I. Нам следует позаботиться узнать о том, что доброго мы должны сделать в этой жизни, чтобы наследовать жизнь вечную. Этот вопрос был задан нашему Спасителю одним законником, или книжником, с единственной целью — искусить Его, а не научиться от Него, ст. 25. Законник встал и сказал: Учитель! что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? Если у Христа было особое предписание на этот счет, то законник надеялся выведать его у Него своим вопросом и, возможно, подвергнуть Его насмешкам; если же нет, то он мог высмеять Его учение как бесполезное, поскольку оно не дает никакого другого указания относительно достижения блаженства, кроме того, что они уже имеют. Может быть, он и не имел никакого злого умысла против Христа, как другие законники, а просто хотел немного поговорить с Ним, как некоторые люди ходят в церковь для того, чтобы послушать, что скажет проповедник. Вопрос был хороший: что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? Но он терял всю свою ценность, так как был предложен с злым или с низким намерением. Отметим, недостаточно только рассуждать о Божественном, вопрошать о нем, но необходимо это делать с надлежащим беспокойством. Если мы разговариваем о вечной жизни и о пути к ней в легкомысленном духе, просто как о предмете рассуждения и, что еще хуже, как о предмете спора, то мы только произносим имя Божье напрасно, как делал этот законник. Заметим относительно заданного вопроса следующее:
1. Как Христос отсылает законника к закону Божьему и предлагает ему следовать его предписаниям. Хотя Он знал мысли и намерения его сердца, однако отвечал ему не по неразумию его сердца, но по мудрости его вопроса. Он ответил ему вопросом (ст. 26): в законе что написано? как читаешь? Законник пришел проверить Христа и узнать Его, но Христос хочет проверить его и заставить его познать самого себя. Он разговаривает с ним как с законником, с человеком, сведущим в законе: занятия, связанные с его профессией, должны были просветить его; пусть же он применяет свои знания на практике, и тогда не будет лишен вечной жизни. Отметим, на пути к небу нам очень полезно размышлять о том, что написано в законе, что мы читаем в нем. Мы должны обращаться за помощью к Библии, к закону, находящемуся теперь в руках Христа, и следовать путем, указанным в нем. Это великая милость, что мы имеем написанный закон, что имеем благодаря этому закон, переданный достоверно и могущий поэтому распространяться дальше и сохраняться дольше. Имея написанный закон, мы обязаны читать его, читать с пониманием и сохранять в памяти прочитанное, чтобы при необходимости могли сказать, что написано в законе и как мы его понимаем. К нему мы должны апеллировать, по нему мы должны испытывать учения и им заканчивать диспуты; он должен быть для нас непреложной истиной, нашим критерием и руководством. Что записано в законе? Как мы читаем? Если в нас есть свет, то будет уважение и к этому свету.
2. Как хорошо законник сказал о законе и о его главных заповедях, которые мы должны соблюдать, если хотим наследовать вечную жизнь. В отличие от фарисея, он обращается не к преданиям старцев, но, как хороший знаток по части толкования текстов Священного Писания, останавливается на двух первых и самых главных заповедях закона, которые, как он считает, необходимо строго соблюдать, чтобы наследовать вечную жизнь, и которые включают в себя весь остальной закон, ст. 27.
(1) Мы должны возлюбить Господа Бога всем своим сердцем и смотреть на Него как на совершеннейшее Существо, самое прекрасное, бесконечно совершенное и превосходное, как на Того, Кому мы более всего обязаны своей благодарностью и привязанностью. Мы должны ценить Его, судить о себе по нашему рвению к Нему, полностью посвятить себя Ему. Наша любовь к Нему должна быть искренней, сердечной и горячей, она должна быть высшей любовью, сильной, как смерть, но разумной, такой, о причинах и основаниях которой мы можем дать отчет. Она должна быть цельной, Бог должен всецело обладать нашей душой и Ему надо служить всей нашей внутренностью. Мы ничего не должны любить помимо Его, но то, что любим, любить ради Него и в подчинении Ему.
(2) Своих ближних мы должны любить, как самих себя, и мы легко этого достигнем если будем любить Бога, как и положено Его любить, больше, чем самих себя. Мы должны всем желать добра и никому не желать зла, наш долг в этом мире — творить добро всем, насколько это в наших силах, и никому не причинять зла; мы должны взять себе за правило так обращаться с другими, как хотим, чтобы они обращались с нами. Вот что означает любить ближнего своего, как самого себя.
3. Одобрение Христом ответа законника, ст. 28. Хотя он пришел искушать Христа, тем не менее ответил правильно, и Христос похвалил его: правильно ты отвечал. Христос Сам считал эти две заповеди наибольшими из всего закона (Мф 22:37), в этом были согласны обе стороны. Поступающие хорошо заслуживают той же самой похвалы, что и те, кто хорошо говорит. До сих пор все было правильно, но оставалось самое трудное: «Так поступай, и будешь жить, то есть наследуешь жизнь вечную».
4. Стремление законника избежать обличения, которое уже было готово для него. Когда Христос сказал: «Так поступай, и будешь жить», — он понял, чего намеревался добиться от него Христос: его признания в том, что он так не поступает, и просьбы просветить его, что же он должен делать, каким путем ему следовать, чтобы получить прощение грехов; а также его признания в том, что и в будущем он не сможет так поступать своими собственными силами, и поэтому нуждается узнать, каким путем он может получить силу, чтобы так поступать. Но он, желая оправдать себя, не захотел продолжать беседу, а сказал фактически то же, что и юноша, ответивший Христу (Мф 19:20): все это сохранил я от юности моей... Отметим, многие задают хорошие вопросы скорее с целью оправдать себя, чем поучиться чему-то, с горделивым стремлением показать свои достоинства, вместо смиренного желания увидеть свои недостатки.
II. Нас должно интересовать, кто наш ближний, кого, согласно второй главной заповеди, мы обязаны любить. Таким был следующий вопрос законника, заданный им с единственной целью — закрыть предыдущий, чтобы Христос, в процессе его обсуждения не вынудил его осудить самого себя, когда он твердо решил оправдать себя. Что касается любви к Богу, он не хотел больше ничего говорить об этом, но был уверен, что его любовь к ближнему вполне соответствует заповеди закона, ибо он был всегда добр и почтителен ко всем окружающим его. Заметим:
1. Как превратны были понятия иудейских учителей по этому вопросу. Чтобы доказать это, д-р Лайтфут (Lightfoot) цитирует их собственные слова: «Когда Он сказал возлюби ближнего твоего, то исключил при этом всех язычников, ибо они не являются нашими ближними, к ним относятся только те, кто принадлежит к нашему народу и исповедует нашу веру». Они не осуждали на смерть израильтянина, убившего язычника, ибо он не был их ближним; правда, они говорили, что не следует убивать язычников, с которыми они не находились в состоянии войны, но если они видели язычника в смертельной опасности, то не считали себя обязанными спасать его жизнь. Такие безнравственные выводы они сделали из святого завета об избрании, которым Бог отличил их от всех других народов; злоупотребляя им, они лишились права на него. Бог справедливо прекратил это злоупотребление и передал милости завета языческому миру, которому они грубо отказывали в самых обычных милостях.
2. Как Христос исправляет это бесчеловечное понятие и с помощью притчи показывает, что мы не можем не считать своим ближним человека, в чьем милосердии нуждаемся и кто готов оказать нам это милосердие; и, следовательно, должны смотреть как на своих ближних на всех нуждающихся в нашем милосердии и соответственно проявлять его к ним, если даже они не нашей национальности и веры. Итак, рассмотрим:
(1) Саму притчу, которая повествует о том, как иудей попал в беду и как добрый самарянин оказал ему помощь. Заметим здесь:
[1] Как жестоко обошлись с ним его враги. Этот честный человек мирно шел по своим законным делам большой дорогой, которая вела из Иерусалима в Иерихон, ст. 30. Упоминание конкретных мест указывает на то, что это был реальный случай, а не притча; вероятно, он произошел незадолго до того, как об этом рассказывал Христос. Жизненные случаи могут дать нам много добрых поучений, если мы будем внимательно вникать в них и применять их к себе; они подобны притчам, составленным для назидания, но более действенны. Этот несчастный попал в руки разбойников. Неизвестно, кто совершил это злодеяние: аравийцы, грабители, жившие разбоем, или какие-то негодные люди из его же народа, или кто-то из римских воинов, которые, несмотря на строгую дисциплину в армии, занимались этими гнусными делами; одно ясно: они были очень жестоки, ибо не только отобрали у него деньги, но сняли с него одежду и, чтобы он не мог их преследовать или ради удовлетворения своей жестокости (ибо какая еще могла быть польза в его крови), изранили его и бросили полуживого умирать от ран. Здесь естественно возникает чувство справедливого негодования на разбойников, потерявших всякую человечность и уподобившихся грубым животным, хищным зверям, рожденным на уловление и истребление. В то же время мы не можем без сострадания думать о попавших в руки таких злых и несправедливых людей и должны быть готовы, когда это в наших силах, оказать им помощь. Как мы должны благодарить Бога за то, что Он охраняет нашу жизнь от разбойников!
[2] Как он был пренебрежен теми, кому следовало быть его друзьями, так как они были не только одной с ним национальности и веры, но один был священником, а другой — левитом, людьми общественного звания и положения; более того, они были людьми святыми по исповеданию, их положение обязывало их быть заботливыми и сострадательными (Евр 5:2), они должны были других учить исполнять в подобных случаях свой долг — спасать взятых на смерть. Однако они сами не делали этого. Д-р Лайтфут (Lightfoot) рассказывает, что многие священники жили в Иерихоне и оттуда ходили в Иерусалим, когда наступал их черед исполнять служение, и потом возвращались назад. Это было причиной большого количества проходящих туда и обратно по этой дороге священников и сопровождавших их левитов. Они шли тою дорогою и видели несчастного израненного человека. Вероятно, они слышали его стоны и не могли не сознавать, что если ему не оказать помощи, то он вскоре умрет. Левит не только увидел его, но подошел и посмотрел на него, ст. 32. Но они прошли мимо; увидев его бедственное положение, они постарались уйти как можно дальше от него, как бы для того, чтобы иметь повод сказать: вот, мы не знали этого. Как печально, когда те, кому надлежит быть образцом милосердия, изумляют своей жестокостью, когда обязанные являть милосердие Божье и пробуждать в других чувство сострадания заглушают его в самих себе.
[3] Как ему помог и облегчил его состояние чужеземец, некто самарянин, принадлежавший к народу, более всех других презираемому иудеями и самому ненавистному для них, с которым они даже не общались. И этот человек проявил участие к пострадавшему, ст. 33. Священник ожесточил свое сердце против соотечественника, а самарянин открыл его для чужеземца. Увидев его, он сжалился над ним, невзирая на его национальность. Хотя пострадавший был иудеем, но он был человеком, причем человеком, оказавшимся в беде, а самарянин научился уважать всех людей. Он не знал, когда такое же может случиться с ним, и поэтому сжалился над ним, надеясь, что так же сжалятся и над ним, когда он окажется в подобной ситуации. То что такая большая любовь была обнаружена у самарянина, могло показаться столь же удивительным как и великая вера, поразившая Христа в римлянине и в женщине хананеянке. Но на самом деле это не так, ибо сострадание — действие человека, в то время как вера — действие Божьей благодати. Сочувствие самарянина было не пассивным, он не посчитал вполне достаточным сказать пострадавшему: «Выздоравливай, поднимайся» (Иак 2:16), но, отдавая свою душу, он простер также и руку свою к этому несчастному нуждающемуся человеку, Ис 58:7,10; Притч 31:20. Смотрите, как благожелателен был этот добрый самарянин.
Во-первых, он подошел к человеку, от которого ушли священник и левит, и, наверно, поинтересовался, как он оказался в таком плачевном состоянии, и посочувствовал ему.
Во-вторых, он взял на себя роль врача, поскольку лучшего не было. Он перевязал его раны, используя для этого свое полотно, предназначенное, вероятно, для этой цели, и возлил на них масло и вино: вино — чтобы промыть, а масло — чтобы смягчить и заживить их; затем перевязал их. Он сделал все, что мог, чтобы облегчить страдания несчастного и предотвратить его гибель; его сердце обливалось кровью вместе с ним.
В-третьих, он посадил его на своего осла, а сам пошел пешком и привез его в гостиницу. Большое благо, когда на дороге есть гостиницы, где можно за деньги получить пищу и отдых. Возможно, если бы не это препятствие, самарянин в тот же вечер достиг бы цели своего путешествия, но, сочувствуя несчастному, он задержался в гостинице. Некоторые считают, что священник и левит оправдывали себя тем, что они спешили на служение в иерусалимский храм и поэтому не могли остановиться и оказать помощь несчастному. Можно предположить, что и самарянин шел по своим делам, но он понимал, что в таком случае, как этот, его собственные дела и жертвоприношение Богу должны уступить место делу милосердия.
В-четвертых, он позаботился о нем и в гостинице — уложил в постель, накормил его подходящей пищей, оказал необходимый уход и, возможно, помолился вместе с ним.
В-пятых, более того, на следующий день, покидая его, он оставил хозяину деньги на его содержание, как если бы это был его собственный сын, или это было его обязанностью заботиться о нем, и дал слово, что доплатит, если тот истратит больше. Два динария, равные нашим пятнадцати пенни, были, вероятно, в те времена значительной суммой, однако он дал их всего лишь как задаток, гарантирующий полную оплату всех услуг. Такую доброту и такое великодушие можно было бы ожидать от друга или брата, но их проявил чужой человек, причем иноверец и чужеземец.
Эту притчу можно использовать с целью, отличной от той, для которой она предназначалась, а именно: с целью показать доброту и любовь Бога, нашего Спасителя, к несчастному грешнику. Все мы были подобны этому пострадавшему путнику. Сатана, наш враг, ограбил нас, снял с нас одежду и изранил; таково зло, причиняемое нам грехом. По природе мы были более чем полумертвыми, мы были вдвойне мертвыми по преступлениям и беззакониям нашим; совершенно неспособными помочь себе сами, так как были без сил. Закон Моисея, подобно священнику и левиту, служителям закона, посмотрел на нас, но без сочувствия, и не имея ни сострадания, ни силы, чтобы помочь нам, прошел мимо нас. Но вот приходит благословенный Христос, этот добрый Самарянин (о Нем говорили с укором, что Он самарянин), Он проявляет к нам сострадание, перевязывает наши кровоточащие раны (Пс 116:3; Ис 61:1), возливает на них не масло и вино, а то, что несравненно драгоценнее, — Свою собственную кровь. Он заботится о нас и предлагает нам взять на Себя все расходы на наше излечение, и все это делает, несмотря на то что Он был вовсе не как один из нас, но бесконечно выше нас, пока не соблаговолил добровольно снизойти и сделаться подобным нам. Это возвеличивает богатства Его любви и обязывает всех нас сказать: «Какие мы великие должники, и чем мы можем воздать Ему?»
(2) Применение притчи.
[1] Истина, заключенная в ней, была высказана устами самого законника. Христос спросил: «Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам? (ст. 36). Священник, левит или самарянин? Кто из них выполнил роль ближнего?» Законнику не хотелось отвечать на этот вопрос, поскольку он должен был бы ответить: «Несомненно, самарянин», и он сказал: «Оказавший ему милость; несомненно, он был его ближним, и очень добрым ближним, я не могу не признать, что спасти честного иудея от гибели — доброе дело».
[2] Вытекающий из притчи долг доводится до совести законника: иди, и ты поступай так же. Долг взаимоотношений — это обоюдный долг; звание друга, брата, ближнего, как утверждает Гротий (Grotius), одинаково обязывает обе стороны, если одна сторона несет обязательства, то и другая не может быть свободна от них, как оговаривается во всех контрактах. Если самарянин поступает хорошо, помогая бедствующему иудею, то иудей поступает, конечно, нехорошо, отказывая в такой же помощи бедствующему самарянину. Это доброе служение должно быть обоюдным. «Поэтому иди и поступай так, как поступил самарянин, каждый раз, когда тебе представится возможность: окажи милосердие нуждающимся в твоей помощи и делай это без принуждения, с состраданием и заботой, даже если они будут не из твоего народа и не твоей веры или не твоих взглядов и не из твоей общины. Прежде чем хвалиться своим соблюдением великой заповеди о любви к ближнему, сделай свое милосердие всеобъемлющим». Законник очень гордился своим знанием и пониманием закона и поэтому думал поставить в тупик самого Христа, а Христос отправил его в школу к самарянину, поучиться у него, как надо исполнять свой долг: «Иди и поступай так, как он». Отметим, долг каждого из нас, и особенно законников, — каждому на своем месте, соответственно своим возможностям, оказывать поддержку и помощь всем нуждающимся и бедствующим, стараясь превзойти в этом всех гордящихся своим званием священника и левита.
Но он, желая оправдать себя, сказал Иисусу: а кто мой ближний
Надобно принять в разсуждение, что вопросившему: кто есть ближний, дает ответ Сердцеведец, Который не только слышит его слова, но и видит его мысли, настоящия и готовыя родиться. Да и по самому вопросу можно примечать, что совопросник хотел им запутать понятие о люблении ближняго, как самого себя. Неужели, — думал он, вероятно, — неужели должно любить, как самого себя, и таких людей, как самаряне и язычники, наравне с избранными членами избраннаго народа Божия? Дабы разрушить сию мечту народной гордости и презрения к людям, поставляемую на место любви к ближнему, и преподать учение о истинной, всеобщей любви к ближнему, Христос Спаситель благоволил показать, что и между избранными, повидимому, членами избраннаго народа могут быть люди, которыми совсем нельзя гордиться, и в племени неизбранном могут найтись люди, которых нельзя не уважить. Для сего указал Он образ немилосердия в иудейском священнике, а образ милосердия в самарянине.
Источник: Беседа в день тезоименитства Императора Николая Павловича. 1852 г.
Ст. 29−37 Но он, желая оправдать себя, сказал Иисусу: а кто мой ближний? На это сказал Иисус: некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, был на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо. Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем; а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе. Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам? Он сказал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же. Законник, получив похвалу от Спасителя, выказал высокомерие. Он сказал: а кто ближний мой? Он думал, что он праведен и не имеет подобного себе и близкого по добродетели; ибо полагал, что праведнику ближний есть только праведный же. Итак, желая оправдать себя и возвыситься пред всеми людьми, он с гордостью говорит: а кто ближний мой? Но Спаситель, поскольку Он Творец и во всех видит одно создание, определяет ближнего не делами, не достоинствами, но природой. Не думай, — говорит, — что поскольку ты праведен, то и нет тебе никого подобного. Ибо все имеющие одну и ту же природу суть ближние твои. Итак, и ты сам будь ближним их не по месту, но по расположению к ним и заботливости о них. Для того и привожу Я тебе в пример самарянина, чтобы тебе показать, что хотя он различался по жизни, однако ж, стал ближним для нуждавшегося в милости. Так и ты проявляй себя ближним чрез сострадание и поспешай на помощь по собственному признанию. Итак, этой притчей мы научаемся быть готовыми к милосердию и стараться быть ближними для тех, кои нуждаются в нашей помощи. Познаем и благость Божию в отношении к человеку. Природа человеческая шла из Иерусалима, то есть из безмятежной и мирной жизни, ибо Иерусалим означает «видение мира». Куда же шла? В Иерихон, пустой, низкий и удушливый от жара, то есть в жизнь, полную страстей. Смотри: не сказал Он «сошел», но «шел». Ибо природа человеческая всегда склонялась к земному, не однажды, но постоянно увлекаясь страстной жизнью. «И попался разбойникам», то есть попался бесам Кто не сойдет с высоты ума, тот не попадется бесам Они, разоблачив человека и сняв с него одежды добродетели, нанесли ему греховные раны. Ибо они сначала обнажают нас от всякого доброго помысла и покрова Божия, а потом и наносят раны грехами. Природу человеческую они оставили «едва живым» или потому, что душа бессмертна, а тело смертно, и таким образом подчинена смерти половина человека, — или потому, что природа человеческая не совсем была отвержена, а надеялась получить спасение во Христе, и таким образом была не совершенно мертвой. Но как чрез преступление Адама смерть вошла в мир, так чрез оправдание во Христе смерть имела быть упраздненной (Рим 5:16−17). Под священником и левитом разумей, пожалуй, Закон и пророков. Ибо они желали оправдать человека, но не могли. «Невозможно, — говорит апостол Павел, — чтобы кровь тельцов и козлов уничтожала грехи» (Евр 10:4). Они сжалились над человеком и размышляли: как бы исцелить его, но, побежденные силой ран, опять удалились назад. Ибо это значит (пройти мимо). Закон пришел и остановился над лежащим, но потом, не имея силы уврачевать, отступил. Это и означает «прошел мимо». — Смотри: слово «по случаю» имеет некоторый смысл. Ибо Закон, действительно, дан не по особой какой-то причине, но по причине слабости человеческой (Гал 3:19), не могшей сначала принять Христова таинства. Поэтому и говорится, что священник, то есть Закон, пришел уврачевать человека не нарочито, но «по случаю», что мы обыкновенно называем случайностью. Но Господь и Бог наш, ставший за нас клятвою (Гал 3:13) и названный Самарянином (Ин 8:48), пришел к нам, совершая путь, то есть предлогом к пути и целью поставив то самое, чтобы исцелить нас, а не проходом только, и посетил нас не случайно (между прочим), но жил с нами и беседовал не призрачно. — Тотчас перевязал раны, не попустив болезни усилиться, но связав ее. — Возлил масло и вино: масло есть слово учения, предуготовляющее к добродетели обещанием благ, а вино-слово учения, приводящее к добродетели страхом. Итак, когда слышишь слово Господа: «Приидите ко Мне, и Я успокою вас» (Мф 11:28) — это масло, ибо показывает милость и успокоение. Таковы же слова: «приидите, наследуйте Царство, уготованное вам» (Мф 25:34). Но когда Господь говорит: идите во тьму (Мф 25:41) — это вино, учение строгое. Можешь разуметь и иначе. Масло означает жизнь по человечеству, а вино — по Божеству. Ибо Господь иное совершал как человек, а иное как Бог. Например, есть, пить, проводить жизнь не без приятностей и не обнаруживать суровости во всем, как Иоанн, — это масло; а чудный пост, хождение по морю и прочие проявления Божеской силы — это вино. Вину можно уподобить Божество в том отношении, что Божества в Самом Себе (без соединения) никто не мог бы стерпеть, если б не было и масла сего, то есть жизни по человечеству. Поскольку же Господь спас нас чрез то и другое, то есть Божество и человечество, то поэтому и говорится, что Он возлил масло и вино. И ежедневно те, кои бывают крещаемы, исцеляются от ран душевных, будучи помазуемы миром, тотчас же приобщаясь к Церкви и причащаясь Божественной Крови. Господь посадил нашу израненную природу на Своего подъяремника, то есть на Свое Тело. Ибо, сделал нас Своими членами и причастниками Своего Тела: нас, долу находящихся, возвел на такое достоинство, что мы одно с Ним Тело! — Гостиница есть Церковь, всех принимающая. Закон не всех принимал Ибо сказано: «Аммонитянин и Моавитянин не может войти в общество Господне» (Втор 23:3). Но во всяком народе боящийся Его приятен Ему (Деян 10:35), если желает уверовать и сделаться членом Церкви. Ибо она всех принимает: и грешников, и мытарей. Примечай точность, с какой сказано, что привез его в гостиницу и возымел о нем попечение. Прежде чем привез в нее, он только перевязал раны. Что это значит? То, что когда составилась Церковь и открылась гостиница, то есть, когда вера возросла почти у всех народов, тогда открылись и дары Святого Духа, и благодать Божия распространилась. Это узнаешь из Деяний Апостольских. Образ гостиника носит в себе всякий апостол и учитель, и пастырь, Им Господь дал два динария, то есть два Завета: Ветхий и Новый. Ибо тот и другой Завет, как изречения одного и того же Бога, имеют на себе изображение одного Царя. Сии-то динарии Господь, восходя на небеса, оставил апостолам и последующих времен епископам и учителям. — Сказал: если что из своего издержишь, я отдам тебе. Апостолы, действительно, издерживали и свое, много трудившись и повсюду рассеивая учение. Да и учители последующих времен, изъясняя Ветхий и Новый завет, много издержали своего. За это они получат награду, когда Господь возвратится, то есть во второе Его пришествие. Тогда каждый из них скажет Ему: Господи! Ты дал мне два динария, вот я приобрел другие два. И Он так скажет таковому: хорошо, добрый раб!
Но он, желая оправдать себя, сказал Иисусу: а кто мой ближний
«Желая оправдать себя». Законник очутился в довольно стесненном положении: он, оказалось, знает, что нужно делать, и все-таки спрашивает! Поэтому он хочет показать, что вопрос его имел смысл, что и в том решении его, какое он дает этому вопросу, согласно со Христом, есть еще нечто недоговоренное. Именно, неясно еще, кто же ближний, которого необходимо любить. В законе, конечно, под «ближним» вообще понимается единоплеменник (Лев 19:16 и сл.), но также и в отношении к «чужому» или к пришельцу требовалось любить его как себя самого (Лев 19:34 и сл.). Законник ожидал, что Христос скорее оттенит в Своем ответе любовь к чужим, чем к своим, иудеям, а это могло уронить Его в глазах единоплеменников, т.к. большинство иудеев понимали заповедь о любви к ближнему в узком смысле, ограниченном их народностью…
Источник: Толковая Библия.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента