1. Ошибку Петра. Когда Петр бывал в языческих церквах, он жил в полном согласии с ними и ел вместе с ними, несмотря на то что они были необрезанными, повинуясь наставлению, данному лично ему (Деян 10 гл.), когда он был предупрежден посредством видения не почитать ни одного человека скверным или нечистым. Но когда из Иерусалима приходил кто-нибудь из иудейских христиан, он начинал избегать язычников, чтобы угодить обрезанным и не соблазнить их, что, несомненно, причиняло большое огорчение и разочарование языческим церквам. Он стал таиться и устраняться. Его поведение плохо влияло на других, ибо вместе с ним лицемерили и прочие Иудеи, которые прежде хорошо относились к язычникам, но по примеру Петра стали стесняться есть вместе с ними, ссылаясь на то, что их совесть не позволяет им этого делать, потому что они необрезанные. И даже сам Варнава (кто бы мог подумать?), один из апостолов язычников, был увлечен его лицемерием. Заметьте:
(1) Даже лучшие из людей, когда они предоставлены сами себе, могут обнаруживать слабость и непостоянство, склонность претыкаться в своем служении Богу из-за чрезмерного стремления угодить человеку.
(2) Как велика сила дурного примера, особенно примера великих и праведных людей, пользующихся репутацией мудрых и почитаемых.
2. Упрек, сделанный Павлом Петру. Когда Павел заметил, что Петр ведет себя таким образом, нанося этим огромный вред евангельской истине и миру в церкви, то, несмотря на репутацию Петра, не побоялся обличить его. Павел твердо держался своих принципов, в то время как другие колебались в своих; он был такой же добрый иудей, как любой из них (ибо был евреем из евреев), но стремился утвердить свое служение как апостола язычников и поэтому не хотел видеть их удрученными и попираемыми. Но когда он увидел, что они не прямо поступают по истине евангельской, то есть не живут по евангельским принципам, которые исповедуют, а именно: что смерть Христа уничтожила стену разделения между иудеями и язычниками и что исполнение закона Моисея потеряло свою силу, — то он обличил Петра при всех, так же как и тот при всех совершил проступок: ...сказал Петру при всех: если ты, будучи иудеем, живешь по-язычески, а не по-Иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по-Иудейски? Петр своим поведением противоречил сам себе; если он, иудей, мог обходиться без соблюдения обрядового закона и жить по-язычески, то, значит, он не считает его исполнение обязательным даже для иудеев, следовательно, не мог навязывать его христианам из язычников. Павел обвиняет в этом Петра, более того, представляет его как человека, принуждающего язычников жить по-иудейски, хотя и не в смысле открытого насилия или принуждения, а в смысле влияния, какое он оказывал своим поведением, означавшим, в сущности, что язычники должны подчиниться иудеям а иначе не будут приняты в христианское общество.
II. Защитив свое апостольское достоинство и достаточно доказав, что он не ниже никого из апостолов, даже самого Петра, Павел использует высказанный ему упрек как повод для того, чтобы сказать о великом фундаментальном учении Евангелия — об оправдании единственно верой во Христа, а не делами закона (хотя некоторые считают, что все, что он говорит до конца этой главы, было сказано им Петру в Антиохии), об учении, осуждавшем Петра за его потворство иудеям. Ибо если основной принцип христианской веры состоял в том, что именно Евангелие, а не закон является средством нашего оправдания, то он поступал очень нехорошо, оказывая лицеприятие тем, кто держался закона и смешивал его с верой в вопросе оправдания. Именно это учение Павел проповедовал галатам и твердо держался его, и главной целью написания им данного послания было напоминание об этом учении и утверждение его. Относительно этого учения Павел знакомит нас:
1. С опытом самих христиан из иудеев: «Мы по природе Иудеи, а не из язычников грешники (даже мы, рожденные и воспитанные в иудейской религии, а не среди нечистых язычников), узнавши, что человек оправдывается не делами закона, а только верой в Иисуса Христа, уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона. И если мы посчитали необходимым искать оправдания через веру во Христа, почему же тогда стесняем себя законом? Ради чего мы уверовали во Христа? Не ради ли того, чтобы оправдаться верой в Него? А если это так, то не безумие ли возвращаться к закону и надеяться оправдаться либо добрыми делами, либо обрядовыми жертвами и ритуалами очищения? И если возвращение к закону является заблуждением для нас, иудеев, то не будет ли еще большим заблуждением требовать этого от язычников, никогда не подчинявшихся ему, ибо делами закона не оправдается никакая плоть?» Для большей убедительности Павел добавляет (ст. 17): «Если же ища оправдания во Христе, мы и сами оказались грешниками, то неужели Христос есть служитель греха? Если мы, ища оправдания исключительно во Христе и научая других поступать так же, считаем, что, не соблюдая закон Моисеев, тем самым одобряем грех, потворствуем ему, или, точнее, сами оказываемся грешниками, недостойными общения, как и язычники, то неужели Христос есть служитель греха? Не является ли Он грешником, если увлек нас учением, потворствующим греху, и мы, приняв его, оказываемся далекими от оправдания, остаемся нечистыми грешниками, недостойными общения?» Павел тут же отвергает это предположение: «Никак! — говорит он, — Бог запрещает нам допускать такие мысли о Христе, или о Его учении, будто Он направляет нас на путь оправдания, который является недействительным и оставляет принявших его неоправданными, или хоть в какой-то мере потворствует греху и грешникам». Это было бы бесчестием для Христа и несправедливо по отношению к нам. «Ибо, если я снова созидаю, что разрушил, (ст. 18) — если я, учивший вас, что соблюдение закона не нужно для оправдания, теперь показываю, словом или жизнью, что оно необходимо, — то сам себя делаю преступником, то есть признаю себя нечистым грешником и остаюсь виновным в грехе, несмотря на свою веру во Христа, или же подлежу обвинению в обмане и непоследовательности, в противоречии самому себе». Таким образом, отстаивая великое учение об оправдании верою, а не делами закона, апостол исходит из принципов и практики самих иудейских христиан и из последствий, неизбежно вытекающих из их отступления от этого учения; отсюда с очевидностью следует, что Петр и другие иудеи были неправы, отказываясь общаться с языческими христианами и стараясь увести их в рабство закону.
2. Он знакомит нас также со своими собственными суждениями и опытом жизни.
(1) Он умер для закона. Он знал, что нравственный закон объявил проклятие всем, кто не исполняет постоянно всего написанного в нем, и поэтому умер для него, а также для всякой надежды на оправдание и спасение посредством его. Что касается обрядового закона, то он также устарел и был устранен приходом Иисуса Христа, на смену тени явилась сама сущность, поэтому он более не почитает тень. Таким образом, он умер для закона законом, закон сам объявил свой конец. Рассматривая закон, он увидел, что нельзя рассчитывать на оправдание делами закона (так как никто не смог совершенно исполнить его) и что в его жертвах и очищениях уже нет никакой необходимости, так как они были упразднены во Христе, жертва Христа положила конец закону. Чем больше Павел исследовал его, тем яснее видел, что нет основания хранить то почтение к закону, за которое ратовали иудеи. Но хотя Павел и умер для закона, тем не менее он не смотрел на себя как на человека без закона. Он отказался от всякой надежды на оправдание делами закона и не хотел более оставаться в его рабстве, но был далек от мысли освободиться от своего долга перед Богом, напротив, он умер для закона, чтобы жить для Бога. Учение Евангелия, принятое им, не ослабило узы его долга, но еще больше подкрепило и подтвердило их; если Павел и умер для закона, то лишь для того, чтобы жить новой, более совершенной жизнью для Бога (Рим 7:4,6), жизнью, более угодной Богу, чем исполнение закона Моисея, то есть жизнью веры во Христа, жизнью святости и праведности перед Богом. В подтверждение этого он говорит, что:
(2) Как он умер для греха, так и ожил для Бога чрез Иисуса Христа (ст. 19−20): Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос. Здесь он на собственном примере дает превосходное описание таинственной жизни верующего человека.
[1] Он распят, и тем не менее жив; ветхий человек распят, но новый живет (Рим 6:6); он мертв для мира и мертв для закона, но в то же время жив для Бога и Христа; грех умерщвлен, а новая природа ожила.
[2] И уже не он живет. Это странное явление: Я живу, но живу не я. Он живет по благодати; благодать утешает его и побеждает в нем; и эта благодать не от него самого, а от Другого. Верующие сознают, что живут в зависимости от Бога.
[3] Он сораспялся Христу, и однако Христос живет в нем, это результат его мистической связи со Христом, благодаря чему он приобщается к смерти Христа и таким образом умирает для греха. Но он также приобщается к жизни Христа, чтобы посредством ее жить для Бога.
[4] Он живет во плоти, но в то же время живет верою в Сына Божия. Для внешнего взгляда он живет так же, как и прочие люди, однако его держит и им движет более высокий и благородный принцип, принцип веры во Христа, созерцание чуда любви Христа, принесшего Себя в жертву за него. Отсюда вытекает, что хотя он живет во плоти, но не живет по плоти. Тот, кто имеет истинную веру, живет верой, и эта вера держится на любви Христа и Его жертве за нас. Доказательством того, что Христос любит нас, является Его жертва за нас. Именно на это мы должны опираться своей верой, чтобы жить для Него. Заключение. Апостол заканчивает свою беседу указанием на то, что, придерживаясь учения об оправдании верой в Иисуса Христа, без дел закона (что он утверждает и чему другие противятся), он избегает двух серьезных ошибок:
1. Он не отвергает благодати Божией, как делает учение об оправдании делами закона, ибо (Рим 11:6): И если по делам, то это уже не благодать.
2. Он не пренебрегает смертью Христа; ибо, если законом оправдание, то, значит, Христос напрасно умер; если мы ищем спасения в исполнении Моисеева закона, то делаем напрасной смерть Христа; для чего было умирать Христу, если мы могли бы спастись без этого?
Прежде бо даже не прийти неким от Иакова, с языки ядяше: егда же приидоша, опряташеся и отлучашеся, бояся сущих от обрезания
Сотрапезование есть знак приятельского обращения в житейском быту, которое предполагает согласие во всем прочем. То же и здесь. Когда святой Петр трапезовал с язычниками — христианами, тем показал, что уже никакого нет средостения между иудеями и язычниками в Церкви Христовой. В самой Антиохийской Церкви слияние иудеев с язычниками водворено святым Павлом и Варнавою с самого начала ее основания. И святой Петр, пришедши туда, действовал совершенно в том же духе. Но когда пришли некие от Иакова, он изменил свой образ действования,- то был в полном обращении с язычниками, а тут стал чуждаться их и отстраняться от них. Что заставило его так поступить? Бояся сущих от обрезания, говорит святой Павел.
Святой Петр убоялся? В Пятидесятницу пред бесчисленным собранием народа проповедал он безбоязненно новую истину, потом, в храме, возвещал то же по исцелении хромого, потом, по темничном заключении, не убоялся дерзновенно внушать веру в Распятого пред самими распинателями и решительно, в глаза всему синедриону, запрещавшему проповедь о Господе, сказал: аще праведно есть пред Богом, вас послушати паче, нежели Бога, судите. Не можем бо мы, яже видехом и слышахом, не глаголати (ср.: Деян 4:19−20) А тут убоялся? Там пред врагами не боялся; а здесь убоялся пред братиями, уверовавшими, только дорожившими законом? Он убоялся не обычным каким-либо человеческим страхом, но страхом любви Христовой, — боялся, чтобы эти сущие от обрезания не отпали или, оставаясь в вере, не произвели смятения между всеми Церквами из иудеев, выставляя среди них Петра открытым врагом закона, если б он и в присутствии их продолжал быть с язычниками как язычник. «Не того боялся, чтобы не подвергнуться опасности самому (ибо, не быв боязливым вначале, мог ли бояться теперь?), — но того, чтобы не отпали ученики, чего и сам Павел боялся. Так, пиша к галатам, говорит: боюся о вас, еда како всуе трудихся в вас (Гал 4:11); и к коринфянам: боюсь, да не како, якоже змий Еву прельсти лукавством своим, тако истлеют и разумы ваша (ср.: 2Кор 11:3). Страх смерти ничего не значил для них; но страх погибели учеников сильно поражал души их» (святой Златоуст).
Личность пришедших, — ни то, что они от Иакова, ни то, что, может быть, были значительны среди иудеев, — не имела влияния на опасения святого Петра. Он опасался не их, а за них, ради того одного, что они были от обрезания, веровавшие иудеи, дорожившие законом и считавшие исполнение его, и при вере в Господа, условием спасения. Что эти сущие от обрезания пришли от Иакова, это не означает необходимо того, что они были посланы Иаковом: ибо так можно о них сказать, если они пришли с ведома только Иакова и даже что они пришли из того места, где первенствовал Иаков. И никак нельзя заключать, чтоб они были одного духа с Иаковом. Ибо он, хотя живя в Иерусалиме среди иудеев, так строго исполнял все подзаконное, что самые подзаконники считали его святым; однако ж он нисколько не считает подзаконности условием спасения. Он первый подал решительный голос о свободе язычников от закона на Соборе (Деян 15:13); он же, когда святой Павел прибыл в Иерусалим после третьего своего Апостольского путешествия, посоветовал ему соблюсти некоторые обрядности для смягчения ходившего о нем слуха, будто он презирает закон (Деян 21:18−26), чем показал, что исполнение закона не считает условием спасения, а временною мерою благоразумия для привлечения и удержания в вере иудеев. Если б пришедшие в Антиохию были такого же духа, то святому Петру нечего бы было опасаться за них. Но видно, это были такие, которые не могли сносить никакого снисхождения язычникам, и святой Петр знал это, почему и действовал в отношении к ним так, чтобы не раздражить их ревности, которая, как известно, не будучи управляема разумом, начинает действовать шумно, беспорядочно, ни с чем не соображаясь.
Так святой Петр стал отстраняться от язычников, с целию избежания соблазна любителей иудейства и сохранения мира в Церквах. Вышло же иначе. Первым следствием этого было разделение в Церкви Антиохийской. Иудеи, внушениями святого Павла слившиеся в сей Церкви с язычниками, увлекшись примером Петра, стали теперь отделяться от них. Лицемеришася с ним и прочии Иудеи, говорит святой Павел. Они не знали намерения святого Петра и, только подражая ему, отделялись от язычников. Но им могло прийти на мысль: уж в самом деле не следует ли держать себя вдали от язычников? Это не могло не колебать их прежнего убеждения, что средостение, разделявшее иудеев и язычников, уже рушилось. Таким образом труды апостола Павла делались тщетными. У него была одна забота: из иудеев и язычников слить одну Церковь, в которой не было бы следов ни иудейства, ни язычества, а царствовало одно христианство и все верующие жили в одном духе о Христе Иисусе. Образцовая в этом отношении Церковь была Антиохийская, на образование которой употреблено им столько трудов. — И вот, однако ж, у него на глазах в этой Церкви совершился опасный раздел.
Каково было апостолу Павлу видеть это, — особенно когда и Варнава пристал к лицемерству прочих, этот сотаинник Павлов, в одном духе с ним действовавший здесь и в других местах, насадивший вместе с ним не одну Церковь, свободную от иудейства?! Поступок святого Варнавы с первого раза кажется очень непонятным. Но в нем ничего нет особенного: он действовал в том же духе, как и святой Петр и как в других случаях действовал сам святой Павел. Он пристал к святому Петру, не видя еще, как будет действовать святой Павел, и не ожидая каких-либо последствий, вредных делу Евангелия. Но иначе взглянул на это обстоятельство святой Павел. Он ясно видел истекавший из этого образа действования вред благосостоянию Церкви. Одно разделение уже было вредно. Но, кроме того, могли произойти колебания в убеждениях самих христиан-язычников. Они могли подумать: что же это мы стали будто отверженные? Но из этого одни могли выводить такое заключение: если для общения нужно иудействовать, то и мы готовы, — а другие: если нужно для общения иудействовагь, а мы иудействовать ни за что не согласимся, то остается обратиться к старым языческим верованиям Святой Павел не говорит, чтоб поступок Петра произвел такое действие на христиан из язычников; но возможность его очень вероятна. Всячески не мог же он остаться безо всякого на них влияния. Амвросиаст полагает, что когда святой Петр, прежде живший с язычниками по-язычески, вдруг стал чуждаться их ради тех пришедших ревнителей закона, то и христиане-язычники поставлены были тем в недоумение, какой же образ действования прав? Если справедливость требовала иудействовать, то сам он оказывается нарушителем ее, когда с ними жил по-язычески. Если же лучше или праведно было жить просто, как они, то их расстроивало начавшееся у него теперь пренебрежение к ним.
Как бы, впрочем, ни истолковывать все это, видно было, что благонамеренный поступок святого Петра оказался вредно подействовавшим на христианское общество антиохийское. Это и вызвало святого Павла на выяснение истины для восстановления нарушившегося было порядка.
Источник: Послание святого апостола Павла к Галатам, истолкованное святителем Феофаном.
Ибо, до прибытия некоторых от Иакова, ел вместе с язычниками; а когда те пришли, стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных
Проповедуя в Иудее, апостолы Божий вынуждены были поступать согласно закону [Моисея] ради немощи уверовавших из иудеев, поскольку последние держались постановлений закона. Когда же они отправились в города язычников, у апостолов уже не было нужды в подобном поведении, но жили они согласно евангельской свободе. Так поступил божественный Петр по прибытии в Антиохию, свободно принимая пищу с язычниками (Деян 10). Когда же прибыли некоторые из Иудеи, он отделился от язычников, чтобы пришедшие от иудеев не причинили какого вреда (Деян 11) . Поэтому и говорит Павел [о Петре, что тот действовал], опасаясь обрезанных. Ибо не по страху человеческому поступил тот, кто не побоялся целого сонма иудеев (Деян 3−4), а потому, что не желал дать им повода для скандала.
Источник: Толкования на послания святого Павла.
Ибо, до прибытия некоторых от Иакова, ел вместе с язычниками; а когда те пришли, стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных
Указывает и причину этого обличения. Иаков же был брат Господень, учивший в Иерусалиме, как епископ их. Вот он-то и послал некоторых из иудеев, уже уверовавших, но еще придерживавшихся закона, и они отправились в Антиохию. Увидев их и боясь не за свою безопасность, а за то, чтобы они, соблазнившись, не отпали от веры, Петр стал уклоняться от сношений с язычниками. Некоторые же, не зная этой причины, стали осуждать его.
Источник: Толкование на послание к Галатам святого апостола Павла.
Ибо, до прибытия некоторых от Иакова, ел вместе с язычниками; а когда те пришли, стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных
О том, в каком грехе он обличил Петра ранее, Павел теперь, возможно, и умолчал бы, ведь уже было достаточно того, что он поправил Петра, уличил его на людях и упрекнул открыто. Но в этом послании упомянуть об этом было полезно и необходимо, и по двум причинам Во-первых, собственное благовествование Павла не подверглось обличению, а сам он, обличив Петра, не услышал от него никакого укора. Второе: это, как я сказал, было чрезвычайно необходимо потому, что галаты, хотя и отступили от благовествования, сочли, будто следует добавить к его установлениям, например, соблюдение субботы и обрезания и жить так же, как иудеи. И поскольку галаты так поступали, это послание написано им. Потому хорошо было рассказать о том, почему Павел и народ обличили Петра именно за это. Отсюда следовало, что и галаты грешили.
Источник: Комментарий на Послание Галатам
Ст. 12−13 Ибо, до прибытия некоторых от Иакова, ел вместе с язычниками; а когда те пришли, стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных. Вместе с ним лицемерили и прочие Иудеи, так что даже Варнава был увлечен их лицемерием
Ап. Петр во время своего пребывания в Антиохии, не стесняясь, вкушал пищу вместе с христианами из язычников, — очевидной такую, какая недозволена была законом Моисеевым еврею. Он в настоящем случае поступал очевидно так, как внушил ему поступать Сам Бог (Деян 10:1−11, 18), конечно, в Иерусалиме, среди единоплеменников, поступая по иудейским обычаям (ср.: Деян 21:20−26). Но когда пришли люди от Иакова, т. е. стоящие в очень близком отношении к этому строгому ревнителю закона Моисеева, который впоследствии на соборе ясно высказал мысль о том, что соблюдение законов Моисеевых о пище обязательно для христиан из Иудеев (Деян 15:21 и 21:20, 24), Ап. Петр, чтобы не соблазнить этих гостей иерусалимских, решил на некоторое время прекратить общение в пище с христианами из язычников. Он даже опасался этих «обрезанных», пришедших от Иакова, которые очевидно были настроены очень реакционно и могли, распустить слухи об Ап. Петре, как о либеральном проповеднике. — Прочие Иудеи, т. е. христиане из Иудеев, жившие в Антиохии, пошли по стопам Ап. Петра и стали «лицемерить», т. е. принимать вид строгих исполнителей закона Моисеева, какими они на самом деле не были. Даже сотрудник Павла, Варнава, — и тот впал в такое же лицемерие.
Источник: Толковая Библия.
См. также Толкование на Гал 2:11
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента