I. Он дан после (англ. добавлен. — Прим. переводчика) по причине преступлений... ст. 19. Он был дан не для того, чтобы уничтожить обетование и установить другой путь оправдания, отличный от установленного обетованием; он был добавлен к обетованию, чтобы содействовать ему, и сделано это было по причине преступлений. Несмотря на то что израильтяне были особым Божиим народом, они были такими же грешниками, как и другие, и чтобы они могли осознать свой грех, им был дан закон: ...ибо законом познается грех (Рим 3:20). Кроме того, закон должен был удерживать их от совершения греха, внушать им страх перед грехом, обуздывать их похоти, чтобы они не предавались чрезмерно тем страстям, к каким была так склонна их ветхая природа. В то же время закон должен был направить их к единственно истинному пути искупления и прощения греха, а именно — через смерть и жертву Христа; именно этой цели служили постановления закона о жертвоприношениях и омовениях.
Апостол добавляет, что закон был дан с этой целью до времени пришествия семени, к которому относится обетование, то есть до пришествия Христа, или до установления евангельского домостроительства, когда как иудеи, так и язычники, без различия, станут семенем Авраама по вере. Закон был дан по причине преступлений, до тех пор пока не придет полнота времени, то есть наступит совершенное домостроительство. Но по пришествии семени, когда божественная благодать, содержавшаяся в Его обетовании, открылась полнее, закон, данный через Моисея, должен был прекратиться; поскольку первый завет был не без недостатка, то он должен был уступить место более совершенному, Евр 7:7−8. И хотя закон, рассматриваемый с точки зрения нашей ветхой природы, всегда остается в силе и по-прежнему сохраняет свое значение — чтобы доводить до сознания человека его греховнось и удерживать его от греха, — тем не менее мы теперь уже не под игом закона и не под страхом первого завета. Итак, закон был предназначен не для того, чтобы открывать другой путь оправдания, отличный от пути, открытого обетованием, но чтобы убедить людей в необходимости обетования, открыть им греховность греха и указать на Христа, через Кого единственно они могут быть прощены и оправданы.
Следующее доказательство того, что закон не предназначался в качестве замены обетования, апостол приводит из факта, что он был преподан чрез Ангелов, рукою посредника. Он был дан иным людям и иным путем, чем обетование, и, следовательно, в иных целях. Обетование было дано Аврааму и его духовному семени, включая верующих все наций, как иудеев, так и язычников; а закон был дан только израильтянам как избранному народу, отделенному от всего остального мира. Кроме того, в то время как обетование было дано непосредственно Самим Богом, закон был преподан чрез Ангелов, рукою посредника. Отсюда следует, что он не предназначался для упразднения обетования, ибо (ст. 20) посредник при одном не бывает, при одной стороне, а Бог один: давая обетование Аврааму и вступая в завет с ним, Бог был один; поэтому невозможно предположить, что договором, заключенным только между Ним и иудеями, Он мог отменить обетование, данное задолго до закона Аврааму и всему его духовному потомству. Это противоречило бы Его мудрости, истинности и верности. Моисей был лишь посредником между Богом и духовным семенем Авраама, и поэтому закон, преподанный через него, не затрагивал обетования, данного духовным потомкам, и тем более, не заменял его.
II. Закон был дан для того, чтобы убедить людей в необходимости Спасителя. Апостол ставит вопрос (ст. 21), могущий возникнуть у желающих возразить: «Итак закон противен обетованиям Божиим? Они противоречат друг другу? Не утверждаете ли вы, что завет с Авраамом и закон Моисея находятся в разногласии друг с другом?» На это он отвечает: Никак! Он сам был очень далек от такой мысли, и из его слов нельзя сделать такого заключения. Закон никоим образом не может противоречить обетованию, наоборот, он служит ему, так как его цель — раскрыть человеческие преступления и показать, что человек нуждается в более совершенной праведности, чем праведность от закона. Такой вывод скорее можно было бы сделать из их учения, чем из учения апостола: Ибо, если бы дан был закон, могущий животворить, то подлинно праведность была бы от закона, и в этом случае обетование было бы излишним. Но при нашем положении такого быть не может, ибо Писание всех заключило под грехом (ст. 22), то есть объявило, что все, и иудеи, и язычники, виновны и не в состоянии достичь праведности и оправдания делами закона. Закон обнажает их раны, но не может исцелить их: он показывает, что они виновны путем постановления о жертвоприношениях и омовениях, не могущих уничтожить греха; поэтому главной целью закона было дабы обетование верующим дано было по вере в Иисуса Христа, чтобы, убедившись в своей виновности и в неспособности закона сделать их праведными, они могли прийти к вере во Христа и таким образом воспользоваться благословением обетования.
III. Закон был предназначен в качестве детоводителя ко Христу, ст. 24. В предыдущем стихе апостол знакомит нас с положением иудеев при Моисеевом домостроительстве, до пришествия веры, то есть до того как пришел Христос и в Нем более полно раскрылось учение об оправдании верою: они были под стражею закона, то есть были обязаны, под страхом сурового наказания, строго исполнять его различные постановления; они были заключены, содержались под дисциплиной закона, как узники в заточении. Целью этого было подготовить их сердца к том, , чтобы они могли с радостью принять веру которой надлежало открыться, то есть убедить их принять Христа, когда Он придет в мир и установит более совершенное домостроительство, чтобы посредством его освободиться от рабства закона и получить свет и свободу. Итак, в том положении, о каком говорит апостол, закон был для них детоводителем ко Христу, дабы им оправдаться верою. Так как закон объявлял им волю Божию и в то же время провозглашал проклятие за каждое преступление его постановлений, то это должно было убедить их в безнадежности их состояния, в том, что их собственная праведность недостаточна, не может оправдать их перед Богом. Закон обязывал их приносить множество жертв, которые хотя и не могли уничтожить грех, но были прообразами Христа, той великой жертвы, какую Он должен был принести ради искупления греха. Они должны были указывать им на Него как на единственное убежище и единственный путь к освобождению. Таким образом, закон был их детоводителем, наставлявшим их и руководившим ими, когда они были несовершеннолетними детьми, или, в более точном значении слова natSayuydg, их слугой, направлявшим их ко Христу (как слуга, обязанный заботиться о детях, сопровождал их в школу), чтобы Он дал им более полное представление об истинном пути оправдания и спасения, каким является единственно путь веры в Него. Но, чтобы никто не сказал: «Если закон имел такое назначение для иудеев, то почему он не может оставаться таким же и для христиан» — апостол добавляет (ст. 25): По пришествии же веры и евангельского домостроительства, когда Христос, прощение и жизнь по вере в Него предстали перед нами в ясном свете, мы уже не под руководством детоводителя — у нас уже нет нужды в его руководстве, как тогда. Так апостол объясняет нам значение закона, и из сказанного им мы можем заметить следующее:
1. Бог проявил Свою благость к Израильскому народу, дав им закон, ибо хотя по сравнению с евангельским домостроительством ветхозаветное было неясным и внушающим страх, тем не менее оно снабжало их достаточными средствами и помощью как для понимания ими своих обязанностей перед Богом, так и для ободрения их в уповании на Него.
2. Иудеи сделали громадную ошибку и проявили великое неразумие, неправильно понимая назначение закона и употребляя его совершенно не для тех целей, для каких он предназначался Богом. Они надеялись оправдаться его делами, в то время как он был дан им вовсе не для оправдания, но лишь для того, чтобы убедить их, что они виновны и нуждаются в Спасителе, чтобы направить их ко Христу и к вере в Него как к единственному пути достижения праведности. См. Рим 9:31−32; Рим 10:3−4.
3. Положение под благодатью имеет огромные преимущества по сравнению с положением под законом, так как дает нам не только более ясные откровения божественной благодати и милости, чем имели ветхозаветные иудеи, но также освобождение от рабства и страха, в которых они содержались. Теперь с нами обращаются не как с несовершеннолетними детьми, а как с сыновьями, достигшими полного возраста и получившими больше свободы и привилегий, чем они. На этом Павел останавливается подробно в следующих стихах. Показав, в чем состояло назначение закона, в заключение главы он говорит о наших привилегиях во Христе, заявляя в частности, (1) Что мы сыны Божии по вере во Христа Иисуса, ст. 26. Здесь мы отметим:
[1] Как велики и превосходны привилегии, какими обладают истинные христиане в Новом Завете. Они уже не рабы, а сыны; их не держат на расстоянии и в определенных границах, как иудеев, они допущены к более тесному общению с Богом и, более того, приняты в число Его сыновей.
[2] Каким образом они получили такие привилегии — по вере во Христа Иисуса. Приняв Его как своего Господа и Спасителя и доверив Ему свое оправдание и спасение, они были приняты в блаженное родство с Богом и получили право на привилегии этого родства, ибо (Ин 1:12): Тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими. Апостол напоминает (ст. 27), что эту веру во Христа, делающую их детьми Божиими, они исповедали при крещении, ибо, добавляет он, все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись. Исповедав при крещении свою веру во Христа, они тем самым посвятили себя Ему и как бы облеклись в Его одежды, объявили себя Его слугами и учениками; став таким образом членами тела Христова, они являются в Нем детьми Божиими. Отметим:
Во-первых, крещение — это торжественный обряд приема в Церковь Христову, как обрезание было обрядом принятия в иудейскую церковь. Сам Христос установил его в качестве такового, когда давал поручение Своим апостолам (Матф 28:19), и в соответствии с этим поручением они крестили всех, кого принимали в христианскую веру. Возможно, Павел говорит здесь о их крещении и принятии в число детей Божиих по вере во Христа с той целью, чтобы устранить дальнейшие возражения какие лжеучителя могли выдвинуть в защиту обрезания. Они могли сказать: «Хотя можно допустить, что закон, данный на горе Синай, был отменен приходом Христа, обетованным семенем, однако почему аннулируется обрезание, заповеданное Аврааму вместе с обетованием задолго до закона Моисеева?» На это апостол отвечает: Все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись; отсюда следует, что в новозаветном домостроительстве крещение заменяет обрезание и что посвятившие себя через крещение Христу и искренне верующие в Него допускаются ко всем привилегиям христианского положения, как иудеи через обрезание допускались к привилегиям закона (Флп 3:3), и поэтому нет нужды сохранять обряд обрезания.
Во-вторых, крестившись, мы облекаемся во Христа; мы исповедуем нашу принадлежность Ему и обязываемся быть Его верными рабами. Крестившись во Христа, мы крестимся в Его смерть, чтобы как Он умер и воскрес, так и нам умереть для греха и ходить в обновленной жизни (Рим 6:3−4). Нам было бы очень полезно почаще вспоминать об этом.
(2) Что эта привилегия быть чадом Божиим дана всем истинным христианам. Закон делал различие между иудеем и еллином, давая иудеям много преимуществ; между рабом и свободным; между мужчиной и женщиной. Но теперь не так, теперь все равны: Все вы одно во Христе Иисусе. Каждый искренно верующий во Христа, независимо от его национальной, социальной или половой принадлежности, принимается Христом и по вере в Него становится чадом Божиим.
(3) Что, будучи Христовыми, мы являемся семенем Авраамовым и по обетованию наследниками. Иудействующие учителя хотели, чтобы галаты поверили в необходимость обрезания и исполнения закона Моисея для спасения. «Нет, — говорит апостол, — в этом нет никакой нужды, ибо вы Христовы; если вы искренно верите в Него, как в обетованное семя, в Котором благословятся все племена земли, то становитесь истинным семенем Авраама, отца всех верующих, и как таковые — наследниками по обетованию, то есть получаете право на его великие благословения и привилегии». Из всего сказанного апостолом следует, что галаты были очень нерассудительны и неразумны, внимая тем, кто стремился лишить их истины и свободы евангельской.
Ст. 21−22 Итак закон противен обетованиям Божиим? Никак! Ибо если бы дан был закон, могущий животворить, то подлинно праведность была бы от закона; но Писание всех заключило под грехом, дабы обетование верующим дано было по вере в Иисуса Христа
«Итак, закон противен обетованиям Божиим?». Если в семени Авраамовом даны были благословения, а закон вводит проклятие, то он, конечно, противен обетованиям Божиим. Как же он разрешает это противоречие? Сначала просто отрицает сказанное, говоря: «Никак»; а потом и доказывает (отрицаемое), говоря так: «Ибо если бы дан был закон, могущий животворить, то подлинно праведность была бы от закона». А эти слова имеют такой смысл: «Если бы мы, — говорит, — в законе имели надежду жизни, и если бы в его власти было наше спасение, то, может быть, и справедливо было бы то, что ты говоришь о законе; если же ты спасаешься верою, то, хотя бы закон подвергал всех и проклятию, ты никакого вреда не потерпишь после того, как явилась вера, от всего избавляющая. Если бы законом давалось обетование, то ты справедливо мог бы бояться, что, отпавши от закона, лишишься и оправдания; но если закон дан был для того, чтобы затворить всех, т. е., чтобы он обличил и обнаружил собственные прегрешения их, то он не только не препятствует тебе получить обетования, но даже содействует этому получению». Итак, указывая на это, он сказал: «но Писание всех заключило под грехом, дабы обетование верующим дано было по вере в Иисуса Христа» (Гал 3:22). Так как иудеи не сознавали своих грехов, а не сознавая, не желали и прощения их, то Бог и дал им закон, который открывал бы их раны, и чрез это побуждал их искать врача. Слово «заключил» значит — «обличил, и обличив, держал их в страхе». Видишь ли, что закон не только не противен обетованиям, но даже и дан был из-за обетований? Если бы закон присвоил себе дело и власть оправдания, тогда это было бы сказано справедливо; но если он служит другому и для другого все делал, то как он может быть противен обетованиям Божиим? Если бы не был дан закон, то все погрязли бы в беззакониях, и никто из иудеев не пожелал бы слушать Христа; теперь же, когда закон был дан, он приносил двоякую пользу: во-первых, руководил к посильной добродетели внимающих ему, а во-вторых, возбуждал в каждом сознание своих грехов, что особенно располагало их искать Сына (Божия). Итак, те, которые не верили закону, не верили для того, чтобы не знать своих грехов. И указывая именно на это, он в другом месте сказал: «Ибо, не разумея праведности Божией и усиливаясь поставить собственную праведность, они не покорились праведности Божией» (Рим 10:3).
Источник: Гомилии на Послание к Галатам
Закон ли убo противу обетованием Божиим? Да не будет: аще бо дан быстъ закон могий оживити, воистинну от закона бы была правда
Этот стих прямо вяжется с преступлений ради приложися; предшествующие же непосредственно слова суть пояснительные к слову: закон, — а не к тому, как закон не против обетовании. Ответив на вопрос: что убо закон? — словами: преступлений ради приложися — и потом задав новый от себя вопрос, в котором совмещен и ответ: закон ли убо противу обетованием,- Апостол сказал этим: если закон преступлений ради приложися, то как может он быть противен обетованиям? противу быть обетованием, то есть заменить, отменить, разорить, как выше выражалось. Как это следствие выходит из данного положения — не видно. Это выясняет святой Апостол тотчас: если б дан был закон, могущий живити, был бы он против обетовании; но как этого нельзя сказать (стих 22), то нельзя говорить и того, что он против обетовании. Сила мысли святого Апостола в слове: оживлять. Обетование обещает оживление; закон не дает сего оживления; следственно, он не отменяет и не заменяет обетования. Если б он оживлял, то после него не следовало бы уже и ожидать исполнения обетования. Сила его перешла бы в закон. Но как этого о законе нельзя сказать, то обетование стоит в силе.
Что обетование точно обещало духовное оживление, об этом сказал Апостол выше (в стихе 14), выражая, что благословение языков, обетованное Аврааму, есть приятие Животворящего Духа благодати верою. В этом существо всего домостроительства спасения в Господе Иисусе Христе: в Нем сосредоточиваются все обетования и все пророческие благовествования. Пришел Господь; верою прилепляющиеся к Нему оживотворяются духовно благодатию Святаго Духа и начинают жить новою жизнию. Если б это делал закон, то не нужно бы было и пришествие Господа, ни Его страдания, ни вознесение и седение одесную Отца, ни ниспослание Святаго Духа и устроение Новозаветной Церкви. Все сие возымело место потому, что закон не имел силы оживити.
Чтоб это яснее себе представить, припомним сказанное впереди, что закон только обуздывал, страхом удерживая от преступных дел, а внутренней страстности не погашал, не оживлял духовно. Чрез это он усиливал чувство грешности, заставлял искать Избавителя обетованного. Из этих двух сторон закона выходит, что он не только не против обетовании, то есть не только не заменяет и не отменяет их, но требует исполнения их.
Стоит обратить внимание на термины, употребляемые Апостолом. По ходу речи ожидалось бы, что Апостол скажет: если б закон мог живить, то он был бы против обетовании. Но Апостол говорит: если б закон мог живить, то от закона была бы правда. По началам святого Апостола выходит, что дарование правды есть исполнение обетования во всей силе. Исполнение же обетования (в стихе 14) есть приятие Духа благодати, оживляющего и возрождающего. Следственно, правда у Апостола есть благодатное возрождение, дающее внутреннюю правоту всему строю духовной жизни человека, когда, очистившись от грехов и силу приявши противостоять греху, служат Богу правдою, в точном исполнении заповедей Его, и дерзновение имеют воззревать на Него сыновне, с уверенностию в благоволении Его и в чаянии вечного в Нем блаженства, о Христе Иисусе Господе, благодатию Духа Святаго.
Блаженный Иероним пишет: «не должно думать, что закон исключает обетование, потому только, что, дан будучи после него, кажется, будто отменяет его. Напротив, из того, что он не мог живить, не мог доставить того, что обещало обетование, явно, что он сам дан на охрану обетования, а не на уничтожение его. Если б дан был закон, могущий доставить жизнь и исполнить (таким образом) то, что обещало обетование, точно тогда обетование было бы исключено законом. Но он, будучи дан преступлений ради, скорее обличает тех грешников, которым после обетования дан он в охрану; дабы поелику свободною волею не хотели они в непорочности ожидать Обетованного, то, хотя узами закона быв связаны и как бы в рабство законоположений быв отданы, были они соблюдены к пришествию Христа для веры в Него, в коей исполнение и конец обетования».
Приложим и слова премудрого Фотия. «Если б закон мог животворить, то справедливо иной мог бы подумать, что он противу обетованием и их право восхищает, предъявляя силу оправдывать. Но, поелику он ничего такого не силен делать, ни животворить, ни оправдывать, явно, что он дан не взамен обетовании. Эти последние сохраняют свою силу, так как одни они спасают и оправдывают сущего от веры. И не только не был противу обетованием закон, но некоторым образом еще содействовал и служил им. Ибо тем, что не спасал и не оправдывал, направлял к вере, тем же, что к вере направлял, содействовал исполнению обетовании» (у Экумения).
Источник: Послание святого апостола Павла к Галатам, истолкованное святителем Феофаном.
Итак закон противен обетованиям Божиим? Никак!
Если обетования сообщали благословение, а закон подвергал проклятию, то, очевидно, если бы мы приняли его как имеющий силу, он уничтожил бы обетования Божий, которые дают благословение. Но да не будет. Слушай далее по порядку.
Ибо если бы дан был закон, могущий животворить, то подлинно праведность была бы от закона
Тогда, говорит, закон был бы сильнее веры, сообщил бы благословение и оправдывал человека, если бы он был в состоянии оживить и спасти. А теперь он скорее убивает, так как не может освободить от грехов. Как же после этого закон может преодолеть веру, которая имеет силу оживлять чрез крещение, и благословлять и оправдывать?
Источник: Толкование на послание к Галатам святого апостола Павла.
Итак закон противен обетованиям Божиим? Никак! Ибо если бы дан был закон, могущий животворить, то подлинно праведность была бы от закона
При том что и закон тоже дает Бог, неправдоподобно, чтобы закон был дан вопреки обетованиям… но он не поучает ни о чем ином, кроме грехов: какие бывают грехи, а также о том, что их тем или иным образом должно избегать. И ничего иного скрижали не содержат, а лишь устанавливают все предписания в связи с грехом и о грехе. Этот закон, говорит Павел, дан не для того, чтобы он мог воскресить. Ведь если бы он был установлен для этого, то поистине из этого закона осуществлялось бы правосудие, — ныне же установлено не так. Не для того он дан, чтобы обрести в нем жизнь, но для того, чтобы с помощью скрижалей ознакомить со всевозможными грехами и показать, что их нужно избегать. Значит, не из закона происходит правосудие (т.е. нет в нем ни оправдания, ни спасения), но — из веры, как и было обетовано.
Источник: Комментарий на Послание Галатам
Ст. 21−22 Итак закон противен обетованиям Божиим? Никак! Ибо если бы дан был закон, могущий животворить, то подлинно праведность была бы от закона; но Писание всех заключило под грехом, дабы обетование верующим дано было по вере в Иисуса Христа
Можно ли после всего сказанного говорить, что закон Моисеев противен, т. е. хочет и может заменить собою обетования Божии, данные Аврааму (kata имеет значение против)? Ни в каком случае. Он мог бы высказывать такую претензию, если бы мог животворить, т. е. обновлять человека нравственно (zwopoihsai — здесь, как и в др. посланиях Павла — Рим 7:5 и сл. 7:9−13; 8:2−11; 2Кор 3:6−9; Еф 2:1, 5 — означает нравственное оживление, которое может быть приравнено к оживлению мертвых). Но Ап. уже показал (Гал 2:16; Гал 3:10−12), что закон не способен на это дело. А если это так, то ясно, что и в Ветхом Завете праведность приобреталась не благодаря закону и что, следовательно, закон не может входить в конкуренцию с обетованием и предлагать какой-нибудь столь же доступный, как и вера, — которую требовало обетование, — путь к оправданию и к получению обещанного наследства. Напротив, Писание, т. е. весь Ветхий Завет, всех заключило или заперло как бы в темницу под грех или иначе все (panta), т. е. и людей и дела их объявило, признало такими, которые заслуживают названия «грешных», и всех поместило этим как бы в заключение, из которого нет выхода (ср.: Рим 3:9−18). — Дабы обетование… Иудеи и иудео-христиане, которым ближе всего дано Писание, должны из согласного свидетельства этого Писания относительно греховности всех людей и всех человеческих поступков узнать, что никогда в истории Израильского народа не было такого времени, чтобы существовала праведность, получаемая из закона или благодаря закону. Отсюда они должны придти к такому выводу, что для получения оправдания всем нужно уверовать в Иисуса Христа и через Него уже получить обещанное Аврааму и его потомству наследие.
Источник: Толковая Библия.
См. также Толкование на Гал 3:15
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента