценивались как Божественные изречения, их указания — как законы, их практическое поведение — как нерушимое правило.
[2] Их мерзкая внутренность, которую видел Бог: «Oн знает ваши сердца, они представляют собой мерзость в Его глазах, ибо полны всякого рода нечистоты». Отметим:
Во-первых, глупо выказывать себя праведниками перед людьми и думать, что если люди не знают о нас ничего худого, то этого вполне достаточно для нашего оправдания в день великого суда, ибо Бог, видящий наши сердца, знает о том зле внутри нас, которого никто другой не подозревает. Бог знает сердца наши, как много в них лжи, и это обязывает нас проверять собственную самооценку и уверенность в себе, ибо мы имеем все основания унижать себя и не доверять самим себе.
Во-вторых, неразумно судить о людях и вещах, основываясь на мнениях людей, увлекаясь общим потоком пошлых суждений; ибо то, что высоко у людей, которые судят по внешности, может оказаться мерзостью пред Богом, Который видит все в истинном свете и судит, мы уверены в этом, по правде. И, напротив, существуют те, кого люди презирают и осуждают, в то время как Бог оправдывает и одобряет их, 2Кор 10:18.
(3) Оставив их, Христос обращается к мытарям и грешникам, на которых Его благовестие с большей вероятностью окажет воздействие, чем на сребролюбивых и надменных фарисеев (ст. 16): «Закон и пророки были до Иоанна; ветхозаветное домостроительство, которое ограничивалось вами, иудеями, продолжалось до появления Иоанна Крестителя, и вам казалось, что только вы одни обладаете праведностью и спасением, и вы гордились этим, а то, что вы сведущи в законе и пророчествах, заставляло людей уважать вас. Но с появлением Иоанна Крестителя Царствие Божие благовествуется, то есть проповедуется новозаветное домостроительство, которое не оценивает людей с точки зрения их знания закона, но всякий усилием входит в евангельское Царство, язычники наравне с иудеями, и никто не должен считать себя обязанным пропустить в него вперед себя вышестоящих людей или стоять и ждать, когда начальники и фарисеи поведут их туда. Это не государственное, национальное установление, каким было иудейское домостроительство, когда спасение было от Иудеев, но касающееся лично каждого, поэтому всякий, кто понял, что он должен спасать свою душу и приготовиться к вечности, пробивает себе дорогу туда, чтобы не потерпеть неудачи, проводя время за пустыми разговорами и приветствиями». Некоторые так истолковывают смысл этого стиха: фарисеи смеялись над Христом, за то что Он говорил презрительно о богатых, ибо, думали они, разве не было в законе и пророках множество обетовании о богатствах и других временных благах? Разве не было среди самых лучших Божьих рабов очень богатых людей, как например, Авраам и Давид? «Действительно, — как бы говорит Христос, — так оно и было, однако теперь, когда благовествуется Царство Божье, все приняло иной оборот: теперь блаженны нищие, плачущие и преследуемые». Фарисеи, в воздаяние народу за их уважение к ним, позволяли им держаться дешевой, легкой, формальной религии. «Но теперь, когда проповедуется Евангелие, у людей открываются глаза, и как они не могут более питать прежнего почтения к фарисеям, так не могут и довольствоваться той безразличной, холодной религией, в которой были воспитаны, но прилагают святое усилие, чтобы войти в Царствие Божье». Отметим, кто хочет войти в небеса, те должны приложить много стараний, должны плыть против течения, идти против толпы, идущей в противоположном направлении.
(4) Однако Христос возражает при этом против всякого намерения умалить закон (ст. 17): Но скорее небо и земля прейдут, παρελθειν, хотя основания земли и столпы неба утверждены прочно, нежели одна черта из закона пропадет. Нравственный закон утвержден и ратифицирован, и ни один его пункт не может измениться, предписанные им обязанности по-прежнему остаются обязанностями, грехи, запрещенные им, так и остаются грехами. Более того, заповеди его объясняются и усиливаются в Евангелии, делаются более духовными. Обрядовый закон нашел в Евангелии свое совершенное исполнение, тени его заполняются евангельскими красками; ни одна черта из закона не пропадает, ибо она впечатана в Евангелие, хотя сила его как закона уничтожена, но картины его как прообразы сияют очень ярко, как свидетельствует об этом послание Евреям. Закон допускал некоторые вещи, во избежание большего зла, которые в Евангелии не допускаются, однако это не наносит никакого ущерба или умаления достоинству закона, но приводит к первоначальному значению закона, как например в случае закона о разводе (ст. 18), о чем мы читали ранее в Мф 5:32; Мф 19:9. Христос не допускает развода, ибо Его Евангелие призвано поразить горький корень развращенных похотей и страстей человеческих, уничтожить их, вырвать прочь; поэтому им не следует потворствовать так, как потворствовали прежде допущения закона, ибо, чем больше им потворствуют, тем более неумеренными и упорными они становятся.
Ст. 1−9 Сказал же и к ученикам Своим: один человек был богат и имел управителя, на которого донесено было ему, что расточает имение его; и, призвав его, сказал ему: что это я слышу о тебе? дай отчет в управлении твоем, ибо ты не можешь более управлять. Тогда управитель сказал сам в себе: что мне делать? господин мой отнимает у меня управление домом; копать не могу, просить стыжусь; знаю, что сделать, чтобы приняли меня в домы свои, когда отставлен буду от управления домом. И, призвав должников господина своего, каждого порознь, сказал первому: сколько ты должен господину моему? Он сказал: сто мер масла. И сказал ему: возьми твою расписку и садись скорее, напиши: пятьдесят. Потом другому сказал: а ты сколько должен? Он отвечал: сто мер пшеницы. И сказал ему: возьми твою расписку и напиши: восемьдесят. И похвалил господин управителя неверного, что догадливо поступил; ибо сыны века сего догадливее сынов света в своем роде. И Я говорю вам: приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители
Недоумение возникает у многих при чтении этой притчи: ведь этот лукавый управитель поступил, как мошенник, занялся подлогами, чтобы не остаться нищим.
И что же? Его господин узнал об этом, и смотрите, как отнесся к этому: он похвалил управителя неверного, что догадливо поступил, ибо сыны века сего догадливее сынов света в своем роде.
Но вот что слышите вы от Господа Иисуса Христа: И я говорю вам: приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители. Вот тут Господь как будто советует поступать так, как поступил мошенник-управитель.
Нет, совсем не так, смысл слов Христовых совсем иной: он очень велик, он очень свят, как глубоки и святы все слова Спасителя нашего. Он знал, что богатство богатых в большинстве случаев бывает богатством неправедно приобретенным эксплуатацией рабочих своих, сотрудников своих, обсчитыванием их. Он знал, что богатые часто поедают дома вдов и сирот. Он знал, что богатство человеческое в большинстве случаев бывает богатством неправедным. Таким богатством неправедным было и богатство этого господина, которого так ловко обманул его управитель.
А если так, если богатство обычно бывает неправедным, что с ним делать? Неужели продолжать пользоваться им? Нет, Господь советует использовать богатство неправедное так, как сумел использовать его этот неверный управитель. Ведь он поставил целью своего мошенничества и подлогов приобретение друзей, которые приняли бы его в дома свои, избавили бы от необходимости копать землю или милостыню просить.
Господь и говорит нам: Если у вас есть неправедное богатство, поступайте так, как поступил неверный домоправитель, употребите его на то, чтобы приобрести себе друзей, которые оправдают вас в жизни вечной, если вы употребите богатство на помощь им, на облегчение страданий и нищеты. Раздавайте богатство ваше, и тогда будут они, эти облагодетельствованные вами несчастные, ходатаями за вас пред Престолом Всевышнего. Господь вовсе не советует приобретать богатство неправедным путем. Он советует избавиться от неправедного богатства, советует использовать его так, как это нужно для спасения душ наших. Можно сказать, что Господь не только явно неправедное богатство, но и всякое богатство считает неправедным.
Не каждое богатство приобретается неправедным путем, путем нечистым. Бывает немало людей, которые богатство стяжали путем чистым: тяжелым трудом своим, благодаря талантам своим, благодаря глубокому уму своему; такое богатство почетно и не ставится наряду с неправедным… Но и это богатство Господь считает неправедным.
Основываюсь на словах Самого Спасителя, ибо вы слышали, как однажды подошел к Спасителю юноша, желавший спастись, и просил указать, что требуется, чтобы наследовать жизнь вечную. Господь отвечал: «Разве ты не знаешь заповедей? Исполняй эти заповеди». Юноша ответил: «Я все заповеди знаю, все их исполняю; что еще требуется от меня?» Господь ответил: Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим (Мф 19:21). Опустив скорбно голову, этот юноша в молчании отошел от Христа, потому что велико было богатство его, и не мог он расстаться с ним.
Если не мог расстаться с ним, поступил неправильно, ибо люди, следующие основному закону Христову, закону любви и милосердия, не могут равнодушно смотреть на страдания несчастных, голодающих, обездоленных, бесприютных и обязательно будут раздавать свое богатство.
А если не раздаем богатства, даже праведного, значит нет у нас любви, а если нет любви, то как получим жизнь вечную, радость вечную? Итак, видите, что не только неправедное богатство, но и всякое богатство, удерживаемое при себе, лишает права получить жизнь вечную.
Богатство, которое человек держит только для себя, которым не старается приобрести друзей, которые бы свидетельствовали перед Богом о милосердии Его на Страшном Суде, осуждает человека. Богатство подобно тяжким железным узам, которыми связан человек в жизни. Это тяжесть, которая давит его к земле, тяжесть, которая не дает воспарить горе, к Престолу Всевышнего.
Поэтому всякое богатство, даже чисто нажитое; Господь считает богатством неправедным и заповедует богатством этим распорядиться как мошенник-домоправитель; распорядиться так, чтобы приобрести друзей в жизни вечной.
Источник: Спешите идти за Христом. Притча о неправедном домоправителе.
Ст. 1−9 Сказал же и к ученикам Своим: один человек был богат и имел управителя, на которого донесено было ему, что расточает имение его; и, призвав его, сказал ему: что это я слышу о тебе? дай отчет в управлении твоем, ибо ты не можешь более управлять. Тогда управитель сказал сам в себе: что мне делать? господин мой отнимает у меня управление домом; копать не могу, просить стыжусь; знаю, что сделать, чтобы приняли меня в домы свои, когда отставлен буду от управления домом. И, призвав должников господина своего, каждого порознь, сказал первому: сколько ты должен господину моему? Он сказал: сто мер масла. И сказал ему: возьми твою расписку и садись скорее, напиши: пятьдесят. Потом другому сказал: а ты сколько должен? Он отвечал: сто мер пшеницы. И сказал ему: возьми твою расписку и напиши: восемьдесят. И похвалил господин управителя неверного, что догадливо поступил; ибо сыны века сего догадливее сынов света в своем роде. И Я говорю вам: приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители
Человек богатый — это Бог; «управитель» (эконом, пристав, надсмотрщик) — человек, каждый человек; человек — управитель в Божьем имении, на самом деле он не имеет ничего своего: мир вокруг него — это Божье имение, да и душа с телом даны ему от Бога. Вся обязанность пристава состоит в том, чтобы мудро управлять этим Божьим имением. Бог как Господин и Владетель делает расчет, требует отчета: «Дай отчет в управлении твоем», т. е. как ты управлял своим телом и душой, как относился к другим людям и к миру вообще, как ты распоряжался в доме своего тела и своей души, как ты относился к душам других людей. Управитель сознает то, что Бог — Господин — может в любой момент отнять у него «управление» домом (т. е. так или иначе, отнимет у него управление домом тела и домом души в час смерти). Управитель также знает и то, что и другие люди суть должники Божии, должники «Господина» — Бога; должники и душой, и телом, и всем тем, что они делают с душой и телом, особенно грехами. Особенно грехами своими люди становятся должниками Богу, они не должны управителю, ибо грех в первую очередь есть грех пред Богом, Он один может за грехи и душу и тело погубить в геенне (Мф 10:28). И что же делает управитель? — Он призывает «должников Господина своего» и списывает их грехи, прощает их грехи; однако только Бог имеет право прощать грехи, ибо лишь Он в состоянии отпускать грехи, т. е. стирать, выглаживать, уничтожать их. Списывая грехи (т. е. долги) должников Божиих, управитель творит неправду, творит то, на что не имеет права. Этим он становится «неправедным» пред Господом, ибо восхищает Божие право. Вук (Караджич. — Примеч. пер.) неправильно перевел «неверный»; τῆς ἀδικίας значит «неправедный». Господин хвалит «управителя неправедного, что догадливо поступил», — хвалит его за прощение грехов другим людям, за то, что управитель не осуждает их за грехи, но покрывает их грехи снисходительным прощением и смиренной любовью. Спаситель заповедует всем нам: «Приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители». Живя на земле, люди своими евангельскими, богоугодными делами созидают себе вечные обители на небе, что ясно видно из 2Кор5:1−4.
Источник: Из писем.
Ст. 1−9 Сказал же и к ученикам Своим: один человек был богат и имел управителя, на которого донесено было ему, что расточает имение его; и, призвав его, сказал ему: что это я слышу о тебе? дай отчет в управлении твоем, ибо ты не можешь более управлять. Тогда управитель сказал сам в себе: что мне делать? господин мой отнимает у меня управление домом; копать не могу, просить стыжусь; знаю, что сделать, чтобы приняли меня в домы свои, когда отставлен буду от управления домом. И, призвав должников господина своего, каждого порознь, сказал первому: сколько ты должен господину моему? Он сказал: сто мер масла. И сказал ему: возьми твою расписку и садись скорее, напиши: пятьдесят. Потом другому сказал: а ты сколько должен? Он отвечал: сто мер пшеницы. И сказал ему: возьми твою расписку и напиши: восемьдесят. И похвалил господин управителя неверного, что догадливо поступил; ибо сыны века сего догадливее сынов света в своем роде. И Я говорю вам: приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители
Всякая притча прикровенно и образно объясняет сущность какого-нибудь предмета, но не она во всем подобна тому предмету, для объяснения которого берется. Поэтому не должно все части притчи изъяснять до тонкости, но, воспользовавшись предметом, насколько прилично, прочие части нужно опускать без внимания, как прибавленные для целости притчи, а с предметом не имеющие никакого соответствия. Так нужно поступить и с предложенной притчей. Ибо если мы возьмемся до тонкой подробности объяснять все, кто домоправитель, кто приставил его к управлению, кто донес на него, кто должники, почему один должен маслом, а другой — пшеницей, почему говорится, что они должны были по сто, и если все прочее вообще будем исследовать с излишним любопытством, то мы сделаем речь темной, причем, вынужденные затруднениями, может быть, дойдем и до смешных объяснений. Поэтому настоящей притчей должно воспользоваться столько, сколько можно. Поясню несколько. Господь желает здесь научить нас хорошо распоряжаться вверенным нам богатством. И, во-первых, мы научаемся тому, что мы не господа имения, ибо ничего собственного не имеем, но что мы управители чужого, вверенного нам Владыкой с тем, чтобы мы располагали имением хорошо и так, как Он повелевает. Потом научаемся тому, что если мы поступаем в управлении богатством не по мысли Владыки, но вверенное нам расточаем на свои прихоти, то мы такие управители, на которых сделан донос Ибо воля Владыки такова, чтобы вверенное нам мы употребляли на нужды сослужителей, а не на собственные удовольствия. Когда же на нас доносят и мы имеем быть отставленными от управления имением, то есть исторгнутыми из здешней жизни, когда именно мы будем давать отчет в управлении после преставления отселе, тогда мы поздно примечаем, что нужно делать, и приобретаем себе друзей богатством неправедным. Неправедным называется то богатство, которое Господь вручил нам для употребления на нужды братьев и сослужителей, а мы удерживаем оное для самих себя. Но поздно мы ощутим, куда нам обратиться, и что в этот день мы не можем ни трудиться, ибо тогда не время делать, ни милостыни просить, ибо неблагоприлично, так как девы просившие (милостыни) названы глупыми (Мф 25:8). Что же остается делать? Разделить с братьями это имение, чтобы, когда перейдем отселе, то есть переселимся из здешней жизни, бедные приняли нас в вечные обители. Ибо нищим во Христе назначены в удел вечные обители, в которые они могут принять явивших им любовь здесь чрез раздачу богатства, хотя оное, как принадлежащее Владыке, сначала нужно было раздать бедным. Они суть должники по сказанному: «он всякий день милует и взаймы дает» (Пс 36:26), и в другом месте: «Благотворящий бедному дает взаймы Господу» (Притч 19:17). Итак, предварительно нужно было все раздать этим добрым должникам, которые уплачивают во сто крат. Впрочем, когда мы оказываемся управителями неверными, несправедливо удерживая за собой то, что назначено для других, нам не должно навсегда оставаться в этом бесчеловечии, но должно раздавать бедным, чтобы они приняли нас в вечные обители. — Когда мы так будем изъяснять эту притчу, то в объяснении не встретится ничего ни лишнего, ни изысканного, ни сногадательного. Впрочем, выражение сыны века сего догадливее и далее, кажется, означает нечто другое, и не неудобопонятное или странное. «Сынами века» сего называет тех, кои придумывают все, что на земле полезно для них, а «сынами света» тех, кои из любви к Богу, должны преподавать другим духовное богатство. Итак, здесь говорится, что люди, поставляемые в управители человеческим имением, всячески стараются о том, чтобы после отставки от управления иметь утешение, а сыны света, поставляемые, то есть получающие в доверие управление духовным имением, нисколько не думают о том, чтобы после сего получить себе пользу. Итак, сыны века сего суть те, коим вверено управление человеческими делами и кои «в своем роде», то есть в жизни сей, умно ведут свои дела, а сыны света те, кои приняли имение с тем, чтобы управлять им боголюбезно. Оказывается, что, управляя человеческим имением, мы умно ведем свои дела и стараемся, чтобы иметь какое-нибудь убежище жизни и тогда, когда будем отставлены от сего управления. А когда управляем имением, коим должно распоряжаться по воле Божией, мы, кажется, не заботимся о том, чтобы нам по преставлении из здешней жизни не подпасть ответственности за управление и не остаться без всякого утешения. Потому мы и называемся неразумными, что не думаем о том, что будет полезно для нас после сего. Но будем приобретать себе друзей в нищих, употребляя на них неправедное богатство, данное нам от Бога в оружие правды, но нами удержанное в свою пользу и потому превратившееся в неправду. Если же богатство, праведным путем доставшееся, когда им управляют нехорошо и не раздают нищим, вменяется в неправду и в маммону, то тем более богатство неправедное. Будем же сим последним приобретать себе друзей, чтобы, когда умрем и переселимся из здешней жизни или и в другом случае будем малодушествовать от осуждения, они приняли нас там в вечные обители.
Сказал же и к ученикам Своим: один человек был богат и имел управителя, на которого донесено было ему, что расточает имение его
Притча о неправедном домоправителе находится только у одного евангелиста Луки. Сказана она, несомненно, в тот же день, в который Господь произнес и три предыдущие притчи, но связи с теми притчами эта притча не имеет, так как те произнесены были Христом с отношением к фарисеям, а эта — имеет в виду учеников Христа, т. е. многих Его последователей, которые уже начали служить Ему, оставив служение миру (Тренч, с. 357), — большею частью бывших мытарей и грешников (прот. Буткевич., «Объяснение притчи о неправедном домоправителе». Церковные ведомости, 1911, с. 275).
Один человек. Это был, очевидно, богатый землевладелец, который сам жил в городе, довольно далеко от своего имения, и не мог потому сам навещать его (кого понимать здесь в переносном смысле — об этом будет сказано после изъяснения прямого смысла притчи).
Управителя (οἰκονόμον), т. е. такого управляющего, которому было вверено все заведование имением. Это был не раб (домоправители у евреев нередко выбирались из рабов), а человек свободный, как видно из того, что он по освобождении от обязанностей домоправителя намеревается жить не у своего хозяина, а у других лиц (стихи 3−4).
Донесено было. Стоящее здесь греческое слово διεβλήθη (от διαβάλλω) хотя и не означает, что донос был простой клеветой, как понимает, например, наш славянский перевод, тем не менее дает понять, что он был сделан людьми, относившимися враждебно к домоправителю.
Расточает (ὡς διασκορπίζων — ср. Лк 15:13; Мф 12:30), т. е. тратит на свою распутную и греховную жизнь, проматывает хозяйское имение.
Эта притча о неправедном Управителе в ряду всех речей Господних занимает особенное положение. Составители не только сказаний о земной жизни Христа Спасителя, но даже специальных толковании Евангелия, обычно стараются обойти ее молчанием как темную и исключительную по своему содержанию. Враги же церкви Христовой, пытаясь унизить достоинство нашего Божественного Учителя, намеренно выдвигали эту притчу на вид, как в высшей степени неудачную, ни с чем несообразную и даже нравственно несостоятельную. Сколько несправедливых нареканий доставила эта притча нашему Божественному Учителю от ложных мудрецов нашего века! Его обвиняли в наивном непонимании подлинной человеческой жизни, ибо приточный Управитель простовато полагает, что кто-то будет целый век кормить и поить его за то только, что он на несколько рублей уменьшил должникам и без того незначительный долг. Обвиняли Господа нашего и в явном незнании национального характера еврейских богачей: приточный богач, разоряемый своим управителем, да еще похваляющий убытки, нанесенные ему мошенничеством, взят не из жизни, а является плодом неудачной фантазии. Обвиняли Христа и в незнании общественно-государственной жизни: Его управитель и должники даже не подозревают о существовании уголовного суда, который мошенников и воров не поощряет и не милует. Обвиняли Спасителя и в более худшем — в прозрачном одобрении и сочувствии Его обману и мошенничеству. Но странно, что никто из лжеученых борцов против христианства не направил своего внимания вот на какое обстоятельство: когда Спаситель изрек эту свою притчу, никто не обратился к Нему с недоумениями и за каким-либо разъяснением, следовательно, она была всем ясна и понятна. Так как эта притча была произнесена Христом Спасителем одновременно с притчей о Блудном Сыне, то ясно, что Блудный Сын и Неправедный Управитель — ясные и понятные всем во времена Христа Спасателя, стали темными и загадочными впоследствии, когда изменились условия общественно-экономической жизни в Палестине, и современный Христу быт евреев подвергся забвению. Успехи исторической и археологической наук в новейшее время дают возможность восстановить подлинный смысл и значение столь пререкаемой притчи нашего Спасителя. Чтобы наглядно представить этот истинный смысл и запечатлеть его в умах и сердцах читателей, мы развернем во всей полноте одну из тех картин древнееврейской жизни, которые дали Христу Спасителю осязательный материал для Его Божественной притчи.
Громоздкий, тяжелой архитектуры, двухэтажный, гранитный, с коринфскими колоннами дом, стоявший у водоема Селах против «царского» сада, был очень хорошо известен почти каждому иерусалимскому еврею. Дом этот принадлежал одному из тех иудейских «князей», которые держали в своих руках почти всю торговлю древнего Востока и в то же время среди своих соотечественников слыли за людей праведных и благочестивых, верных блюстителей закона Моисеева.
В одной из многочисленных комнат этого дома с белоснежными мраморными полами, с роскошной обстановкой, доставленной из Рима, сидел сам владелец его Рехум-бен-Габбай. Перед ним с подобострастным видом стояло два человека, далеко не равного с ним происхождения и состояния. Впрочем, один из них и по одежде, и по манерам производил впечатление человека делового, зажиточного и аккуратного. Это был казначей Рехума, служивший у него уже много лет. Второй, по имени Шимей, был новичок, лишь в первый раз попавший в этот роскошный дом богача.
К нему-то и обратился с речью Рехум: «Мне рекомендовал тебя один из моих друзей, твой бывший владелец, давший тебе свободу».
Новичок низко поклонился. «В одном из моих имений, — продолжал Рехум, — сейчас свободна должность Управителя. Я не хочу отдать эту должность кому-нибудь из своих рабов. Среди них нет сейчас расторопного и опытного человека. Да если бы и нашелся такой, то от моих должников не было бы мне покоя с вечными жалобами на его грубость и нахальство. Поэтому во все свои имения я обычно назначаю управителями не рабов своих, а чужих свободоотпущенников. Если хочешь, то я во внимание к рекомендации моего друга, назначу тебя на свободную должность Управителя в своем Эн-Шемемском имении». Свободоотпущенник выразил полную готовность и, как мог, благодарил за это богача.
«Ты, конечно, знаешь, — сказал Рехум, — что это имение мое неплохое. Там есть и пахотное поле, и фруктовый сад, и большой виноградник, и масляничный сад. Все эти участки отдаются разным лицам в аренду. Каждый арендатор — мой должник, который, по сборе плодов и урожая, должен через Управителя вносить моему казначею определенную годовую плату за пользование тем или иным участком… Итак, ты согласен? Все подробности по делу управления и по вознаграждению тебя сообщит тебе мой казначей». И Рехум сделал рукою знак, что аудиенция кончилась. Оба посетителя вышли.
«Так вот знай, Шимей, — говорил Управителю казначей в своей квартире после получасового объяснения всех обязанностей по должности, — этот арендатор сада масличных деревьев должен доставлять тебе ежегодно 50 батов оливкового масла. Ты должен это масло продавать по иерусалимской цене и деньги представить мне. Арендатор-хлебопашец должен доставлять тебе ежегодно по 80 коросов белой пшеничной муки. Ты муку должен обратить в деньги и представить мне. Таким же образом ты должен поступить и с другими арендаторами. Так как срок аренды теперь кончился, то ты с каждым арендатором должен заключить вновь контракт на несколько лет, лучше всего на шесть — до субботнего года. Все контракты или расписки должны храниться у тебя».
«А какое же мне будет вознаграждение за мой труд?» — спросил новый Управитель. — «Вознаграждение обычное: определенной платы управителям у Рехума нет. Каждый управитель имеет право выторговать себе с арендаторов, сверх причитающегося владельцу, еще несколько мер муки, елея, вина и так далее. А чтобы твое содержание было более верно, ты можешь, как и всякий управляющий, требовать, чтобы твоя доля тех или иных продуктов была вносима в контракты и присоединяема к сумме Рехума».
Получив должные указания и разъяснения, новый Управитель вышел от казначея. «Да, как же! — ворчал он про себя. — Можешь, говорит, выторговать 55 батов Я — не дурак. Я уже несколько раз осматривал это имение. Там не 55 можно взять, а если 100 батов содрать с арендатора, так и то он в убытке не останется. Да и хлебопашец может дать не 80 коросов, а вдвое больше. Впрочем… нет. Вдвое не даст: у него там работы много. Да и хлеб вообще дает меньше доходов, чем масло или вино. Ну да с него 100 коросов можно взять. Если прежние не дадут, найду новых, а сделаю по-своему».
И стал новый Управитель, вступивши в должность, заключать с арендаторами новые контракты, блюдя не только интересы Рехума, но не забывая и себя. Имение, действительно, было очень хорошее, и все арендаторы получали значительный доход. Правда, вымогательство и поборы нового Управителя тяжелехонькими им приходились. Но что же делать? И прежние Управители тоже не миловали их.
«Намаялся я, будучи рабом, — рассуждал сам с собой Шимей. — Теперь заживу в свое удовольствие. Денег будет у меня немало. У иного купца столько не бывает. Ведь каждый год буду для себя брать 50 батов елея. А это значит 200 ведер, или 8000 рублей серебром. Буду брать в свою пользу 20 коросов муки, а это ведь 400 четвертей, или 4000 рублей. Вот уже ежегодно 12000 рублей серебром есть. А там еще виноградник да фруктовый сад. Ну, чем я тоже не богач? Заживем теперь весело! Найду себе компанию, с кем повеселиться и покутить».
И стал новый Управитель проводить жизнь веселую, разгульную. Все, что ни получит в свою пользу, прокутит вместе со своими приятелями, которых у него стало много. Завелись и приятельницы, которые поглощали все больше денег. Стал он по жизни, словно блудный сын, «изъядый имение свое с любодейцами». Так жил он целых три года.
Хотя владелец имения непосредственно и не вмешивался в хозяйственные дела, да и жил он в Иерусалиме, однако, и до него стали доходить кое-какие слухи о разгульной жизни Управителя. Наконец, к нему поступил от кого-то злостный донос, что Управитель расточает его имение. И Рехум-бен-Габбай решил разгульного Шимея вызвать к себе.
«Что это я слышу о тебе? — строго спросил Рехум своего Управителя, когда тот явился к нему. — Ты ведешь жизнь распутную, мотаешь деньги. Где ты их берешь, Управитель Неправедный? Откуда у тебя такие суммы, что вечно устраиваешь пиры и окружаешь себя любодейцами? Мне рекомендовали тебя как человека степенного и честного. А ты оказался чуть не пьянчужкой и развратником. Вероятно, не свои, а мои деньги прогуливаешь, пропиваешь да проедаешь. Представь мне отчет по имению и убирайся! Я — иудей трезвый, строгий и благочестивый. Пьяниц и мотов я не терплю. Ты более управлять не можешь. Ступай!»
Строгая речь богача, не любившего шутить, очень подействовала на Шимея.
«Прогонит… В этом сомнения нет, что прогонит, — думал он про себя. — Конечно, все, что назначено, я исправно доставлял его казначею. В этом бен-Габбай ко мне не прицепится. А вот за разгульную жизнь он прогонит, обязательно прогонит: трезвый и благочестивый он иудей. Ну, что теперь буду делать? Сколько денег прожито, пропито, проедено! Ни одной драхмы не оставлено на черный день. Все спущено. Ну, куда теперь деваться? Без рекомендации ни к кому не попадешь, а Рехум хорошего отзыва обо мне не даст. Разве наняться в виноградники копать? Так я давно от тяжелого труда отвык. Сил на это уже нет. Пойти милостыню просить? Стыдно перед людьми и приятелями. Кругом везде меня знают».
«Как он меня назвал? — продолжал разговаривать сам с собой злосчастный свободоотпущенник. — Да! «Управитель Неправедный». Как неправедный? В чем? Все, что велено было взыскивать с арендаторов в пользу Рехума, я взыскивал, продавал по дорогой цене и аккуратно представлял казначею. Ни одной драхмы или лепты хозяйской не утаил. Интересы Рехума ни в чем не страдали. Ишь ты: «Управитель Неправедный»!»
Но тут в глубине души его что-то зашевелилось, голос совести вдруг заговорил в нем.
А что как и в самом деле «неправедный»? «Интересы Рехума не страдали». …Как же не страдали? Ведь ты должен был сообщить ему: это — с арендаторов без всякого убытка для них.
Да только ли против Рехума «неправеден» ты был? А арендаторов забыл? Разве по 50 коросов да по 20 батов ты должен-то брать с них? А ты что делал? Люди до пота трудились и день и ночь, а ты их трудовые деньги поглощал, проедал со своими прихлебателями, а вот настоящих тружеников чуть до беды не довел. У одного жена сколько времени была больна; последние деньги прожил, а тебе и горя мало. Тебе вынь да положь! У другого детей куча, да тоже то один, то другой захворает, перебивается кое-как. А ты с ножом к горлу пристал: давай, что обещался контрактом.
«Боже мой, Боже мой, что я делал! — приходя в себя, мучился «Неправедный Управитель» в своем сознании. — Разве так можно жить? Только грешил да вредил себе и людям. Куда теперь деваться? Разве этим приятелям и любодейцам нужен я буду без денег, без должности? Кто возьмет меня, кто приютит?»
Но вдруг его осенила счастливая, благодатная мысль. «Знаю, что сделать, — решительно сказал он себе. — Знаю, кто меня может приютить у себя, когда отставит меня Рехум». И на сердце у него вдруг стало тепло и светло. Он тотчас послал за арендатором масличного сада. И когда тот явился, спросил у него: «Сколько ты должен ежегодно давать масла по своей расписке на имя владельца?» — «Что же спрашиваешь? Сто батов». — «Вот твой контракт. Бери его, а сейчас садись и давай новую расписку».
Арендатор удивленно посмотрел на Шимея, но сел, со страхом ожидая нового вымогательства. «Теперь пиши 50», — сказал ему Управитель. «Что это значит? — воскликнул арендатор. — А куда же девать остальные 50? Неужели… неужели ты даришь их мне?» — «Да, дарю тебе», — с мягкой улыбкой ответил Шимей. «Но ведь по условию я еще три года буду пользоваться масляничным садом. Значит, ты свой доход отдаешь мне на эти года?» — «Да». — «Но ведь это будет уже 150 батов, все равно что 600 ведер. Ты, значит, даришь мне 24000 рублей?» — «Выходит, так». — «Да благословит тебя Бог Израилев! Благодарю тебя, Шимей! Отныне я — твой слуга, твой раб. Пользуйся мной, я в твоем распоряжении». — «Не забудь меня в моем несчастье», — тихо сказал ему Управитель.
По уходе этого должника, Шимей послал за другим арендатором. «Ты сколько должен каждый год давать по своему контракту муки?» — «Сто коросов». — «Возьми свое обязательство, садись и пиши новое, только не на 100, а на 80 коросов, какие следуют Рехуму, а мне больше не надо ни одного короса. Пусть они пойдут тебе и твоей семье».
И снова от удивленного арендатора посыпались слова искренней благодарности, ибо за три года ему возвращалась мука почти на 12000 рублей.
Так было и с остальными арендаторами.
Раскаявшийся в своей блудной, расточительной жизни «Неправедный Управитель» круто изменил свой образ жизни.
Еще не успел Шимей явиться к хозяину с последним отчетом, как тому казначей и еще кто-то успели доложить о разнесшемся слухе насчет щедрости Эн-Шеменского Управителя и происшедшей с ним перемены.
И удивился строгий, благочестивый Рехум такой самоотверженности своего «Неправедного Управителя». И когда тот явился к нему с отчетом, то не только не устранил его от должности, но даже похвалил его, что он так благочестиво и благоразумно поступил.
«Вы слышали эту притчу? — как бы так говорил Христос — Она всем вам понятна так же, как и притча о Блудном Сыне. Вы ни в чем не затруднились, слушая ее. Она не возбудила в вас никаких недоумений. Вы не спрашиваете ее объяснения.
Так знайте же, что и всегда «сыны века сего» — неправедные управители, грешные мытари, блудные сыновья и обрекаемые вами на смерть блудницы — бывают благоразумнее вас, «просвещенных» фарисеев. Вы ведь — «сыны света в своем роде». А между тем, вы, видя, не видите и, слыша, не слышите Божественного спасения, так что мытари и блудницы опережают вас на пути в Божие Царство. Ваши души и сердца слишком отягощены сребролюбием и тяготением к жалкому земному богатству, Вы не ищете Царства Божия и правды Его, не стремитесь к Небу, где обитает Отец ваш небесный.
Отриньте же, наконец, от себя это сребролюбие!
Подобно Неправедному Управителю, раздавайте щедро и самоотверженно эту «маммону неправды» всю без остатка беднякам, сиротам и вдовам, и сердца ваши умягчатся, и души ваши окрылятся любовию, и будете иметь искренних друзей и молитвенников за вас, и благодарностью откроют они вам входы в небесные, вечные обители, когда вы скончаетесь, покинув эту землю с ее тленным, суетным богатством.
Что значит это ничтожное, тленное богатство в сравнении с богатством истинным, духовным? Ведь это земное богатство — постороннее для вас, оно — не ваше, оно для вас внешнее. Оно лежит в сундуках, оно хранится в «сосудах».
Есть истинное богатство. Кто приобрел богатство это, тот носит его в самом себе, в глубине души своей. Это духовное, истинное богатство выше всех сокровищ мира. Оно состоит в познании тайн Божиих, в созерцании сокровенных видений, в даре прозорливости и пророчеств, в силе благодатных исцелений и преестественных чудес. Это богатство в полном смысле «ваше»: оно не нуждается ни в ящиках, ни в сосудах.
Но если вы не умеете во благо направить внешнее, «чужое» для вас богатство, если вы жадно трясетесь над золотом и серебром, если вы не способны распорядиться по закону Божественной любви этими земными сокровищами, то кто же доверит вам богатые сокровища неба — те сокровища, которые должны составлять ваше собственное внутреннее богатство? Ведь несправедливый, неверный в ничтожном неверен будет и в обильном. Кто щедр и милосерден, тот и духовные дары способен воспринять в душу свою на благо ближних своих. Верный в ничтожном и малом — верен будет и в великом.
Ваши души отягощены сребролюбием и любостяжанием; вы заглушили в себе все высокое и святое; вы забыли Бога и Его святое учение; вы предались маммоне, вы — рабы его. А никакой слуга не может работать двум господам Вы не можете одновременно служить Богу и маммоне.
Вам, сребролюбцы и фарисеи, странными кажутся эти речи. Вы смеетесь над ними? Ваши сердца огрубели, ваши души омертвели.
А у кого душа еще жива, у кого сердце еще не огрубело, внимайте притче о «Богатом и Лазаре», которую вы сейчас услышите от меня. Она приподнимет перед вами завесу. Она покажет вам судьбу богача, не знавшего истинного употребления земных богатств. «Если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят».
Источник: Неправедный управитель. Историко-археологическое изложение притчи.
В притче о неверном управителе многих смущает, что хозяин имения, под которым несомненно разумеется Бог, похвалил своего управляющего за то, будто, что тот, будучи отставлен от управления имением, совершил мошенничество, подделав с должниками своего господина расписки для того, чтобы «они приняли его в домы свои», т.е. чтобы снискать себе в их лице поддержку после потери должности. Но господин похвалил управителя не за мошенничество как таковое, а за находчивость, которую тот проявил, оказавшись в бедственном положении. Смысл притчи тот, что все мы лишь временные обладатели земными благами, которые находятся в нашем распоряжении лишь потому, что Господь доверил их нам на время нашей земной жизни. И мы должны использовать эти земные блага так, чтобы с помощью их обеспечить себя в будущей вечной жизни. Мы, однако, этого часто не делаем, не проявляем догадливости, какую проявил неверный управитель, почему Господь и сказал, что «сынове века сего мудрейши паче сынов света в роде своем суть». Между тем мы, подобно приточному управителю должны были бы «приобретать себе друзей от мамоны неправды (богатством неправедным), чтобы они приняли нас в вечные обители». Богатство называется «мамоной неправды», потому что часто неправедно приобретается, часто неправедно употребляется, часто делает человека несправедливым в отношении к другим и никогда не оправдывает прилагаемых о нем попечений и возлагаемых на него надежд. Поэтому единственно разумное употребление богатства это — использовать его на помощь нуждающимся, употребив на всевозможные добрые дела, дабы таким образом сделать его средством к приобретению себе Царства Небесного. Ведь богатство все равно мы так или иначе потеряем, с собой его на тот свет не возьмем, а добрые дела, сделанные при помощи его, всегда останутся с нами и послужат к нашему оправданию на Страшном Суде Божием.
Источник: Руководство к изучению Священного Писания Нового Завета. Четвероевангелие.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента