Ни одно из этих толкований не верно. Иисус был и есть одновременно и Богом, и Человеком. Он обладал всеми атрибутами Божества и всеми характеристиками совершенного Человека.
Правда, Его Божество скрывалось в плотском теле. Но, тем не менее, оно было. Он никогда, ни на один миг не переставал быть полностью Богом.
Как же тогда можно говорить, что Он не знает времени Своего второго пришествия? Мы полагаем, что ключ к этому вопросу дает Иоанн (15:15):
«...ибо раб не знает, что делает господин его». Как совершенный Слуга, Господь не знал время Своего пришествия (Ин 12:50; Ин 17:8). Как Бог, Он, конечно же, знал об этом. Но, как Слуге, Ему не дано было знать это, чтобы не открыть другим. Джеймс Г. Брукс объясняет это так:
«Это не отрицание Божественного всеведения нашего Господа, но просто утверждение о том, что при совершении искупления человечества не Его дело было «знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти» (Деян 1:7). Иисус знал, что придет снова, и часто говорил о Своем втором приходе, но определение даты возвращения не входило в Его служение как Сына, и, следовательно, Он мог оставить Своим последователям этот вопрос как объект постоянного ожидания и желания». (James H. Brookes, «I Am Comming», p. 40.)
I. «Что касается разрушения Иерусалима, ожидайте, что оно произойдет очень скоро, ибо, когда ветви смоковницы становятся уже мягки и пускают листья, вы знаете, что близко лето, ст. 28. Когда начинают действовать вторичные причины, вы ожидаете появления их последствий в определенном порядке и в должное время. Так и когда вы увидите то сбывающимся — когда увидите израильский народ, втянутый в войны, доведенный до безумия лжехристами и лжепророками и навлекающий на себя недовольство римлян, особенно когда увидите, как они преследуют вас за имя вашего Учителя, упорствуя в том, что они делали, когда предавали Его смерти, и наполняя этим меру своих беззаконий, — тогда говорите, что их гибель близка, при дверях, и проявите заботу о себе». Сами ученики, все, за исключением Иоанна, избегнут грядущего бедствия, но следующее поколение, воспитанное ими, доживет до того времени и увидит это бедствие, и эти наставления, оставленные Христом, должны сохранить их от него. «Род сей, то есть нарождающийся теперь, не прейдет, как все сие будет, все, что Я говорил относительно Иерусалима; и все это начнет скоро исполняться. Это разрушение в такой же степени неминуемо, в какой оно близко и уже виднеется на горизонте. Приговор вынесен, и гибель предопределена» (Дан 9:27). Христос сказал об этом не для того, чтобы просто испугать их; нет, это было провозглашением определенных намерений Божьих. «Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут (ст. 31), каждое из этих предсказаний будет исполнено с точностью».
II. «Что же касается конца века, не спрашивайте, когда он будет, этот вопрос вам не следует задавать, ибо о дне том или часе никто не знает; это недостижимо для вас; точное время определено в планах Божьих, но не открыто словом Божьим ни людям на земле, ни Ангелам небесным. Ангелы будут своевременно предупреждены о нем, чтобы подготовиться к служению в тот день, а сынам человеческим о нем будет возвещено звуком трубы. Но в настоящее время и люди и ангелы держатся в неведении относительно точного времени, чтобы те и другие занимались своими текущими делами». А далее следует: ни Сыну. Но разве может быть такое, чего бы не знал Сын? Мы читаем из книги, которая была запечатана до тех пор, пока Агнец не открыл ее, но разве Он не читал ее, прежде чем она была запечатана? Неужели Он не посвящен в то, что там написано? Во времена раннего христианства были некоторые, учившие на основании этого текста, что Христос, будучи человеком, мог чего-то не знать. Отсюда пошло выражение agnoetae; они говорили: «Утверждать это не более абсурдно, чем говорить, что Его человеческая душа испытывала скорбь и страх». И многие из отцов-ортодоксов соглашаются с этим. Некоторые не поддерживают их, считая, что Христос говорил это из благоразумных соображений, желая отвлечь учеников от дальнейших расспросов. Но один из древних авторов на это отвечает: По этому вопросу не следует высказываться слишком детально — οὑ δεῖ πάντη άκριβολογειν. «Конечно (говорит архиепископ Тиллотсон (Tillotson)), Христос-Бог не мог чего-то не знать, но Божественная мудрость, обитавшая в нашем Спасителе, сообщалась Его человеческой душе согласно Божьему изволению, так что иногда Его человеческая природа могла чего-то не знать; поэтому о Христе сказано, что Он преуспевал в премудрости (Лк 2:52), чего нельзя было бы сказать, если бы Его человеческая природа обязательно знала все в силу своего единства с Божественной природой». Д-р Лайтфут (Lightfoot) объясняет это следующим образом: Христос называет Себя Сыном, как Мессия. Мессия как таковой был служителем Отца (Ис 42:1), посланным Им, и как служитель Он часто ссылается на волю и повеление Своего Отца, признавая, что ничего не творит Сам от Себя, Ин 5:19; таким же образом Он мог бы сказать: ничего не знаю Сам от Себя. Откровения Иисуса Христа были даны Ему Богом, Откр 1:1. Он считает поэтому, что мы должны проводить различие между Его совершенствами и превосходствами, проистекавшими из личностной связи между Божественной и человеческой природой и проистекавшими из помазания Духом; из первой вытекало бесконечное достоинство Его полной свободы от всякого греха, а из второго — сила совершать чудеса и предсказывать грядущее. Поэтому (говорит он) то, что Христос открывал Своей Церкви, Ему угодно было брать не от союза человеческой и Божественной природы, но от откровения Духа, еще не давшего Ему знать это, только Отец знает это, то есть только Бог, Божество; ибо (как объясняет архиепископ Тиллотсон (Tillotson)) здесь имеется в виду не личность Отца в отличие от Сына и Духа Святого, но Отец как Fons et Principium Deitatis — Источник Божества.
III. «Ваш долг, как в отношении разрушения Иерусалима, так и в отношении конца света, — бодрствовать и молиться. Для того и сокрыты от вас сроки, чтобы вы всегда были на страже, ст. 33; берегитесь всего, что может сделать вас неготовыми к пришествию Господа, что может затруднить ваш отчет и смутить ваш дух; бодрствуйте, ожидая Его пришествия, чтобы оно не было для вас неожиданным, когда бы ни случилось, и молитесь о необходимой благодати для подготовки к нему, ибо не знаете, когда наступит это время; старайтесь каждый день быть готовыми к тому, что может произойти в любой день». Заканчивая, Он приводит в пример следующую притчу.
1. Наш Господин, уходя, оставил нам поручение, задание, за которое мы должны будем дать отчет, ст. 34. Он подобен человеку, отходящему в путь; Он ушел, чтобы долгое время быть вдали от дома, Он оставил Свой дом на земле и дал слугам Своим поручения, одним — власть, чтобы они были надзирателями, другим — работу, чтобы они трудились. Для тех, кому была дана власть, эта самая власть была их трудом, ибо кто имеет больше власти, у того и больше дел; и тем, кому он поручил работу, он дал также своего рода власть, чтобы исполнить эту работу. Прощаясь перед самым уходом, он приказал привратнику бодрствовать, чтобы непременно открыть ему, когда он вернется, а между тем следить, чтобы ворота открывались не для разбойников и грабителей, а только для друзей и слуг господина. Так и наш Господь Иисус, когда вознесся, оставил всем Своим рабам какое-нибудь дело, которое они должны выполнять в Его отсутствие, ожидая Его, и быть готовыми принять Его когда Он возвратится. Все призваны трудиться, но некоторые наделены властью, чтобы управлять.
2. Мы постоянно должны быть на страже, ожидая Его возвращения, ст. 35−37.
(1) Наш Господь непременно вернется, и вернется как Хозяин дома, чтобы потребовать у Своих слуг отчета за их труд и произведенные ими усовершенствования.
(2) Мы не знаем, когда Он придет, Он очень мудро держит нас в неизвестности, чтобы мы всегда были готовы к встрече с Ним. Мы не знаем, когда Он придет, в какое именно время; Господин дома может прийти вечером, в девять часов, или в полночь, или в пение петухов — в три часа утра, а может быть, и в шесть. Это можно отнести к Его пришествию за нами лично, в момент нашей смерти, а также и к общему суду. Наша жизнь сейчас — это ночь, темная ночь по сравнению с жизнью иной; мы не знаем, в какую стражу ночи придет наш Господин, во дни юности, в средние года или в старости; уже с самого момента рождения мы начинаем умирать, и поэтому как только мы становимся способны чего-либо ожидать, то должны ожидать смерти.
(3) Наша первостепенная забота должна быть о том, чтобы, когда бы ни пришел Господь, Он не нашел нас спящими, уверенными в себе, не стоящими на страже, потворствующими своей лени, не думающими о деле, не помышляющими о приходе Господина, готовыми сказать, что Он не придет, и не готовыми встретиться с Ним.
(4) Его приход действительно будет внезапным, он будет неожиданным к ужасным для беспечных и спящих, он найдет на них, как тать в ночи.
(5) Вот почему ученикам Христа так необходимо бодрствовать, пробудиться и оставаться пробужденными. «А что говорю вам четверым (ст. 37) или, скорее, вам двенадцати, то говорю всем Своим ученикам и последователям; что говорю этому поколению, то говорю всем верующим в Меня во всем мире и во все века: бодрствуйте, бодрствуйте, ожидайте Моего второго пришествия, готовьтесь к нему, чтобы Я нашел вас в мире, без пятна и порока».
О дне же том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец
Господь неба и земли, «Имже вся быша» (Ин 1:3), судится ими [еретиками] «о дни и часе», всеведущее Слово обвиняется ими как не знающее о дни, ведающий Отца Сын именуется не знающим часа во дни. Можно ли кому сказать что — либо малосмысленнее этого? Или какое безумие можно сравнить с их безумием? Словом произведено все: и годы, и времена, и ночь, и день, и вся тварь, и Зиждитель именуется не знающим создания! Сама связь речи в представленном месте показывает, что Сын Божий знает «час» и «день», хотя ариане и претыкаются о неведение. Сказав: «ни Сын», описывает ученикам предшествующее дню, говоря: будет то и то, «и тогда… кончина» (Мф 24:14). Но Кто говорит о предшествующем дню, Тот, конечно, знает и день, который явится после предсказанного. А если бы не знал «часа», не мог бы означить и предшествующего часу, не зная, когда будет час сей. Как если кто иной, желая не знающим обозначить дом или город, опишет то, что перед домом или городом; обозначив же все это, скажет: «Потом вскоре и город или дом», — то, без сомнения, обозначающий знает, где этот дом или город, а если бы не знал, то не стал бы обозначать то, что перед ними, чтобы по незнанию или слушающих не завести куда далеко, или самому, говоря это, не ошибиться и не обмануться в обозначении, так Господь, говоря о предшествующем «дню» и «часу», в точности знал и не может не иметь ведения о том, когда настанет сей «час» и «день».
Почему же, зная, не сказал тогда ученикам явно? Никто не должен допытываться, о чем Сам Он умолчал. «Кто бо разуме ум Господень, или кто советник Ему бысть?» (Рим 11:34). Почему же, зная, сказал, что не знает и Сын? Известно, думаю, всякому верующему, что и это сказал не по иному чему, но как человек по причине плоти. Не есть это недостаток Слова, но человеческому естеству свойственно и не знать. И это опять вполне можно уразуметь, если кто с благою совестью исследует время, когда и кому сказал это Спаситель. Итак, сказал Он это не тогда, как приведено Им в бытие небо, не тогда, как Слово устрояло все у Самого Отца, и не прежде того, как сделалось человеком, но когда «Слово плоть бысть». Поэтому и все, что Слово, после того, как сделалось человеком, говорит по — человечески, справедливо относить к человечеству. Ибо Слову свойственно знать сотворенные вещи и не иметь неведения о начале и конце их, потому что твари — Его дело. И Слово знает, сколько тварей произвело Оно, и долго ли существовать им. Зная же начало и конец каждой твари, без сомнения, знает решительный и общий конец всего. Говоря в Евангелии о Себе по человечеству: «Отче, прииде час: прослави Сына Твоего» (Ин 17:1), конечно, как Слово знает и час общего конца, не знает же как человек, потому что человеку свойственно не знать, особливо сего не знать. Но и это незнание усвоено Спасителем по человеколюбию, ибо когда Господь сделался человеком, не стыдится по причине не знающей плоти говорить о Себе: не знаю, желая показать, что, ведая как Бог, не знает по плоти. Не сказал: не знает и Сын Божий, чтобы не оказалось не ведущим Божество, но говорит просто «ни Сын», чтобы неведение относилось к Сыну человеческому.
Посему, говоря об ангелах, не простирается выше и не сказал «ни Дух Святый», но умолчал, делая тем двоякое указание, что если знает Дух, тем паче как Слово, знает Слово, от которого и Дух приемлет (Ин 16:14), и что, умолчав о Духе, делает явным то, что о человеческом Своем служении сказал: «ни Сын».
В доказательство же того, что сказанное «ни Сын… весть» относится к человечеству, показывает вместе, что по Божеству ведает Он всё. Ибо о том же Сыне, о Котором сказал, что не знает дня, говорит, что знает Он Отца. «Ни Отца, — сказано, — кто знает, токмо Сын» (Мф 11:27). Всякий же, кроме ариан, согласится, что Знающий Отца, тем паче знает все касающееся твари, а в числе всего и конец ее. И если день и час определены уже Отцом, то явно, что определены чрез Сына, и Сын знает определенное чрез Него. Ибо нет ничего, что пришло бы в бытие и определено было не чрез Сына. Следовательно, Сын, будучи Творцом всего, знает, какими, в каком числе и надолго ли по изволению Отца получили бытие твари, в чем и когда будет их изменение. Еще же, если все, что принадлежит Отцу, принадлежит и Сыну, (как это сказал Сам Сын — (Ин 16:15) ), а Отцу принадлежит знать день, то явно, что знает и Сын, и это имея собственно принадлежащим Себе от Отца. И еще, если Сын во Отце и Отец в Сыне, Отец же знает день и час, то явствует, что и сущий во Отце Сын и ведущий, что во Отце, Сам знает день и час. Если также Сын есть истинный Образ Отца, а Отец знает и день, и час, то явно, что и Сын знанием сего уподобляется Отцу.
Источник: На ариан слово третье.
Когда ученики спрашивали Его о конце, то слова Иисуса о том, что и Сын не знает [о дне и часе] (ср. Мф 24:36), следует понимать как произнесенные в отношение плоти: с целью показать, что, как человек, Он не знает, потому что неведение свойственно людям. Однако поскольку Он вместе с тем и Слово, и Грядущий, и Судия, и Жених, то Он знает, когда и в какой час придет. Подобно тому, как, став человеком, Он вместе с людьми испытывает голод, жажду и боль (ср. Мф 4:2, Мк 8:31, Лк 24:46, Ин 19:28), так вместе с людьми Он так же не знает, как человек. Но по Божеству, как во Отце сущее Слово и Премудрость, Он знает, и нет ничего такого, о чем Он не ведает.
Источник: Против ариан.
Источник: Письма. К тому же Амфилохию.
О дне же том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец
Cтавится у них [ариан] неведение, и то, что никто не знает последнего дня или часа, ни сам Сын, только Отец. Но как чего-либо из сущих не знать Премудрости, Творцу веков, Совершителю и Обновителю, Тому, Кто есть конец всего сотворенного, и так же знает Божие, как дух человека знает «живущего в нем» (1Кор 2:11)? Ибо что совершеннее такого знания? Да и как Сыну, Который подробно знает, что будет перед последним часом, и как бы во время конца, не знать самого конца? Это походило бы на загадку и равнялось тому, как если бы сказать о ком, что он подробно знает находящееся перед стеной, но не знает самой стены, или хорошо знает конец дня, но не знает начала ночи, хотя знание об одном необходимо влечет за собой знание о другом. Ибо для всякого явно, что Сын знает, как Бог, приписывает же Себе незнание, как человек, поскольку только видимое может быть отделяемо от умопредставляемого. Такую мысль подает и то, что наименование Сына поставлено здесь отрешенно и безотносительно, то есть без присовокупления: чей Он Сын, чтоб понимали мы это неведение в смысле более сообразном с благочестием, и приписывали его человечеству, а не Божеству. Итак, если достаточно этого объяснения, остановимся на нем и не будем входить в дальнейшие исследования, а если нет, представим и второе толкование. Как все прочее, так и ведение важнейших тайн относи к Причине из уважения к Родителю. Но мне кажется, что и тот составил себе не низкое понятие, кто, с одним из наших любословов, стал бы читать это место так: и Сын не по иному чему знает день или час, как потому, что знает Отец. Ибо какое из этого заключение? Поскольку знает Отец, а поэтому знает и Сын, то явно что ни для кого это неизвестно и непостижимо, кроме первой Причины.
Источник: Слова. Слово 30.
О дне же том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец
Подобно тому, как день мы называем радостным, хотя он не сам по себе радостен, но приносит нам радость, так и всемогущий Сын говорит, что не знает того дня, нас обращая в незнающих. То есть не Сам Он не знает его, но нам не позволяет узнать. Как сказано, только Отец знает о том. Но и Сын, Который обладает той же природой, что и Отец, — природой, превосходящей естество ангелов, — знает то, что неведомо ангелам Из этого следует заключить, что воплотившийся Единородный Бог, Который стал совершенным человеком, восприняв человеческую природу, знал о дне и часе суда, однако это не было знанием самой человеческой природы, которую Он воспринял.
Источник: Собрание писем.
О дне же том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец
Неведение дня и часа ставится иногда в упрек Единородному Богу: как может Бог, рожденный от Бога, не обладать совершенством природы, свойственной Богу, будучи ограничен незнанием? Значит ли это, что существует некая иная внешняя сила, которая превосходит Его и которая возвышается над немощью Его знания? К такому превратному пониманию толкает нас безумство еретиков, полагающих подобное понимание оправданным, поскольку и сам Бог это сказал , и мы бы действовали против веры, если бы Его Собственное высказывание о Себе начали оспаривать разными своими мнениями. Однако, прежде чем будут исследованы смысл и причина сказанного, стоит обратиться к здравому смыслу: возможно ли поверить в то, что чего-то не знает Творец всего — того, что есть, и того, что будет? Разве не Он Сам причина всего? Разве не в Нем все, что есть и что будет? Разве может располагаться что-либо за пределами Его знания, через которое и в котором все совершается? От Господа Христа не сокрыты не только те из людских помыслов, которые ныне у них существуют, но и те, которые будут разбужены в них будущими их желаниями… Когда Господь говорит, что не знает чего-то, Он утверждает незнание, но только не по причине отсутствия знания, а потому, что либо не пришло еще время об этом сказать, либо это не в планах Господних… Так что знает Бог, и это не замена незнания, но полнота времени: Он ждет, пока узнает. И если мы не в силах понять, как именно Он не знает, как ждет, пока узнает, то следует нам принять Его незнание того, что Он знает, как и знание того, чего Он не знает, в качестве Божьего промышления в слове и деле.
Источник: О Троице.
О дне же том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец
«Как Он, будучи Сын Божий, мог не знать что-либо? Как Судья мира мог не ведать времени Своего будущего пришествия?» Об этот камень соблазна претыкались ариане, о него сокрушались агносты. Но для веры он не существует!.. Тому, Кто уничижил Себя до восприятия рабского образа, до претерпения казни самой поносной, трудно ли было уничижиться до незнания по человечеству самой высокой тайны Промысла, недоведомой для ангелов? Знание этой тайны, по самому существу ее, принадлежало не к состоянию уничижения Иисусова, а к состоянию славы. И вот, после Воскресения, когда ученики спрашивают Его о времени пришествия, Он не говорит: «Я Сам не знаю его» (ибо преломил уже семь печатей, запечатлевавших книгу судеб (Апок.5, 5), приял от Отца откровение всех будущих событий) (Апок. 1, 1), а отвечает только: «Несть ваше разумети времена и лета».
Напротив, слыша из уст Иисуса Христа о неведении тайны Промысла вдруг после величественных слов «небо и земля прейдут, а слова Мои не прейдут», — невольно изумляешься святым изумлением перед чистотой и святостью души Иисусовой, которая постоянно являет себя тем, что она есть; открывает великое, божественное, не скрывает и малое, человеческое; говорит истину, нисколько не заботясь о том, не произведут ли слова ее какого-либо неблагоприятного для нее впечатления. Сказать: «Я этого не знаю», — вдруг после того, как сказано: «Я все могу», — для этого требуется величие духа не человеческое.
Впрочем, трудно усмотреть, чего не достает здесь и для удовлетворения людей, любящих видеть в лице Иисуса величие более внешнее и, так сказать, чувственно, нежели нравственно-духовное. Царь неба и земли, повелевающий всей природой, Судья живых и мертвых, грядущий на облаках в сопровождении всех ангелов, Чьи слова неизменны, Коего награды вечны, наказания нескончаемы: может ли быть изображение величественнее? Слава — выше? Могущество — больше и разительней?
И так изображал Себя Тот, Который совершенно знал, что через два дня Ему должно будет умереть на кресте!..
Источник: Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа.
О дне же том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец
Надувшись от неразумия, вы [гностики] дерзко заявляете, что знаете невыразимые тайны Божии, будучи напыщены своим незнанием. Господь же, хотя Сам есть Сын Божий, позволил день и час суда знать одному только Отцу… Уж если Сын не постыдился отдать знание того дня Отцу и подтвердил это, то не будем и мы стыдиться оставлять Богу вопросы, которые выше нас.
Источник: Против ересей.
О дне же том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец
Господь Иисус как не все творил, что мог, но совершал только те чудеса, какие угодно Ему было, так и не всему тому учил, что знал, но, слово учения соразмеряя с немощью природы нашей, преподал одно то, чему могли мы научиться. Посему-то ученикам, бывшим еще несовершенными, Он говорит о Себе, что «не весте о дни» (Мк 13:32).
Источник: Письма на разные темы. Докладчику Феофилу.
О дне же том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец
Соответственно образу Божию (ср. Флп 2:6) Он имеет все, что имеет Отец: И все Мое Твое, и Твое Мое (Ин 17:10). Соответственно образу раба (ср. Флп 2:7): учение — не Его, но Пославшего Его. И вот: «О дне же том и часе никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один» (ср. Мф 24:36). Не знает Он этого в том смысле, что другие не смогут узнать, то есть Он знал это не так, чтобы в то время открыть ученикам Подобно этому было сказано Аврааму: Ибо теперь Я знаю, что боишься ты Бога (Быт 22:1−14), то есть теперь Я дал тебе возможность узнать, поскольку через это испытание познал себя Авраам …Будучи среди них, Он не знал того, что они были не в состоянии узнать от Него. В этом смысле Он знал то, что надлежало им от Него узнать. Среди совершенных Он знал то, чего не знал среди младенцев (ср. 1Кор 3:1).
Источник: О Троице.
Я ни в коем случае не считаю, что выражение в переносном значении следует называть ложью. Ведь это не ложь, если мы день называем радостным, когда он приносит радость, или когда мы грустным называем люпин , потому что своим горьким вкусом своим он наводит грусть на лицо едока. Так же о Боге мы говорим, что Он знает нечто, когда открывает знание человеку, — ты сам помнишь, что сказано было Аврааму (Быт 22:13). Никак не ложные это высказывания, в чем ты легко убедишься. Соответственно, когда блаженный Иларий обратил свое внимание на неясный смысл такого рода выражений Христа, он хотел, чтобы мы понимали, что Он настолько называл Себя незнающим (ср. Мф 24:36), насколько слушающим следовало быть незнающими. Этим объяснением не оправдывается ложь; этим показано, что ее нет не только в переносных выражениях, но и в так называемых метафорах, о которых известно всем говорящим. Неужели кто-либо захочет назвать ложью то, что виноград «искрится», нивы «волнуются», юноши «расцветают», несмотря на то что во всех этих предметах и людях нет ни волн, ни драгоценностей, ни трав, ни деревьев, к которым эти обозначения были бы применимы в их прямом значении?
Источник: Послания.
Тем самым Он ясно показал, что никто не должен присваивать себе знание этого времени, сосчитав каким- либо способом годы. Если, к примеру, через семь тысяч лет дожен наступить этот день, тогда всякий сумеет, исчислив годы, узнать о Его приходе. Что же тогда будет со словами о том, что и Сын об этом дне не знает? Сказано же это было в том смысле, что через Сына люди о нем не узнают, а не в том, что Он Сам этого дня не знает. Понимать это следует в связи со сказанным: Ибо чрез сие искушает вас Господь, Бог ваш, чтобы узнать (Втор 13:3), то есть Он делает вас знающими. И еще: Восстань, Господи! (Пс 3:8) — то есть сделай так, чтобы мы встали. Так что, когда говорят, что Сын не знает тот день, это не потому, что Он действительно не знает его, а потому, что Он не стремится сделать знающими тех, кому этого знать не следует, то есть Он им этого не показывает.
Господь наш Иисус Христос, наш Учитель, был послан к нам, и Сын Человеческий сказал, что не знает того дня, ибо через Него не должно было открыться тому дню. Нет ничего такого, что знал бы Отец, но не знал бы Сын, так как знание Отца есть премудрость Его, премудрость же есть Сын Его, Слово. Не полезно было для нас знать все то, что знал Пришедший научить нас. Не пришел Он, чтобы учить нас тому, что нам не полезно, но как Учитель, учил одному, но не учил другому. Как Учитель, Он знал, чему полезно учить нас, а чему нет. Когда говорится, что Сын не знает, это говорится в том смысле, что Он не обучает нас этому. То есть Сын не знает сказано в отношении того, в чем Он не делает нас знающими. Так выражаемся мы и в повседневной речи, как я уже заметил.
Источник: Толкование Псалмов.
Ст. 32−37 О дне же том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец. Смотрите, бодрствуйте, молитесь, ибо не знаете, когда наступит это время. Подобно как бы кто, отходя в путь и оставляя дом свой, дал слугам своим власть и каждому свое дело, и приказал привратнику бодрствовать. Итак бодрствуйте, ибо не знаете, когда придет хозяин дома: вечером, или в полночь, или в пение петухов, или поутру; чтобы, придя внезапно, не нашел вас спящими. А что вам говорю, говорю всем: бодрствуйте
Желая удержать учеников от любопытства о последнем дне и часе, Господь говорит, что ни Ангелы, ни Сын не знают о сем. Если бы Он сказал: Я знаю, но не хочу открыть вам, в таком случае Он опечалил бы их. А теперь, когда говорит, что ни Ангелы, ни Я не знаю, − Он весьма мудро поступает и совершенно удерживает их от желания знать и докучать Ему. Это ты можешь понять из примера. Малые дети, видя что-либо в руках отцов, часто просят у них, и если отцы не хотят дать, они, не получая просимого, начинают плакать. В таком случае отцы обыкновенно скрывают от них вещь, держимую в руках, и, показывая детям пустые руки, удерживают их от слез. Так и Господь, поступая с апостолами, как с детьми, скрыл от них последний день. Иначе, если бы сказал: Я знаю, но не скажу, − они восскорбели бы, что Он не хотел им сказать. А что Господь знает о последнем дне и часе, это очевидно, ибо Сам Он веки сотворил. Как же Ему не знать того, что Сам сотворил? Притом и для пользы нашей Бог скрыл кончину жизни как общей, так и каждого из нас в частности, дабы мы, при неизвестности сей кончины, непрестанно подвизались, ожидая ее и страшась, как бы она не застала нас неготовых. Но рассмотрим и с другой стороны сказанное. Вечером настает конец, когда кто умрет состарившись; в полночь, − когда кто достигнет средины века; в пении петухов, − когда начинает раскрываться в нас рассудок, ибо петух означает рассудок, пробуждающий нас от сна бессознательности, а потому, когда отрок начинает действовать рассудком и понимать, тогда в нем гласит как бы петух. Наконец, утро означает совершенно детский возраст. Итак, всем нужно помышлять о конце жизни. Младенец ли есть, − и о нем должно позаботиться, чтоб не умер некрещеным. Заповедует же это Господь всем вообще − и мирским людям, и отшельникам Итак, мы должны бодрствовать и молиться, исполнять и то, и другое, ибо многие хотя бодрствуют, но проводят ночи (не в молитве, а) в худых делах. Заметь и то, что Христос теперь не сказал: Я не знаю, когда наступит время кончины, но «не знаете», ибо ради нашей пользы скрыл это время. Если мы и при неизвестности кончины враждуем друг против друга, то чего не сделали бы, если бы знали время кончины? Тогда все время жизни до смерти мы проводили бы в крайне худых делах, а в последний день, изъявляя раскаяние, впали бы еще в худшее состояние.
О дне же том, или часе, никто не знает, ни Ангелы небесные, ни Сын, но только Отец
Ради тебя не знает Он о часе и дне Суда, хотя ничто не сокрыто от подлинно сущей Премудрости, поскольку все произошло через Нее. Да и среди людей нет ни одного, который бы не знал, что он сделал. Господь же Домостроительно устроил это ради твоей немощи, чтобы согрешившие не пали духом вследствие краткости срока, ссылаясь на то, что не оставлено им времени для покаяния, а долго ведущие брань с супротивной силой не покинули бы своих рядов, указывая на то, что они давно сражаются. О тех и о других Домостроительно позаботился Христос, говоря о Своем якобы неведении: одним за их добрый подвиг (2Тим 4:7) Он сокращает время, а другим за их грехи Он предоставляет срок для покаяния.
Впрочем, если в Евангелиях Господь вследствие немощи многих, как сказано, причисляет себя к неведующим, то в Деяниях Апостолов, доверительно беседуя с совершенными, Он исключает Себя из числа незнающих, говоря: не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в своей власти (Деян 1:7). И если я, согласно предшествующему толкованию, изложил это достаточно грубо, то теперь следует исследовать более возвышенный смысл данного изречения и постучаться в дверь ведения. При условии, конечно, что мне удастся разбудить Домовладыку, Который просящим Его дает духовные хлебы, поскольку мы стремимся угостить ими друзей и братий (Лк 11:5−10).
Святые ученики Спасителя нашего, оказавшись уже за пределами созерцания, доступного людям, и, очищенные словом (Ин 15:3), вопрошают о конце и желают познать конечное блаженство. Господь же наш, отвечая им, объяснил, что ни Ангелы Его, ни Он сам не ведают этого. И «днем» Он именует здесь точное постижение помышлений Божиих, а «часом» — созерцание Единицы и Единого, знание которых усвояется только Отцу. Как я предполагаю, здесь говорится о том, что Бог знает о Себе, что Он есть, и не ведает, что Он не есть. Ибо говорится, что Бог знает правду и премудрость, поскольку Он Сам есть Правда и Премудрость, но не ведает неправды и лукавства, поскольку сотворивший нас Бог не является неправдой и лукавством.
Если же говорится, что Бог знает о Себе то, что Он есть, но не ведает того, что Он не есть, а Господь наш, с точки зрения Вочеловечивания и более грубого учения, не является конечным пределом желания, то Спаситель наш не знал ни «конца», ни конечного блаженства. Сказано также, что и Ангелы не знают, а это означает, что ни созерцание, которое в них, ни логосы их служения так же не являются конечным пределом желания. Ибо ведение ангелов — грубо, по сравнению с видением лицем к лицу (1Кор 13:12). Один только Отец знает, гласит Евангелие, поскольку Он Сам есть конец и конечное блаженство. И когда мы познаем Бога не посредством тусклых зерцал (1Кор 13:12) и не посредством чуждых Ему вещей, но когда приступим к Нему, как к Единому и Единственному, то познаем и последний конец бытия. Ибо говорят, что Царство Христово есть все в совокупности материальное ведение, а Царство Бога и Отца — ведение нематериальное и, так сказать, неприкрытое созерцание Самого Божества.
Источник: Послание о вере.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента