Библия - Рим. 8:25 (Римлянам 8 глава 25 стих)

Но когда надеемся того, чего не видим, тогда ожидаем в терпении.

Лингвистический и экзегетический ключ (Роджерс) (Римлянам 8 глава 25 стих)

υπομανη (#5705) терпение, выдержка (TDNT; TLNT). απεκδεχομεθα praes. ind. med. (dep.) от απεκδεχομαι (#587), см. ст. 19.

Учебная Библия МакАртура (Римлянам 8 глава 25 стих)

8:2−30 В гл. 7 было только одно упоминание о Духе (ср. 1:4), а в гл. 8 их около 20. Он освобождает нас от греха и смерти (ст. 2,3), дает способность исполнять закон Божий (ст. 4), меняет нашу природу и дает силы для победы над нашей неискупленной плотью (ср. 5−13), подтверждает наше усыновление Богом (ст. 14−16) и гарантирует наше прославление в вечности (ст. 17−30).

Комментарии МакДональда (Римлянам 8 глава 25 стих)

8:25 Наша надежда на избавление от самого присутствия греха и его убийственных последствий основана на Божьем обещании, и поэтому у нас нет оснований хоть как-то сомневаться в том, что все будет исполнено. Вот почему мы ожидаем в терпении.

Толкование Мэтью Генри (Римлянам 8 глава 25 стих)

Стихи 17−25. В этих стихах апостол описывает четвертую славную часть блаженства верующих, а именно: их право на будущую славу. А если дети, то и наследники.., ст. 17. В этом мире это правило наследования не соблюдается — наследниками являются лишь первенцы. Но церковь есть церковь первенцев, ибо все члены ее суть наследники. Небо представляет собой наследство, которое наследуют все святые. Они обретают его не своими достоинствами или заслугами, но исключительно как наследники согласно определению Божьему. В настоящее время они проходят стадию обучения и приготовления к вступлению в права наследников.

1. Наследники Божии. Сам Господь есть часть наследия святых (Пс 15:5), и это приятное наследие, ст. 6. Лицезрение Бога, наслаждение общением с Ним составляет наследство святых. Сам Бог будет с ними и будет их Богом, Откр 21:3.

2. Сонаследники же Христу. Христос как Посредник является наследником всего (Евр 1:2), а истинные верующие наследуют все (Откр 21:7) благодаря своему союзу с Ним. Те, которые теперь имеют Духа Христова как братья Его, потом будут разделять с Ним, тоже как братья, славу Его (Ин 17:24). Господи, что такое человек, что Ты так возвеличиваешь его! Будущая слава рассматривается далее как награда святых за страдания, переносимые ими в настоящей жизни, и как исполнение их надежд.

I. Будущая слава как награда святых за их страдания в настоящей жизни: ... если только с Ним страдаем (ст. 17), или поскольку с Ним страдаем. Положение церкви в этом мире всегда сопряжено со страданиями, но в те времена — особенно. Быть христианином — значит быть страдальцем. Чтобы утешить их в этих страданиях, апостол говорит, что они страдают со Христом, ради Него и Его славы, ради сохранения доброй совести, поэтому и прославятся вместе с Ним. Хотя мы можем многого лишиться ради Него, но в конечном счете не останемся в убытке. Евангелие переполнено уверениями в этом. Итак, чтобы страдающие святые могли иметь поддержку и утешение в своей надежде на небо, апостол взвешивает то и другое (ст. 18), сравнивает между собою страдания и будущую славу, ст. 18. При этом:

1. На одну чашу весов он кладет нынешние временные страдания. Страдания святых не продлятся дольше настоящего времени (2Кор 4:17), страдания эти легки и кратковременны, так что о них можно сказать: Текел — взвешены и найдены очень легкими.

2. На другую чашу он кладет будущую славу и находит, что ее вес намного больше: Слава, которая откроется в нас. В настоящее время нам недостает не только наслаждения вечной славой, но и познания ее (1Кор 2:9; 1Ин 3:2), ей еще предстоит открыться в нас. Она превзойдет все, что мы сейчас видим и знаем; благодеяния Божии, какими мы пользуемся в настоящей жизни, очень сладостны и драгоценны, но ожидающее нас впереди, за завесой, значительно превзойдет все их своей ослепительной славой. Откроется в нас. Не только откроется нам, так что мы увидим эту славу, но откроется в нас, чтобы мы могли наслаждаться ею.

3. Апостол делает вывод, что страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою. Страдания не могут заслужить ее, а если даже страдания за имя Христа не могут заслужить ее, то тем более добрые дела. Страдания легки и кратковременны и касаются одного лишь тела, а слава богата и велика, она имеет отношение к душе и является вечной. Так считает апостол: Ибо думаю... Это не поспешное, внезапное определение, но результат серьезного, тщательного размышления. Он думает подобно математику, сверяющему свои расчеты. Первым делом он суммирует наши страдания в этой жизни за Христа и находит, что они весьма малы; далее он суммирует все, что даст нам Христос в той славе, какая откроется в нас, и находит ее бесконечно большей, превосходящей всякое разумение. И как можно бояться страданий за Христа, Который идет впереди нас в наших страданиях за Него и не останется перед нами в долгу, наградит за них? Павел был компетентным судией в этом вопросе более, чем какой-нибудь другой смертный. Он рассуждает не просто теоретически, но на основании опыта, ибо познал то и другое. Он знал, что такое страдать в этой временной жизни, 2Кор 11:23−28. Он знал, что представляет собой слава небес, 2Кор 12:3−4. И учитывая то и другое, он выносит свое определение. Поношение Христово представляется большим богатством для тех, кто взирает на воздаяние, Евр 11:26.

II. Будущая слава как исполнение надежд и чаяний святых, cт. 19 и далее. Так как святые страдают ради вечной славы, то они ожидают ее осуществления. Господь утвердит слово, сказанное рабам Его, на которое Он повелел им уповать (Пс 118:49), ибо если надежда, долго не сбывающаяся, томит сердце, то исполнившееся желание — как древо жизни, Притч 13:12. Затем Павел рассматривает ожидание этой славы:

1. Ожидание твари, ст. 19−22. Если вся тварь совокупно ожидает и жаждет откровения славы детей Божиих, то можно себе представить, как велика и превосходна эта слава. Под тварью мы понимаем здесь все мироздание, природу, все творение в целом. Смысл, которой апостол вкладывает в данные четыре стиха, можно найти из следующих наблюдений:

(1) Вследствие грехопадения человека вся тварь покорилась суете, ст. 20. Когда человек согрешил, земля была проклята за него, а вместе с нею и вся тварь подверглась этому проклятию — изменениям и смерти. Рабство тлению, ст. 21. С падением человека все творение стало нечистым, немощным, уродливым, оно осквернилось, и красота мира померкла. Возникла вражда между отдельными творениями; все они претерпевали постоянные изменения и разрушения, подвергались Божиим судам, посылаемым на человека. Во время потопа погибли почти все творения, поистине это было рабство суете. Теперь все творение обречено на общее истребление огнем, и этот час скоро грядет. Немаловажной частью их порабощения суете является также то, что они употребляются, вернее, злоупотребляются человеком как орудия греха. Они часто используются для того, чтобы бесчестить Творца, вредить детям Его и служить врагам Его. Когда они служат пищей для удовлетворения наших похотей, то становятся рабами суеты, пленниками закона греха. И все это не добровольно, не по их собственному выбору. Каждая тварь стремится к своему совершенству и не по своей воле становится орудием греха. Или, Они были покорены суете не за свой собственный грех, но за грех человека: ...по воле покорившего (ее)... И это ярмо (бедные твари!) они несут в надежде, что так будет не всегда. В надежде, что и сама тварь... Мы имеем все основания жалеть бедную тварь, из-за нашего греха оказавшуюся в рабстве суеты.

(2) Вся тварь совокупно стенает и мучится под ярмом суеты и тления, ст. 22. Это образное выражение. Грех является бременем для всей твари. Грех иудеев, распявших Христа, вызвал сотрясение земли. Идолы были бременем для перевозивших их животных, Ис 46:1. Вся тварь вопиет против греха человека.

(3) Тварь, которая ныне порабощена, во время восстановления всего мироздания будет освобождена... от рабства тлению в свободу славы детей Божиих (ст. 21) — она уже не будет покоряться суете и тлению и никаким другим плодам проклятия; наоборот, весь низший мир обновится: когда будет новое небо, то будет и новая земля, 2Пет 3:13; Откр 21:1.

(4) Вся тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих, ст. 19.

Заметьте: При втором пришествии Христа будет иметь место откровение сынов Божиих. Ныне святые Божии сокрыты, пшеница кажется потерянной в массе соломы, но тогда они явятся, откроются. Теперь еще не открылось, какими мы будем (1Ин 3:2), но тогда наша слава откроется. Чада Божии явятся в своем истинном виде. И искупление всякой твари отложено до того времени, ибо как вместе с человеком и за человека она была подвержена проклятию, так и освобождена будет вместе с ним и благодаря ему. Вся тварь ожидает и жаждет этого, и по этой причине добрый человек должен с милосердием относиться к своей скотине.

2. Ожидания святых, являющихся новым творением, ст. 23−25.

Заметьте, (1) На чем основано это упование. На том, что мы имеем начаток Духа. Начатки освящают целое и являются его залогом. Благодать — это начаток славы, это ее начало. Получив эту кисть винограда в земной пустыне, мы не можем не стремиться к цветущим виноградникам небесного Ханаана. Не только она — не только тварь, которой недоступно такое блаженство, как начатки Духа, но даже мы, имеющие в настоящее время богатые начатки, не можем не желать более великого и превосходного. В начатках Духа мы имеем нечто весьма драгоценное, но это далеко не все, чем мы хотели бы обладать. Мы стенаем в себе; это означает, что наши желания сильны и сокровенны; мы не производим большого шума, как лицемеры, но стенаем молчаливыми воздыханиями, которые быстрее всего достигают неба. Или, Мы стенаем среди себя. Это единодушный глас, единое желание всей церкви в целом: Гряди, Господи Иисусе! Стенание означает сильное и настойчивое желание, страдания души, связанные с промедлением его исполнения. Утешения этой временной жизни переплетаются с многочисленными стенаниями; но они подобны не стонам умирающего, а мукам женщины в родах, это стенания, являющиеся признаком не смерти, но жизни.

(2) Предмет этих ожиданий. Чего же мы так сильно желаем и ожидаем? Что мы хотим иметь? Усыновления, искупления тела нашего. Хотя душа является главной частью человека, однако Господь говорит, что Он для тела, и обещает большую долю славы и блаженства для него. Воскресение здесь названо искуплением тела. Оно будет избавлено тогда от власти смерти и могилы, от рабства тлению; наше уничиженное тело обновится и преобразится так, что станет сообразно славному телу Христа, Флп 3:21; 1Кор 15:42. Это названо усыновлением тела.

[1] Усыновление тела свершится на виду у всего мира, ангелов и человеков. Мы уже сейчас являемся сынами Божиими, но это сыновство еще не явилось, слава наша скрыта в облаке; тогда же Бог открыто признает всех Своих детей. Как Христос открылся Сыном Божиим в силе через воскресение из мертвых, таким же образом откроются и святые, Рим 1:4.

[2] Это будет совершенное и окончательное усыновление. Чада Божии имеют не только души, но и тела, и их усыновление остается несовершенным до тех пор, пока тела их не войдут в славную свободу детей Божиих. Тогда только оно достигнет совершенства, когда Вождь спасения нашего введет многих сынов в славу, Евр 2:10.

(3) Соотношение между этим ожиданием и нашим нынешним состоянием, ст. 24−25. Наше блаженство состоит не в том, чем мы теперь обладаем: Мы спасены в надежде. Награда наша невидима. Имеющие дело с Богом должны строить свои отношения с Ним на доверии Ему. Общепризнанно, что надежда есть одна из главных добродетелей христианина, 1Кор 13:13. Вера имеет дело с обетованием, а надежда с предметом обетования. Вера есть уверенность в невидимом, а надежда — ожидание невидимого. Вера есть мать надежды. Мы ожидаем в терпении. Мы нуждаемся в терпении, чтобы в ожидании будущей славы переносить все страдания, какие встретятся нам на пути к ней, и промедления. Путь наш неровен и долог, но Грядущий придет и не умедлит; хотя и кажется, что Он задерживается, однако нам надо ожидать Его.

Толкование отцов церкви (Римлянам 8 глава 25 стих)

Иоанн Златоуст (~347−407)

Ст. 25−27 Аще ли, егоже не видим, надеемся, терпением ждем. Сице же и Дух способствует нам в немощех наших: о чесом бо помолимся, якоже подобает, не вемы, но Сам Дух ходатайствует о нас воздыхании неизглаголанными. Испытаяй же сердца весть, что есть мудрование Духа, яко по Богу приповедует о святых

Аще ли, егоже не видим, надеемся, терпением ждем (ст. 25), то есть если всего будешь искать здесь, к чему тогда и надежда? Что же такое надежда? Твердая уверенность в будущем. Большего ли требует от тебя Бог, после того как Сам Он даровал тебе все Свои блага? Он требует от тебя одного только — надежды, чтобы и ты сам мог сколько-нибудь содействовать своему спасению. На это именно и намекает (апостол), говоря: аще ли, егоже не видим, надеемся, терпением ждем. Бог венчает надеющегося так же, как и того, кто трудится, бедствует и переносит бесчисленные напасти. Слово — терпение указывает на усилие в трудах и большое постоянство. Но однако Бог и это даровал надеющемуся, чтобы утешить утружденную душу.

Потом, доказывая, что и для этого легкого труда мы пользуемся сильной помощью, (апостол) присовокупляет: сице же и Дух способствует нам в немощех наших (ст. 26). Одно принадлежит тебе — именно терпение, а другое есть дарование Духа, поощряющего тебя к надежде и посредством ее облегчающего и труды твои. Потом, чтобы ты знал, что благодать не только сопутствует тебе в трудах и опасностях, но и содействует в самых легких, по-видимому, делах и во всем оказывает свою помощь, (апостол) присовокупил, говоря: о чесом бо помолимся, якоже подобает, не вемы. Этими словами (апостол) указывает на великое о нас промышление Духа и научает римлян не считать полезным все то, что таковым представляется по человеческому суждению. Так как христианам того времени, которых били и изгоняли и которые терпели бесчисленные бедствия, естественно было искать покоя, считать его полезным для себя и испрашивать у Бога такой благодати, то (апостол) говорит: не считайте для себя действительно полезным того, что вам таковым представляется. Ведь и в том, чтобы знать полезное для себя, мы имеем нужду в Божией помощи: настолько человек слаб и ничтожен сам по себе. Потому (апостол) и сказал: о чесом бо помолимся, якоже подобает, не вемы. А чтобы ученик не стыдился неведения, (апостол) открыл, что и сами учители находятся в неведении. Он не сказал: вы не знаете, но: не вемы. И что он сказал это не из скромности, обнаружил в других обстоятельствах. Он непрестанно просил Бога в молитвах своих о том, чтобы увидеть Рим, однако это исполнилось не вдруг после его молитвы; также и о жале, данном ему во плоти, то есть о бедствиях, он часто молился и вовсе не получил просимого. Так и в Ветхом Завете не получили желаемого Моисей, просивший увидеть Палестину, Иеремия, молившийся за иудеев, Авраам, ходатайствовавший за содомлян. Но Сам Дух ходатайствует о нас воздыхании неизглаголанными. Сказанное неясно, вследствие того, что чудеса, которые были тогда многочисленны, теперь прекратились. Потому необходимо сказать вам о тогдашнем состоянии, и таким образом речь будет более ясной. Каково же было тогдашнее состояние? Всем тем, кто тогда принимал крещение, Бог сообщал различные дарования, которые вообще назывались духом. Дуси пророчестии пророком повинуются (1Кор XIV, 32). Один имел дар пророчества и предсказывал будущее; другой — дар мудрости и учил народ; иной — дар врачевания и исцелял больных; иной — дар силы и воскрешал мертвых; иной — дар языков и говорил на разных наречиях. Кроме всех этих даров, был и дар молитвы, который также назывался духом; кто имел этот дар, тот молился за весь народ. Так как мы, не зная многого полезного для нас, просим бесполезного, то дар молитвы нисходил на кого-нибудь одного из тогдашних христиан, который один за всех просил общеполезного для всей Церкви и учил других молиться. Итак, (апостол) называет здесь духом как самый дар, так и душу, которая получает его, ходатайствует пред Богом и воздыхает. Удостоенный такой благодати, встав с великим сокрушением, с сильными внутренними воздыханиями припадая к Богу, просил о том, что полезно для всех. Теперь знамением этого служит диакон, который приносит молитвы за народ. Указывая на это, Павел и говорил: Сам Дух ходатайствует о нас воздыхании неизглаголанными. Испытаяй же сердца (ст. 27). Видишь ли, что идет речь не об Утешителе, а о духовном сердце? В противном же случае надлежало бы сказать: испытующий же Духа. Но чтобы ты понял, что говорится о духовном человеке, имеющем дар молитвы, апостол и присовокупил: испытаяй же сердца весть, что есть мудрование духа, то есть духовного человека. Яко по Богу проповедует о святых. Ходатайствует не для того, рассуждает (апостол), что Богу неизвестны наши нужды, но чтобы мы научились молиться о том, о чем нужно, и просить у Бога угодного Ему: это и значит — по Богу. Таким образом, это делалось и для утешения присутствующих, и для наилучшего наставления, так как Тот, Кто сообщает дары и подает бесчисленные блага, был Утешитель. Вся же сия, — говорит (апостол), — действует един и тойже Дух (1Кор XII, 11). И это бывает для нашего научения и для того, чтобы явить любовь Духа, Который нисходит к нам до такой степени. Потому молящегося слушали все, так как молитва совершалась по воле Божией. Видишь ли, сколько уроков преподает им (апостол) о любви Бога к ним и о чести, им оказываемой.

Источник: Гомилии на Послание к Римлянам

Феофан Затворник (1815−1894)

Аще ли егоже не видим, надеемся, терпением ждем

Тут к концу приведено показание, почему воздыхаем и мы. Получили, сказал, начаток, а совершенного, целого еще не получили: его чаем, надеемся, а не видим еще, не держим в руках. С таким чаянием неизбежно соединено пождание, а с пожданием терпение. Таким образом естественно, что мы сего чаемого, надеемого, невидимого еще с терпением ждем. А терпение, как ни облегчает его несомненность надежды, все же есть нечто тяготящее. Вот почему и воздыхаем, хотя начаток имеем, хотя не имеем ни малого сомнения в получении.

Но, объясняя так наше настоящее положение, святой Павел не одно это объяснение имел в виду, а более хотел внушить, что если дело так есть, если неизбежно нам ждать и ожидая терпеть, то и терпите благодушествуя, в несомненном чаянии лучшего и совершеннейшего, что бы ни случилось с вами по внешнему быту вашему. С терпением ждать в надежде — это должно быть характеристическою, существенною нашею чертою. Святой Златоуст говорит: «если всего будешь искать здесь, к чему тогда и надежда? Надежда и есть твердая уверенность в будущем. Большего ли требует от тебя Бог, после того как Сам Он даровал тебе все Свои блага? Он требует от тебя одного только — надежды, требует для того, чтобы и ты сам сколько-нибудь содействовал своему спасению. Бог венчает надеющегося, как следовало бы увенчать того, кто трудится, бедствует, переносит бесчисленные напасти». Но если он не тотчас переходит туда, где венчается надежда, а остается здесь среди испытаний самой надежды, то цена его надежды, посредством испытания ее терпением, становится несравненно выше. «Когда слышишь о терпении, то подразумевай мысль о подвигах и усиленных трудах. Ибо христианин должен терпеть, ожидая не видимого, а чаемого верою» (блаженный Феофилакт). Чтобы удержать надежду в силе, надо пребывать верным Тому, Кто обетованиями возродил и питает надежду, а это требует труда, пота и подвигов и в себе, и во внешнем.

Источник: Толкование послания апостола Павла к Римлянам