I. Суд Христа перед Пилатом.
1. Привлечение Его к суду. Иисус же стал пред правителем, как подсудимый перед судьей. Мы не смогли бы ни предстать перед Богом по причине наших грехов, ни поднять лицо в Его присутствии, если бы Христос не сделался грехом за нас. Он был привлечен к суду для того, чтобы мы были освобождены от суда. Некоторые считают, что все выше перечисленное свидетельствует о Его мужестве и смелости; Он стоял неустрашимый, не могущий поколебаться под давлением их ярости. Так Он стоял перед этим судом, чтобы мы могли устоять перед Божьим судом. Он предстал, чтобы быть позорищем, как Навуфей, когда его привлекли к суду и посадили на первое место в народе.
2. Предъявление Ему обвинения. Ты Царь Иудейский? В настоящее время иудеи находились не только под игом правления римских властей, но и под их очень бдительным надзором, чем сами они были весьма недовольны, но что сейчас, казалось, готовы были защищать, лишь бы только достичь своих корыстных целей. Обвиняя Иисуса как противника кесаря (Лк 23:2), они не могли предъявить никакие другие доказательства, кроме того, что Он Сам недавно признал Себя Христом. Они считали, что тот, кто на самом деле является Христом, должен быть и Царем Иудейским, Который потому должен освободить их от римского владычества, возвратить им независимость и предоставить им право попирать все соседние народы. Следуя этой химере их собственного воображения, они обвиняли нашего Господа Иисуса в том что Он делал Себя Царем Иудейским, противопоставляя Себя римскому господству; тогда как, хотя Он и сказал, что Он Христос, Он не имел в виду такого Христа.
Примечание: многие противятся святому учению Христа, превратно понимая его суть; они сначала представляют его себе в ложном свете и затем борются против него. Они уверяют правителя в том, что если Он объявил Себя Христом, значит Он объявил Себя и Царем Иудейским. Правитель же разумеет под этим, что Он намерен поднять на мятеж народ и свергнуть правительство. Ты Царь?.. Понятно, что Он не был царем de facto — фактически. «Но выдвигаешь ли Ты какие-нибудь требования к правительству или претендуешь ли на право управлять иудеями?»
Примечание: святой религии Христа часто выпадала тяжелая участь — несправедливо попадать под подозрение гражданских властей, как если бы она была вредной для царей и областей, тогда как в действительности она является чрезвычайно полезной как для тех, так и для других.
3. Его оправдание. Иисус сказал ему: ты говоришь. «Действительно так, как ты говоришь, но не в том смысле, в котором ты понимаешь. Я Царь, но не такой, каким ты Меня подозреваешь». Так, Он засвидетельствовал доброе исповедание перед Пилатом и не постыдился признать Себя Царем, хотя это и выглядело смешным, не побоялся, хотя сказать такое в то время было небезопасно.
4. Свидетельские показания, ст. 12. ...Обвиняли Его первосвященники... Пилат никакой вины не находил в Нем, ничто из сказанного о Нем не было доказано, поэтому они старались возместить этот недостаток доказательств криком и насилием и осыпали Его теми же самыми обвинениями, которые предъявляли и прежде. Они надеялись повторением обвинений принудить правителя поверить в их справедливость. Они научились не только calumniari — клеветать, но и fortiter calumniari — клеветать упорно. Самые лучшие люди часто обвинялись в самых худших преступлениях.
5. Молчание подсудимого в ответ на обвинения. Он ничего не отвечал, потому что:
(1) В этом не было никакой нужды; все, что они ни говорили, в самом себе содержало опровержение.
(2) Он был сейчас всецело поглощен тем чрезвычайно важным делом, которое объединяло Его Самого и Его Отца, Которому Он теперь приносил Себя в Жертву, чтобы удовлетворить требования Его правосудия. Он был настолько занят выполнением Своего предназначения, что не обращал внимания на то, что они свидетельствовали против Него.
(3) Его час пришел, и Он подчинился воле Отца Своего; ...не как Я хочу, но как Ты. Он знал, в чем заключалась воля Его Отца, и поэтому молчаливо предавал то Судии Праведному. Мы же не должны молчаливо расточать нашу жизнь, потому что мы не властны над своей жизнью, как Христос был властен над Своей, и не можем знать, как Он знал, когда придет наш час. Однако это должно научить нас не воздавать ругательством за ругательство, 1Пет 2:23.
[1] Пилат понуждает Его к какому-нибудь ответу, ст. 13. Не слышишь, сколько свидетельствуют против Тебя? Что это были за свидетельства, можно заключить из Лк 23:3,5 и Ин 19:7. Нисколько не злобясь на Него, Пилат желал, чтобы Он Сам сказал за Себя поэтому он и побуждает Его к этому и верит, что Он мог бы сделать это: «Не слышишь?..» Да, Он слышал и до сих пор еще слышит все несправедливые свидетельства против Его истин и путей; однако Он молчит, потому что настал день Его терпения, и безмолвствует, как не будет уже безмолвствовать вскоре, Пс 49:3.
[2] Он удивлялся Его молчанию, которое истолковывалось им не столько как неуважение к суду, сколько как презрение к Самому Себе. И потому не сказано, что Пилата это рассердило, но что он весьма дивился этому, как явлению необычайному. Он верил в Его невиновность и, возможно, слышал до этого, что никогда человек не говорил так, как Этот Человек; и поэтому ему казалось странным то, что Он не сказал ни слова в Свое оправдание.
II. Ярость и ожесточение народа, принуждающего правителя распять Христа. Первосвященники имели большое влияние на людей, называвших их учитель! учитель! и делавших их своими кумирами и оракулами за все то, что они говорили. Первосвященники пользовались этим, чтобы возбудить их против Него, и с помощью толпы добились того, чего не смогли бы добиться никаким иным путем. Ожесточение народа выразилось в двух требованиях.
1. В предпочтении Ему Вараввы: они пожелали, чтобы освободили Варавву, а не Иисуса.
(1) По-видимому, у римских правителей вошло в обычай в угоду иудеям украшать торжество праздника Пасхи освобождением одного из узников, ст. 15. Они думали, что этим они чествуют праздник и ознаменовывают свое будущее освобождение; однако это было их собственное изобретение, а не Божье установление, хотя некоторые и считают этот обычай древним, соблюдавшимся иудейскими князьями еще до того, как Иудея стала провинцией империи. Но тем не менее это был плохой обычай, он создавал препятствия для правосудия и поощрял беззаконие. Наша же Евангельская Пасха празднуется освобождением узников Тем, Кто имеет власть на земле прощать грехи.
(2) Конкурентом нашего Господа Иисуса в праве на освобождение был узник Варавва, который назван здесь известным узником (ст. 16) либо потому, что имел особую репутацию благодаря своему рождению и воспитанию, либо потому, что отличился каким-нибудь особым преступлением. Не ясно, был ли он известным в том смысле, что в большей степени заслуживал расположения к нему народа и потому больше подходил для ходатайства за него, или же он был известным в том смысле, что больше отвечал их времени. Некоторые считают более правильным второе из перечисленных мнений, и потому Пилат назвал его имя, считая само собой разумеющимся, что народ пожелает освобождения кого угодно, только не его. Государственная измена, убийство и разбой считаются тремя самыми тяжкими преступлениями, обычно наказываемыми мечом правосудия, а Варавва был повинен во всех трех названных преступлениях, Лк 23:19; Ин 18:40. Он на самом деле был известным узником, чьи преступления были такими тяжкими.
(3) Предложение, сделанное правителем Пилатом, ст. 17. Кого хотите, чтоб я отпустил вам?.. Вероятно, судья выставил двух кандидатов на освобождение, одного из которых и должен был избрать народ. Пилат предложил им отпустить Иисуса. Он был убежден в Его невиновности, а также в том, что в основании этого судебного преследования лежали злые намерения; однако у него не хватило мужества освободить Его силой собственной власти, как ему и следовало бы поступить, но он захотел освободить Его как народного избранника, надеясь таким образом удовлетворить как воззвания собственной совести, так и желания народа; тогда как, не найдя в Нем никакой вины, ему не следовало ни ставить Его кандидатуру на голосование, ни подвергать Его жизнь опасности. Но все подобные этим маленькие трюки и уловки, нацеленные на то, чтобы уладить дело и остаться в хороших отношениях и с совестью, и с миром, являются обычной практикой тех, кто больше старается угодить людям, нежели Богу. «Что же я сделаю Иисусу, — вопрошает Пилат, — называемому Христом?» Он напоминает народу, что этого Иисуса, Которого он предложил им отпустить, некоторые из них считают Мессией и что Он представил более чем достаточные доказательства того, что это действительно так и есть: «Не отвергайте Того, с Чьей личностью ваш народ связал такие большие надежды».
Причина, по которой Пилат так старался освободить Иисуса, заключалась в том, что он знал, что предали Его из зависти (ст. 18), что не вина Его, а Его благость вызвала в них озлобление. По этой самой причине он и надеялся освободить Его волеизъявлением народа, который, как он полагал, выскажется за Его освобождение. Давид был любимцем народа, когда Саул позавидовал ему. И всякий слышавший, как всего несколько дней тому назад Христа встречали криками осанна при входе Его в Иерусалим, решил бы, что Он и в самом деле любимец публики и что Пилат смело может положиться на общественное мнение, тем более что в качестве Его конкурента, претендующего на всеобщее одобрение, был выдвинут такой отъявленный преступник. Но на деле все оказалось иначе.
(4) В то время как Пилат прилагал все эти вышеназванные старания, его нежелание осуждать Иисуса было поддержано предупреждением, посланным ему женой, ст. 19. Не делай ничего Праведнику тому (прислушайся к голосу разума), потому что я ныне во сне много пострадала за Него. Это послание, вероятно, было вручено Пилату публично и прочитано вслух в присутствии всех находящихся в зале суда, ибо оно должно было стать предостережением не только ему, но и обвинителям. Заметьте:
[1] Особый промысел Бога, заключавшийся в том, что Он послал этот сон жене Пилата. Едва ли она прежде слышала о Христе, по крайней мере, то, что она могла когда-то услышать о Нем, не могло стать причиной сновидений с Его участием, так что этот сон был непосредственно от Бога. Возможно, она была одной из набожных и почетных женщин и имела некоторый страх Божий, однако Бог открывался во снах и тем, кто такого страха не имел, как это было, например, в случае с Навуходоносором. Она много пострадала в этом сне; приснилось ли ей жестокое обращение с невиновным человеком, или же ей приснились суды, которые придут на тех, кто окажется повинен в его смерти, или же ей приснилось и то и другое — в любом случае, как складывается впечатление, это был страшный сон, и мысли ее тревожили ее, см. Дан 2:1; Дан 4:5.
Примечание: Отец духов знает много способов как подойти к духам людей, и Он может запечатлевать Свое наставление во сне или в ночном видении, Иов 33:15−16. Однако к тем, кто имеет в своем распоряжении Слово написанное, Бог чаще всего обращается через совесть во время бессонницы, чем через сны, когда сон находит на людей.
[2] Забота и попечение жены Пилата, проявленные в том, что она, проснувшись послала мужу это предостережение. Не делай ничего Праведнику тому...
Во-первых, это было славное свидетельство о нашем Господе Иисусе, засвидетельствовавшее о том, что Он был Праведником, даже тогда, когда Его подвергли гонениям, как наихудшего из злодеев. Когда Его друзья побоялись выступить в Его защиту, Бог даже чужих и врагов заставил говорить в Его пользу. Когда Петр отрекся от Него, Иуда исповедал Его; когда первосвященники объявили Его повинным смерти, Пилат заявил, что никакой вины не находит в Нем; когда женщины, любившие Его, стояли вдали, жена Пилата, мало знавшая о Нем, проявила о Нем заботу.
Примечание: Бог не остается без свидетелей истины и правоты Своего дела даже тогда, когда, казалось бы, оно самым злобным образом попирается его врагами и самым позорным образом оставляется его друзьями.
Во-вторых, это было ясное предупреждение Пилату: Не делай ничего Ему.
Примечание: у Бога есть много способов как остановить грешников на их греховных путях, и великая милость — быть таким образом останавливаемым Провидением, верными друзьями и собственной нашей совестью; прислушиваться к ним также является нашим великим долгом. Не делайте этого мерзкого дела, которое Господь ненавидит, — можем услышать мы, впадая в искушение, если только при этом мы пожелаем прислушаться к сказанному нам. Жена Пилата послала ему это предупреждение из любви к нему: она не боялась того, что он станет упрекать ее за то, что она вмешивается не в свое дело; она просто хотела предостеречь его, как бы он к этому ни отнесся.
Примечание: делать все возможное с нашей стороны для того, чтобы удержать наших друзей и родных от греха, есть проявление истинной любви; и чем дороже они нам, чем больше мы к ним привязаны, тем больше нам следует заботиться о том, чтобы не понести за них греха, который может произойти в их жизни или лечь на их совесть, Лев 19:17. Наилучшая дружба — это дружба во имя спасения души. Нам не сообщается, как Пилат отделался от этого предостережения, — вероятно, какой-нибудь шуткой, но своим поступком против Праведника он продемонстрировал, что не прислушался к нему. Так пренебрегают верными увещеваниями, когда они предупреждают о возможном грехе, но ими не так легко бывает пренебречь, когда они становятся причинами, усугубляющими сделанный грех.
(5) Первосвященники и старейшины все это время старались повлиять на народ, чтобы вызвать в нем расположение к Варавве, ст. 20. Они возбудили народ, как своим личным участием, так и с помощью засланных ими шпионов, просить Варавву, а Иисуса погубить. При этом они внушали народу, что этот Иисус был обманщиком, находящимся в союзе с сатаной, был врагом их церкви и храма; что если оставить Его в покое, то римляне придут и овладеют и этим местом, и самим народом; что Варавва, хотя он и негодный человек, все же не сможет причинить столько вреда, поскольку он не имеет такого влияния на людей, какое имеет Иисус. Так они овладели толпой, которая, если бы не они, и дальше оставалась бы вполне расположенной к Иисусу; и, если бы она не была всецело в распоряжении своих священников, она никогда не совершила бы такого нелепого поступка, каким было предпочтение Вараввы Иисусу. Здесь:
[1] Невозможно смотреть без негодования на этих нечестивых священников; по закону, в случае несогласных мнений, когда рассуждали между кровию и кровию, народ должен был приходить за советом к священникам и поступать так, как они подсказывали, Втор 17:8−9. Они злоупотребляли той значительной по своим масштабам властью, которая была сосредоточена в их руках, и именно вожди народа вводили его в заблуждение.
[2] Невозможно смотреть без сожаления на этот обманутый народ; я испытываю чувство сострадания к этим человеческим массам, когда вижу, как они неистово рвутся совершить такое страшное злодеяние, когда вижу их до такой степени порабощенными духовенством, когда вижу, как они падают в яму вместе со своими слепыми вождями.
(6) Испытывая на себе такое давление священников, они наконец сделали свой выбор, ст. 21. «Кого из двух хотите, — спросил Пилат, — чтоб я отпустил вам?» Он надеялся на то, что ему удалось достичь своей цели и что Иисус будет сейчас отпущен. Но, к его великому удивлению, народ назвал имя Вараввы, как будто его злодеяния были меньше и потому он в меньшей степени заслуживал смерти или же как будто его достоинства были больше и потому он в большей степени заслуживал жизни. Эти возгласы в пользу Вараввы были такими всеобщими и единодушными, что невозможно было найти предлог для того, чтобы потребовать голосования в пользу того или другого кандидата. Подивитесь сему, небеса и ты, земля, и ужаснитесь! Были ли люди, считающие себя здравомыслящими и благочестивыми, еще когда-нибудь повинны в таком чудовищном безумии и таком ужасном злодеянии?! В этом Петр впоследствии и обличал их горячо (Деян 3:14): «...вы... просили даровать вам человека-убийцу...» Тем не менее люди, которые избирают своим правителем и делают своей частью мир, а не Бога, употребляют таким образом лишь свое обольщение.
2. Их настойчивое требование распять Иисуса, ст. 22−23. Пилату, изумленному их выбором Вараввы, хотелось надеяться на то, что они поступили так, скорее, в силу своей расположенности к Варавве, нежели в силу своего враждебного отношения к Иисусу; и потому он обращается к ним с вопросом: «Что же я сделаю Иисусу?.. Отпустить ли мне также и Его ради большей славы вашего праздника или же вы оставите решение этого вопроса на мое усмотрение?» Нет, говорят ему все: да будет распят! Они желали Ему именно такой смерти потому, что она считалась наиболее постыдной и позорной; и они надеялись таким образом заставить Его последователей стыдиться признавать Его своим Учителем и Господом. С их стороны нелепо было указывать судье, какой приговор он должен был вынести, однако их злоба и ненависть заставили их забыть все правила порядка и приличия и таким образом превратили суд в шумное, буйное и мятежное сборище. Ныне истина преткнулась на площади и честность не смогла войти; где ждали правосудия, там вот — кровопролитие, наихудшее из кровопролитий; где ждали правды, там вот — вопль, наихудший из воплей, раздававшихся когда-либо: «Распни, распни Господа славы». Хотя выкрикивавшие это, возможно, и не были теми же самыми людьми, которые на днях кричали осанна, тем не менее посмотрите, как быстро переменились мысли и настроение простого народа: когда Он торжественно въезжал в Иерусалим, восклицания радости были настолько всеобщими, что можно было бы подумать, что у Него вообще нет врагов; теперь же, когда Его с торжеством привели в судилище Пилата, крики вражды были настолько всеобщими что можно было бы подумать, что у Него вообще нет друзей. Такие перевороты случаются в этом изменчивом мире, через который пролегает наш путь на небо; он, так же как и у нашего Учителя, совершается в чести и в бесчестии, при порицаниях и похвалах, сменяющих друг друга (2Кор 6:8) с тем чтобы нам не превозноситься, так, как если бы, одобряемые и ласкаемые, мы среди звезд устроили гнездо свое и должны были и скончаться в этом гнезде; а также с тем, чтобы нам и не впадать в уныние или не падать духом, так, как если бы мы спустились в самое сердце ада, из которого невозможно выбраться. Bides tu istos qui te laudant; omnes aut sunt hostes, aut (quod in aequo est) esse possunt — Посмотри на тех, кто тебе рукоплещет: либо они все твои враги, либо (что то же самое) они могут стать ими (Сенека. Блаженная жизнь).
Относительно этого требования далее сообщается следующее:
(1) Как Пилат возражал против него. Правитель сказал: какое же зло сделал Он? Уместный вопрос, который следует задать прежде, чем мы осудим кого-либо в разговоре, и который тем более судья обязан задать прежде, чем он вынесет смертный приговор.
Примечание: к великой чести Господа Иисуса служит то, что, хотя Он и пострадал, как злодей, ни Его судья, ни Его обвинители не могли показать, что Он сделал какое-нибудь зло. Сделал ли Он что-нибудь против Бога? Нет, Он всегда делал то, что Ему угодно. Сделал ли Он что-нибудь против гражданских властей? Нет, как Он Сам поступал, так и других учил отдавать кесарево кесарю. Сделал ли Он что-нибудь против общественного мира и спокойствия Нет, Он не воспрекословил и не возопил, да и Царство Его не пришло приметным образом. Сделал ли Он что-нибудь против отдельных личностей? У кого взял Он вола или кого обидел? Нет, Он был настолько далек от этого, что ходил, благотворя. Это повторяющееся подтверждение Его незапятнанной невиновности ясно указывает на то, что Он умер ради того, чтобы искупить грехи других людей. Ибо если не за наши преступления Он был так изранен, не за наши беззакония так предан и не ради их искупления добровольно принял все это на Себя, то я не нахожу никакого иного способа примирить эти необычайные страдания Того, Кто ни разу не погрешил мыслью, словом или делом, с правосудием и справедливостью Провидения, Которое управляет миром и Которое, по меньшей мере, дозволило такому совершиться в нем.
(2) Как народ настаивал на нем. Но они еще сильнее кричали: да будет распят! Они и не собираются доказывать, какое зло сделал Он, Он просто должен быть распят, не важно, прав Он или не прав. Оставляя всякие притязания на доказательство предпосылок, они решают твердо держаться до конца и криком восполнить то, чего недоставало в свидетельских показаниях. Этот неправедный судья был вынужден по неотступности народа принять несправедливое решение, так же как в той притче тоже неправедный судья и тоже по неотступности вынужден был принять справедливое решение (Лк 18:4−5); таким образом, желаемый исход этого дела был достигнут исключительно криком.
III. Возложение вины за пролитие крови Христа на народ и священников.
1. Пилат пытается снять ее с себя и переложить ее на других, ст. 24.
(1) Он видит, что состязаться с ними бессмысленно. То, что он сказал:
[1] Не возымело никакого действия. ...Ничто не помогает... Он не смог убедить их в том, что с его стороны несправедливо и безрассудно было осуждать Человека, Которого он считал невиновным и вину Которого они не могли доказать. Посмотрите, насколько сильным бывает иногда поток похоти и ярости: обуздать его не оказываются способными ни власть, ни разум. Более того:
[2] Готово было плохо кончиться. Он увидел, что смятение увеличивается. Этот грубый, тупой народ стал проявлять высокомерие и начал угрожать Пилату тем, что отомстит ему, если он не выполнит его требования; и какое большое пламя могло бы разгореться из этого небольшого огня, особенно потому, что угли раздували священники, эти великие подстрекатели! Именно этот буйный, непокорный нрав иудеев, который и вынудил Пилата осудить Христа вопреки велению совести, более всего другого способствовал гибели этой нации, вскоре за этим последовавшей. Ибо их часто повторявшиеся мятежи спровоцировали римлян на их уничтожение, хотя те и покорили их, а их застарелые распри между собой сделали и тех, и других легкой добычей для общего врага. Так, их грех привел их к погибели.
Заметьте, как легко можно ошибиться в настроениях простого народа. Священники опасались, как бы их попытки схватить Христа, особенно в праздник, не послужили причиной возмущения в народе, но оказалось, что народное возмущение вызвала попытка Пилата спасти Ему жизнь, и притом в праздник; так непостоянны настроения толпы.
(2) Это привело его в большое затруднение. Пилат оказался между двух огней — желанием иметь мир в собственной душе и желанием иметь мир в городе. Он не хочет осуждать невиновного человека и в то же время не хочет досаждать народу и поднимать скандал, который нескоро уляжется. Если бы он решительно и твердо держался священных законов правосудия, как и подобает судье, то он не пришел бы в такое замешательство. Этот судебный случай был совершенно прозрачным и не допускал споров о нем: ни под каким предлогом не должно распинать человека, в котором не нашлось никакой вины, нельзя и поступать несправедливо в угоду какому бы то ни было человеку или обществу в этом мире; такое дело должно решаться быстро. Да вершится правосудие, хотя бы небеса и земля сошлись вместе — Fiat justitia, ruat coelum. Если от беззаконных исходит беззаконие, то, хотя они и священники, пусть моя рука не будет на Нем.
(3) Пилат надеется все уладить и умиротворить как народ, так и собственную свою совесть, делая это и в то же время отрекаясь от делаемого, совершая поступок и в то же самое время освобождая себя от ответственности за него. Такие нелепости и внутренние противоречия нередко случаются в жизни тех, чьи убеждения сильны, но чья испорченность оказывается сильнее. Блажен (говорит известный апостол, Рим 14:22), кто не осуждает себя в том что избирает, или, что то же самое, не избирает того, что осуждает.
Итак, Пилат предпринимает попытки снять с себя вину:
[1] Путем символического действия; он взял воды и умыл руки пред народом. Этот знак означал не то, что он намеревался таким образом очиститься от всякой вины, какая была на нем перед Богом, а то, что он хотел оправдаться перед народом во всем, что делало его виновным по этому делу. Он как бы говорил: «Если хотите, чтобы так было, свидетельствуйте мне теперь же, что я к этому не причастен». Он позаимствовал этот обряд из закона, предусматривающего совершение его с целью очищения земли от вины за нераскрытое убийство (Втор 21:6−7), и совершил его сейчас, с тем чтобы еще больше повлиять на народ своей убежденностью в невиновности этого Узника. И, вероятно, смятение толпы был настолько сильным, что если бы он сейчас же не совершил чего-нибудь неожиданного на виду у всех, его, возможно, вообще не услышали бы.
[2] Путем высказывания, в котором:
Во-первых, он очищает себя. Невиновен я в крови Праведника сего... Какое сумасбродство — сначала осудить Его, а после претендовать на невиновность в пролитии Его крови! Когда люди опротестовывают то, что сами же делают, они свидетельствуют тем самым, что грешат против собственной совести. Хотя Пилат и заявил о своей непричастности, Бог, тем не менее, обвиняет его, Деян 4:27. Некоторые надеются оправдать себя заявлениями о том, что их руки не участвовали в грехе; однако Давид убивает мечом сыновей Аммона и Ахава — руками старейшин Изрееля. Пилат надеется здесь оправдать себя заявлением о том, что его сердце не участвовало в этой акции, однако такое оправдание никогда не будет принято к рассмотрению. Protestatio non valet contra factum — Напрасно протестует против действия тот, кто сам же его и совершает.
Во-вторых, он перекладывает свою вину на плечи священников и народа. «Смотрите вы, если так должно быть, то я ничего не могу с этим поделать; отвечайте вы перед Богом и перед миром».
Примечание: грех есть то, чем никто не хочет обладать; и многие обольщают себя, думая, что не понесут на себе вины, если смогут найти кого-нибудь, на кого можно будет возложить ее; однако переложить на кого-то вину за грех не так просто, как думают некоторые. Ничуть не менее безопасно состояние человека, зараженного моровой язвой:
Во-первых, потому, что он сам заразился этой инфекцией от других, и:
Во-вторых, потому, что он передает эту инфекцию другим. Нас можно искушать к греху, но нас невозможно заставить грешить. Священники возложили вину на Иуду, сказав ему: «...смотри сам», а теперь Пилат перекладывает ее на них, говоря: «...смотрите вы»; ибо какою мерою мерите, такою и вам будут мерить.
2. Священники и народ выразили согласие взять вину на себя. Все они сказали: «Кровь Его на нас и на детях наших; мы настолько убеждены в том, что в предании Его смерти нет ни греха, ни опасности для нашей жизни, что желаем взять на себя этот риск», как будто эта вина не причинит никакого вреда ни им самим, ни их детям. Они увидели, что колебаться Пилата заставляет страх перед виной и что он преодолевает это затруднение простым воображением того, будто перекладывает ее с себя на других. Желая не дать ему возможности вновь испытывать колебания и желая сохранить в нем это воображение, они в пылу своей ярости согласились на это, лишь бы не упустить добычи из своих рук, и кричали: «Кровь Его на нас...»
(1) Этим самым они намеревались освободить Пилата от ответственности (то есть заставить его считать себя освобожденным от нее), приняв на себя ответственность перед лицом Божественного правосудия, и таким образом избавить его от вины за соделанное. Но те, которые сами являются банкротами и нищими, никогда не получат права выступать в качестве поручителей за других. Никто не может понести на себе грех других людей, кроме Того, Кому не нужно отвечать за Свой собственный грех. Принимать на себя ответственность за грешника перед Богом Всемогущим — слишком смелое и непосильное предприятие для всякого из творений.
(2) Но они и в самом деле навлекли на себя и на своих потомков Божий гнев и Божье возмездие. Какие безрассудные слова они произнесли и как мало задумывались они тогда об ужасном значении этих слов или о той пучине бед, в которую повергнут они их и их потомков! Незадолго перед этим Христос сказал им, что придет на них вся кровь праведная, пролитая на земле, начиная от крови праведного Авеля; но, как если бы этого было слишком мало, они навлекают на себя еще и эту кровь, которая была драгоценнее всей остальной крови и вина за пролитие которой была бы намного тяжелее. О, дерзкая самонадеянность своенравных грешников, устремляющихся против Бога с гордою выею и бросающих вызов Его правосудию! (Иов 15:25−26). Заметьте:
[1] Как жестоки были они в своем проклятии. Они навлекали наказание за этот грех не только на самих себя, но и на своих детей, даже и на тех, которые еще не родились, не устанавливая при этом числа родов для наказания, хотя Сам Бог благоволил назначить предел проклятию — до третьего и четвертого рода. Брать на себя такое проклятие было безумием, но навлекать его на свое потомство было верхом варварской жестокости. В этом они уподобились страусу; они были жестоки к детям своим, как бы не своим. Какое страшное достояние вины и гнева должно было передаться им и после этого передаваться из рода в род также и их наследникам, и это было принято ими при общем согласии, nemine contradicents — единогласно, как закон и постановление, что, несомненно, было равносильно потере и отмене древней привилегии: ...Я буду Богом твоим и потомков твоих... Навлекши на свою нацию проклятие крови Мессии, они лишили свои семейства права на благословения этой крови, которые предусматривали, чтобы, согласно другому обетованию, данному Аврааму, в Нем благословились все племена земные. Посмотрите, какими врагами выступают нечестивые люди для собственных своих детей и семейств; те, кто проклинает свои собственные души, не заботятся о том, сколько людей они уводят за собой в ад.
[2] Как праведен был Бог в Своем воздаянии им, навлеченном этим проклятием. Они сказали: «Кровь Его на нас и на детях наших», и Бог сказал на это аминь (пусть так и будет); они возлюбили проклятие — оно и пришло на них. Жалкий остаток этого покинутого народа переживает его и по сей день. С того самого момента, как они призвали несчастья на свои головы за эту кровь, суды преследовали их один за другим, пока наконец они не пришли в совершенное разорение и не сделались ужасом, притчею и посмешищем. Однако некоторым из них и их детей эта кровь принесла не осуждение, а спасение. После того как они покаялись и уверовали, Божья милость сняла с них это проклятие, и они вновь обрели то обетование, которое было дано им и детям их. Бог намного лучше относится к нам и нашим детям, чем мы сами относимся к себе и им.
Ст. 18−19 ибо знал, что предали Его из зависти. Между тем, как сидел он на судейском месте, жена его послала ему сказать: не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него
Смотри, вот и еще обстоятельство, которое могло всех их отвлечь от их намерения. После доказательств, заключавшихся в делах, немаловажная вещь была и сон. Но почему же не сам Пилат видит его? Или потому, что жена была более достойна его, или потому, что если бы видел он, то не поверил бы ему, и даже, быть может, не сказал бы о нем. Поэтому так и промышляется, что видит этот сон жена, чтобы это сделалось известным для всех. И не просто видит она сон, но и страдает много, чтобы муж, хотя бы из сострадания к жене, помедлил совершать убийство. Тому же содействовало и само время: она видела сон в ту же ночь.
Источник: Гомилии на Евангелие от Матфея
Ст. 18−19 ибо знал, что предали Его из зависти. Между тем, как сидел он на судейском месте, жена его послала ему сказать: не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него
Иисус был предан по зависти, причем по явной зависти, так что даже Пилат знал об этом. Ибо евангелист не пожелал умолчать о деле божественного промысла, содержащем похвалу Богу, Который пожелал во сне обратить жену Пилата, чтобы, насколько было в ее силах, воспрепятствовать ему, чтобы он не дерзал выносить приговор против Иисуса. Матфей не привел сна, а только сказал, что она во сне много пострадала за Иисуса. И потому она во сне пострадала, чтобы не пострадать еще больше. Поэтому мы говорим, что жена Пилата была блаженной, которая во сне много пострадала за Иисуса и приняла во сне то, что ей предстояло претерпеть [в жизни]. Из чего кто-нибудь дерзнет сказать, что лучше принять несчастье во сне, чем принять его в жизни. Ибо кто не предпочел бы принять свои несчастья во сне, нежели принять их в своей жизни (если только, возможно, он не приобрел такого, чтобы ему было полезно принять в своей жизни более жестокое, нежели принять более легкое во сне)? Ведь утешается и успокаивается на лоне Авраамовом тот, кто принимает несчастья в своей жизни (а не те несчастья, которые он принимает во сне), за что и будет иметь утешение. А стало ли началом ее обращения к Богу, что она во сне много пострадала за Иисуса, то знает Бог.
Источник: Комментарии на Евангелие от Матфея.
Ведяше бо, яко зависти ради предаша Его
Полагал и знал, что ни в каком случае не предпочтут Ему человекоубийцу Варавву. Поэтому, набравшись смелости, спрашивает: кого хощете отпущу вам? Прежде этого вопроса, как говорит Марк (15, 8), народ начал кричать и просить о том, что он всегда делал для них. Просьба эта состояла в том, чтобы отпустить народу одного узника. Ухватившись за этот удобный случай, Пилат решился, как сказано, спросить их.
ибо знал, что предали Его из зависти
(Мк 15:10). Весь этот рассказ предполагает, что Пилату раньше известны были личность и деятельность Христа. Он знал и об отношении к Нему Его врагов, о том, что они предали Его из зависти (ненависти, нерасположения, недоброжелательства). Так как народ только после присоединился к членам Синедриона, то думают, что παρέδωκαν “предали” относится здесь именно к ним, а не к народу.
Источник: Толковая Библия.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента