I. О выборе сокровищ, которые мы собираем. Каждый человек делает что-то своим сокровищем, своим уделом, к чему он прилепляется сердцем своим, ради чего прилагает все старания свои и на что надеется как на опору для будущего. Это то, что хорошо, что является главным благом, как говорит Соломон, Еккл 2:3. Каждая душа имеет нечто такое, что она ценит как наилучшее, в чем она находит удовольствие и в чем уверена более всего. Христос не намерен лишать нас нашего сокровища, Он только хочет указать нам, как его выбирать.
1. Он предостерегает нас, чтобы мы не делали своим сокровищем видимое и временное и не полагали в нем своего счастья. Не собирайте себе сокровищ на земле. Ученики Христа все оставили, чтобы последовать за Ним, да сохранят они это доброе настроение! Сокровище — это избыток чего-то, что само по себе, по крайней мере, на наш взгляд, драгоценно и полезно, что может пригодиться нам в будущем. Итак, мы не должны собирать себе сокровищ на земле, то есть:
(1) Не должны считать земные блага самыми наилучшими, самыми ценными и самыми полезными для нас предметами, не должны хвалиться ими, как сыновья Лавана, но должны понимать и признавать, что вся слава их — ничто, по сравнению с вечной славой.
(2) Не должны желать изобилия этих благ, стремиться захватить их как можно больше, накапливать их, как делают люди с тем, что считают своим сокровищем, не зная меры своим желаниям.
(3) Не должны полагаться на них как на гарантию обеспеченного будущего; мы не должны говорить золоту: «Ты надежда моя».
(4) Не должны довольствоваться ими, как если бы то было все, в чем мы нуждаемся или чего мы можем желать: мы должны довольствоваться малым в том, что касается нашего земного странствования, но не в том, что относится к нашему уделу. Земные блага не должны быть нашим утешением (Лк 6:24), нашим добром, Лк 16:25. Будем помнить, что мы собираем не для нашего процветания в этом мире, но для самих себя в мире ином. Нам предлагается выбор, и мы делаемся как бы распорядителями своей судьбы, — что мы собираем для себя, то и будет нашим. Это обязывает нас быть мудрыми в своем выборе, ибо мы выбираем для себя самих и будем иметь то, что сами выбрали. Если мы знаем и понимаем, кто мы есть, для чего мы созданы, насколько обширны наши способности и как велика продолжительность нашего существования, что наши души — это мы сами, то поймем, какое это безумие — собирать себе сокровища на земле.
2. Далее указывается причина, почему мы не должны смотреть на земные блага как на свое сокровище, потому что они подвержены истреблению и тлению:
(1) От внутреннего разложения. Моль и ржа истребляют земные сокровища. Если этим сокровищем являются дорогие красивые одежды, то их точит моль, они незаметно портятся и пропадают, тогда как мы думаем, что они лежат в полной сохранности. Если это зерно или другие съестные припасы, как у того человека, который наполнил свои амбары (Лк 12:16), то ржа (как здесь написано) истребляет их, они βρῶσις — съедаются, съедаются людьми, ибо сказано: Умножается имущество, умножаются и потребляющие его, Еккл 5:10. Их пожирают мыши и другие вредители, в манне заводятся черви; или же они плесневеют, становятся затхлыми, портятся, покрываются грязью; фрукты быстро гниют. Если под сокровищами понимать серебро и золото, то они тускнеют, стираются от употребления и портятся при хранении (Иак 5:2−3); ржа появляется в самом металле, и моль — в самой одежде.
Примечание: мирские богатства сами в себе содержат элементы разрушения и тления, они сами по себе усыхают и делают себе крылья.
(2) От внешнего насилия. Воры подкапывают и крадут. Грабитель всегда стремится проникнуть в тот дом, где накоплены сокровища; ничто не может быть так надежно упрятано, скрыто, чтобы не могло быть похищено. Numquam ego fortunate credidi, etiam si videretur pacem agere; omnia illa quae in me indulgentissime conferebat, honores, gloriam, eo loco posui, unde posset ea, since metu meo, repetere — Я никогда не полагался на судьбу, даже если она казалось благосклонной ко мне; как бы щедро она ни одаривала меня своими благами, будь то богатство, честь или слава, я таким образом распоряжался ими, что она, лишая меня их, не вызывала во мне никакой тревоги. Сенека. Consol. ad Helv. Безумно делать своим сокровищем то, что так легко могут у нас украсть.
3. Добрый совет — искать радости и славы иного мира, искать свое сокровище в невидимых и вечных вещах и в них полагать свое счастье. Собирайте себе сокровища на небесах.
Примечание:
(1) На небе тоже есть сокровища, как и на земле, и эти небесные сокровища — единственно истинные сокровища. В руке Божьей находятся богатство, слава и наслаждение, которые обретают истинно освященные души, когда они достигают совершенной святости.
(2) Мы поступаем мудро, когда собираем свое сокровище на небесах, небесное сокровище, когда прилагаем все усердие к тому, чтобы обеспечить себе право на жизнь вечную во Христе, когда живем этой надеждой и смотрим на все земное со святым презрением, как на ничего не стоящее в сравнении с вечной жизнью. Мы должны твердо верить, что существует такое блаженство, и принять решение не удовлетворяться ничем, меньшим его. Если мы делаем небесные сокровища своими и собираем их, то можем надеяться, что Бог сбережет их для нас. Обратим же туда все наши помыслы, устремим туда все наши желания и направим все наши усилия и лучшие чувства. Не будем отягощать себя деньгами, которые только обременяют, развращают и обязательно погубят нас, но будем запасать добрые залоги. Обетования — это векселя, по которым все истинные верующие отправляют свои сокровища на небо, как платежеспособные в грядущем Царстве. Таким образом мы обеспечим себе надежное будущее.
(2) Большим ободрением для нас в собирании сокровищ на небесах является то, что там они находятся в полной безопасности: они не сгниют, ни моль, ни ржа не истребят их, воры не подкопают и не украдут, никакая сила и никакой обман не лишат нас их. Иметь наследство нетленное, не зависящее ни от каких перемен и случайностей века сего, — это высшее счастье.
4. Причина, почему мы должны избирать сокровища небесные, а не земные, и доказательства того, что мы поступили именно так (ст. 21): Где сокровища ваши, на земле или на небе, там и сердце ваше будет. Мы должны быть мудры при выборе своего сокровища, потому что настрой нашего ума, а следовательно, и течение всей нашей жизни будут соответственно плотскими или духовными, земными или небесными. Сердце тянется к сокровищу, как игла к магниту или как подсолнух к солнцу. Где сокровище, там и то, чем мы дорожим и что ценим, что любим и к чему привязаны (Кол 3:2), туда устремлены все наши желания, цели и намерения, и все делается с мыслью о нем. Где сокровище, там наши заботы и страх потерять его, на нем сосредоточено все наше внимание, там надежда наша и наше упование (Притч 8:10−11), там будет радость наша и услада (Пс 118:111), там будут и мысли наши: сокровенная мысль, первая мысль, непроизвольная мысль, постоянная мысль, частая мысль, привычная мысль. Сердце по праву принадлежит Богу (Притч 23:26), и, чтобы Он мог иметь его, наше сокровище должно быть положено у Него, и тогда наши души будут вознесены к Нему.
Это указание относительно собирания сокровищ вполне можно связать с предыдущим предостережением о том, чтобы мы никакие благочестивые дела не делали так, чтобы видели люди. Наши сокровища — это наши милостыни, молитвы и посты, а также та награда, которую мы приобретаем за них. Если же мы делаем все это лишь для того, чтобы получить одобрение от людей, то мы собираем себе сокровища на земле, отдаем его в человеческие руки и никогда более ничего о нем не услышим. Но это безумие, ибо похвала человеческая, которую мы так жаждем, также подвержена порче: она ржавеет, съедается молью и тускнеет; маленькая глупость, подобно мертвой мухе, может испортить все, Еккл 10:1. Сплетни и клевета подобны ворам, которые подкапывают и крадут, и мы теряем сокровище своих дел, — мы бежали напрасно, трудились напрасно, потому что трудились с неправильными намерениями. Лицемеры своим служением ничего не соберут на небе (Ис 58:3), когда их душа будет призвана к Богу, они не получат за него награды. Но если мы молимся и постимся и даем милостыню искренне и верно, взирая на Бога, с желанием угодить Ему и проявить себя перед Ним, то собираем сокровища на небесах, ибо пред лицом Его пишется памятная книга, (Мал 3:16) и наши дела, записанные в ней, будут вознаграждены, мы с радостью снова встретимся с ними по ту сторону смерти и могилы. Лицемеры записаны на прахе (Иер 17:13), а имена верных детей Божьих записаны на небесах, Лк 10:20. Божье одобрение — вот сокровище на небесах, которое нельзя ни испортить, ни украсть. Его одобрение будет стоять вечно, и если мы положим свое сокровище на небесах у Бога, то там у Него и сердце наше будет. А где еще есть место лучше?
II. Мы должны остерегаться лицемерия и мирских наклонностей в выборе цели, к которой направлен наш взгляд. Наша забота об этом представлена здесь в образе чистого и худого ока, ст. 22−23. Используемые здесь выражения не совсем понятны, по причине их краткости, поэтому мы будем рассматривать их в различных интерпретациях. Светильник для тела есть око, это понятно: глаз видит и направляет, без этого светильника нам было бы очень мало пользы от светила мира; светлый взгляд радует сердце (Притч 15:30), но здесь сравнивается с оком в теле:
1. Око, то есть сердце (как понимают некоторые). Чистое сердце — haplous — это щедрое и милосердное сердце (так переводится это слово в Рим 12:8; 2Кор 8:2; 2Кор 9:11; Иак 1:5; о щедром сердце мы читаем в Притч 22:9). Если сердце щедрое, склонное к благости и милосердию, то оно будет побуждать человека к христианским поступкам, все его поведение будет полно света, полно доказательств и проявлений истинного христианства, чистого и непорочного благочестия перед Богом и Отцом (Иак 1:27), полно света добрых дел, которые представляют собой свет, сияющий перед людьми. Но если сердце злое, алчное, жестокое и завистливое, скупое и сварливое (такой нрав часто выражается словами завистливое око, Мф 20:15; Mк 7:22; Притч 23:6−7), то все тело будет темным, то есть все поведение человека будет нехристианским, языческим. У коварного и действования гибельные, а честный и мыслит о честном, Ис 32:5−8. Если свет, который в нас, то есть наклонности, которые должны были бы побуждать нас к добрым делам, тьма, если они порочные и мирские, если в человеке нет ничего доброго, даже добрых наклонностей, то как велико развращение этого человека и как велика тьма, в которой он находится. Такой смысл, по-видимому, согласуется с контекстом: мы должны собирать сокровища на небесах, щедро давая милостыню, не с огорчением, но с радостью, Лк 12:33; 2Кор 9:7. Однако в параллельном месте слова об оке приводятся не по такому поводу (Лк 11:34), поэтому связь с контекстом здесь, у Матфея, не определяет однозначно смысла этих слов.
2. Око, то есть разумение (так понимают другие), практическая рассудительность, совесть, играющая такую же роль для других способностей души, как око для тела, управляющее его движениями. Итак, если око твое чисто, если оно выносит верные и справедливые решения, способно различать добро от зла, особенно в вопросе собирания сокровищ (как сделать правильный выбор в этом), то оно способно правильно руководить чувствами и действиями, и они наполняются светом благодати и утешения. Но если око худо и развращено, если оно, вместо того чтобы управлять низменными чувствами, оказывается под их влиянием, если оно вводится в заблуждение и ошибается, то и сердце и жизнь будут полны тьмы и все поведение человека будет неправильным. Сказано, что неразумеющий ходит во тьме, Пс 81:5. Печально, когда дух человека, который должен быть светильником Господним, оказывается блуждающим огоньком, когда вожди народа и вожди душ вводят в заблуждение, ибо в таком случае водимые ими погибнут, Ис 9:16. Ошибки практического суждения губительны, они заключаются в том, что зло называется добром, а добро злом (Ис 5:20), поэтому мы должны заботиться о правильном понимании вещей, о помазании глаз глазной мазью.
3. Око, то есть цели и намерения. Глазами мы ставим перед собою цель, мишень, по которой стреляем, место, к которому идем, мы держим это в поле нашего зрения и соответственно направляем свои движения. Во всех наших религиозных делах мы преследуем ту или иную цель, глаз наш на что-то устремлен. Итак, если наше око чисто, если наши цели честны и справедливы, если мы правильно следуем к ним, если наши устремления чисты и направлены только к славе Божьей, если мы ищем Его чести и благоволения к себе, если все направляем к этому, тогда око наше чисто. Таким было око Павла, когда он сказал: «Для меня жизнь — Христос». Если в этом вопросе у нас все в порядке, тогда все наше тело светло, все наши действия правильны и благородны, угодны Богу и несут нам утешение. Но если око наше худо, если, вместо того чтобы искать славы Божьей и Его одобрения, мы озираемся по сторонам, ища похвалы от людей, если, исповедуя поклонение Богу, мы поклоняемся самим себе и, притворяясь, будто ищем Христова, на самом деле ищем своего, то этим все оскверняется, все наше поведение будет извращенным и неустойчивым, — поскольку основание положено не ровно, то и в самом здании не может быть ничего, кроме неустройства и всего худого. Проведите линии от окружности до любой точки, расположенной вне центра круга, и они пересекутся. Если свет, который в тебе, не просто тусклый, но сама тьма, то это фундаментальная ошибка, губительная для всего остального. Цель определяет действие. Самое важное в религии — быть правдивым, искренним в своих целях, сделать своей целью не видимое, а невидимое, 2Кор 4:18. Лицемер подобен гребцу, который смотрит в одну сторону, а гребет в другую, а истинный христианин подобен путнику, который идет к своей цели. Лицемер парит высоко, подобно коршуну, но глаза его устремлены вниз, на добычу, к которой он готов спуститься, как только появится благоприятная возможность. Истинный же христианин подобен жаворонку, который поднимается все выше и выше, забывая о том, что осталось внизу.
III. Мы должны остерегаться лицемерия и мирской настроенности также в выборе господина, которому намерены служить, ст. 24. Никто не может служить двум господам. Человек с чистым оком не может служить двум господам, ибо очи раба обращены на руку его господина, Пс 112:2. Наш Господь Иисус разоблачает здесь самообман тех, кто думает, что можно разделиться между Богом и миром, иметь сокровище на земле и сокровище на небесах, угождать Богу и угождать людям. «Почему бы нет? — говорят лицемеры. — Хорошо иметь много средств для достижения своих целей». Они хотят заставить служить свое благочестие своим мирским интересам, обратить в свою пользу все средства. Претендовавшая на чужого ребенка была согласна на рассечение его, самаритяне смешивали служение Богу и идолам. «Нет — говорит Христос, — это невозможно, это лишь плод воображения, будто благочестие служит прибытку» (1Тим 6:5). Здесь дано:
1. Изложение общего правила. Среди иудеев, вероятно, в ходу была поговорка: Никто не может служить двум господам, и тем более двум богам, ибо их повеления когда-нибудь пересекутся или будут противоречить друг другу, а их интересы придут в столкновение. Пока два господина идут рядом, слуга может служить тому и другому, но если они разойдутся, вы увидите, кому он принадлежит, он не сможет обоих любить, служить и оставаться верным обоим. Если одному, то не другому, либо одного, либо другого он будет ненавидеть и презирать сравнительно с другим. В обыденной жизни это довольно простая и понятная истина.
2. Применение этой истины к рассматриваемому вопросу. Не можете служить Богу и маммоне. Маммона — это сирийское слово, означающее прибыль. Все, что является или рассматривается нами в этом мире как прибыль, выгода, есть маммона, Флп 3:7. Все, что в мире — похоть плоти, похоть очей, гордость житейская, является маммоной. Для некоторых маммона — их чрево, и они служат ему (Флп 3:19), для других маммона их покой, сон, развлечения (Притч 6:9), для третьих — земное богатство (Иак 4:13); для фарисеев маммоной были почести и привилегии, человеческие похвала и одобрение. Одним словом, маммона есть наше эго, чувственное, светское «я», средоточие триединства мира сего: совместное служение маммоне и Богу невозможно, потому что служение маммоне обязательно приведет к соперничеству и противоречию со служением Богу. Господь не говорит, что мы не должны или что нам не следует служить, но что мы не можем служить Богу и маммоне; мы не сможем любить того и другого (1Ин 2:15; Иак 4:4), держаться обоих или обоим оказывать внимание, послушание, доверие, зависеть от обоих, ибо они совершенно противоположны друг другу. Бог говорит: «Сын Мой, отдай Мне сердце твое». Маммона говорит: «Нет, отдай его мне». Бог говорит: «Довольствуйся тем, что имеешь». Маммона говорит: «Хватай все, что можешь. Rem, rem, quoncunque modo rem — Деньги, деньги, честными средствами или бесчестными, но деньги». Бог говорит: «Не обманывай, не лги, будь честным и справедливым во всех своих делах». Маммона говорит: «Обмани собственного отца, если это принесет тебе выгоду». Бог говорит: «Будь милосерден». Маммона говорит: «Держи все при себе, эти милостыни разорят вконец». Бог говорит: «Не заботься ни о чем». Маммона говорит: «Обо всем надо заботиться». Бог говорит: «Святи субботу». Маммона говорит: «Используй этот день, как любой другой, для мира». Настолько противоречивы повеления Бога и Маммоны, поэтому мы не можем служить обоим. Так не будем же больше колебаться между Богом и Ваалом, но изберем ныне, кому мы хотим служить, и будем твердо держаться своего выбора.
Ст. 22−23 Светильник телу твоему есть око твое: аще убо будет око твое просто, все тело твое светло будет: аще ли око твое лукаво будет, все тело твое темно будет
Тело, когда око лукаво, делается темным, не по вине Создателя, — потому что вся, елика сотвори Бог, добра зело (Быт 1:31), — но по развращенному и злонамеренному нраву того, кому принадлежит око. И ты, благоразумный читатель, слыша о лукавом оке, разумей не око в главе, но лукавый помысл в непросвещенном сердце. А если случится, что телесное око омрачено будет от сильного гноетечения и от головной боли; то телесная слепота не делает еще человека чуждым благ будущих и вечных.
Источник: Из Бесед на Евангелие от Матфея.
Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло
Самоиспытание и благоразумие есть око и светильник для души, как глаз есть светильник для тела.
А если око светло, то и всё тело светло будет, если же око темно, то и всё тело темно будет, как сказал Сам Господь в Евангелии.
То есть посредством самоиспытания человек исследует и различает все свои желания, словá и действия и уклоняется всего, чтó может удалять нас от Бога.
Помощью же сего благоразумного различения человек отражает и совершенно уничтожает все ухищрения вражии и ясно отличает добро от зла.
Истина сего очевидна из Священного Писания.
Саул, царь израильский, поскольку не имел сего светильника, то ум его до того помрачился, что он даже не понимал, как исполнить то, что Бог повелевал ему через Самуила пророка, и что исполнение сего повеления было бы лучше принесения жертвы, а потому он раздражил Бога тем самым, чем думал угодить Ему, за что и лишен был царства (см.: 1Цар 13:7−15).
Апостол сие различение называет испытанием (см.: 1Кор 11:28), и оно почитается правителем и источником жизни нашей, по сему изречению Писания: имже несть управления, падают аки листвие, спасение же есть во мнозе совете (Притч 11:14).
То есть Писание называет самоиспытание советом и предписывает нам, чтобы мы ничего не делали без совета, даже не позволяет нам без совета пить духовного вина, веселящего сердце человека, ибо говорит: без совета ничесоже твори (Сир 32:21), с советом все твори, с советом пий вино (Притч 31:4).
То же Писание внушает нам: якоже град стенами разорен и не огражден, в который, то есть всякий, кто хочет, может входить и расхищать сокровища его, тако муж творяй что без совета (Притч 25:28).
Источник: Ответы на некоторые вопросы, предложенные братией.
Ст. 22−23 «Светильник телу есть око: аще убо будет око твое» светло, «все тело твое» просветится: «аще же око твое лукаво, все тело твое темно будет. Аще убо свет, иже в тебе, тьма есть, то тьма кольми»
Как очи суть свет для тела; и когда очи здоровы, — все тело освещено; а когда попадет что в очи, и они омрачатся, тогда все тело бывает во тьме: так Апостолы были поставлены очами и светом для целого мира. Посему, Господь, заповедуя им, сказал: „если вы, будучи светом для мира, устоите и не совратитесь, то просвещено будет все тело мира. А если вы — свет мира — омрачитесь; «то тьма», то есть мир, «кольми»? Итак, Апостолы, став светом, послужили светом для веровавших, просветив сердца их тем небесным светом Духа, которым просвещены были сами.
Источник: Собрание рукописей типа II. Беседа 1.
Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло
Сказано: «светильник телу есть око» (Мф 6:22). Ибо горнее мудрствующий ум есть душевное око, и зрение его сильно распространяет свет свой на все устройство вещей. Но если в упоении среди бесполезных забот, влекущих долу, в бездну погибели, преклонишь ум к этому грубому и жалкому, то будет ли ум в состоянии представить себе что-то доброе или внушить что-то полезное собственным своим помыслам? Посему должен прийти в омрачение и смятение всякий злой навык, который везде, как в ночи, представляет уму недоумения и тяжкую брань.
Источник: Письма на разные темы. Пресвитеру Серапиону.
Духовно разумея, читай написанное: «аще будет око твое просто, все тело твое светло будет» (Мф 6:22). Ибо телом называется здесь душа, а оком — ум.
Источник: Письма на разные темы. Письмо 4.5.
Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло
Какое другое разумеет Он здесь око, кроме ума? Сие око не может быть просто, если не видит простого (чистого) света. Свет же простый (чистый) есть Христос Итак, кто имеет в себе свет Христов, который бы светил в уме его, о том говорится, что он имеет ум Христов Когда око твое, то есть ум твой прост, то есть светел, тогда и бестелесное тело твое, то есть все части души твоей будут светлы; и наоборот, когда ум твой лукав, то есть омрачен и погашен, тогда и вся душа твоя будет темна. Итак, рассуди добре, не тьма ли и свет, который в тебе? Вникни также добре, не думается ли тебе, что имеешь то, чего еще не стяжал? Добре рассмотри это, чтоб не обмануться и не подумать, что в тебе свет, тогда как это не свет, а тьма.
Источник: Слова (Слово 59-е).
Светильник телу есть око. Аще убо будет око твое просто, все тело твое светло будет
Светильник телу есть око, то есть светильник душе или сердцу есть разум. Разум должен быть путеводною звездою для сердечных движений и проливать в сердце свет веры и естественных познаний; движения святые, добродетельные он должен поддерживать и питать размышлением, а движения греховные, страстные сейчас отсекать как гибельные для души и противные Богу — Законодателю. Потому-то и совесть называется практическим умом.
Источник: Дневник. Том III. 1859−1860.
Бог есть Око всевидящее — и душа наша есть око простое (Про́стый (церк.-слав.) — открытый, прямой, чистый; цельный, неделимый на части.); аще будет око твое просто, все тело твое светло будет, говорит Господь . Итак, да будет оком твоим Господь в сердце твоем. Душа наша — око от Ока, и как чрез телесное зрение видит душа, так чрез наше сердечное око в чистом его состоянии зрит Бог, Око нашего сердца. Отсюда пророки, прозорливцы, видевшие будущее и сокровенное и сокровенные помышления человеческие.
Источник: Дневник. Том XI.
Ст. 22−23 если око твое будет чисто, то и все тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма
Гноящиеся глаза обыкновенно видят многочисленные светильники, глаз простой и чистый созерцает простое и чистое. Все это он будет переносить и к чувству. В самом деле, подобно тому, как тело совершенно погружается во тьму, если глаз не будет прост, и душа будет держать все чувства в непроглядной тьме, если она утратит свое первоначальное сияние. Итак, если находящийся в тебе свет есть тьма, то сколь велика будет самая тьма! Если чувство, которое есть свет, помрачается пороком души, то, подумай, какою тьмою будет окутан самый мрак!
Источник: Толкование на Евангелие от Матфея.
Ст. 22−23 Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма
Это место следует понимать так, что мы знаем, что все наши дела чисты и желанны в глазах Божиих в том случае, если они творятся чистым сердцем, то есть со стремлением к высшей цели любви, ибо любовь есть исполнение закона (Рим 13:10). Поэтому глаз следует нам понимать здесь как то самое намерение, с которым мы делаем все, что только делаем. Если [это намерение] было чистым и правильным и обращено на то, на что следует, то все наши дела, которые мы совершаем согласно этому намерению, непременно благие. Все эти дела [Христос] назвал всем телом; также и апостол называет нашими членами некоторые дела, которые осуждает и предписывает умертвить, говоря: Итак, умертвите земные члены ваши: блуд, нечистоту, любостяжание (Кол 3:5) и прочие подобные [дела].
Источник: О нагорной проповеди Господа.
Ст. 22−23 Светилник телу есть око. Аще убо будет око твое просто, все тело твое светло будет: аще ли око твое лукаво будет, все тело твое темно будет
Светильник, т.е. осветитель. Сказав о недостойном рабстве ума, который есть глаз души, желает показать еще яснее, что такое рабство ума есть пагуба для души. Для примера берет глаз телесный и предоставляет заключать от этого к тому. Здесь нужно заметить, что простым Он называет здоровый глаз, а лукавым — больной. Итак, говорит: если глаз твой будет здоров, то все тело твое будет светло, заимствуя свет от собственного светильника; а если глаз твой будет болен, то все тело твое будет во мраке, не освещаясь им. Так и ум, глаз души, когда служит заботе о зарытом сокровище, болен, и болезнь есть эта именно забота; вследствие этого и душа потемнена.
Источник: Толкование Евангелия от Матфея.
Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло
Светильник для тела есть око. Наглядным общевразумительным примером Спаситель разъясняет и доказывает выраженное в предшествующих стихах учение о стяжании истинного сокровища на Небесах. Глаз — светильник для тела: если он здоров и чист, то и все тело через него светло, и все предметы видит он в их истинном виде. Но если глаз болен или нечист, он плохо видит и различает предметы и даже члены собственного тела. Тот, у кого око чистое, хорошо видя, может оценить и истинное достоинство предметов, а этот, с больными глазами, не может хорошо рассмотреть и узнать их. То же должно сказать и о душе в отношении ее к духовным предметам Светильник души есть ум (ср.: Златоуст, Феофил.): если ум светел, ясно понимает предметы духовные, то он просвещает все душевные свойства и направляет их деятельность к приобретению истинно драгоценного для души.
Источник: Толковое Евангелие.
Ст. 22−23 Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то всё тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то всё тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма
Толкование этого места у древних церковных писателей отличалось простотой и буквальным пониманием. Златоуст принимает “чистый” (απλούς) в значении “здоровый” (ύγής) и толкует так: “ибо как глаз простой, т.е. здоровый, освещает тело, а если худ, т.е. болезнен, затемняет, так и ум потемняется от заботы”. Иероним: “как все тело наше бывает во тьме, если глаз не прост (simplex), так, если и душа потеряла свой первоначальный свет, то все чувство (чувственная сторона души) остается во мраке”. Августин разумеет под глазом намерения человека, — если они будут чисты и правильны, то и все наши дела, исходящие из ваших намерений, хороши.
Иначе смотрят на это дело некоторые современные экзегеты. “Идея 22 стиха”, говорит один из них, довольно наивна — “будто глаз есть орган, через который свет находит доступ ко всему телу, и будто существует духовное око, через которое входит духовный свет и освещает всю личность человека. Это духовное око должно быть чисто, иначе свет не может входить и внутренний человек живет во тьме”. Но даже с точки зрения современной науки какой же другой орган может быть назван светильником (хотя бы для тела), как не глаз? Идея 22 ст., поэтому, вовсе не так “наивна”, как воображают, тем более, что Спаситель не употребляет тех выражений: “находит доступ”, “входит”, какие употребляются людьми, знакомыми с последними выводами естественных наук. Гольцман называет глаз “специфическим световым органом (Lichtorgan), которому тело обязано всеми своими световыми впечатлениями”. Несомненно, что глаз есть орган для их восприятия. Если глаз не чист, то, — какое бы из этих выражений мы ни выбрали, — получаемые нами световые впечатления не будут иметь такой живости, правильности и силы, какие бывают у здорового глаза. Это правда, что с современно-научной точки зрения выражение: “светильник для тела есть око” могло бы показаться не совсем ясным и научно правильным. Но Спаситель и не говорил современным нам научным языком. С другой стороны, и современная наука не чужда подобных неточностей, напр., “солнце восходит и заходит”, тогда как солнце остается неподвижным, и никому нельзя ставить подобных неточностей в вину. И так выражение должно считаться правильным и равносильно современному научному выражению: глаз есть орган для восприятия световых впечатлений. При таком понимании нет надобности вводить и дальнейших рассуждений, будто противоположными рассуждениями этого и дальнейшего стиха внушается контраст между щедростью и милостыней, и что по иудейской аксиоме “хороший глаз” есть метафорическое обозначение щедрости, “худой глаз” — скаредности. Это правда, что в нескольких местах Священного Писания “жадный” и “завистливый” глаз употребляются в этом смысле (Втор 15:9; 28:54−56; Притч 23:6; 28:22; 22:9; Тов 4:7; Сир 14:10). Но в рассматриваемом месте нет речи ни о щедрости, ни о милостыне, а просто выясняется, каково должно быть отношение человека к земным благам В этом последнем и связь 22 и 23 стихов с предшествующею речью. Тусклый, помраченный, больной глаз любит больше созерцать земное (по аналогии с плохо зрящим человеком — смотреть под ноги, не смотреть вдаль; прим ред.), для него тяжело смотреть на яркий свет, на небесное. По словам Бенгеля, в священном писании слова, выражающие простоту (απλούς, άπλότης) никогда не употребляются в худом смысле. Простой и добрый, имеющий небесные намерения, стремящийся к Богу — одно и то же. В 23 ст. — противоположение предыдущей речи. Последние предложения этого стиха всегда представлялись трудными. Можно наблюдать в этом месте чрезвычайно поэтическую и тонкую игру слов, и переводить так же, как в нашем русском (слав. тьма кольми — точно, но неясно) и Вульгате (ipsae tenebrae quantae sunt), не относя слова тьма к “внутренним помыслам человека, его страстям и наклонностям”. Последний смысл только дальнейший и несобственный, поскольку образы и метафоры служат обозначением внутренних духовных отношений. Метафора основывается на различии степеней тьмы, начиная от недостатка света, сумерек и кончая полным мраком. Глаз нездоров (πονηρός) в противоположность здоровому (απλούς), и тело освещается только отчасти; иначе сказать, глаз только отчасти воспринимает световые, и притом неверные, впечатления. Так что “если свет в тебе” равняется тьме, то “сколько тьмы”. Гримм объясняет это выражение так: “если свет твой внутренний есть тьма (темен), т.е. если ум лишен способности разумения, то как велика будет тьма (насколько больше она достойна сожаления в сравнении с слепотою тела)”. Σκότος относится к так называемым “колеблющимся” выражениям у классиков, которые употребляют его и в мужском и среднем роде. В Мф 6:23 — средний род и употреблено в значении нездоровье, пагуба (ср. Ин 3:19; Деян 26:18; 2Кор 4:6 — Кремер).
Ст. 22−23 Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то всё тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то всё тело твое будет темно. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма
Спаситель хочет показать, какой вред происходит для человека, когда его сердце бывает порабощено земным попечением. Он приводит такое сравнение: Светильник для тела есть око: Итак, если око твое будет чисто, если глаз твой будет чист и здоров, то все тело твое будет светло, т.е. твой глаз будет видеть и тело твое таким, каково оно есть. «Что значит глаз для тела, то самое и ум для души», — объясняет святитель Златоуст. если же око твое будет худо, если глаз твой болен или нечист, то он плохо видит, и тогда все тело твое будет темно: ты не будешь видеть даже собственных членов твоих. Итак, если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма? Если ослепим ум, то чем смотреть будем? Заградив источник, иссушишь и реку; подобным же образом, если разум, просвещенный светом истинной веры, ты помрачишь пристрастием к земному, то какова же будет тогда эта непроглядная тьма, этот мрак страстей, который охватит со всех сторон твою душу? «Когда кормчий, — говорит Златоуст, — сделается добычей волн, когда светильник угаснет, когда вождь будет пленен, — тогда какая надежда остается для подчиненных? Бог даровал нам ум для того, чтобы мы рассеивали мрак неведения, имели правильное понятие о вещах и, пользуясь им как светом, пребывали безопасны». Блаженный Августин так толкует слова Христовы: «Если око твое будет чисто, если твое намерение честно и богоугодно, то все дела твои, совершаемые с этим намерением, будут также чисты и праведны; они будут светлы. Если же око твое будет лукаво, если твое намерение осквернено и омрачено плотским похотением и пожеланием временных благ, то все твои действия, проистекающие из этого нечистого побуждения, будут причастны мраку».
Источник: Троицкие листки. №801−1050.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента