I. Место, где наш Господь Иисус был предан смерти.
1. Они пришли на место, называемое Голгофа и находящееся вблизи Иерусалима, где, вероятно, обыкновенно совершались казни.
Если бы у Него был Свой дом в Иерусалиме, то, вероятно, они, для большего бесчестья, распяли бы Его у собственного же порога. Но теперь на этом самом месте, где приносились в жертву гражданскому правосудию преступники, был принесен в жертву Божьему правосудию наш Господь Иисус. По мнению некоторых, это лобное место называлось так потому, что оно представляло собой общее кладбище, где складывались кости и черепа мертвецов, чтобы люди не прикасались к ним и не осквернялись таким образом. Здесь лежали трофеи победы смерти над тысячами сынов человеческих; и, когда, умирая, Христос сокрушал смерть, Он добавил к Своей победе еще и то почетное обстоятельство, что восторжествовал над смертью на собственной ее навозной куче.
2. Там они распяли Его (ст. 35), пригвоздили Его руки и ноги к кресту, после чего подняли его с висящим на нем Иисусом; ибо таков был римский обычай распинать. Пусть наши сердца ощутят ту острую боль, которую испытывал в тот момент наш благословенный Спаситель, давайте также взглянем на Того, Кто был так пронзен, и восскорбим. Была ли когда-нибудь скорбь, подобная Его скорби? И, когда мы созерцаем смерть, которой Он умирал, будем тогда же созерцать и любовь, которой Он возлюбил нас.
II. Варварское и оскорбительное обращение с Ним распинавших Его, в котором их остроумие и злоба соперничали друг с другом в превосходстве. Как если бы смерть, такая ужасная смерть, не была страшной в достаточной мере, они замыслили сделать ее еще более горькой и ужасной.
1. Питье, предложенное Ему перед распятием, ст. 34. Обычно приговоренным к смерти предлагалась чаша приправленного специями вина, согласно указанию Соломона (Притч 31:6−7): Дайте сикеру погибающему... Но в чаше, которую предложили выпить Христу, они смешали виноградный уксус и желчь, чтобы сделать ее кислой и горькой. Это указывало:
(1) На грех человеческий, который есть горький корень, произращающий яд и полынь, Втор 29:18. Возможно, грешник катает его под языком, как лакомый кусочек, но для Бога это — ядовитые ягоды, Втор 32:32. Господь Иисус ощутил эту горечь, когда взял на Себя наши грехи, и рано или поздно и сам грешник поймет, что последствия будут горестные, горче смерти, Еккл 7:26.
(2) На гнев Божий, на ту чашу, которую Отец отдал в руку Его, действительно горькую чашу, подобную горькой воде, наводящей проклятие, Чис 5:18. Они предложили Ему это питье, как и было в точности предсказано, Пс 68:22. И:
[1] Отведав, Он таким образом принял наихудшее из этой чаши, ощутил горький вкус ее на устах. Он не дал горькой чаше миновать Его неизведанной, когда совершал искупление за все наше греховное вкушение запретного плода. Теперь Он вкушал смерть во всей ее горечи.
[2] Он не хотел пить, потому что не хотел принимать наилучшее из нее, то есть ее наркотическое действие для уменьшения болевых ощущений, ибо Он хотел умереть в полном сознании, потому что Ему, как нашему Первосвященнику, надлежало совершить так много труда в деле Его страдания.
2. Деление Его одежд, ст. 35. Когда они пригвождали Его к кресту, они сняли с Него одежду, по крайней мере, верхнюю, ибо грех обнажил нас к стыду нашему, а Христос таким образом приобрел для нас белые одежды, чтобы покрыть нас ими. Если же мы когда-нибудь и лишимся наших утешений ради Христа, то будем терпеливо переносить это и помнить о том, что Его лишили одежды ради нас. Враги могут снять с нас наши одежды, но они не могут лишить нас нашего наивысшего утешения, не могут лишить нас славных одежд. Одежды казненных принадлежали палачу. Христа распинали четыре воина, и каждый из них должен был получить свою долю. Его верхняя одежда в разорванном виде не пригодилась бы никому из них, и потому они согласились бросить о ней жребий.
(1) Некоторые полагают, что Его одежда была такой нарядной и богатой, что была достойна этих состязаний, однако такая точка зрения не согласуется с той нищетой, в которой Христос пришел в этот мир.
(2) Возможно, они слышали о том, что некоторые получали исцеление, прикоснувшись к краю Его одежды, и думали, что она обладает какой-то магической силой и потому является многоценной. Или:
(3) Они надеялись получить деньги от Его друзей за такую священную реликвию. Или:
(4) Они делали это ради насмешки, как бы расценивая ее как царскую одежду. Или же:
(5) Они делали это ради развлечения; желая скоротать время в ожидании Его смерти, они решили поиграть в кости на эти самые одежды. Но, какими бы ни были их намерения, в этом исполнилось слово Божье. В том знаменитом псалме, первые слова из которого Христос произнес на кресте, сказано следующее: ...делят ризы мои между собою, и об одежде моей бросают жребий, Пс 21:19. Эти слова ни разу не исполнились в жизни Давида, но они сначала указывают на Христа, о Котором и говорил в духе Давид. Тогда только прекратился соблазн этой стороны креста; ибо она, как кажется, имела место по определенному совету и предведению Божию. Христос лишил Себя Своей славы, чтобы разделить ее между нами.
Потом они, сидя, стерегли Его там, ст. 36. Первосвященники, ставя эту стражу, несомненно, были озабочены тем, как бы народ, которого они по-прежнему боялись, не восстал и не освободил Его. Но Провидение распорядилось так, что те, кого назначили стеречь Его, оказались в силу этой необходимости невольными свидетелями Его воскресения; то, что они видели и слышали, вынудило их произнести это замечательное свидетельство об Иисусе (ст. 54): Воистину, Он был Сын Божий.
3. Надпись, поставленная над Его головой, ст. 37. В целях укрепления общественного правосудия и придания казненных преступников большему позору обычно об их преступлениях возвещал не только крик глашатая, но также и надпись, поставленная над их головами, указывала, за какое преступление они страдают. Поэтому и над головой Христа была поставлена надпись, делающая известной для общественности суть предъявленного Ему обвинения: Сей есть Иисус, Царь Иудейский. Они намеревались посредством этой надписи унизить Его, но Бог употребил это обстоятельство таким образом, что даже Его обвинение способствовало Его славе. Ибо:
(1) Эта надпись не ставила Ему в вину никакого преступления. В ней было сказано не то, что Он претендовал на роль Спасителя или титул Царя, хотя они и хотели, чтобы читающие эту надпись именно так ее и понимали (Ин 19:21); но: Сей есть Иисус, Спаситель. Конечно, в этом не было никакого преступления, как не было его и в словах: Сей есть Царь Иудейский; ибо они и сами считали, что Мессия будет Царем. Так что Его враги сами оказались себе судьями в том, что Он не сделал никакого зла. Более того:
(2) Эта надпись утверждала ту славную истину, что Он есть Иисус, Царь Иудейский, тот самый Царь, Которого ждали иудеи и Которому им следовало бы покориться. Так это Его обвинение было равносильно тому, что Он есть истинный Мессия и Спаситель мира. Как Валаам, когда за ним послали, чтобы проклясть Израиля, благословил его, и притом трижды (Чис 24:10), так и Пилат, вместо того чтобы обвинить Христа как Преступника, провозгласил Его Царем, и тоже трижды, в трех надписях. Так Бог заставляет людей служить Своим целям, которые совершенно не совпадают с их собственными.
4. Его товарищи по участию в страданиях, ст. 38. Тогда же были распяты с Ним два разбойника, на том же самом месте, теми же самыми воинами. Это были два разбойника, или грабителя, с большой дороги, что и означает в действительности употребленное здесь слово. Вероятно, этот день был установленным днем казни, и потому они торопились закончить судопроизводство еще утром, чтобы подготовить все необходимое для Его казни вместе с другими преступниками. Одни полагают, что так распорядился Пилат, дабы отправление необходимого правосудия, совершившее казнь над этими разбойниками, искупила его несправедливое решение, осудившее Христа. Другие считают, что так задумали иудеи, дабы сделать страдания нашего Господа Иисуса еще более позорными. Как бы то ни было, в этом также исполнилось Писание (Ис 53:12): ...и к злодеям причтен был...
(1) Унижением для Него было то, что Он был распят вместе с ними. Хотя во время Своей земной жизни Он был отделен от грешников, тем не менее они не разлучились в смерти своей, но Он должен был принять одну и ту же горькую участь с самыми худшими из злодеев, как если бы Он участвовал в их грехах. Ибо Он сделался для нас жертвой за грех и принял на Себя подобие плоти греховной. Но для того Он и был в Своей смерти причтен к злодеям и получил один жребий с нечестивыми, чтобы мы после нашей смерти были причислены к святым и имели жребий с избранными.
(2) Еще одно унижение состояло в том, что Он был распят посредине, между ними как если бы Он был наихудшим из трех, главным злодеем, ибо центральное из трех мест всегда занимает главный. Все было задумано с целью Его обесчестить, как если бы великий Спаситель был величайшим из всех грешников. Это делалось также с той целью, чтобы нарушить спокойствие Его последних минут на земле пронзительными криками, стонами и богохульствами этих злодеев, которые, вероятно, ужасно кричали, когда их пригвождали к кресту. Так, Христос пожелал претерпеть страдания грешников, когда Он Сам страдал ради их спасения. Некоторые из апостолов Христа, как, например, Петр и Андрей, были впоследствии распяты, но ни один из них не был распят с Ним, чтобы это не выглядело так, как если бы они были Его соучастниками в расплате за людской грех и Его соприобретателями жизни и славы. Поэтому Он был распят между двумя злодеями, которых невозможно было заподозрить в том, что они могут внести какой-то вклад в заслугу Его смерти; ибо Он грехи наши Сам понес Телом Своим.
5. Богохульства и поношения, которым Он подвергался, вися на кресте, хотя мы и не находим в тексте того, что каким-нибудь образом были порицаемы разбойники, распятые вместе с Ним. Можно было бы подумать, что, пригвоздив Его к кресту, они уже сделали худшее из всех зол и сама злоба уже исчерпала себя. Действительно, когда преступника ставят к позорному столбу или провозят на телеге, тогда обычно, поскольку такое наказание является менее суровым в сравнении со смертной казнью, оно на самом деле сопровождается подобными оскорблениями; но к умирающему человеку, какую бы дурную репутацию он ни имел, следует проявлять сострадание. Месть, которая не удовлетворяется даже смертью, такой великой смертью, является поистине ненасытимой. Но в довершение уничижения Господа Иисуса и чтобы показать, что, умирая, Он понес на Себе грехи, Он и был тогда обременен поношением, и, насколько это кажется очевидным, никто из Его друзей, еще вчера кричавших Ему осанна, не осмелился показаться у креста, чтобы выразить Ему хоть какое-то почтение.
(1) Проходящие же из простого народа злословили Его. Его ни с чем не сравнимые страдания и удивительное терпение, с которым Он переносил их, нисколько не смягчили их сердец. Напротив, те, кто своими криками добился того, чтобы Он оказался на кресте, теперь, понося Его, надеются оправдать себя в этом, как если бы они хорошо сделали, что осудили Его. Они злословили Его; ἐβλασφήμουν — они хулили Его. Это было богохульство в самом строгом смысле этого слова; они говорили недоброе о Том, Кто не почитал хищением быть равным Богу. Здесь заметьте:
[1] Его злословили люди, проходящие мимо, путники, шедшие по дороге, а это была большая дорога, ведущая из Иерусалима в Гаваон. Эти люди были настроены против Него рассказами и криками первосвященнических ставленников. Нелегкое это дело, требующее больше прилежания и решимости, нежели обычно, — сохранять доброе мнение о ком-то или о чем-то, когда все повсюду принижают их и говорят о них только плохое. Каждый склонен говорить то, что говорит большинство, и бросать камни в того, чье имя опорочено. Turba Remi sequitur fortunam semper et odit damnatos — Настроение римской толпы всегда зависит от настроения человека, и она никогда не остановится до тех пор, пока не расправится с тонущими (Ювенал).
[2] В знак своего презрения к Нему они кивали головами своими. Этим они выражали свое торжество по поводу Его поражения и свою насмешку над Ним, Ис 37:22; Иер 18:16; Плач 2:15. Они как бы говорили этим: «Хорошо! по душе нашей!» (Пс 34:25). Так, они насмехались над Тем, Кто был Спасителем их отечества, точно так же, как филистимляне насмехались над Самсоном, губителем их страны. Об этом самом жесте было предсказано (Пс 21:8): ...ругаются надо мною... кивая головою... См. также Пс 118:25.
[3] Они отпускали насмешки и едкие шутки в Его адрес. Они здесь записаны.
Во-первых, они насмехались над Его предсказанием о разрушении храма. Хотя судьи сами понимали, что смысл сказанных Им слов искажается (как видно из Mк 14:59), тем не менее они усердно распространяли в народе слух о том, что Он якобы имел намерение разрушить храм, желая тем самым вызвать ненависть к Нему со стороны общественности, а ничто другое не могло бы возбудить в сердцах народа большую ярость. И это не единственный раз, когда враги Христа прилагали усилия к тому, чтобы заставить других поверить в то касательно религии и народа Божьего, о чем они сами знали, что это была ложь, а также заставить их поверить в это несправедливое обвинение: «Ты, разрушающий храм, это грандиозное, мощное строение, испытай Свою силу в том, чтобы пересилить этот крест, вырвать эти гвозди и спасти Себя Самого. Если у Тебя есть та сила, которой Ты хвалился, то, вот, теперь самое время проявить ее и доказать наличие ее у Тебя делом, ибо известно, что всякий человек сделает все от него зависящее для того, чтобы спасти себя самого». Таким камнем преткновения делало для иудеев крест Христа то обстоятельство, что он, по их мнению, был не совместим с силою Мессии; Он был распят в немощи (2Кор 13:4), так им казалось, но в действительности распятый Христос есть сила Божья.
Во-вторых, они насмехались над Его заявлением о том, что Он Сын Божий. «Если Ты Сын Божий, — говорят они, — сойди с креста». Они повторяют слова диавола, которыми тот искушал Его в пустыне (Мф 4:3,6), и совершают повторное нападение: Если Ты Сын Божий... Они считают, что теперь или никогда Он должен доказать, что является Сыном Божьим, забывая при этом, что Он уже доказал это Своими чудесами, особенно воскрешением мертвых; и не желая дожидаться окончательного доказательства этого, которым должно было стать Его воскресение и о котором Он так часто говорил им. Если бы они внимали сказанному, то предвидели бы соблазн креста. Такое непонимание объясняется тем, что люди судят о вещах по их нынешнему состоянию, забывая об их прошлом и не имея терпения ожидать то, что еще может произойти в будущем.
(2) Первосвященники с книжниками (церковными вождями) и старейшинами (государственными чиновниками) насмехались над Ним, ст. 41. Им показалось недостаточным пригласить для глумления над Ним эту чернь, но они предали Христа бесчестью и сами лично развлекались Им или укоряли Его. Им следовало бы сейчас находиться в храме и исполнять свои служебные обязанности, ибо теперь был первый день праздника опресноков, когда должно было собираться священное собрание, Лев 23:7. А они были здесь, на месте казни, и изрыгали свой яд на Господа Иисуса. Как не соответствовало это той нравственной высоте и той серьезности, к которым их обязывало их положение! Могло ли еще что-нибудь представить их более презренными и униженными пред народом? Можно было бы подумать, что, хотя они ни Бога не боялись, ни людей не стыдились, все же простое благоразумие должно было бы научить тех, кто сыграл такую большую роль в предании Христа смерти, оставаться как можно дольше за завесой и менее всего появляться в поле зрения. Однако нет ничего более низменного, чем неперестающая злоба. Разве не унизили они самих себя тем, что изливали свою злобу на Христа? И неужели мы побоимся унизиться, присоединившись к множеству тех, которые чтят Его, вместо того чтобы говорить: «Если совершается такая подлость, то я совершу еще большую подлость?»
Священники и старейшины делали Христу два упрека.
[1] Что Он не может спасти Себя Самого, ст. 42. До этого уже были высмеяны Его пророческое и царское служения, теперь же насмешкам подвергается Его священническое служение (как Спасителя).
Во-первых, они считают само собой разумеющимся, что Он не мог спасти Себя Самого и поэтому не имел той власти, на которую претендовал, тогда как в действительности Он не хотел спасать Себя Самого, потому что хотел умереть, чтобы спасти нас. Им следовало бы рассуждать таким образом: «Он спасал других, поэтому Он мог бы спасти и Себя Самого, и если Он этого не сделает, значит на то имеется какая-нибудь положительная причина».
Но, во-вторых, они хотели внушить другим, что поскольку Он сейчас не спасает Себя Самого, постольку все Его претензии на то, что Он может спасать других, лживы и обманчивы и никогда не имели реального подтверждения, и это несмотря на то, что подлинность Его чудес была неопровержимо доказана.
В-третьих, они упрекают Его за титул Царя Израилева. Они мечтали о земном великолепии и власти Мессии, и потому в их представлении крест никак не соответствовал облику Царя Израилева и совершенно противоречил их понятиям о Нем. Многие с радостью бы приняли такого Царя Израилева, если бы Он всего только сошел с креста, если бы они только могли иметь Его Царство без тех скорбей, которыми и надлежало войти в него. Но суть дела была в том, что без креста не могло быть и Христа, не могло быть и венца. Желающие царствовать с Ним должны быть готовы и страдать с Ним, ибо Христос и Его крест не отделимы друг от друга в этом мире.
В-четвертых, они бросили Ему вызов, потребовав, чтобы Он сошел с креста. Но что стало бы тогда с нами и с делом нашего искупления и спасения? Если бы Он тогда, поддавшись этим насмешкам, согласился сойти с креста и оставить Свое дело неоконченным, то мы погибли бы навсегда. Но Его неизменные любовь и решимость поставили Его выше этого искушения и укрепили Его против него, так что Он не впал в искушение и не был смущен им.
В-пятых, они пообещали, что если Он сойдет с креста, то они уверуют в Него. Пусть Он только представит им это доказательство того, что Он Мессия, и они признают Его таковым. Когда до того они потребовали от Него знамения, Он сказал им, что то знамение, которое Он даст им, будет заключаться не в том, что Он сойдет с креста, а в том, что Он восстанет из гроба, — знамение, которое является большим в сравнении с остальными проявлениями Его силы и которое ожидать два-три дня у них просто недоставало терпения. Если бы Он все-таки сошел с креста, то они могли бы с достаточными для того основаниями заявить, что воины разыграли сцену пригвождения Его к кресту, как заявили они тогда, когда Он воскрес из мертвых, что ученики пришедши ночью, украли Его. Но обещать себе то, что мы уверуем в том случае, если у нас появятся такие-то и такие-то средства и побудительные причины для веры, которые мы сами выберем, тогда как мы не принимаем того, что Бог определил, есть не только очевидное проявление лукавства наших сердец, но и жалкое убежище или, скорее, отговорка упрямого, губительного неверия.
[2] Что Бог, Его Отец, не хочет спасать Его, ст. 43. «Он уповал на Бога, то есть делал вид, что уповает на Него; ибо Он сказал: Я Божий Сын». Те, кто называет Бога Отцом, а себя — Его чадами, тем самым исповедуют, что полагаются на Него, Пс 9:11. Итак, они высказывают суждение о том, что Он лишь обманывал Себя и других, когда выдавал Себя за такого любимца Неба; ибо если бы Он на самом деле был Сыном Божьим (как это похоже на аргументацию друзей Иова!), то Он не был бы предан на все эти страдания и тем более не был бы оставлен в них. Это было поражение костей Его (англ. меч в его костях. — Прим. переводчика.), на которое жалуется Давид (Пс 41:11), и это был обоюдоострый меч, ибо сказанное в Его адрес было нацелено на то, чтобы:
Во-первых, очернить Его и заставить стоящих здесь считать Его обманщиком и самозванцем, как если бы Его якобы ложное заявление о том, что Он Божий Сын, было сейчас действенным образом разоблачено.
Во-вторых, устрашить Его и заставить Его отчаяться и потерять упование на силу и любовь Своего Отца, чего, по мнению некоторых, Он страшился, благоговейно страшился, о чем молился и от чего был избавлен, Евр 5:7. Давид больше жаловался на старания его гонителей поколебать его веру и отнять у него надежду на Бога, нежели на их попытки поколебать его престол и отнять у него царство. Они говорили: «Нет ему спасения в Боге» (Пс 3:3) и: «Бог оставил его...» (Пс 70:11). В этом, как и в прочем, он выступал прообразом Христа. Более того, в этом знаменитом пророчестве о Христе Давид передает эти самые слова как звучащие из уст его врагов (Пс 21:9): «Он уповал на Господа, — пусть избавит его...» Вероятно, эти священники и книжники позабыли свой молитвослов или же они не захотели выражаться теми же словами, которые так точно отвечали прообразу и выражали данное пророчество, но да сбудутся Писания.
(3) В довершение всех этих поношений также и разбойники, распятые с Ним, не только не были злословимы так, как Он (как если бы они были святыми в сравнении с Ним), но, хотя и страдали вместе с Ним, присоединились к Его гонителям и поносили Его, точнее поносил Его только один из них, тот самый, который сказал: «Если Ты Христос, спаси Себя и нас» (Лк 23:39). Можно предположить, что из всех людей этот разбойник имел меньше всего оснований для того, чтобы насмехаться над Христом, и потому меньше всех остальных желал этого. Товарищи по несчастью, хотя их несчастья и разнятся между собой, обычно сочувствуют друг другу, и немногие, что бы они ни сделали до того испускают свой последний вздох с проклятиями на устах. Однако, по-видимому, самые действенные умерщвления плоти и самые смиренные укоры Провидения не в состоянии сами собой, без участия благодати Божьей, ни умертвить разлагающиеся начала души, ни пресечь нечестие нечестивых.
Так, поскольку наш Господь Иисус взял на Себя задачу удовлетворить Божье правосудие, требовавшее возмездия за оскорбление, причиненное Его чести грехами людей, Он и осуществил это, приняв бесчестье от людей. При этом Он не только лишил Себя того, что полагалось Ему, как Сыну Божьему, но и понес такое поругание, какого удостоиться могли бы только наихудшие из людей. Поскольку Он сделался грехом за нас, постольку же Он сделался и клятвой за нас, чтобы сделать укоры легкими для нас, если мы когда-нибудь подвергнемся им и услышим ложные обвинения в свой адрес за правду.
III. Далее следует описание того, как среди всех этих унижений и оскорблений, исходивших от людей, померкли небеса над нашим Господом Иисусом. Заметьте:
1. Чем был отмечен гнев небес — необычайным и чудесным затмением солнца, продолжавшимся в течение трех часов, ст. 45. Тьма была ἐπὶ πᾶσαν τὴν γῆν — пo всей земле; так понимает этот текст большинство истолкователей, хотя наш перевод сужает его значение до слов над той землей. Некоторые из писателей древности ссылаются на народные летописи, описывающие это необычайное затмение солнца, имевшее место перед смертью Христа, как хорошо известное событие, сообщившее тем частям света о наступлении чего-то великого. Это затмение было сродни обращению движения солнца в дни Езекии. Сообщается, что Дионис в египетском Гелиополисе заметил эту тьму и сказал: Aut Deus naturae patitur, aut mundi machina dissolvitur — To ли страдает Бог природы, то ли рушатся основания мира. Необычайный свет с неба возвестил о рождении Христа в этот мир (Мф 2:2), и потому вполне закономерным является то, что и Его смерть была отмечена необычайной тьмой, ибо Он есть Свет мира. Эти оскорбления, причиненные нашему Господу Иисусу, заставили небеса подивиться и ужаснуться и даже привели их в беспорядок и замешательство. Солнце никогда прежде не видело такого беззакония, как это, и потому скрылось, чтобы не видеть его. Эта удивительная, потрясающая тьма была послана для того, чтобы заградить уста тех богохульников, которые глумились над Христом тогда, когда Он висел на кресте. И, по-видимому, в тот момент она нагнала на них такой ужас, что, хотя сердца их и не переменились, они все же умолкли и пришли в недоумение, силясь понять, что бы это явление означало, пока наконец по истечении трех часов эта тьма не рассеялась, и тогда (как видно из ст. 47), подобно фараону, который ожесточался, когда казни заканчивались, они тоже ожесточили свои сердца. Но главное, что подразумевала собой эта тьма, заключалось в следующем:
(1) Христос вступил сейчас в открытое противостояние с властями тьмы. Ныне князь этого мира и его силы, мироправители тьмы века сего, должны были быть изгнаны вон, обобраны и побеждены. И, чтобы сделать эту победу более славной, Он сражается с ними на собственной их земле, предоставляет им все преимущества темноты, которые они могли бы иметь в борьбе против Него, отдает в руки их и ветер, и солнце и, тем не менее, поражает их и таким образом выходит из этой схватки больше чем просто победителем.
(2) Ему недоставало сейчас небесных утешений. Эта тьма ознаменовала ту темную тучу, которая нависла теперь над человеческой душой нашего Господа Иисуса. Бог повелевает солнцу Своему светить на праведных и неправедных, а наш Спаситель был лишен даже солнечного света, когда сделался грехом за нас. Приятно для глаз видеть солнце, но, поскольку теперь Его душа была преисполнена печалью и чаша Божьего негодования была наполнена для Него вином цельным, перестал на время светить даже солнечный свет. Когда земля отказала Ему в глотке холодной воды, небо отказало Ему в луче света. Чтобы избавить нас от тьмы внешней, Он Сам, погрузившись в пучину страданий, ходил во мраке, без света, Ис 50:10. В течение трех часов, пока продолжалась эта тьма, Он не произнес ни единого слова, но все это время пребывал в безмолвии, погрузившись в собственную Свою душу, переживавшую сейчас агонию, борясь с силами тьмы и находясь под печатью негодования Своего Отца, направленного не против Него Самого, а против человеческого греха, за который душа Его приносила теперь жертву умилостивления. Никогда еще, со дня сотворения человека Богом, не было на земле таких трех часов, никогда еще не видел мир такой мрачной и потрясающей сцены. Это был критический момент в великом деле искупления и спасения человека.
2. Как Он жаловался на это, ст. 46. Около девятого часа, когда небо начало проясняться, после долгой и безмолвной борьбы возопил Иисус громким голосом: Или, Или, лама савахфани? Эти слова переданы на арамейском языке (на котором они и были произнесены) потому, что они заслуживают особого внимания, а также для того, чтобы показать, как превратно истолковали их Его враги, заменив Или на Илия. Заметьте здесь:
(1) Откуда Он позаимствовал эту жалобу — из Пс 21:2. Крайне маловероятно, что Он (как прежде полагали некоторые) повторил весь псалом, однако таким образом Он все же указал на то, что к Нему следует относить весь псалом целиком и что Давид, находясь в духе, говорил в нем о Его унижении и возвышении. Эти и следующие за ними слова: ...в руки Твои предаю дух Мой — Он взял из псалмов Давида (хотя мог бы выразиться и собственными словами), чтобы научить нас тому, насколько полезно для нас Слово Божье, чтобы дать нам направление в молитве и чтобы рекомендовать нам использовать в наших молитвах выражения из Писания, которые могут подкрепить нас в немощах наших.
(2) Как Он произнес эти слова — громким голосом. Это свидетельствует о том, что Он испытывал мучительную боль и страдания, что в Нем по-прежнему оставалась сильна Его человеческая природа и что Его дух с великим рвением противостоял этому противодействию. Ныне исполнилось место Писания (Иоиль 3:15−16): Солнце и луна померкнут... И возгремит Господь с Сиона, и даст глас Свой из Иерусалима... Давид часто говорит о том, что он вопиет в молитве, Пс 54:18.
(3) В чем состояла эта жалоба — Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? Странно слышать такую жалобу из уст нашего Господа Иисуса, о Котором мы точно знаем, что Он был избранным Божьим, к Которому благоволила душа Его (Ис 42:1), Тем, в Котором всегда пребывало Его благоволение. Отец и теперь любил Его, даже более того, Он знал, что Он потому любит Его, что Он жизнь Свою полагает за овец, и все же Он оставил Его, притом среди таких страданий! Несомненно, никогда и никто еще не испытывал такой скорби, как эта, выдавившая такую жалобу из уст Того, Кто, будучи полностью свободным от греха, никогда не смог бы стать ужасом для Себя Самого, но сердце знает свою горечь. И не удивительно, что такой жалобный вопль заставил землю трястись и камни расседаться, ибо этого достаточно для того, чтобы заставить зазвенеть в обоих ушах у того, кто услышит об этом, и о нем следует говорить с великим почтением.
Примечание:
[1] Наш Господь Иисус был на время оставлен Своим Отцом в Своих страданиях. Он Сам так сказал, и мы уверены в том, что Он не мог заблуждаться относительно того, что происходило с Ним в данный момент. Не то чтобы союз между Божественной и человеческой природой сколько-нибудь ослабел или пошатнулся, нет: Он сейчас Духом Святым приносил Себя в жертву; и не то чтобы ослабла любовь Отца к Нему или любовь Его к Отцу: мы уверены в том, что на уме у Него не были ни страх перед Богом, ни отчаяние от того, что Его расположение потеряно, ни адские муки; но Отец оставил Его, то есть:
Во-первых, Он предал Его в руки Его врагов и не выступил, чтобы избавить Его из этих рук. Он позволил силам тьмы выступить против Него и попустил им творить худшее из того, что они могли, поступать с Ним хуже, чем с Иовом. Ныне исполнилось место Писания (Иов 16:11): ...Бог... в руки нечестивым бросил меня... Ангел с небес не был послан, чтобы избавить Его, и друг на земле не поднялся, чтобы вступиться за Него.
Во-вторых, Он отнял у Него имевшееся до сих пор утешительное сознание того, что Он совершенно удовлетворен Им. Когда однажды душа Его возмутилась, Он услышал с неба глас, который и утешил Его (Ин 12:27−28); когда Он боролся в Гефсиманском саду, ангел с небес явился Ему и подкреплял Его; теперь же Он не имел ни того, ни другого. Бог сокрыл от Него лицо Свое и на время удалил в долину мрака Свои жезл и посох. Бог оставил Его не так, как оставил Саула, отдав его во власть непрекращающегося отчаяния, но как иногда оставлял Давида, покидая его во временном унынии.
В-третьих, Он излил на Его душу горечь Своего гнева на человека за грех. Христос сделался Грехом за нас, Проклятием за нас, и потому, хотя Бог и любил Его, как Сына, в тот момент Он с неодобрением смотрел на Него, как на Поручителя за грешников. Ему угодно было согласиться с происходящим и отказаться от того противодействия Своей участи, которое Он мог бы оказать; потому что Он желал покориться и этой части Своего предприятия точно так же, как прежде Он покорился всем остальным частям его, хотя в Его власти было избежать этой участи.
[2] То обстоятельство, что Христос был оставлен Своим Отцом, больше всего усугубляло Его страдания и вызывало в Нем наибольшие жалобы. Об этом Он высказался с выражением наисильнейшей скорби. Он не сказал: «Почему Меня бичуют? И почему на Меня плюют? И почему пригвождают Меня к кресту?» Он не сказал также и ученикам, когда те отвернулись от Него: «Для чего вы Меня оставили?» Но когда Его Отец отстранился от Него, Он возопил, ибо это было тем, что добавило полыни и желчи в Его страдание и бедствие. Это самое подняло воды до души Его, Пс 68:2−4.
[3] Наш Господь Иисус даже и тогда невзирая ни на что продолжал держаться Отца как Своего Бога, когда был оставлен Им. Он говорит: «Боже Мой, Боже Мой, хотя Ты и оставляешь Меня, Ты все равно Мой». Христос был Божьим рабом, совершающим дело искупления, Ему Он должен был возместить причиненный грехом ущерб, Им Он должен был быть совершен и увенчан, и на этом основании Он называет Его Своим Богом; ибо Он теперь исполнял волю Его. См. также Ис 49:5−9. То обстоятельство, что даже в глубине Его страданий Бог оставался Его Богом, поддерживало и укрепляло Его, и Он твердо держится за это.
(4) Посмотрите, как Его враги нечестиво подшутили и посмеялись над этой жалобой, ст. 47. Они говорили: Илию зовет Он. Одни полагают, что то была невежественная ошибка римских воинов, слышавших разговоры об Илии и об ожидании иудеями пришествия Илии, но не знавших значения слов Или, Или и потому неверно истолковавших эти слова Христа, возможно, потому, что они не услышали окончания сказанного Им из-за шума волнующегося народа.
Примечание: многие из укоров, направляемых в адрес слова Божьего и народа Божьего, берут свое начало в грубых ошибках. Божественные истины часто искажаются вследствие незнания языка и стиля Писания. Слышащие только наполовину извращают слышанное. Другие же считают, что то было умышленное искажение Его слов какими-то иудеями, очень хорошо понявшими, что Он говорит, но хотевшими посмеяться над Ним, повеселиться самим и повеселить своих товарищей и представить Его в ложном свете, как того, кто, будучи оставленным Богом, был вынужден обратиться за человеческой помощью. Возможно, они тем самым также намекали на то, что Тот, Кто прежде Сам претендовал на звание Мессии, теперь был бы рад выразить Свою признательность Илии, которого считали только предвестником и предтечей Мессии.
Примечание: нет ничего нового в том, что самые благочестивые высказывания лучших из людей высмеиваются нечестивыми насмешниками и подвергаются ими оскорбительным извращениям. Не следует считать странным также и то, что хорошо сказанное в молитве и проповеди оказывается неправильно истолковано и обращено нам в упрек. Так точно извращали и слова Христа, хотя Он говорил так, как никогда не говорил ни один из людей.
IV. Жестокое утешение, предложенное Ему Его врагами в этой агонии, утешение, которое мало чем отличалось от всех предшествующих унижений.
1. Кто-то давал Ему пить уксуса, ст. 48. Вместо того чтобы предложить Ему какой-нибудь стимулирующий напиток, который бы освежил и обновил Его силы, ослабленные этим тяжелым бременем, они ложно дразнили Его тем, что не только увеличивало тот позор, которым они срамили Его, но и слишком явственно изображало ту чашу опьянения, которую Его Отец вложил в руку Его. Один из них побежал за уксусом, желая показаться услужливым, в действительности же радуясь возможности унизить и оскорбить Его и боясь, как бы кто-то другой не опередил его.
2. Другие, также с целью оскорбления и глумления над Ним, отправляют Его к Илии (ст. 49): «Постой; посмотрим, придет ли Илия спасти Его. Оставим Его одного, Его положение безнадежно, ни небеса, ни земля не в силах помочь Ему. Не будем ничего делать для того, чтобы либо ускорить Его смерть, либо задержать ее наступление. Он обратился за помощью к Илии, пусть к Илии и отправляется».
Ст. 45−54 От шестого же часа тьма была по всей земле до часа девятого; а около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, Или! лама савахфани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? Некоторые из стоявших там, слыша это, говорили: Илию зовет Он. И тотчас побежал один из них, взял губку, наполнил уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить; а другие говорили: постой, посмотрим, придет ли Илия спасти Его. Иисус же, опять возопив громким голосом, испустил дух. И вот, завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись; и гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли и, выйдя из гробов по воскресении Его, вошли во святый град и явились многим. Сотник же и те, которые с ним стерегли Иисуса, видя землетрясение и все бывшее, устрашились весьма и говорили: воистину Он был Сын Божий
Вот то знамение, которое Он прежде обещал просившим! Род лукав и прелюбодей, — так говорил Он, — знамения ищет, и знамение не дастся ему, токмо знамение Ионы пророка (Матф. XII, 39; Лук. XI, 26), — то есть крест, смерть, гроб и воскресение. И опять, иным образом указывая на силу креста, говорил: егда вознесете Сына человеческаго, тогда познаете, яко Аз есмь (Иоан. VIII, 28), — то есть, когда распнете Меня, и подумаете, что уже победили Меня, тогда-то особенно узнаете Мою силу. Действительно, после того как Он был распят, их город истреблен, иудейство кончилось, гражданское бытие и свобода их исчезли; напротив евангельская проповедь процвела и простерлась до пределов вселенной: земля и море, обитаемые и необитаемые страны, повсюду возвещают силу слова Христова. Итак, вот что говорит Он, и вот что случилось во время распятия на кресте! И это тем более удивительно, что случилось в то время, как Он пригвожден был ко кресту, а не тогда, когда ходил по земле. Но не это одно дивно; дивно то, что знамение, которого они искали, было и с неба, и явилось во всей вселенной, чего прежде никогда не случалось, разве только в Египте, когда надлежало совершить пасху, поскольку то было образом настоящих событий. Заметь и то, когда это происходит: в полдень, когда по всей вселенной был день, дабы знали все обитатели земли. Этого достаточно было, чтобы обратить их к истине, не только в виду величия чуда, но и в силу его благовременности. В самом деле, оно совершается уже после всех дел безумия их, после беззаконного издевательства, когда они уже оставили свое неистовство, когда перестали насмехаться, когда насытились бесстыдными ругательствами, и высказали все, что хотели: только после всего этого показал Он тьму, чтобы по крайней мере теперь они укротили гнев свой, и извлекли себе пользу из чуда. Совершать такие знамения на кресте было гораздо удивительнее, нежели сойти с креста. Если они думали, что эти чудеса совершал Он, то необходимо надлежало верить и трепетать; а если думали, что не Он, но Отец, — и тогда им надлежало придти в сокрушение, так как мрак этот свидетельствовал о том, что Отец прогневан был их преступлением. А что это не было затмение, а гнев и негодование, это видно, кроме того, и из самого времени: тьма продолжалась три часа. Затмение совершается в несколько минут, как это известно тем, кто наблюдал это явление; таково и в наше время случилось затмение. Отчего же, скажешь, не пришли в изумление все, и не признали Христа Богом? Оттого, что тогда род человеческий погружен был в беспечность и нечестие; чудо, это было одно, и едва явилось, вскоре окончилось; а ни у кого не было ревности изыскать причины его; явные беззакония находили себе извинение и в обычаях. Не хотели и знать, что за причина этого явления, а думали, что оно было следствием или затмения, или другой какой естественной причины. И что дивиться внешним, которые ничего не знали, и по своей великой беспечности не старались узнать причины события, когда жившие в самой Иудее, после стольких чудес, продолжали поносить Иисуса, хотя им явно было, что Он это сделал? Для того Он и говорит после этого чуда: Или, Или, лима савахфани, чтобы они знали, что Он еще жив, и что Он совершил его, и таким образом укротили бы свою ярость. Из этого они могли видеть, как Он даже до последнего издыхания чтит Отца, и не есть богопротивник. Он взывает пророческим голосом, свидетельствуя до последнего часа о истине ветхого завета, и не только пророческим, но и еврейским, чтобы им было понятно и внятно. Во всем этом показывал Он Свое единомыслие с Отцом Своим. Но заметь и здесь их дерзость, необузданность и безумие. Они подумали, говорит евангелист, что Он зовет Илию, — и тотчас напоили Его оцтом. А другой, подошедши, пронзил копьем бок Его. Что может быть нечестивее этого, что звероподобнее? До того простерли свое неистовство, что и над бездыханными останками ругаются. Но смотри, как Он и их нечестие обращает к нашему спасению. За ударом истекли источники спасения нашего. Иисус же, возопив гласом велиим, испусти дух (ст. 50). Вот то, о чем Он говорил: область имам положити душу Мою, и область имам паки прияти ю. Аз полагаю ю о Себе (Иоан. X, 18). Для того Он и возопил, чтобы показать, что дело совершается по Его воле. Марк говорит: яко дивися Пилат, аще уже умре (ст. 44, 45), и что сотник особенно потому уверовал, что Иисус умер с знамениями власти. Голос этот раздрал завесу, отверз гробы и сделал храм пустым. И это учинил Он не для того, чтобы обесчестить храм (мог ли сделать это Тот, Кто говорил: не творите дому Отца Моего дому купленаго — Иоан. II, 16), но показывал этим, что они недостойны пребывания в нем; подобно тому как когда Он предал его и вавилонянам Кроме того настоящее событие было еще и предречением будущего запустения и перемены на лучшее и высшее и знамением Его могущества.
Вместе с тем и в последовавших за тем событиях Христос показал Свою силу, именно в воскресении мертвых, в омрачении света, в перемене стихий. Во время Елиссея один мертвец, коснувшись мертвеца, воскрес. Теперь голос воздвиг мертвецов, тогда как тело пригвождено было ко кресту. Впрочем, первое было прообразом настоящих событий; для того оно и происходило, чтобы верили настоящему. И не только возбуждаются мертвые, но и камни расседаются, и земля трясется, чтобы познали, что Он мог и их и омрачить, и расторгнуть. Тот, Кто расторгнул камни и омрачил вселенную, тем более мог сделать то же над ними, если бы захотел. Но Он не восхотел этого; излив гнев Свой на стихии, Он желал спасти их кротостью. Но они не оставили своего неистовства. Такова зависть, такова ненависть: не легко укротить ее! И при всех таковых явлениях бесстыдство их было одинаково. Впоследствии же, когда, не смотря на то, что положена была печать на гробе, приставлена воинская стража, Он воскрес, и они услышали об этом от самих стражей, обольстили и других деньгами, и хотели скрыть свидетельство о воскресении. Итак, не удивляйся тому, что они и тогда так бесчестно поступали: так они раз навсегда расположились во всем поступать бесстыдно! Смотри только, сколько знамений Он сотворил, то на небе, то на земле, то в самом храме. Этим Он частью показывал Свое негодование, частью то, что и недоступное сделается теперь доступным, и что небо отверзется и откроется истинное святое святых. Они говорили: аще царь Израилев есть, да снидет ныне со креста; а Он показывает им, что Он есть Царь всей вселенной. Они говорили: разоряяй церковь сию, и треми деньми созидаяй ю; а Он указывает, что их храм совершенно запустеет. Далее, они говорили: иныя спасе, Себе ли не может спасти? Он же, пребывая на кресте, с избытком показывает им Свою силу над телами рабов Своих. Подлинно, если великое дело выйти из гроба четверодневному Лазарю, то гораздо важнее всем давно усопшим внезапно явиться живыми, что было знамением будущего воскресения. Многа бо, говорится, телеса усопших святых восташа, и внидоша во святый град, и явишася мнозем (ст. 52, 53). Чтобы это событие не сочли призрачным, воскресшие являются многим в городе. Тогда и сотник прославил Бога, говоря: воистинну человек сей праведен бе. Народи же, приходящии на позор сей, биюще в перси своя, вовращахуся (ст. 54). Такова сила Распятого, что после таких насмешек и ругательств, и сотник, и народ пришли в умиление! Некоторые говорят, что этот сотник, укрепившись после того в вере, совершил мученический подвиг.
Источник: Беседы на Евангелие от Матфея.
От шестого же часа тьма была по всей земле до часа девятого
Торжество злоречия и клеветы не было продолжительно: вскоре после распятия Господа Промысл начал являть, что Он «не даст Преподобному Своему увидеть истление» (Деян 2, 27). Среди ясного полдня небо вдруг покрылось мраком (Мк 15, 33; Лк 23, 44), как бы во свидетельство, что великое дело тьмы приближалось уже к своей полуночи. Мрак этот походил на солнечное затмение; впрочем нисколько не был его следствием, потому что Пасха иудейская всегда совершалась во время полнолуния, когда луна не может находиться между землей и солнцем и вызвать солнечное затмение. По мнению Златоуста, Феофилакта и Евфимия, мрак во время распятия Иисуса Христа происходил от сгущения облаков между землей и солнцем, произведенного сверхъестественной силой.
Ев. Матфей говорит, что «тьма бысть по всей земли». Хотя выражение это не должно понимать буквально, как справедливо замечено еще древними учителями Церкви, потому что земля у св. писателей часто означает одну какую-либо страну, особенно иудейскую, даже один город; впрочем, нет никакой причины ограничивать помрачения воздуха одной Палестиной. Оно, без сомнения, распространилось, в большей или меньшей степени, так же далеко, как и землетрясение, за ним последовавшее, которое, как видно из современных свидетельств, охватило большую часть Азии, Африки и Европы.
Замечательно, что древние иудейские писатели, которые в своих сочинениях обыкновенно или отвергают или извращают чудеса евангельские, не возражают против повествования о помрачении солнца во время страданий Христовых. Замечательно также, что языческий историк Флегонт, чьи слова приводятся Евсевием, Оригеном и Юлием Африканским, настолько согласен с евангелистами в описании одного необыкновенного помрачения солнца, случившегося в царствование Тиверия, что называет для него тот же самый час (шестой или, по нашему, 3-й пополудни). Вообще надо полагать, что событие это, как и прочие чудеса, за ним последовавшие, были тогда известны всем: иначе Тертуллиан, приводя их в доказательство божественности христианской религии, не ссылался бы перед лицом сената и народа римского на публичные архивы, где хранились описания подобных явлений.
Необыкновенное помрачение воздуха, последовавшее за распятием Господа, должно было закрыть хульные уста врагов Его и произвести на них впечатление самое мрачное. Если они не посчитали этого явления следствием бесчеловечности, проявленной по отношению к Праведнику, то, сообразно господствовавшим понятиям, не могли не видеть в нем предвестия общественных бедствий, тем более печального и ужасного, что оно случилось в день самого светлого праздника. В то время народы вообще верили, что необыкновенные воздушные явления, особенно помрачение солнца, предвещают худое, а иудеи тем более держались этого мнения, так как пророки, предсказывая народные бедствия, нередко соединяли с ними помрачение солнца. Особенно тьма могла просветить многих из иудеев, когда увидели, что, начавшись с распятием Иисуса Христа, она окончилась с Его жизнью; потому что обстоятельство это яснейшим образом показывало, что естественным, по-видимому, событием управляет сила сверхъестественная, Божья, и что свет мира материального померк, потому что на кресте угасал Свет мира духовного.
Источник: Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа.
Ст. 45−56 От шестого же часа тьма была по всей земле до часа девятого; а около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, Или! лама савахфани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? Некоторые из стоявших там, слыша это, говорили: Илию зовет Он. И тотчас побежал один из них, взял губку, наполнил уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить; а другие говорили: постой, посмотрим, придет ли Илия спасти Его. Иисус же, опять возопив громким голосом, испустил дух. И вот, завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись; и гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли и, выйдя из гробов по воскресении Его, вошли во святый град и явились многим. Сотник же и те, которые с ним стерегли Иисуса, видя землетрясение и все бывшее, устрашились весьма и говорили: воистину Он был Сын Божий. Там были также и смотрели издали многие женщины, которые следовали за Иисусом из Галилеи, служа Ему; между ними были Мария Магдалина и Мария, мать Иакова и Иосии, и мать сыновей Зеведеевых
Богообразные существа, люди, с ума сшедшие грехолюбием, распинают Бога, осмеивают распятого Бога. Может ли быть большее падение? А «мертвая» природа? Она всем существом своим протестует против этого. Отъ шестаго же часа тьма была по всей земле до часа девятаго (стих 45). Что же случилось с «мертвой» природой? Наверняка в ней есть нечто, чем она ощущает Бога, служит Богу, имеет страх перед Богом, почтение и любовь к Богу. Это какие-то чувства, непохожие на человеческие чувства, но, может быть, и похожие. Тьмой покрывает себя вся земля от стыда перед тем, что люди сделали с Богом во плоти. Как бы желая скрыть это постыдное зрелище от неба и небесных Сил. Да и от себя самой. Что-то потрясло землю, ее существо; что-то распространило по ней небывалое чувство. Мы говорим о чувстве земли? Да, да, да; ибо и она логосна; ибо и она «произошла чрезъ Него», и «для Него создана» (Ин 1:3; Кол 1:16). Таковая, она имеет и своеобразные чувства и своеобразное сознание, причем логосные чувства и логосное сознание. В этом и заключается ее христолюбие, и христоверие, и христопочитание. Она знает своего Творца и чувствует; знает и чувствует той логосной силой, которая ее создала и которой она держится и удерживается в бытии и жизни. Отсюда ее скорбь и мука по распятому Богу Логосу. Отсюда и ее необыкновенная жалость и траур, в который она облекается в виду смерти Богочеловека. Действительно святой апостол почувствовал эту чувствительность всякой природы, эту ее способность скорбеть и страдать, радоваться и веселиться: «вся тварь стенает и мучится» с нами, детьми Божиими (Рим 8:19−22), стенает и мучится из-за греха, который уничтожает ее, нападая на нее из рода человеческого богоборческого.
От шестого же часа тьма была по всей земле до часа девятого
Те, которые писали возражения против Евангелий, подозревают, что было обыкновенное затмение солнца, происходящее в известные, определенные времена, и клевещут, что ученики Христовы истолковали его в сопоставлении с Воскресением Господа, хотя затмение солнца бывает только в новолуние. Но никто не сомневается, что во время Пасхи [еврейской] всегда бывает полнолуние. А чтобы случайно не показалось, что это было следствием тени земной или противоположного стояния круга луны, которыми образуется кратковременная, цвета железной ржавчины тьма, [в Евангелии] указывается трехчасовой промежуток, чтобы устранить всякую возможность возражений. По моему мнению это было так, что исполнилось пророчество, которое говорит: Произведу закат солнца в полдень и омрачу землю среди светлого дня (Ам 8:9). И в другом месте: Днем закатилось солнце ее (Иер 15:9). И мне кажется, что яснейший свет мира, т. е. светило большее, скрыло свои лучи или для того, чтобы не видеть висящего на кресте Господа, или для того, чтобы богохульствовавшие не пользовались его светом.
Ст. 45−49 От шестого же часа тьма была по всей земле до часа девятого; а около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, или! лама савахфани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? Некоторые из стоявших там, слыша это, говорили: Илию зовет Он. И тотчас побежал один из них, взял губку, наполнил уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить. А другие говорили: постой; посмотрим, придет ли Илия спасти Его
Случившаяся тьма произошла не по естественному порядку, как бывает она естественно вследствие, например, затмения солнца. Ибо в четырнадцатый день луны никогда не бывает затмения. Солнечное затмение бывает только в следующем случае: когда луна только что нарождается, тогда и бывают естественные затмения солнца. Но при распятии Христа был несомненно четырнадцатый день луны, ибо тогда совершалась пасха: следовательно, тьма была неестественная. Притом тьма эта была вселенскою, а не частичною, как, например, в Египте, — дабы явно было, что тварь соболезнует страданию Творца и что отступил от иудеев свет. Иудеи, требующие видеть знамения с неба, пусть увидят теперь солнце помраченное! Так как человек создан был в шестой день, а вкусил от древа в шестой час, — ибо это час ядения, — то Господь, воссозидая человека и, врачуя падение, пригвождается к древу в шестой день и в шестой час. Пророческое «Или, или» произносится на еврейском диалекте, чтобы показать, что Он не сражается с ветхозаветным Писанием. А «для чего Ты Меня оставил?» сказал для того, чтобы показать, что Он соделался истинным человеком, а не по видимости только, ибо человек имеет естественное желание жить, будучи жизнелюбив. Поэтому как скорбел и тосковал пред крестом, показывая естественно свойственную нам боязнь, так теперь говорит: «для чего Ты Меня оставил»,- обнаруживая свойственную нам любовь к жизни. Ибо Он был воистину человек и подобен нам во всем, кроме греха. Впрочем, некоторые понимали так, что Спаситель, принимая на Себя лицо иудеев, говорит: «для чего Ты оставил народ иудейский, Отче, чтоб сделал он такой грех и предан был погибели?». Как происшедший от иудеев, Христос «для чего Ты оставил Меня» говорит вместо: «для чего Ты оставил Мое сродство, Мой народ, что они сделали такое зло себе». Люди из простого народа, будучи невежественны и несведущи в пророческих писаниях, не поняв сего воззвания, думали, что Христос зовет Илию, — ибо не все иудеи знали пророческие писания, подобно как и теперь не все христиане знают Евангелие. А уксусом поили Его для того, чтоб Он скорее умер, прежде нежели придет Илия, чтоб помочь Ему. Отсюда прочие говорили: «постой; посмотрим, придет ли Илия спасти Его», то есть: не делай, чтоб Он умер; узнаем, поможет ли Ему Илия.
От шестого же часа тьма была по всей земле до часа девятого
Я полагаю, что, как прочие знамения, случившиеся при Его [крестном] страдании, случились только в Иерусалиме, так и тьма была до часа девятого только по всей земле Иудейской. Только в Иерусалиме случилось, как я думаю, то, что завеса в храме раздралась надвое, земля потряслась, камни расселись, и гробы отверзлись (Мф 27:51). Ибо вне Иудеи ни камни не расселись, ни гробы не отверзлись, как не произошло ничего другого, подобного тому, что было в Иерусалиме, или, скорее, в земле Иудейской.
Рядом с Христом тьма была по всей земле Иудейской три часа, а на всей остальной земле был свет, который повсюду озаряет всю Церковь Божию во Христе. И если до часа девятого тьма была по всей земле Иудейской, то ясно, что им снова воссиял свет, потому что, когда войдет полное число язычников, тогда весь Израиль спасется (Рим 11:25−26). А то, что в течение трех часов тьма была по всей земле Иудейской, показывает, что за свои грехи иудеи были лишены света на три часа — света Бога Отца, сияния Христа и просвещения Святого Духа.
Некоторые из верующих, желая привести некоторую защитительную речь против этих [утверждений], теснимые речами тех, кто заявлял такие [вещи], сказали так: «Если бы не было сотворено никакого нового чуда во время Христова страдания, но все произошло по обыкновению, то можно было бы подумать, что тогдашнее затмение солнца тоже произошло по обыкновению. Однако теперь, когда известно, что прочие случившиеся тогда чудеса случились вопреки обыкновению, но были новыми и удивительными (ибо и завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись; и гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли (Мф 27:51), очевидно, что и тогдашнее затмение солнца, как и все прочие новые чудеса, соответственно произошло вопреки обыкновению».
Источник: Комментарии на Евангелие от Матфея.
От шестого же часа тма бысть по всей земли до часа девятаго
Случилось это после насыщения дерзкими насмешками, чтобы успокоивши гнев, они могли извлечь какую-нибудь пользу из чуда. Совершить это, вися на Кресте, было большим чудом, чем сойти со Креста. Если бы даже иудеи предполагали, что совершил это чудо не Иисус Христос, а Сам Бог, то и в этом случае они должны были устрашиться и понять, что Бог гневается за Него. Не могли также они сказать, что это было естественное затмение солнца, которое бывает мгновенно и в известной местности, и не бывает в четырнадцатый день месяца. Эта тьма продолжалась часа три, была по всей земле и, притом, в четырнадцатый день месяца, когда по причине полнолуния немыслимо затмение солнца по естественным законам природы.
От шестого же часа тьма была по всей земле до часа девятого
(Мк 15:33; Лк 23:44). Синоптики здесь сходно определяют время появления тьмы. Раньше точное указание времени встречается у Иоанна, который считает по римскому (и малоазиатскому) времени (19:14 — следует читать “пятница Пасхи,” или пасхальная пятница παρασκευή του πάσχα, а не пред Пасхой, как в русском переводе; см. у Тишендорфа), и говорит, что Христос был на суде у Пилата в шестом часу утра — по нашему счету времени. Затем Марк, по еврейскому счету, замечает, что распятие совершилось в третий час дня, т.е. по-нашему в девятый. Теперь все синоптики единогласно утверждают, что тьма распространилась от шестого до девятого часа, т.е. через три часа после распятия, по нашему счету (прибавляя шесть) от двенадцати до трех часов дня. Происхождение этой тьмы, которая распространилась по всей земле (Мф Έπι πάσαν την γην; Мк и Лука εφ όλην την γην) до настоящего времени не объяснено, и нельзя надеяться, что будет объяснено. Можно лишь находить здесь исполнение древнего пророчества Ам 8:9, 10.
Из древних толкователей самое подробное рассуждение об этом предмете встречаем у Оригена, который говорил, что об этом факте “нигде в истории не сообщается” и что тьма не могла быть следствием солнечного затмения, потому что Пасха праздновалась во время мартовского полнолуния. Он думает, что как другие знамения во время страданий и смерти Христа даны были только в Иерусалиме, так и тьма до девятого часа распространилась только по всей Иудее, и объясняет тьму появлением темнейших облаков, которые все больше и больше распространялись над иудейской землей и Иерусалимом, так что закрыли солнечные лучи. Это мнение Оригена не опровергнуто до сих пор, хотя и были неоднократные попытки представить это явление чудесным. Рассуждая об этом предмете, Ориген ссылается, между прочим, на показание писателя Флегона (траллиец, отпущенник императора Адриана), который, во II веке христианской эры, писал летописи Олимпиад. Флегон говорит, что в четвертый год 202 Олимпиады было солнечное затмение гораздо более полное, чем какие были известны до тех пор. В шестом часу дня сделалась ночь, так что на небе показались звезды. Было также и сильное землетрясение в Вифании, которое произвело большие опустошения в Никее. Но затмение солнца, о котором говорит Флегон, не могло продолжаться в течение трех часов. Всего вероятнее объяснять появление тьмы приближающимся землетрясением. С таким предположением вполне согласно показание Оригена о появлении “темнейших облаков” или туч. Такие явления нередки пред землетрясениями. Цан замечает, что под ή γη синоптиков следует разуметь здесь только Иудею.
Источник: Толковая Библия.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента