I. Как Он отказался удовлетворить желание фарисеев, требовавших от Него знамения с неба. Они вышли с целью поспорить с Ним, не предложить Ему вопросы, чтобы поучиться от Него, но забросать Его вопросами, чтобы уловить Его.
1. Они требовали знамения с неба, как будто было недостаточно знамений, данных Им на земле, которые были более близки им и их легче было исследовать и изучать. Знамение с неба было дано во время Его крещения, когда на Него сошел голубь и прозвучал глас, Мф 3:16−17. Этого знамения было достаточно, и они могли видеть его, если бы присутствовали при крещении, что им следовало сделать. Позже, когда Христа прибивали к кресту, они снова желали видеть знамение: Пусть Он сойдет с креста, и мы поверим в Него. Упорное неверие всегда находит что сказать, каким бы это ни было неразумным. Они, искушая Его, требовали знамения с неба не в надежде на то, что Он даст им это знамение и они будут удовлетворены, но в расчете на то, что Он не даст его и они смогут получить оправдание своему неверию.
2. Он отказался выполнить их требование; Он глубоко вздохнул, ст. 12. Он вздыхал, скорбя об ожесточении сердец их (как думают некоторые) и о том, что Его проповеди и чудеса такое малое оказывали влияние на них. Неверие тех, кого так долго убеждали, очень огорчает Господа Иисуса, Он скорбит о том, что грешники сами заслоняют себе свет и закрывают свою дверь.
(1) Он делает им упрек за их требование. «Для чего род сей требует знамения? Род сей, не достойный того, чтобы нести ему Евангелие и давать знамения, сопровождающие его; род сей, с готовностью принимавший все предания старцев без какого-либо подтверждения их знамениями; род сей, который легко мог бы определить, исчислив по предсказанным в Ветхом Завете срокам, что пришествие Мессии приходилось именно на их дни; род сей, которому было даровано так много милостивых знамений, явленных в исцелении больных. Как безрассудно с их стороны желать еще знамения!»
(2) Он отказывается удовлетворять их требование: Истинно говорю вам, не дастся роду сему знамение. Когда Бог говорил с особыми людьми по особым случаям, выходя при этом за рамки обычных методов Своего провидения, то Он побуждал их просить знамения, как было в случае с Гедеоном и Ахазом. Но когда Он обращается ко всем, как в Законе, так и в Евангелии, сопровождая то и другое их собственными доказательствами, то требовать еще каких-то других знамений, помимо данных Им, есть высокомерие. Бога ли учить мудрости? Он отказал им, а затем оставил их как людей, не достойных Его беседы; если они не хотят быть убежденными, то они и не убедятся; пусть же остаются при своих заблуждениях.
II. Как Он предостерегал учеников против закваски фарисейской и Иродовой. Обратите внимание на следующее:
1. В чем состояло предупреждение (ст. 15): «Смотрите, берегитесь, чтобы вам не закваситься фарисейской закваской, чтобы вы не принимали предания старцев, к которым они так привязаны, и не были гордыми, лицемерными и чопорными, как они». Матфей добавляет — и саддукейской, а Марк — и Иродовой. Отсюда некоторые делают вывод, что Ирод и его придворные были, в основном, саддукеями, то есть деистами, людьми не религиозными. Другие придают этим словам иной смысл: фарисеи требовали знамения с неба, и Ирод давно желал увидеть какое-нибудь чудо, совершенное Христом согласно его предписанию (Лк 23:8), так что закваска и тех и других была одинаковой; их не удовлетворяли данные им знамения, они хотели видеть другие, выдуманные ими самими. «Берегитесь этой закваски, — говорит Христос, — убеждайтесь на чудесах, которые вы видели, и не домогайтесь других».
2. Они превратно поняли это предостережение. Отправляясь на этот раз в море, они забыли взять хлебов и кроме одного хлеба не имели с собою в лодке, ст. 14. Поэтому, когда Христос повелел им беречься закваски фарисейской, они поняли это как предупреждение не обращаться за помощью ни к кому из фарисеев, когда прибудут на другой берег, поскольку совсем недавно они вызвали такое раздражение у них тем, что ели неумытыми руками. Они рассуждали между собою о значении этого предупреждения и решили: «Это значит, что хлебов нет у нас. Он сказал это с целью укорить нас за нашу беспечность, что выходим в море и отправляемся к чужому народу с единственной буханкой хлеба. Он говорит, в сущности, о том, что мы должны ограничить себя и есть хлеб по весу». Они рассуждали об этом — διελογίζοντο, они спорили об этом. Один говорил: «Это была твоя вина, что мы отправились в путь и ничего не взяли с собой», а другой говорил: «Нет, твоя». Так недоверие Богу заставляло учеников Христа ссориться между собой.
3. Упрек, сделанный Христом за их беспокойство относительно хлебов, так как оно свидетельствовало об их неверии в Его способность напитать их, несмотря на богатый опыт в этом вопросе. Его упрек прозвучал довольно горячо, потому что Он знал их сердца, знал, что они нуждались в строгом порицании: «Еще ли не понимаете и не разумеете того, что неоднократно было явлено вам? Еще ли окаменено у вас сердце, так что ничто не действует на него, ничто не приводит его к согласию с намерениями вашего Учителя? Имея очи, не видите того, что перед вашими глазами? Имея уши, не слышите того, о чем так часто говорилось вам? До чего же вы нерассудительны и несмысленны! И не помните то, что было сделано совсем недавно, когда Я пять хлебов преломил для пяти тысяч человек, и вскоре после этого — семь для четырех тысяч? Неужели не помните, сколько полных коробов набрали вы кусков?» Да, конечно же, они помнили и могли бы рассказать, что они набрали двенадцать полных коробов в первый раз и семь — во второй. «Как же тогда, — говорит Он, — вы не разумеете? Неужели Тот, Кто умножил пять и семь хлебов, не может умножить одного?» Они, как видно, считали, что одного хлеба будет недостаточно для свершения чуда, когда Он в третий раз станет угощать Своих слушателей. Если они так думали, то, действительно, они были очень несмысленны; неужели для Господа было не все равно — спасти малым или многим, и не так же легко накормить пять тысяч одним хлебом, как и пятью хлебами? Потому им следовало напомнить о том, что в прежних трапезах был не только достаток, но и избыток пищи, и справедлив был укор за их непонимание того, для чего Христос предназначал эти чудеса и чему они должны были научить их. Отметим:
(1) Личное познание благости Божьей, уже полученное нами на пути послушания долгу, сильно отягчает вину нашего недоверия к Нему и поэтому вызывает гнев нашего Господа Иисуса.
(2) Наше непонимание истинного назначения и смысла Божьих милостей, оказанных нам, говорит о том, что мы забываем о них.
(3) Именно потому нас обременяют заботы и недоверие в настоящее время, что мы не разумеем и не помним своего прошлого опыта познания силы и благости Господа Иисуса. Это было бы большой поддержкой для нас, если бы мы разумели дни древние, а если мы не разумеем их, то мы забываем и о Боге, и о себе.
(4) Когда мы забываем дела Божии и не доверяем Ему, то должны строго осудить себя за это, как осудил здесь Христос Своих учеников: «Я до сих пор не понимаю? Неужели мое сердце до такой степени окаменено?»
Ст. 11−12 Вышли фарисеи, начали с Ним спорить и требовали от Него знамения с неба, искушая Его. И Он, глубоко вздохнув, сказал: для чего род сей требует знамения? Истинно говорю вам, не дастся роду сему знамение
Почему же Господь Иисус Христос глубоко вздохнул? Когда мы с вами глубоко вздыхаем? Вздыхаем глубоко тогда, когда видим или слышим что-нибудь тяжко переносимое, когда слышим слова богохульные, слова лживые, слова недопустимые, тогда мы глубоко вздыхаем и говорим: «О Господи, Господи!» Вот так же, по той же причине вздохнул и Господь Иисус Христос: вздохнул потому, что евреи, предводительствуемые фарисеями и книжниками, посмели дерзко спорить с Ним. Он вздохнул потому, что они предъявили Ему требование нечестивое, требование недопустимое: они требовали от Него чудес и знамений. Зачем требовали? Разве без их требования Он не исцелял слепых, сухих, хромых, немых, не изгонял бесов, не воскрешал мертвых, не повелевал водами и ветрами, чего им еще было надо? Зачем же еще требовали они знамений и чудес? Разве не должно было это требование вселить горечь в святое сердце Иисусово, разве не понятен нам Его глубокий вздох? Прошло без малого две тысячи лет, и до сих пор еще много, бесчисленно много таких, которые спорят со Христом, требуют новых чудес и знамений, не верят в чудеса, описанные в Святом Евангелии, им мало этого. Собственно, не мало, просто не воспринимают этого, это чуждо их сердцу, не верят всему этому, ибо люди верят тому, чему хотят верить; верят тому, что соответствует их образу мыслей, их желаниям; верят тому, что льстит их слабостям; верят тому, что одобряет и поощряет те самовольные пути жизни, которые предначертали они себе. Всему тому, что льстит им, охотно верят даже тогда, когда это не заслуживает никакой веры, когда это вздор, глупость; всё-таки верят, потому что хотят верить. А словам Христовым, всему тому, что написано в Евангелии, чудесам Христовым не хотят верить, не хотят идти путем Христовым, противен им этот путь, идут своим путем. До сих пор непрестанно спорят со Христом, не верят в чудеса, которые сотворил Христос, снова и снова требуют чудес. Говорят: «Это всё выдумки, мифы, возникшие много столетий тому назад, теперь нам подай чудеса, чтобы мы видели их. Почему теперь чудес не бывает?» Те, кто требует чудес, не знают, не понимают, что чудеса продолжают совершаться до наших дней. Чудес полна жизнь тех, кто сердце свое обратил к Богу, кто имеет очи, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать. Чудес не видят только те, которые закрыли очи свои, заткнули уши свои, чье сердце наглухо закрыто для истины. Их сердце не принимает слова Божия, их сердце противится заповеди любви святой. Их сердца открыты совсем для другого, часто только для велений греха. Потому и сказал Господь, глубоко вздохнув: Для чего род сей требует знамения? Истинно говорю вам, не дастся роду сему знамение. Знает Господь, что сколько ни показать чудес, всё равно не поверят. Всякий знает те чудеса, которые совершались в эти недавние годы на глазах у всех, которые засвидетельствованы множеством людей, — и неверующие стараются их объяснить по-своему, объяснить научно или, вернее, хотят непостижимое и чудесное объяснить постижимым и естественным. И сколько ни показывай чудес, всё равно не поверят. Если б мертвые воскресли и явились живым, всё равно не поверили бы. Зачем же метать бисер перед свиньями, зачем творить чудеса тем, кто никогда никакому чуду не поверит, как бы несомненно ни было это чудо, — потому что не желает верить, потому что наглухо закрыли они сердце свое. Им Господь никаких знамений не даст, никаких чудес не покажет. Господь поступает иначе: так, как говорит святой пророк Иеремия: Вот завет, который завещаю дому Израилеву после тех дней, говорит Господь: «Вложу законы Мои в мысли их и напишу их на сердцах их, и буду их Богом, а они будут Моим народом (Иер 31:33; Евр 8:10). Господь влагает Свой святой закон, святые слова правды в мысли тех, кто не закрывает своего сердца, кто, напротив, с жадностью ищет всего святого, всего истинного. Тем, кто не требует чудес, кто уверовал в Него, в чье сердце вошли заповеди Его, тем Он говорит, что напишет Свой Новый Завет на сердце их. Свой святой Завет точно огненными письменами напишет Он в их сердцах и будет их Богом, и они будут Его народом святым. Нужны ли другие знамения, не достаточно ли этого? Откройте же свои сердца для восприятия новых заповедей — откройте их: тогда Господь вложит в них заповеди Свои и напишет в сердцах ваших Свой Новый Завет, и тогда не будете вы просить никаких знамений и никаких чудес.
Источник: Спешите идти за Христом. О требующих знамений и чудес.
Ст. 11−12 Фарисеи начали с Ним (Христом) спорить и требовали от Него знамения с неба, искушая Его. И Он, глубоко вздохнув, сказал: для чего род сей требует знамения? Истинно говорю вам, не дастся роду сему знамение
Фарисеи — олицетворение лукавой совести. Такая совесть делает одну работу: оправдывает скверную жизнь и оставляет руководителем жизни (вместо Бога) испорченное «я», развращенную самость. Для оправдания такой жизни совесть идет на всякие ухищрения. Не отвергая Божия слова и Божиих заповедей, лукавая совесть изощряется в своих толкованиях, придумывает исключения и оправдывает сделки и компромиссы. Она (совесть) вертится без конца: то слово Божие слишком строго и ригористично, то Христос бесконечно милосерд, то Евангелие узко ограничивается временем и обстановкой, то лукавство утверждает, что оно само широко и универсально. Все в зависимости от того, что выгодней… И без конца изощряется лукавая совесть, и перевертывает, и оспаривает очевидные истины, как спорили со Христом фарисеи (Ст. 11). Так происходит всегда в обыденной жизни — ежедневно и ежеминутно, и мы даже не замечаем лукавой работы постоянного самооправдания. В этой работе самооправдания бывает один момент, когда лукавство, фальшиво покрываясь верой, поднимается до высшей точки мнимого дерзновения в вере и просит у Бога чуда, а иногда требует чуда, опираясь якобы на ревность в вере. Но и здесь обман, и здесь то же лукавое самоприкрытие. Когда выдвигается требование чуда? Когда обстоятельствами жизни ухищрения совести разбрасываются, как карточный домик, и человек в упор стоит перед явными велениями Бога, а принять их и подчиниться им у него нет духовного мужества, то и тогда лукавство не сдается и не прекращает своей работы, и под видимостью подчинения Богу оно начинает как бы само желать Божия вмешательства в жизнь и под видимостью принятия Бога ставит Богу свое требование об осязательности Его обнаружения, т.е. требование чуда. Лукавая совесть тогда рассуждает так: «Господь воздействует на мою жизнь… Ну, конечно, я приму Господа, подчинюсь Ему и откажусь от моей «самости» (последнее вслух не говорится), пусть только Господь явно обнаружит Себя». Что же, требование чуда является выражением веры? Нисколько. Это та же самая прикрытая самость… И выходит, что тут вынужденный отказ от эгоистической самости под давлением обстоятельств и фальшивое подчинение Богу с расчетом: «А может быть, Божьи силы наглядно и не явятся, и, значит, моя самость останется хозяином жизни». Нужны ли примеры? Да. Возьми, к примеру, хотя бы всю группу фактов жизненных вразумлений: всякого рода бедствий, потрясений, болезней и всяких случаев смертных опасностей — таких вразумлений, при которых человек вынуждается к признанию необычайности происходящего. Всегда ли в таком случае человеческое сердце сразу и охотно подчиняется Богу с отказом от самости? Не чаще ли бывает, что, когда пройдет период растерянности, человеческое лукавство объяснит происшедшее случайностью, исказит его, чтобы втиснуть в рамки естественного, и спокойно предаст его забвению, оставив самость хозяйкой жизни? А если мысль о необычайном слишком настойчиво стучит в сознание, то лукавство сейчас же просит чуда: «Если бы Бог действительно захотел помочь мне, спасти меня, то почему же Он не сделал того-то и того-то». — И высказывается желание большего чуда, а случившееся признается слишком ничтожным, чтобы жизненная самость уступила свое место Богу. Такова работа жизненного фарисейства: постоянными ухищрениями и самооправданиями сглаживать несоответствие жизни велениям Бога, чтобы вместо смиренного, безоговорочного подчинения Богу с хождением пред Его лицем оставить в жизни самовольство с хождением по лукавым тропкам собственного ума и испорченного сердца. А когда Бог явно стучится в человеческую жизнь, лукавое фарисейство спрашивает: «Да Ты ли, Господи? Ну, конечно, я подчинюсь Тебе… только Ты «яви лице Твое», т.е. иначе: «Дай мне чудо». Самость считает свои пути настолько правильными и значительными, что сойдет с них и уступит Богу только при явном чуде, которое пусть Бог сделает именно вот ради ее личного, иной раз маленького жизненного интереса. Господь обличает лукавое самооправдание жизни и фарисейство. Он глубоко вздохнул, когда фарисеи в споре с Ним требовали от Него знамения, искушая Его. Глубоко вздохнул, потому что насквозь видел лукавство фарисеев и скорбел о развращенных сердцах, видел, что не истинно ищут, а хотят забронировать ложь. Вот почему и спорят, много спорят, как будто добиваются правды, в действительности же изощряясь в подыскании оправданий своего ложного пути. В самооправдании всегда бывает так, что сначала испорченное сердце толкает человека на неправду, а потом уже, задним числом, человек долго и упорно начинает изощряться в теоретическом обосновании своей неправды. Вот в этой плоскости самоприкрытия фарисеи просят знамения с неба. Кажется, для чего им нужно чудо? Неправда жизни стабилизована. Фарисеи утвердились в ложном понимании Моисеева закона. Они хозяева тут. Они и не думают освобождаться от неправды. Знамение с неба им нужно для того, чтобы прикрыть неправду фальшивым логическим построением и успокоить совесть. Тут расчет на то, что, конечно, «никакого чуда и не будет»… И значит, самоутверждение жизни останется прежним, и неправда господствует как правда. Что фарисеям совсем не дорога была истина, а нужно было самоутверждение в своей неправде, видно из того, что они, услышав от Господа отказ в новом знамении и указание, что знамение уже было дано пророком Ионой, не расспрашивают, какое это знамение и как понимать его, а молчаливо уходят, пристыженные раскрытым лукавством. Итак, зачем же просится чудо? Для прикрытия лжи? Господь именно так оценивает просьбу фарисеев и с укором обращает к ним свой вопрос: «Для чего род сей требует знамения?» А святой евангелист Матфей добавляет: «род лукавый и прелюбодейный» (16:4), т.е. добавляет указание, что фарисейская изощренность и развращенность и в просьбе чуда не могла выставить ничего другого, как прикрытия установленной ими неправды (понимания Моисеева закона). Чем же является в таком случае требование чуда? Искушением Бога. Как и говорит Евангелие: «Требовали от Него знамения с неба, искушая Его». Ведь фарисейское требование чуда покоится или на сомнении в возможности обнаружения чуда («Да еще будет ли чудо-то?»), или на признании, что являемого Богом недостаточно для человеческого уверения и требуется как бы большее знамение («Да Ты ли это, Господи?») В обоих случаях требование чуда есть вызов Богу, или, что то же, есть искушение Бога. Что требование чуда является искушением (иногда и не сознаваемым) Бога, а вовсе не обнаружением большой веры, отказом от самости и призывом Бога стать Господином человеческого пути, видно из евангельского рассказа евангелиста Матфея. В нем подробно описана беседа Христа с фарисеями. Фарисеи просят Христа показать им знамение с неба. Господь же, как передает евангелист Матфей, сказал им в ответ: «Вечером вы говорите: будет вёдро, потому что небо красно; и поутру: сегодня ненастье, потому что небо багрово. Лицемеры! различать лице неба вы умеете, а знамений времен не можете» (Мф 16:2−3). Подробности беседы Христа с фарисеями, передаваемые евангелистом Матфеем, как раз раскрывают, что просьба о чуде вызывалась не смиренной верой, а лукавым желанием отгородиться от Божиих велений, прикинуться непонимающими их и под маской нерушимости Моисеева закона оставить себе свою самость руководителем жизни. «Вы не понимаете Божиих велений, — как бы так говорил Христос фарисеям. — Вы не понимаете Моих слов. Вы не хотите видеть чудес, творимых Мною на каждом шагу. Вы не замечаете проявлений Божией силы. Вы ничего не понимаете, как неразумные дети. И вы хотите, чтобы Отец Небесный дал вам новое знамение с неба. Лицемеры, вижу все лукавство ваше. Небось, вы прекрасно разбираетесь в том, что вам нужно и что для вас выгодно. Тут вы знаете не только земное, окружающее вас, тут вы взошли на небо и знаете небесные явления; по характеру небесного свода вы гадаете о том, что будет на земле. Тут вам все понятно, потому что выгодно. Тут вы господа и хозяева положения. А вот когда потребовалось от вас смиренно принять и подклониться под Божию волю, когда события жизни требуют бросить кичливое самоутверждение и искать в жизни то, что хочет Бог, то вы ничего не понимаете, прикидываетесь неразумными и, прикрывая самость и безверие, лицемерно просите: «Дай нам знамение, чего Ты хочешь?» Что же, вы не видели Божиих чудес, какие Я творю на каждом шагу, вы не видели знамений? Вам не знамение нужно, а надо остаться в своей прежней самости, никуда не двинуться с нее, и вы требованием чуда маскируете свою духовную окаменелость. А ширма для вас — святость и нерушимость Моисеева закона.» Вот каков смысл ответа Господа. В ответе фарисеям — не отказ утвердить веру, а обличение лукавства и разоблачение безверия. Подмечай то же и в жизни! Человек часто думает о чуде и любит просить чуда: «Ах, если бы Господь сотворил знамение! Почему Господь не явит Свою силу?» В таких вопросах как будто обращение веры, как будто ревность по вере и желание утвердить свою веру. А подумать хорошенько, и поймешь все лукавство их. Человек задает такие вопросы в моменты жизни, когда он стоит пред проявлением Божией воли и когда от него требуется принять мужественное решение в согласии с Божественной волей, т.е. требуется осудить свою жизнь, переменить в корне свое поведение, отказаться от любимой страсти и т.п., словом, когда требуется понять Божий призыв и последовать ему. Вот тогда человек проявляет наивное младенчество. Он теряется. Он становится в тупик. Он отказывается понимать совершающееся. Он не видит Божиих велений, не понимает «знамений времен». Тогда — дать ему чудо! Подозрительная ревность через чудо понять Божию волю и подчиниться ей! Во всей своей жизни человек: «Я сам», а тут вдруг у него непреоборимое желание: «Пусть распорядится Господь». Во всей жизни человек — полновластный хозяин и все великолепно понимает. Попробуй-ка свернуть человека с пути его неправедности. Он забросает тебя десятками доказательств, что он все знает, все понимает и поступает правильно. Человек считает, что он изучил жизнь, и знает ее, и понимает все окружающее, и самостоятельно распорядится в нем. Да и не только окружающее! Человек также самостоятелен в громадных масштабах! Он вкопался в землю и строит ее законы. Он же распоряжается небом. И если человеческий ум путем долгих блужданий открыл законы движения планет и знает ход комет и явление затмений, то это дало ему право по-хозяйски распорядиться не только на земле и под землей, а на небе. И человек устанавливает законы мироздания, законы жизни материков и океанов, законы жизни племен и народов, и совсем ему не нужна промыслительная воля Творца! Так во вселенной царствует ум и закон. Ум поймет и объяснит закон жизни, и все ясно! И, кажется, зачем понадобилось человеку чудо? Да и где же место чуду при человеческой самости? Но вот, когда происходит потрясение жизни, надуманной человеком, когда случается нагромождение жизненных обстоятельств, когда опрокидывается установившееся «законное» равновесие жизни, казавшееся таким устойчивым, тогда бы, кажется, всезнающему и самодовлеющему человеку и нужно проявить все свое знание, и разобраться в жизни, и исправить то, в чем была его личная погрешность. Не тут-то было! Так трудно человеку расстаться с нажитой самостью и так трудно пошевелить твердыню «законного», как он его создал, что он не желает или неспособен палец о палец двинуть, чтобы пересмотреть все жилое здание своей самости и честно решить, чего же хочет от него Бог, какая же Божия воля о жизни. Человек остается в моральном бесчувствии, маскируется полным непониманием совершающегося и, прикрывая свое нежелание двинуть пальцем, чтобы выполнить то, что от него лично требуется, поминает Бога, зовет Его и прячется за Божию волю: «Что же это такое совершается? Мне непонятна Божия воля! Господи! Да где же Ты? Яви лице Твое! Дай знамение! Прояви Твою силу!» Как будто Бог для того и существует, чтобы утверждать выдуманный самостью порядок со всей его греховностью! Человек ищет Бога и ищет чуда, не желая понять простого Божия веления, которое уже развернулось пред самыми его глазами. Человек ищет Божией воли, а Божия воля открыта, ясна ребенку! Разве это не лукавство? Разве это не искушение Бога? Не лукавство ли быть ничего не понимающим, когда Божии веленья ясны? Не лукавство ли — при таком наивном непонимании, при нежелании двинуть пальцем в смысле исправления жизни — спрашивать: «Господи! Что Ты хочешь? Яви чудо!» Не искушение ли Бога такая лукавая просьба чуда? На эту просьбу ответ был и остается один; ответ, сказанный с глубоким вздохом, ответ Божия сокрушения: «Род сей лукавый и прелюбодейный знамения ищет, и знамение не дастся ему».
Благовестие Святого Евангелиста Марка. Духовные размышления.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента