1. К борьбе, которая происходит в пробужденной, но еще не возрожденной душе, что, по мнению некоторых, и имеет в виду Павел.
2. К борьбе, имеющей место в душе обновленной и освященной, но все еще пребывающей в состоянии несовершенства, как понимают другие. Существует большая полемика относительно того, как правильно применять сказанное здесь апостолом. Когда он говорит о победе зла, описывая человека как проданного греху, как делающего грех и не делающего доброго, то трудно отнести это к возрожденному человеку, который ходит не по плоти, а по духу. С другой стороны, трудно отнести слова о ненависти к греху, о согласии с законом, о нахождении удовольствия в законе, о служении умом закону Божиему к человеку невозрожденному, мертвому по преступлениям и грехам.
I. Применим слова апостола к борьбе, происходящей в душе, которая уже пробуждена, но находится еще в состоянии греха, знает волю Божию, но не исполняет ее, разумеет лучшее, научаясь из закона, но, тем не менее, постоянно нарушает его, Рим 2:17−23. Хотя что-то внутри него свидетельствует против греха, совершаемого им, и хотя, совершая его, он преодолевает большое сопротивление, хотя высшие способности его души борются против греха, совесть заранее предупреждает о грехе и осуждает после свершения его, тем не менее человек остается рабом господствующих в нем похотей. Это происходит не со всяким невозрожденным человеком, но только с тем, которого закон пробудил, а благодать еще не преобразила. Апостол сказал выше (Рим 6:14): Грех не должен над вами господствовать, ибо вы не под законом, но под благодатию, и чтобы доказать это, он показывает здесь, что человек, пребывающий под законом, а не под благодатью, может быть рабом греха и действительно является таковым. Закон способен обнаружить грех, обличить в грехе, но не способен противостать греху и победить его. Он обнаруживает скверну, но не очищает от нее. Он делает человека труждающимся и обремененным (Мф 11:28), обременяя его его же собственными грехами, но не помогает ему сбросить с себя это бремя; это возможно только во Христе. Закон может привести человека к восклицанию: «Бедный я человек! кто избавит меня..?» — но так и оставит его закованным пленником, так как он слишком слаб, чтобы освободить его, Рим 8:3. Закон исполняет человека духом рабства, и он живет в страхе, Рим 8:15. Душа с помощью закона может далеко продвинуться по пути к освобождению через веру во Христа, но многие останавливаются на полпути и дальше не идут. Феликс затрепетал, но он никогда не пришел к Христу. Человек может дойти до самого ада с открытыми глазами (Чис 24:3−4), отягощать себя угрызениями совести, оставаясь на служении диаволу. Он может соглашаться с законом, что он добр, находить удовольствие в познании путей Божиих (Ис 58:2), может иметь внутри себя свидетельство против греха и побуждение к святости, и тем не менее все это может быть подавлено господствующей любовью к греху. У пьяниц и нечистых бывает некоторое желание избавиться от своих грехов, однако они продолжают оставаться в них, — так слабо и недостаточно их сознание своей греховности. Многие понимают все это как относящееся к подобным людям и упорно отстаивают свою точку зрения, хотя весьма трудно представить себе, почему апостол, если он относит свои слова к таковым, говорит от первого лица и, более того, — в настоящем времени. Поэтому:
II. Скорее всего, это следует применять по отношению к борьбе, происходящей между благодатью и испорченной природой в уже освященных душах. Тот факт, что остатки испорченной природы живут даже в душах, где действует закон благодати, не подлежит оспариванию. Не менее достоверно и то, что эта испорченная природа ежедневно проявляет себя в грехах немощи (которые совместимы с состоянием под благодатью). Если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя, 1Ин 1:8,10. Что истинная благодать борется против этих грехов и природной испорченности, не мирится с ними, ненавидит их, оплакивает их, стенает под ними, как под бременем, — тоже неоспоримый факт (Гал 5:17): Ибо плоть желает противного духу, а дух — противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы. Именно эти истины, я думаю, обсуждаются в данной беседе апостола, и его намерение состоит в том, чтобы еще более открыть сущность освящения, показать, что освящением не достигается безгрешное совершенство в этой жизни, и тем самым ободрить нас и вдохновить в борьбе с остатками испорченности: то, против чего мы искренне боремся, не будет поставлено нам в обвинение, и с помощью благодати мы наконец одержим победу. Эта борьба похожа на борьбу между Иаковом и Исавом во чреве, между хананеями и израильтянами в пустыне, между домом Саула и домом Давида: истина велика, и она победит. Исходя из такого понимания мы можем отметить здесь следующее:
1. На что апостол жалуется: на остаточную испорченность. Он говорит о ней, чтобы показать, что закон неспособен оправдать даже возрожденного человека, что наилучший в мире человек имеет в себе достаточно того, за что Бог может осудить его, если будет основываться на законе, и что в этом виноват не закон, но наша греховная природа, которая не в силах исполнить его. Рассмотрим более подробно эту жалобу.
(1) Я плотян, продан греху, ст. 14. Он говорил о коринфянах, что они еще плотские, 1Кор 3:1. Даже где есть духовная жизнь, существуют еще остатки плотских вожделений и человек может быть продан греху. Он не сам продал себя на дела беззаконные (как это сделал Ахав, 3Цар 21:25), но был продан Адамом, когда тот согрешил и пал; он продан, как бедный раб, с кем господин его поступает против его воли; продан греху, потому что в беззаконии был зачат и во грехе рожден.
(2) Не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю, cт. 15. То же самое, по существу, повторяется в ст. 19,21: Когда хочу делать доброе, прилежит мне злое. Сила ветхой природы была такова, что он не мог достичь совершенной святости, которой так жаждал. Он усердно стремился к совершенству, но сознавал, что все еще не достиг его и не стал совершенным, Флп 3:12. Он хотел бы в совершенстве исполнять волю Божию, но его испорченная природа толкала его на иной путь: это похоже на игру в кегли, когда шар, брошенный прямо, все-таки смещается в сторону.
(3) Не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе.., ст. 18. Здесь апостол говорит об испорченной природе, которую называет плотью. От плоти ничего доброго не приходится ожидать, подобно тому как нельзя ожидать доброго зерна от посева на каменистой почве или на песке при море. Как новая тварь не может грешить (1Ин 3:9), так плоть, ветхая природа, не может делать добра. Как она может делать добро? Плоть служит закону греха (ст. 25), находится под водительством и властью этого закона. Ветхая природа везде в Священном Писании называется плотью, Быт 6:3; Ин 3:6. И хотя доброе может обитать в тех, кто имеет плоть, но что касается самой плоти, то в ней ничего доброго быть не может, ибо плоть неспособна ни к чему доброму.
(4) В членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего.., ст. 23. Склонность к порочному и греховному сравнивается здесь с законом, потому что она управляет человеком и препятствует его добрым намерениям. О нем сказано, что он действует в его членах, то есть в чувственных вожделениях, ибо, так как престол в сердце занят Христом, то только мятежные члены тела остаются еще орудиями греха. Либо это можно отнести ко всей испорченной природе, являющейся вместилищем не только чувственных, но и более утонченных похотей. Этот закон воюет против закона ума, против новой природы, для которой порочные настроения и наклонности являются таким же великим бременем и горем, как изнурительный труд и плен для тела. Он делает меня пленником закона греховного. То же самое говорится в ст. 25: ...плотию служу закону греха, то есть ветхая природа, невозрожденная часть естества, постоянно толкает на грех.
(5) Главная жалоба Павла выражена в ст. 24: Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти? Тело смерти, на которое он жалуется, есть либо физическое тело, являющееся смертным (пока мы находимся в этом теле, мы страдаем от нашей природной испорченности, когда же умираем, то освобождаемся от греха, но не раньше), либо тело греховное, ветхий человек, греховная природа, ведущая к смерти, то есть к погибели души. Если свершенные преступления суть мертвые дела (Евр 9:14), то ветхая природа есть мертвое тело, которое можно сравнить с физическим мертвым телом, прикосновение к которому, согласно обрядовому закону, оскверняло человека. Это тело было таким обременительным для Павла, что он чувствовал себя так, как если бы к нему привязали труп, который он должен был носить повсюду с собой. Это заставляло его вопиять: Бедный я человек! Если бы мне надлежало говорить о Павле, то я бы сказал: «О, благословенный муж». Однако сам Павел считал себя несчастным человеком по причине испорченности ветхой природы, так как был не таким добрым, каким хотел быть, еще не достиг того совершенства, к которому стремился. Кто избавит меня? Он говорит как человек, который страдает от этого тела, который готов отдать все, только бы избавиться от него, и ищет вокруг себя кого-нибудь, кто мог бы встать между ним и его испорченной ветхой природой. Остатки греховной природы являются очень тяжким бременем для благородной души.
2. Чем он утешает себя. Он находит три утешения:
(1) Его совесть свидетельствовала ему о том, что, невзирая ни на что, в нем все-таки преобладает и им управляет добрый принцип. Правление этого доброго принципа основано на законе Божием. Свое отношение к закону (которое должно быть у всех освященных душ, и ни у кого другого не может быть) Павел описывает в трех аспектах.
[1] Соглашаюсь с законом, что он добр, ст. 16. Это одобрение закона. Где присутствует благодать, там не только существует трепет перед строгостью закона, но и согласие с тем, что закон добр. «Он добр сам по себе и добр для меня». Это признак того, что закон написан в сердце. Освященный разум признает не только справедливость закона, но и превосходство его.
[2] По внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием, ст. 22. Он находит удовольствие не только в обетованиях слова Божия, но также в его повелениях и запрещениях. Все возрожденные, или рожденные свыше поистине находят удовольствие в законе Божием, с удовольствием познают и исполняют его, радостно подчиняются его авторитету и в этом подчинении обретают истинное утешение, ни в чем другом они не находят большего удовлетворения, чем в строгом соответствии сердца и жизни с законом и волей Бога. По внутреннему человеку. Внутренний человек — это:
Во-первых, разум или умственные способности, в противоположность чувственным вожделениям и велениям плоти. Душа — это внутренний человек, местопребывание благородных удовольствий, искренних и серьезных, но сокровенных; именно внутренний человек обновляется, 2Кор 4:16.
Во-вторых, это новая природа. Новый человек называется внутренний человек (Еф 3:16), сокровенный сердца человек, 1Пет 3:4. Павел, будучи освященным человеком, находил удовольствие в законе Божием.
[3] Тот же самый я умом (моим) служу закону Божию.., ст. 25. Недостаточно соглашаться с законом и находить в нем удовольствие, необходимо также служить закону. Павел служил своим умом закону Божию, как и всякий, имеющий освященный и обновленный ум.
(2) В том, что причина его неудач была в испорченности его ветхой природы, которую он оплакивал и с которой боролся: Если же делаю то, чего не хочу, уже не я делаю то, но живущий во мне грех. Он упоминает об этом дважды (ст. 17,20), но не для извинения своего греха, а для того чтобы ему не погрузиться в пучину отчаяния, но обрести утешение в завете благодати, который учитывает стремления духа и прощает немощи плоти. Он также выражает свой протест против всего, что производит живущий в нем грех. Исповедав выше свое согласие с законом Божиим, теперь он исповедует свое несогласие с законом греха: «Это не я; я не признаю этого; это делается вопреки моему уму». Живущий во мне грех. Это подобно тому, как хананеи жили среди израильтян, но были их данниками. Живет во мне и, вероятно, будет жить во мне, пока я живу.
(3) Его самое большое утешение заключалось в Иисусе Христе (ст. 25): Благодарю Бога (моего) Иисусом Христом, Господом нашим. Среди своих жалоб он предается славословию. Больше прославлять Бога — это самое действенное средство против страхов и печалей: многие несчастные, изнемогшие души убеждались в этом на опыте. Кто избавит меня? (ст. 24), — вопрошает он, ища помощи, подобно потерявшемуся человеку. Наконец он находит всемогущего Друга, Иисуса Христа. Когда мы сознаем тяготеющую над нами остаточную власть греха и ветхой природы, то имеем все основания для благодарения Бога чрез Иисуса Христа (ибо Он является Посредником как наших молитв, так и наших славословий) и для благодарения Бога за Христа, так как именно Он стоит между нами и гневом, навлекаемым на нас этим грехом. Если бы не Христос, то живущий в нас грех обязательно привел бы нас к погибели. Он является нашим Ходатаем перед Отцом, через Него Бог милует, щадит и прощает нас, не вменяя нам преступлений наших. Именно Христос в определенное время приобрел для нас освобождение от греха, и благодаря Ему смерть положит однажды конец всем нашим жалобам и введет нас в вечность, где не будет ни греха, ни воздыханий. Благодарение Богу, даровавшему нам победу Господом нашим Иисусом Христом!
Ст. 24−25 Окаянен аз человек: кто мя избавит от тела смерти сея; Благодарю Бога моего Иисус Христом Господем нашим. Темже убо сам аз умом моим работаю закону Божию, плотию же закону греховному
Окаянен аз человек: кто мя избавит от тела смерти сея (ст. 24)? Заметил ли ты, какова власть зла, как оно побеждает и ум, находящий удовольствие в законе? Никто не может сказать, говорит (апостол), что грех делает меня своим пленником, потому что я ненавижу закон и отвращаюсь от него, напротив, я нахожу в нем удовольствие, хвалю его, прибегаю к нему, но он не получил силы спасти даже и прибегающего к нему, а Христос спас и убегающего от Него. Заметил ты, как велико превосходство благодати? Но апостол не раскрыл этого, а только, восстенав и горько заплакав, подобно человеку, лишенному помощников, самым затруднительным своим положением доказывает силу Христову и говорит: окаянен аз человек: кто мя избавит от тела смерти сея? Закон оказался бессильным, совесть недостаточной, хотя я хвалил доброе, даже не только хвалил, но и боролся со злом, ведь (апостол), назвав грех противовоюющим, показал, что и сам вооружался против греха. Итак, откуда же будет надежда на спасение? Благодарю Бога моего Иисус Христом, Господем нашим (ст. 25). Видишь, как (апостол) показал необходимость явления благодати, а также и то, что она есть общий дар Отца и Сына? Хотя он и благодарит Отца, но причина этого благодарения есть Сын. А когда ты слышишь, что он говорит: кто мя избавит от тела смерти сея? — не думай, что он обвиняет плоть. Он не назвал ее телом греха, но телом смерти, то есть смертным телом, плененным смертью, а не породившим смерть; это служит доказательством не порочности тела, но поврежденности, которой оно подверглось. Как тот, кто пленен варварами, считается принадлежащим к числу варваров не потому, что он варвар, а потому, что находится во власти варваров, так и тело называется телом смерти, потому что оно находится во власти смерти, а не потому, что произвело смерть. Потому и (апостол) желает избавиться не от тела, но от тела смертного, намекая на то, о чем я неоднократно говорил, что тело, сделавшись доступным страсти, от этого самого стало легко подвержено греху.
Но если такова была власть греха до благодати, то за что, спросишь, грешники наказывались? За то, что им даны были такие повеления, которые можно было исполнять и во время господства греха. Закон не требовал от них высокого совершенства в жизни, но позволял пользоваться своим имуществом, не запрещал иметь многих жен, предаваться гневу с правдою и пользоваться умеренным наслаждением; им столько было сделано снисхождения, что закон писанный требовал меньше того, сколько повелевал закон естественный. Хотя естественный закон всегда предписывал одному мужчине вступать в брак с одной женщиной, что ясно засвидетельствовал Христос, сказав: яко Сотворивый искони мужеский пол и женский сотворил я есть (Mф. XIX, 4), но закон Моисея, как не запрещал, разводясь с одною, вступать в брак с другою, так не препятствовал иметь вместе двух жен. Кроме того, можно видеть, что жившие прежде этого закона, руководимые одним естественным законом, исполняли и другое больше тех, которые жили под законом. Итак, жившие в ветхом завете не потерпели никакого убытка, когда у них было введено столь умеренное законодательство. Если же и при этом они не могли остаться победителями, то виною служит их собственное нерадение. Потому Павел и благодарит за то, что Христос не подверг нас никакому испытанию и не только не потребовал отчета в наших делах, но сделал нас способными к большому поприщу. Поэтому говорит он: благодарю Бога моего Иисус Христом, и не говоря уже о спасении, как о таком деле, которое, по доказанному выше, всеми признано, переходит к другому, очень важному, и раскрывает, что мы не только освободились от прежних грехов, но и на будущее время сделались непобедимыми для греха.
Источник: Гомилии на Послание к Римлянам
Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти
Мы имеем Врача, так последуем его исцелению! Наше исцеление — благодать Христова, а тело смерти — наше тело. Так пусть мы покинем тело, дабы не покинуть Христа. Даже если мы в теле, не станем следовать тому, что телесно. Не станем пренебрегать правами нашей природы, но давайте предпочитать дары благодати.
Источник: О кончине брата Сатира.
Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти
Если апостол и называет тело смертью, — «кто, — говорит он, — избавит меня от сего тела смерти?» — то он понимает тело как приземленное и телесное помышление, совершающееся только в телесных образах, почему, сравнивая с духовным и божественным, он и называет его по справедливости «телом», причем не просто «телом», но «смертью тела». Немного выше он еще яснее показывает, что осуждается не плоть, а привходящее от преступления греховное желание: «Я, — говорит он, — продан греху», но ведь проданный не по естеству раб; и еще: «Знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе». Видишь? Он называет злом не плоть, а живущее в ней. То, что не ум [дух], а «сущий в наших членах… и противоборствующий закону ума… закон» живет в нашем теле (Рим 7:14−24), это вот зло.
Источник: Триады в защиту священно-безмолвствующих. Триада I, 2.
Окаянен аз человек: кто мя избавит от тела смерти сея
Изображенное Апостолом состояние падшего вызывает жалость. Горько такое положение: бедный я человек! Но как у всякого, как бы он ни бедствовал, живо сродное естеству нашему желание благобытия; то вместе с чувством бедственности положения рождается и желание избавления от него. Но кто избавит? У самого сил нет: это дознано опытами всей жизни. Кто же избавит? Воззвание сие дышит надеждою избавления. Если бы не было такой надежды, то предлежало бы не взывать об избавлении, высматривая избавителя, но порешать с жизнию: что и жить, когда так? Телом смерти названо тело не потому только, что оно смертно, но потому особенно, что вместе со смертностию приняло в себя полчище страстей, как сказал святой Златоуст выше, — которые, вводя в грех, причиняют нравственную смерть (см.: 7, 11). Тело есть тело смерти, потому что стало седалищем греха, убивающего душу. Экумений перелагает жалобу сию так: «кто избавит меня от плотских дел, душевную мне причиняющих смерть? Или кто избавит меня от пленения похотьми, живущими в теле, кои суть смерть мне?»
Если Апостол всю предыдущую речь вел от лица человечества, то можно спросить: восчувствовало ли человечество бедность своего положения? Восчувствовав, питало ли надежду избавления? Допуская же надежду избавления, взыскало ли его? И если взыскало, где и от кого? Ответ на это дает обнаруженное к пришествию Христа Спасителя чаяние языков, провозвестителями которого были более внимательные к себе и более возвышенные мудрецы. Они выражали подобные Апостольскому воздыхания о бедственности нравственного состояния человека и исповедали, что действенная помощь избавления может прийти только с неба, — если Сам Бог придет и избавит.
Что чаяли неопределенно все, то исполнилось определенно, — и Апостол от лица всех воссылает благодарение Богу, устроившему уже избавление в Господе Иисусе Христе.
Источник: Толкование послания апостола Павла к Римлянам
Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти
Павел не сказал: «плохой человек» или «дурной», но — «несчастный», показывая, что он умом взирает на добро, но увлекается ко злу плотскими страстями. Поэтому он справедливо назвал жалкого человека скорее «несчастным».
Источник: Фрагменты.
Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти
Горемычный я человек: кто же избавит меня от тела этого, то есть от этих плотяных дел тела?
Источник: Толкование на послания божественного Павла. К Римлянам
Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти
«Окаянен аз человек: кто мя избавит от тела смерти сея» (Рим 7:24)? Божественный Апостол не утверждает, что тело есть смерть, но называет смертью закон греховный, живущий в телесных членах и вследствие Адамова преступления кроющийся в нас и увлекающий душу к неправедной смерти.
Источник: Письма на разные темы. Чтецу Элиану.
Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти
Здесь Павел начинает описывать человека, обновленного благодатью, что соответствует третьей ступени из четырех (природа, закон, благодать, слава, см. Рим 3:20#blazh_avgustin), различенных выше.
Источник: Некоторые темы из Послания к Римлянам
Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти
Телом смерти человек зовется потому, что подвержен порокам, болезненным склонностям и страстям, пока не восстанет со Христом в славе и — прежняя хрупкая глина — не будет обожжен жаром Святого Духа в прочнейший сосуд, изменив не природу, но славу.
Источник: Апология против книг Руфина.
Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти
Павел называет тело «телом греха» как ставшее подверженным смерти, то есть смертным, ибо душа бессмертна.
Источник: Толкования на послания святого Павла.
Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти
Закон естественный стал недостаточен, закон писанный оказался бессильным, тот и другой победило мучительство греха. Откуда же будем надеяться спасения? Кто избавит меня от сего тела смерти?, то есть повинного смерти. Ибо тело, сделавшись подверженным страданию вследствие преступления, стало от этого и сподручным греху. Скажет кто-нибудь: если тело было сподручно греху, то за что были наказываемы грешники до пришествия Христова? За то, что им даны такие заповеди, которые они могли исполнить и находясь во власти греха.
Источник: Толкования на послание к Римлянам
Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти
Узрев умом войну, поднимаемую телом против души, и человека, становящегося из-за этого пленником, апостол ищет прибежище спасения и высматривает избавителя, чтобы это тело смерти претворить в тело жизни. Ибо тело хочет быть телом собственной жизни, а не телом смерти и телом греха.
Источник: Фрагменты.
Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти
Павел говорит, что рожденный в грехе человек несчастлив. Разве действительно не несчастен человек, если он вошел в наследство греха, всегда имея с собой этого врага, через которого к нему подходит сатана? Это Адам сделал шаги, по которым к сынам его пришел грабитель. Но всемилостивый Бог, сжалившись, дал благодать Свою через Христа, чтобы открылось, что род человеческий, получив прощение грехов, может покаяться и осудить грех. Ибо человек, прощенный за грехи и очищенный, может противостоять силе врага, действующего против него, — когда человеку помогает Бог.
Источник: Комментарий на Послание к Римлянам
Ст. 24−25 Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти? Благодарю Бога моего Иисусом Христом, Господом нашим. Итак тот же самый я умом моим служу закону Божию, а плотию закону греха
Возглас страдания испускает плененный грехом человек. — Бедный я! Хотя человек и сам виноват в том, что отдает себя во власть греха, но, тем не менее, все-таки в основе его страданий лежит вина, унаследованная им от своего прародителя, Адама, за которую должно страдать все человечество. — Кто избавит меня — точнее: кто бросится (ρύσεται) за меня сразиться и избавить меня от плена?! — От сего тела смерти. Можно, конечно, перевести и так сразу: έκ τ. σώματος τ. θ. τούτου, — с грамматической точки зрения тут ошибки нет. Но если принять во внимание то, что раньше Апостол ничего не говорил о качествах тела (σώμα), то такой перевод должен быть признан здесь неподходящим. Лучше поэтому перевести так: «от тела смерти этой». Эта фраза будет, таким образом, обозначать тело, подпавшее влиянию греха и ему служащее (ср. 6:6 — тело греха). От такого-то тела и хотел бы избавиться Апостол (ср. Кол II:11). — Благодарю Бога… Апостол не может удержаться от выражения радости по поводу полученного через Христа избавления от такого тягостного разлада. Но он не входит в подробности совершения этого спасения, потому что о них он говорил и в III, и в V гл. — Итак… Здесь дается заключение ко всему отделу, начинающемуся 14-м и кончающемуся 24-м стихом. — Тот же самый — правильнее: «а сам я», т. е. человек, предоставленный собственным силам, без помощи Христа. Такой человек умом служит закону Божию, а плотью — закону греха. — Закон Божий — это не Моисеев закон, а закон ума (ст. 23), который побуждает ум человека невозрожденного сорадоваться закону Божию (ст. 22) и который назван Божиим потому, что Бог именно требует от человека такого отношения к Его закону. Служение, какое имеется здесь в виду, есть служение внутреннее, так как внешнее служение человека посвящается закону греха.
Примечание. В объяснении, здесь предложенном, принят взгляд тех толкователей, которые во всем отделе с 7 по 25 ст. видят изображение состояния человека подзаконного, невоздержного. Против такого толкования, принимаемого, в частности, и св. Иоанном Злат., Феодоритом и др., другие толкователи (блаж. Августин, Анзельм, Фома Аквинот, Лютер, Меланхтон, Кальвин и мн. др.) возражали, но все их возражения крайне мелочны. Напротив, первое понимание имеет за себя серьезные основания, а именно: 1) состояние возрожденного человека, как оно описано в VI гл., является прямою противоположностью того, что Апостол говорит здесь. Напр., по VI гл. личность человека восстает, оживает (ст. 7, 11), а здесь она умирает (ст. 10); 2) если здесь Апостол изображает возрожденного человека, то что же значило бы выражение: «а я жил без закона»? (9 ст.); 3) возрожденный не может назваться плотяный (sarkinoV): он называется у Апостола духовным (Рим 8:9; Гал 6:1); не может он назваться и «проданным под грех» (ср. 1Кор 6:20; 7:23); наконец, 4) как бы возрожденный мог недоумевать, кто избавит его от служения греху (ст. 24), когда он это избавление уже получил во Христе Иисусе?!
Таким образом, Апостол — как правильно объясняет Bonnet (Comm. p. 85) — говорит здесь не о естественном человеке в его состоянии неведения и добровольного греха, не о чаде Божием, возрожденном благодатью Божией, а о человеке, совесть которого, пробужденная законом, с серьезностью, со страхом и трепетом, но все-таки собственными силами, начала сомнительную борьбу со злом. Конечно, такая борьба должна была окончиться для человека неудачею… Также оканчивается она и для возрожденного, когда он становится в положение человека, изображенного в VII гл. Ап. Павлом. Если он забывает о Христе и Его благодатной помощи, то и для него не может быть надежды на успех, как бы ни были идеальны те цели, к которым он стремится. Поэтому жалобы Ап. Павла на разлад душевный, какой он испытал в фарисействе, могут снова раздаться из уст христианина без Христа.
См. также Толкование на Рим 7:14
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента