1. За кого умер Христос, ст. 6−8.
2. Драгоценные плоды Его смерти, ст. 9−11.
3. Параллель между первым Адамом, через которого грех и смерть вошли в мир, и вторым Адамом, принесшим праведность и жизнь, ст. 12−21.
I. Каковыми мы были, когда Христос умер за нас.
1. Мы были немощны (ст. 6), то есть находились в печальном состоянии, и что еще хуже, — мы были совершенно неспособны помочь себе выйти из этого состояния. По этому здесь сказано, что наше спасение осуществилось в определенное время. Божие время для оказания нам помощи, для нашего спасения наступает тогда, когда мы окончательно теряем силы, чтобы Его сила и благодать могли быть более возвеличены, Втор 32:36. Таков метод Божий — помогать в безвыходном положении.
2. Он умер за нечестивых, то есть не просто за немощных, обреченных на гибель по причине их беспомощности, но за виновных, грешных и, следовательно, заслуживающих свою гибель. Будучи нечестивыми, они нуждались в том, чтобы кто-то умер за них. Он описывает эту смерть (ст. 7−8) как беспрецедентный пример любви; именно в ней проявилось, что Божии мысли и Божии пути выше наших.
(1) Едва ли кто умрет за праведника, то есть за несправедливо осужденного; каждый готов посочувствовать ему, но едва ли найдется такой, кто согласился бы рискнуть своей жизнью ради него.
(2) Может быть, кто-то к решился вы умереть за благодетеля, то есть за человека более, чем просто праведного. Многие люди, добрые сами по себе, крайне мало делают доброго для других; но те, что приносят пользу, обычно бывают любимы. И тем не менее, заметь те, как апостол говорит об этом: лишь не которые решатся на это, и то только может быть.
(3) Но Христос умер за грешников (ст. 8), не за праведных и не за благодетелей, не просто за бесполезных, но за виновных. Этим Бог доказывает Свою любовь к нам, и не только доказывает, но возвеличивает и прославляет ее; не только ставит ее вне всякого сомнения, но и делает предметом величайшего изумления и восхищения. Бог доказывает Свою любовь к нам тем, что изливает ее в наши сердца Духом Святым. Когда мы были еще грешниками. Из этого следует, что мы не должны всегда оставаться грешниками, что должна произойти перемена в нас, ибо Он умер, чтобы спасти нас, не вместе с нашими грехами, а от наших грехов. Но когда Он умирал за нас, мы были еще грешниками.
(4) Более того, мы были врагами (ст. 10), то есть не только злодеями, но изменниками и мятежниками. И то, что Христос умер за таковых, является такой непостижимой тайной, таким неподражаемым проявлением любви, что мы целую вечность будем удивляться и восхищаться этим. Поэтому вполне справедливо, что Тот, Кто так возлюбил нас, сделал одним из законов Своего Царства любовь к врагам.
II. Драгоценные плоды смерти Христа.
1. Оправдание и примирение с Богом — это первый и основной плод смерти Христа: Будучи оправданы Кровью Его (ст. 9).., мы примирились с Богом смертью Сына Его.., cт. 10. Грех прощен, и вражда убита, беззаконие заглажено и приведена правда вечная. Немедленно после нашего уверования мы входим в положении оправданных и примиренных. Оправданы Кровью Его. Наше оправдание приписывается силе Крови Христовой, потому что без пролития крови не бывает прощения грехов, Евр 9:22. При всех жертвоприношениях, которые совершались в умилостивление за грехи, главной частью ритуала было кропление кровью жертвы.
2. Из оправдания и примирения вытекает спасение от гнева: Спасемся Им от гнева, ст. 9. Спасемся жизнью Его, ст. 10. Если Бог оправдал нас и примирил с Собою, когда мы еще были врагами, то тем более Он может спасти нас, когда мы оправданы и примирены с Ним. Если Он сделал для нас столь великое дело, что из врагов мы стали Его друзьями, то, конечно, Он сделает для нас и менее великое, обращаясь с нами как с друзьями и родственниками. Говоря об этом, апостол снова и снова употребляет выражение тем более: Спасемся Им от гнева, от ада и погибели. Гнев Божий — это огонь ада! Это так называемый грядущий гнев, 1Фес 1:10. Спасение от гнева, о котором здесь говорится, включает в себя окончательное оправдание и искупление верующих в великий день Господень, а также приготовление их к этому дню; это есть завершение дела благодати. Примирившись Его смертию, спасемся жизнию Его. Под Его жизнью здесь понимается не жизнь Его во плоти, но Его жизнь в небесах, та жизнь, что продолжается после смерти. Уничиженный Христос примиряет нас с Богом, а Христос превознесенный спасает нас. Умирающий Иисус положил основание, осуществив удовлетворение за наш грех и убив вражду, и таким образом обеспечил нам возможность спастись, а живущий Христос совершает дело спасения нашего: ...будучи всегда жив, чтобы ходатайствовать за нас, Евр 7:25. Именно Христос, вознесенный на небо, посредством Своего слова и Духа Святого, призывает и обновляет нас, примиряет нас с Богом, является нашим Ходатаем перед Отцом и таким образом осуществляет и завершает наше спасение. Ср. Рим 4:25 и 8:34. Умирающий Христос был нашим Завещателем, Который завещал нам наследство, а живущий Христос является Исполнителем Своего завещания, вручающим нам это наследство.
3. Все это приводит в результате к следующему преимуществу — мы хвалимся Богом. Ужас пред Богом стал так далек от нас, что теперь Он есть наша радость, наша похвала и наша надежда в день бедствия, Иер 17:17. Мы примирились с Богом... и спасены от гнева Его. Да будет благословенно имя Божие, грех уже не грозит нам погибелью. И не довольно сего, мы имеем нечто большее — постоянный поток благоволений. Мы не только идем в небо, но идем туда с торжеством, не только достигаем пристани, но приходим в нее на полных парусах: мы хвалимся Богом, утешаемся Его любовью. И все это (что апостол очень любит повторять, как бы играя на любимой струне) благодаря примирению, ибо чрез Него мы получили ныне примирение. Получить примирение — это значит:
(1) Дать свое согласие на тот путь, который бесконечная Премудрость избрала для спасения виновного мира через Кровь распятого Иисуса, принять с радостью и добровольно евангельский путь спасения, на евангельских условиях.
(2) Принять то утешение, что дает нам примирение, являющееся источником и основанием нашей радости в Боге. Итак, получив примирение, мы радуемся в Боге, хвалимся Им.
III. Апостол теперь проводит параллель между тем, как грех и смерть вошли в мир через первого Адама, и тем, как праведность и жизнь пришли через второго (ст. 12−21), показывая соответствие между нашим падением и восстановлением.
1. Основная истина, лежащая в основе рассуждения апостола, состоит в том, что Адам является прообразом Христа (ст. 14): Который есть образ будущего. По этой причине Христос назван последним Адамом, 1Кор 15:45. Бог имел дело с Адамом как с общим отцом человечества, как с представителем всего его потомства, и Адам действовал как таковой, от лица всех своих потомков. Так же и Иисус Христос, Посредник, действовал как глава всех избранных, представляя их пред Богом как их Отцом: Он умер за них, воскрес для них, вошел за завесу для них, все сделал ради них.
2. Более подробное объяснение этой аналогии.
(1) Каким образом Адам передал грех и смерть всему своему потомству (ст. 12): Одним человеком грех вошел в мир... Мы видим, что мир находится во власти греха и смерти, утопает в беззакониях и бедствиях. Все это произошло через одного человека, через первого человека на земле.
[1] Через него вошел грех. Когда Бог провозгласил, что все весьма хорошо (Быт 1:31), греха еще не было в мире. Грех вошел, когда Адам съел запретный плод. Грех вначале вошел в мир ангелов, когда многие из них возмутились и восстали, оставив свое прежнее положение, но он никогда не входил в мир людей, пока Адам не согрешил. Он вошел, как враг, чтобы убивать и губить, как вор, чтобы грабить и расхищать. Потом пришла вина за грех Адама, вмененный его потомству, и общее растление и разложение всего творения. Потому что в нем все согрешили. Грех вошел в мир через Адама, ибо в нем мы все согрешили, так как Бог, Создатель природы, вложил в нее такой закон, что человек рождает потомков по своему подобию, как и все другие творения. Поэтому в Адаме, как в общем вместилище, была заложена вся природа человека, и от него она передалась всему потомству, ибо Бог от одной крови... произвел весь род человеческий, Деян 17:26. Поэтому, когда Адам согрешил и пал, человеческая природа стала виновной и развращенной (падшей) и произвела соответственное потомство. Так в нем все согрешили.
[2] Грехом вошла смерть, ибо смерть есть возмездие за грех. Сделанный грех рождает смерть. Когда пришел грех, то и смерть, конечно, пришла с ним. Под смертью здесь понимаются все бедствия, являющиеся естественным следствием греха: физическая, духовная и вечная смерть. Если бы Адам не согрешил, он бы не умер; он был предупрежден: «...В день, в который ты вкусишь от него, смертию умрешь» (Быт 2:17).
[3] Так и смерть перешла, то есть смертный приговор перешел, как на преступников, на всех человеков, подобно тому как инфекционная болезнь распространяется по всему городу, и никто не может избежать ее. Это всеобщий удел, из которого никто не исключен: смерть перешла во всех. Смерть царствовала.., ст. 14. Павел говорит о смерти, как о могущественном царе, и о ее владычестве, как об абсолютной, всемирной и нескончаемой монархии. Никто не был избавлен от ее власти. Это царство, что переживет все другие земные царства, начальства и власти, ибо это есть последний враг, 1Кор 15:26.
Далее апостол Павел показывает, что грех начался не с закона Моисея, но что он был в мире еще до закона. Следовательно, закон Моисея — это не единственное правило жизни, но существовало некоторое правило прежде, чем был дан закон, и это правило было нарушено. Что грех существовал в мире до закона, об этом свидетельствует убийство Каином Авеля, отступление древнего мира от Бога, развращенность Содома. Он делает из этого вывод, что уже тогда был закон, ибо грех не вменяется, когда нет закона. Первородный грех состоял в неподчинении закону Бога, а фактический грех — в нарушении его: следовательно, все были под каким-то законом. Доказательством этого является то, что смерть царствовала от Адама до Моисея, ст. 14. Совершенно очевидно, что смерть не могла бы царствовать, если бы грех не восседал на троне. Это доказывает, что грех был в мире прежде закона Моисеева (первородный грех), ибо смерть царствовала над теми, кто не совершил фактического греха, кто не согрешил подобно преступлению Адама, то есть никогда не грешил лично, как Адам, — что следует понимать в отношении детей, невиновных в действительном грехе и тем не менее умиравших, потому что грех Адама вменен им. Царствование смерти особенно проявилось в тех ужасных и необычайных судах, что имели место задолго до Моисея, как, например, потоп и ниспровержение Содома, которые постигли и детей.
(2) Каким образом Христос, по аналогии с Адамам, передает праведность и жизнь всем истинно верующим. Апостол указывает не только на подобие между Христом и Адамом, но и на то, как благодать и любовь, вошедшие в мир через Христа, намного превосходят вину и гнев, которые навлек на мир Адам.
[1] В чем заключается это подобие, ст. 18−19.
Во-первых, преступлением и непослушанием одного человека многие стали грешниками, и суд за одно преступление привел к осуждению всех человеков.
Заметьте:
1. Что грех Адама состоял в непослушании, в непослушании ясно выраженному повелению, данному для испытания его. То, что он сделал, было грехом только потому, что это было запрещено делать, и не более, но это открыло дверь для других грехов, хотя сам по себе грех казался незначительным.
2. Что грех имеет очень большую разрушительную и отравляющую силу и большую скорость распространения, иначе бы вина греха Адама не простерлась так далеко, не оказалась бы таким глубоким, сильным потоком. Кто бы мог подумать, что так много зла содержится в грехе?
3. Что через грех Адама сделались многие грешными. Многие, то есть все его потомство, в то время как совершившим преступление был один. Это означает, что мы сделались грешниками в результате судебного приговора.
4. Что суд за одно преступление привел к осуждению всех, кто стал грешником через непослушание Адама. Весь род человеческий подпал осуждению, подобно смертному приговору за государственную измену с конфискацией имущества.
Во-вторых, аналогичным образом, правдой и послушанием одного (и этим одним является Иисус Христос, второй Адам) многие делаются праведными, и таким образом дар благодати распространяется на всех. Достойно примечания то, как апостол подчеркивает эту истину, повторяя ее вновь и вновь, как истину чрезвычайно важную по своим последствиям.
Заметьте:
1. Какова природа Христовой праведности, как она была достигнута: путем Его послушания. Непослушание первого Адама погубило нас, а послушание второго Адама спасает нас — послушание закону посредничества, состоявшему в том, что Он должен был исполнить всю правду и потом принести душу Свою в жертву за грех. Своим послушанием этому закону Христос приготовил для нас праведность, удовлетворил требованиям Божией справедливости и проложил нам путь к Его благоволению.
2. Плод Христовой праведности.
(1) Дар благодати для всех людей. Спасение, совершенное Христом, является общим спасением, всякий желающий может прийти и пить воду жизни. Дар благодати состоит в оправдании к жизни. Это оправдание не только освобождает от смерти, но и дает право на жизнь.
(2) Многие сделаются праведными, сделаются праведными на основании «жалованной грамоты».
[2] В чем дар благодати и любви, полученный через Христа, превосходит унаследованные от Адама вину и осуждение. Апостол показывает это в ст. 15−17, с той целью, чтобы возвеличить богатство любви Христа и принести утешение и ободрение верующим.
Во-первых, Если вина и осуждение были переданы, тем более будут переданы благодать и любовь. Исходя из благости Божией мы можем предположить, что Он скорее готов оправдать нас на основании вмененной праведности, чем осудить на основании вмененной вины. То тем более благодать Божия и дар по благодати. Из всех божественных свойств благость Бога составляет Его особую славу. Мы знаем, что Бог более склонен миловать, и что наказывать — не свойственно Его природе.
Во-вторых, если грех человека обладал такой силой и влиянием, что привел нас к осуждению, то тем более сила и влияние праведности Христовой обеспечат нам оправдание и спасение. Несомненно, Адам не мог передать такой сильный яд, против которого Иисус Христос не мог бы дать более сильного, причем во много раз, противоядия.
В-третьих, всего лишь одно единственное преступление Адама послужило к нашему осуждению: суд за одного согрешившего, суд за одно преступление, ст. 16−17. Но чрез Иисуса Христа мы получили обилие благодати и дар праведности. Поток благодати и праведности глубже и шире, чем поток вины. Бог во Христе прощает все преступления.
В-четвертых, преступлением одного (Адама) царствовала смерть, но посредством праведности Христовой верующие удостаиваются царствования в жизни, ст. . Благодаря Христу и Его праведности мы получили больше привилегий и более превосходных, чем те, что потеряли через преступление Адама. Пластырь шире, чем рана, на которую он накладывается, и его целительные свойства сильнее, чем поражающие свойства раны.
IV. В последних двух стихах апостол, кажется, предвосхищает возражение, приведенное им в Гал 3:19: Для чего же закон? Ответ:
1. Закон же пришел после, и таким образом умножилось преступление. Закон не содействовал умножению самого греха (кроме как только в том смысле, что грех брал повод от заповеди), но содействовал обнаружению умножающейся греховности его. Зеркало обнаруживает пятна, но оно не вызывает их. Если осветить комнату ярким светом, то в ней обнаружатся пыль и грязь, которые были в ней и раньше, но не были видны. Это подобно исследованию раны, нуждающейся в исцелении.
2. Чтобы могла преизобиловать благодать — чтобы ужасы закона могли сделать более сладкими утешения Евангелия. Чем больше сила врага, тем больше чести победителю. Это изобилование благодати апостол Павел иллюстрирует в cт. 21. Грех царствовал к смерти; это было жестокое, кровавое царствование. Но благодать воцарилась к жизни, вечной жизни, причем чрез праведность, — через праведность, вмененную нам для нашего оправдания, и через праведность, произведенную в нас для нашего освящения. И все это Иисусом Христом, Господом нашим, Его силой как великого Пророка, Священника и Царя Его церкви.
Ибо и до закона грех был в мире; но грех не вменяется, когда нет закона
Закон, данный через Моисея, являлся обличением слабости согрешающих, а не отпущением греха. Скорее, он навлекал гнев, поскольку было необходимо, чтобы те, кто преступают его, несли определенное в законе наказание, а где присутствует нарушение, там, конечно, и грех. И если грех ведет к смерти, то совершенно необходимо говорить, что вместе с ним укрепляется и происшедшая от него смерть. А если он ниспровергается, то и она с неизбежностью сотрясается и как бы погибает вместе с собственным родителем. Итак, Павел говорит, что грех был в мире, пока был закон. Ибо пока действовал закон, то и обвинения в его преступлении были в силе и направлены против грешивших… Когда же грех прекратится, вместе с ним прекратится и смерть.
Источник: Послания.
До закона бо грех бе в мире: грех же не вменяшеся не сущу закону
Вот перифраз этого места, сделанный блаженным Феофилактом, согласно со всеми нашими толковниками! «Апостол хочет доказать, что и не евшие от запрещенного древа, и не согрешившие, подобно Адаму, по причине греха его также сочтены согрешившими и умерли. Доказывает же это так: грех царствовал до издания закона, то есть и прежде закона. Какой же это был грех? Грех ли от преступления закона? Но как мог быть такой грех, когда не было закона? Грех тогда вменяется, когда есть закон, и люди, преступающие закон, по необходимости называются грешащими. Но: смерть царствова даже до Моисея, — то есть до издания закона. Значит, был грех, чрез который смерть царствовала: если бы не было какого-либо греха, который утверждал бы смерть, она не царствовала бы. Поелику же доказано, что греха от преступления закона еще не было, то остается, что то был грех Адамов, чрез который смерть царствовала и над теми, которые не согрешили непосредственно (ибо не получившие закона и не преступившие его не называются согрешившими), но согрешили в подобии преступления Адама и сделались причастны падению его, как праотца, который есть образ Христа. Ибо как древний Адам сделал всех повинными в его падении, хотя они не пали (как он), так и Христос оправдал всех, хотя они не сделали ничего, за что следовало бы оправдать их. Вот почему он есть образ будущаго, — то есть Христа».
Так все ясно, хотя нельзя отрицать, что и после сего могут возникать недоумения при чтении сего места. Для устранения их надо поиметь в мысли, что у Апостола не было в намерении представить вседовлетельное доказательство того, что во Адаме все согрешили, а только указать на некоторые очевидности, которые могли наводить на сию истину. И он указал их, как изъясняет блаженный Феофилакт.
Но как можно говорить, что грех не вменился до закона? Каину вменен, вменен допотопным, вменен столпоздателям (Столпоздатели — строители языческих «священных» столбов), содомлянам, египтянам; и все они понесли соответственные кары Божии. — На это вот что! — Апостол разумеет такое вменение, по которому бы за грех присуждалась смерть, и смерть, общая всем. Ибо он ищет источника смерти людей после Адама, и, как смерть у него выше поставлена следствием греха, ищет такого греха, который был бы причиною смерти всех по определению Божию. Но такого греха не было; были грехи, но греха в таком значении не было. Не было грешащих по подобию преступления Адамова. Люди грешили, будучи уже насмертниками, осужденными на смерть. И на смерть некоторые осуждались, как допотопные, содомляне, египтяне; но это было не первоначальное, не неточное присуждение смерти, а только ускорение срока смерти, уже присужденной всем.
Как еще: не сущу закону, — когда и до закона Моисеева был закон, — закон совести, Ноев закон, закон обрезания? Но Апостол требует как бы: укажи мне такой закон, при коем Бог Сам лично сказал бы: делайте так и так; если не будете делать, станете умирать. Но такого закона не было, как известно. Были законы, но с другими угрозами, а не с такою. Были и смерти присуждаемы за грехи, как потопом при Ное, огнем в Содоме и подобное. Но это не за нарушение какого-либо закона, данного с угрозою смерти за нарушение его, а за беззаконие вообще, возросшее до такой степени, что беззаконники сделались недостойными жизни. Это было приложение к делу судоопределения, на основании законов, данных прежде, без угрозы смертию. Смерть не в начале с этими делами сочетана, а после присуждена беззаконникам свободным определением правды Божией.
Но зачем у Апостола имеется во внимании только период от Адама до Моисея, как будто после закона Моисеева иные пошли порядки суда Божия, и смерть можно объяснять как следствие нарушения его? Можно предположить, что Апостол делает это условно. Откуда смерть? От греха. От какого же греха, когда, например, до Моисея и никакого не было торжественного законодательства, а не только с угрозою общей смерти, как при Адаме? Пусть бы говорил кто, что смерть пришла за нарушение закона, данного чрез Моисея; но откуда до Моисея смерть? Неоткуда ей быть, как от греха Адамова. При сем у Апостола совсем не было в намерении определять, что, как и почему было после Моисея. Для его цели достаточно было остановиться на этом периоде домоисеевом, чтоб указать: видишь смерть; а откуда она, когда не было закона? От Адамова греха. Святой Златоуст и говорит вообще: «ежели смерть имела свой корень в грехе, а грех, пока не было закона, не вменялся; то почему возобладала смерть над жившими до закона? Из сего видно, что не сей грех, не грех преступления закона, но другой, именно грех преступления Адамова, был причиною общего повреждения. Чем же это доказывается? Тем, что умерли все жившие до закона».
Адам именуется образом будущего, то есть Иисуса Христа, — в каком отношении? В таком: «как Адам для своих потомков, хотя они и не ели древесного плода, соделался причиною смерти, введенной в мир Адамовым ядением, так и Христос для верующих в Него, хотя они и не имели праведных дел, соделался виновником праведности, которую даровал всем нам чрез крест. Апостол, как выше, так и ниже, поддерживает эту мысль и многократно повторяет оную; останавливается же особенно на сей мысли для того, чтобы на возражения иудея: каким образом род человеческий спасен заслугами одного Христа? — мог и ты возразить ему: каким образом весь род человеческий осужден за преслушание одного Адама? — тем более, что нет и сравнения между грехом и благодатию; а напротив, — бесконечное расстояние между одним и другою. Когда уже свойство дела, могущество совершившего оное и самое приличие, — так как для Бога приличнее спасать, нежели наказывать, — все показывает, что превосходство и победа на стороне Христовой; скажи мне, какой предлог имеешь ты к неверию? Так Апостол доказывает, что в деле спасения нет ничего несообразного с разумом» (святой Златоуст).
Последние слова святого Златоуста выясняют смысл и значение последующих стихов (стихи 15−17), в коих Апостол сказывает, что дар не яко прегрешение. Они не представляют самостоятельных положений, а содержат придаточные и пояснительные мысли для усиления высказанного пред сим положения, что как одним грех и смерть, так одним же правда и живот. Доказав такое положение, можно было прямо излагать полнее содержание его в виде вывода, как это делается в 18-м и 19-м стихах. Но как цель Апостола в этом отделении (стихи 12 — 19) углубить убеждение в возможности спасения всех чрез одного, чтоб отстранить всякие колебания ума в признании сей истины, то, доказав пред сим, что как грех и смерть чрез одного, так нет основания сомневаться, что и правда, и живот чрез одного же, то есть что несомненность первого положения сильна удостоверить в несомненности второго, — он теперь выставляет, что для здравомыслящего последнее положение должно иметь большую достоверность и должно быть принимаемо с большим убеждением в истине его. Почему так? Потому, что не якоже прегрешение, тако и дар. Если грех подверг всех осуждению и смерти чрез одного, то тем паче благодать и дар чрез одного же сильны всех оправдать и спасти. Это преизбыточество благ во благодати пред обилием зол от греха святой Павел разнообразно разъясняет в 15−17-м стихах; и, хотя некоторые в них термины и соотношения понятий затруднительно уразуметь, эта, однако ж, главная мысль ясна.
Источник: Толкование послания апостола Павла к Римлянам
Ибо и до закона грех был в мире; но грех не вменяется, когда нет закона
Впрочем, до закона Моисеева, благодаря коему умножились заповеди, грех некоторым образом не вменялся; сказал это, может быть, ради Адамовского закона, который потом пишет то, что прежде того не было законом.
Источник: Толкование на послания божественного Павла. К Римлянам
Ибо и до закона грех был в мире; но грех не вменяется, когда нет закона
«Грех не вменяется не сущу закону» (Рим 5:13), потому что, пока не приведен в полную ясность сущий в нас закон, повелевающий делать одно и запрещающий делать другое, согласно с понятиями о добре и зле, какие от природы запечатлены в нас, до тех пор не вменяется нам то, что грешим, ибо без закона грех мертв. Но как скоро по усовершенствовании поняли данною заповедью уяснен сущий в нас закон, немедленно отыскивается в нас стремление ко злу, и грех ожил.
Источник: Письма на разные темы. Чтецу Астерию.
Ибо и до закона грех был в мире; но грех не вменяется, когда нет закона
Это сказано против тех, кто считает, будто грех можно снять законом. Апостол говорит, что через закон грех стал видимым, но не снятым. Когда он говорит: «Грех не вменялся, когда не был дан закон», он утверждает не то, что греха не было, но что грех не вменялся. И когда дан был закон, грех не был снят, но стал вменяться, то есть начал быть очевидным.
Источник: Некоторые темы из Послания к Римлянам
Ибо и до закона грех был в мире; но грех не вменяется, когда нет закона
Павел обвиняет не тех, кто был до закона, как некоторые думали, но всех вместе, поскольку он говорит: до закона, не в смысле начала закона, но — до завершенья закона, то есть пока властвовал закон, грех имел власть.
Источник: Толкования на послания святого Павла.
Ст. 13−14 Ибо и до закона грех был в мире; но грех не вменяется, когда нет закона. Однако же смерть царствовала от Адама до Моисея и над несогрешившими подобно преступлению Адама, который есть образ будущего
Апостол хочет доказать, что и не евшие от запрещенного древа и не грешившие, подобно Адаму, по причине греха его также сочтены согрешившими и умерли. Доказывает же это так: грех царствовал до издания закона, то есть и прежде закона. Какой же это был грех? Грех ли от преступления закона? Но как мог быть такой грех, когда не было закона? Грех тогда вменяется, когда есть закон, и люди, преступающие закон, по необходимости называются грешащими. Однако же смерть царствовала от Адама до Моисея, то есть до издания закона. Значит, был грех, чрез который смерть царствовала: если бы не было какого-либо греха, который удержал бы смерть, она не царствовала бы. Поскольку же доказано, что греха от преступления закона еще не было, то остается, что то был грех Адамов, чрез который смерть царствовала и над теми, которые не согрешили непосредственно (ибо не получившие закона и не преступившие его не называются согрешившими), но согрешили в подобии преступления Адама и сделались причастны падению его как праотца, который есть образ Христа. Ибо как древний Адам сделал всех повинными в его падении, хотя они не пали, так и Христос оправдал всех, хотя они не сделали ничего, за что следовало бы оправдать их. Вот почему он есть образ будущего, то есть Христа.
Источник: Толкования на послание к Римлянам
Ибо и до закона грех был в мире; но грех не вменяется, когда нет закона
Мы уже много раз говорили о том, что в этом послании Павел рассуждает о многих законах, но чаще всего о естественном, что в первую очередь обнаруживается также и в этом месте. Ибо до естественного закона грех мертв. Итак, в некотором возрасте, когда у человека появляется способность мыслить и отличать праведное от неправедного, справедливое от несправедливого, тогда говорится, что грех, который до того считался в человеке как будто бы мертвым, оживает, потому что внутри него уже есть закон, который запрещает, и разум, показывающий, чего не следует делать.
Исследуем также и то, в каком смысле апостол говорит следующее: Грех был в мире, а не «в людях». Хотя в мире есть и животные, и деревья, и все, из чего этот мир состоит, однако же не считается, что в них есть грех. Мне кажется, что здесь он подразумевает людей, которые уже в состоянии мыслить и которые подчиняются естественным законам Тот же возраст, в котором еще не достигнута способность к мышлению, он называет не столько людьми, сколько «миром», потому что они являются частью мира, но еще не дошли до того, чтобы при помощи мыслительной способности выразить в себе образ Божий, по которому, как сказано, был сотворен человек (см. Быт 1:27)…
Не получится ли, однако, в соответствии с теми, кто хочет подразумевать здесь закон Моисея, что этой фразой: Но грех не вменяется, когда нет закона, освобождается от греха даже дьявол и его ангелы?.. Если так, то каким тогда образом еще до закона Моисея был и змей осужден, и посредством дьявольской зависти смерть проникла во вселенную (см. Быт 3:14−15, 17−19)?!
Источник: Комментарии на Послание к Римлянам
Ибо и до закона грех был в мире; но грех не вменяется, когда нет закона
Я полагаю, что здесь Павел говорит о том грехе, который получается как следствие преступления закона Моисея и его предписаний: например, о том, что нужно обрезываться (см. Лев 12:3), хранить субботу (см. Исх 35:2), одно принимать в пищу, а от другого воздерживаться (см. Лев 11:1−23). Тем не менее грех вообще был известен человеческой природе, и существовал, и вменялся — такой, как убийство, воровство, растление детей и тому подобное. Об этом свидетельствует пример Каина, Ламеха, тех, кто погиб при потопе, содомлян (см. Быт 4:7; 19). Ведь для этих грехов действовал и естественный закон.
Источник: Фрагменты.
Ибо и до закона грех был в мире; но грех не вменяется, когда нет закона
Пока не был дан закон… люди считали, что они могут грешить безнаказанно перед Богом, но не перед людьми. И естественный закон внутри них не был утрачен, так как они знали, что не должны другому делать того, чего не хотят самим себе. Грех, конечно же, не был им неизвестен. Иаков, когда тесть его Лаван искал у него своих идолов, осудил на смерть того, кто их похитил (см. Быт 31:19−32). И Иосиф, пусть и несправедливо, но как виновный, был заключен в темницу (см. Быт 39:7−20). Сходным образом наказаны были за поступок виночерпий и хлебодар фараона (см. Быт 40:1−3).
И Моисей, убив египтянина, испугался закона (см. Исх 2:11−15). Каким же образом не вменялся грех, когда не было закона? И как за грех воздавалось, если не знали закона? Естественный закон есть всегда, он никогда не был неизвестен, но в те времена он считался единственным законом и к тому же не делающим виновными пред Богом. Тогда не знали, что Бог будет судить род человеческий, и потому грех не вменялся, будто он и не существовал перед Богом, Который об этом не заботился. Но когда закон был дан через Моисея, тогда стало ясно, что Бог заботится о делах людских и что в будущем делающие зло не останутся безнаказанными, как это было прежде.
Источник: Комментарий на Послание к Римлянам
Ибо и до закона грех был в мире; но грех не вменяется, когда нет закона
Говоря: до закона, Павел имеет в виду закон Моисея, а добавляя: грех не вменяется, когда нет закона, он еще раз указывает на естественный закон, который преступил Каин и все те, кто после него нарушили естественный закон (см. Быт 4).
Источник: Комментарий на Послание к Римлянам
Ст. 13−14 Ибо и до закона грех был в мире; но грех не вменяется, когда нет закона. Однако же смерть царствовала от Адама до Моисея и над несогрешившими подобно преступлению Адама, который есть образ будущего
Апостолу на его учение о происхождении смерти от одного человека могли возразить, что потомки Адама и сами грешили и что это и было причиною того, что они умирали. Апостол на это предполагаемое возражение отвечает: грех вменяется, как преступление, влекущее за собою смерть, только законом, устанавливающим смертную казнь. Таков был закон Моисеев. Но этот закон дан сравнительно в позднее время — при Моисее, спустя три тысячи лет после грехопадения. Тем не менее, все люди умирали, как преступники, заслужившие смерть. Они не нарушали какой-либо определенной заповеди, подобной той, какая была дана Адаму, и, однако, смерть поражала всех (даже и младенцев). Отсюда ясно, что причина смерти людей лежит не в их собственных грехах, а в грехе Адама, в котором они участвовали безвольно и бессознательно. Против такого доказательства противники Павла могли, конечно, указать на то, что у людей, и до закона Моисеева, был закон совести, за нарушение которого Бог и карал человечество (потоп, сожжение Содома и Гоморры). Но закон совести не угрожал определенно смертью за его нарушение, а потом и те наказания, какие обрушивал иногда Бог на головы людей, не были собственно юридическими, состоявшимися по известному юридическому масштабу. Это были скорее особые педагогические мероприятия, вызванные развитием беззаконий между людьми, перешедшим всякие пределы. — Образ будущего (tupoV tou mellontoV). Из всего сказанного об Адаме Апостол выводит заключение, что Адам есть образ будущего Адама, т. е. Христа. Вместо слова «образ», впрочем, правильнее было бы поставить выражение «прообраз», потому что слово tupoV всегда означает что-либо историческое (лицо или вещь), которое, по божественному плану, имеет своим назначением прообразовывать или предуказывать на что-либо, соответствующее древнему, ветхозаветному, будущее, новозаветное. Прошедшее Апостол рассматривает, как подготовительный момент развития, в зачатке содержащий в себе то, что должно явиться в Новом Завете. Но если сравнить обоих Адамов — ветхозаветного и новозаветного — в отношении их достоинства, то нужно сказать, что Христос (второй Адам) есть прототип, оригинал, а Адам (первый Адам) — это отражение, это образ Его [ «Будущим» Апостол, по Цану, называет Христа не по отношению к настоящему времени, когда Апостол писал свое послание, но с точки зрения человека, жившего до пришествия Христа].
См. также Толкование на Рим 5:12
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента