Богатый человек прерывает Господа явно искренним вопросом. Обращаясь к Иисусу «Учитель Благий», он спросил, что ему сделать, чтобы иметь жизнь вечную. Этот вопрос выдал его неосведомленность в том, кто такой Иисус и как найти путь спасения. Он называет Иисуса «Учитель», ставя Его на один уровень со всеми великими людьми. И он говорит о достижении вечной жизни, скорее как о долге, а не даре.
Относительно этого молодого господина говорится, что он честно домогался заслужить небо, но это не удавалось ему.
I. Как честно он домогался неба и как доброжелательно отнесся к нему Христос, благоволя к его доброму началу.
1. Молодой господин обращается к Христу с серьезным вопросом (ст. 16): Учитель Благий, что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную? Лучшего и более серьезного вопроса не может быть.
(1) Он весьма почтительно называет Христа Учитель Благий — διδάσκαλε ἀγαθἐ. Это слово означает не правящий, а наставляющий Учитель. Называя Его Учителем, он тем самым выражает свою готовность подчиниться Ему и желание учиться у Него, а говоря Благий, обнаруживает свою любовь и особое почтение к Учителю, подобно Никодиму, сказавшему: Ты Учитель, пришедший от Бога. Мы не находим, чтобы кто-нибудь так почтительно обращался к Христу, как тот учитель израильский и этот начальник. Хорошо, когда знатность и высокое положение человека содействуют его вежливости и учтивости. Это было весьма благородно с его стороны, что он дал такой почетный титул Христу, несмотря на Его весьма скромный внешний вид. Среди иудеев не было принято называть учителей благими, и это обращение юноши к Христу свидетельствовало о его необычном, особом уважении к Нему. Отметим: Иисус Христос — благий Учитель, лучший из учителей, ни один учитель не учит так, как учит Он; Он отличается Своей благостью, ибо Он может снисходить к невежествующим, Он кроток и смирен сердцем.
(2) Он приходит к Христу с весьма важным вопросом (более важного и быть не могло), приходит не искушать Его, но с искренним желанием научиться от Него. Он желает знать: Что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную? Из его вопроса явствует, что:
[1] Он твердо верил в загробную жизнь, он не был саддукеем. Он был уверен, что в потустороннем мире уготовано блаженство тем, кто подготовил себя к нему в этом мире.
[2] Он заботился о том, как обеспечить себе вечную жизнь, и желал той жизни больше, чем всех прелестей этой жизни.
Очень редко человек его возраста и положения проявляет такую заботу о будущей загробной жизни. Богатые склонны думать, что интересоваться этим вопросом ниже их достоинства, а молодые люди думают, что у них еще довольно времени впереди. Однако этот богатый и молодой человек был озабочен вопросом вечной участи своей души.
[3] Он сознавал, что ему нужно что-то сделать, что-то доброе, чтобы достичь этого блаженства. Именно постоянством в добром деле мы должны искать бессмертия, Рим 2:7. Мы должны делать, и именно добро. Кровь Иисуса Христа есть единственное средство к приобретению вечной жизни (Он заслужил ее для нас), но путем к ней является послушание Христу, Евр 5:9.
[4] Он желал, или, по крайней мере, считал, что желает, сделать все необходимое для приобретения вечной жизни. Те, кто знает, что значит иметь жизнь вечную и что значит лишиться ее, будут рады принять ее на любых условиях. Царство Небесное берется святым усилием. Отметим: в то время как многие вопрошают: Кто покажет нам благо? — мы должны спрашивать: Что нам делать, чтобы иметь жизнь вечную? Что мы должны делать, чтобы быть блаженными вечно, блаженными в ином мире? Ибо в этом мире нет ничего такого, что могло бы сделать нас блаженными.
2. Ободрение, выраженное Христом в ответ на это обращение. Не в Его обычаях отсылать без ответа того, кто приходит к Нему с таким серьезным вопросом, ибо ничего более угодного Ему не может быть, ст. 17. В Своем ответе:
(1) Христос осторожно помогает его вере, ибо, конечно же, Он не с упреком сказал ему: Что ты называешь Меня благим? Он, видимо, хотел найти в его словах Учитель благий ту веру, которую сам юноша не сознавал. Называя Христа благим, он тем самым признал Его и почтил Его как благого человека, а Христос хотел привести его к признанию и почитанию Его как благого Бога — никто не благ, как только один Бог. Отметим: Христос всегда готов великодушно извлекать наилучшее из того, что сказано или сделано неудачно, и наибольшее из того, что сказано или сделано хорошо. Его истолкование нашего намерения часто бывает лучше, чем само намерение: «Я был голоден, и вы дали Мне есть, хотя и не думали, что делаете это для Меня». Христос хочет, чтобы юноша либо признал Его Богом, либо не называл Его благим. Он хочет научить нас отдавать Богу всякую похвалу, какой мы удостоились. Нас кто-то назвал благим? Скажем тому, что все доброе — от Бога, и поэтому не нам, а Ему следует воздать хвалу. Все венцы должны быть сложены у Его престола. Отметим: только Бог благ, только Он благ по сути Своей, изначально и неизменно благ, и никто, кроме Него, не благ. Его благость — это Его собственная благость, она исходит из Него, и всякая благость, которой обладает тварь, — от Него, Он источник благости, все потоки — от Него, все источники — в Нем, Иак 1:17. Он великий Образец и Пример благости, Им измеряется всякая благость, только то можно назвать добром, что подобно Ему и соответствует Его меркам. В этом, как и во всем другом, наш Господь Иисус был сиянием Его славы (Его благость — это Его слава), образом ипостаси Его, поэтому Он достоин называться Учителем благим.
(2) Он обращается, в ответ на вопрос юноши, непосредственно к его практической жизни. Он начал с мысли о том, что если Он благ, значит Он — Бог, но не останавливается на этом, чтобы юноше не показалось, будто Он уклоняется от главного вопроса и хочет оставить его без ответа, как делают многие пустословы в своих словопрениях. Итак, ответ Христа вкратце звучит так: Если же хочешь войти в жизнь (вечную), соблюди заповеди.
[1] Предполагаемая цель — войти в жизнь. Молодой человек, обращаясь к Иисусу, говорил о вечной жизни. Христос же, отвечая ему, говорит о жизни. Тем самым Он хочет показать нам, что только вечная жизнь есть единственно истинная жизнь. Слова о вечной жизни есть слова жизни, Деян 5:20. Наша настоящая жизнь едва ли заслуживает названия жизнь, потому что между живыми мы, как мертвые. Либо под жизнью здесь следует понимать ту духовную жизнь, которая является началом и залогом вечной жизни. Молодой человек желал знать, как можно иметь вечную жизнь, а Христос говорит ему о том, как он может войти в нее. Мы можем иметь вечную жизнь только на основании заслуг Христа; это тайна, которая в то время не была еще полностью открыта, и поэтому Христос не касается ее. Но путь вхождения в жизнь открыт, и это есть путь послушания, на который Христос и указывает нам. Посредством заслуг Христа мы имеем право на жизнь, а посредством послушания, являющегося доказательством, подтверждаем его. Только в том случае, если мы прилагаем к вере добродетель, нам откроется свободный вход в вечное Царство, 2Пет 1:5,11. Христос, Который есть наша Жизнь, есть путь к Отцу, благодаря Ему мы можем увидеть Отца и общаться с Ним. Он есть единственный Путь к Отцу, а путь к Самому Христу есть путь послушания веры и исполнения долга. Существует вход в жизнь, который откроется позже, после смерти, в великий день; это окончательный вход, и только те в тот день войдут в жизнь, кто исполнял свой долг; добрый и верный раб войдет в радость Господина своего, и эта радость будет его вечной жизнью. Существует вход в жизнь, который открыт сейчас, — мы, уверовавшие, входим в покой Его, Евр 4:3. Созерцая очами веры славу, которая откроется в будущем, мы наслаждаемся миром, радостью и утешением, и для этого также необходимо иметь искреннее послушание.
[2] Путь к достижению этой цели — соблюдение заповедей. Отметим: соблюдение заповедей Божьих, в той мере, в какой они открыты и известны нам, является единственным путем к жизни и спасению. При этом наша искренность в стремлении соблюсти их принимается через Христа как наше евангельское совершенство, при условии, если мы каемся, когда падаем, и получаем прощение. Христос освободил нас от власти закона судить нас, но власть закона повелевать нами остается в руках Его как Посредника, поэтому мы подзаконны Христу (1Кор 9:21), находимся под законом как правилом жизни, хотя и не как заветом. Соблюдение заповедей включает веру в Иисуса Христа, ибо это самая великая заповедь Божья (1Ин 3:23), одним из законов Моисея было — слушаться великого Пророка, когда Он восстанет. Заметьте: чтобы быть блаженными здесь, на земле, и в вечности, недостаточно только знать заповеди Божьи, надо соблюдать их, держаться их как своего правила и как своего пути, хранить их, как сокровище, как зеницу ока.
[3] В качестве примера Он приводит некоторые из заповедей, которые надо соблюдать, ст. 18−19. Молодой человек говорит Ему: какие? Отметим: тот, кто хочет соблюдать заповеди Божьи, должен усердно искать их и исследовать, в чем они состоят. Ездра расположил свое сердце к тому, чтобы изучать и исполнять закон Божий, Езд 7:10. «В законе Моисея много заповедей, скажи мне, благий Учитель, соблюдение которых из них обязательно для получения спасения?»
В ответ на это Христос перечисляет некоторые из заповедей, заповеди второй скрижали.
Во-первых, заповедь, касающуюся нашей собственной жизни и жизни нашего ближнего: Не убивай.
Во-вторых, заповедь о целомудрии, которое мы должны ценить так же, как саму жизнь; здесь подразумевается как наше собственное целомудрие, так и целомудрие нашего ближнего: Не прелюбодействуй.
В-третьих, заповедь, охраняющую имущество и положение, как наши собственные, так и нашего ближнего, ограждающую закон собственности: Не кради.
В-четвертых, заповедь, охраняющую истину и доброе имя, как наше собственное, так и нашего соседа: Не лжесвидетельствуй, ни за себя, ни против своего ближнего; именно в таком широком смысле она здесь изложена.
В-пятых, заповедь, касающуюся родственного долга: Почитай отца и мать.
В-шестых, тот всеобъемлющий закон любви, из которого проистекают и в котором суммируются все эти обязанности, на котором они основываются и в котором исполняются: Люби ближнего своего, как самого себя (Гал 5:14; Рим 13:9); это царский закон, Иак 2:8. Некоторые считают, что эта заповедь приводится здесь не как совокупность заповедей второй скрижали, а как внутренний смысл десятой заповеди: не пожелай, а у Марка — не обижай. Под этом подразумевается, что помышлять о каких-то выгодах и приобретениях для себя за счет других, причиняя им ущерб и вред (ибо это и есть пожелать), является противозаконным, это означает любить себя больше, чем своего ближнего, которого я должен любить, как самого себя и с которым я должен поступать так же, как хотел бы, чтобы поступали со мной.
Наш Спаситель ограничивается здесь только заповедями второй скрижали завета не потому, что заповеди первой скрижали были менее важны, но потому, что:
1. Сидевшие на Моисеевом седалище либо совсем пренебрегали ими в своих проповедях, либо сильно искажали их. Они делали акцент на десятинах с тмина, аниса и мяты, а главное — суд, милость, веру, то есть сущность заповедей второй скрижали, — упускали, Мф 23:23. Их проповеди касались только обрядов и совершенно не затрагивали вопросов нравственности, поэтому Христос больше всего подчеркивал то, чему они менее всего уделяли внимания. Как ни одна истина, так ни одна обязанность не должны вытеснять друг друга, но всем следует давать свое место и все необходимо соблюдать; однако справедливость требует поддерживать то, чему грозит наибольшая опасность быть упущенным, забытым. Мы призваны свидетельствовать не только о том, чему противятся, но и о том, чем пренебрегают.
2. Он хотел научить его, и нас вместе с ним, что нравственность составляет необходимую часть истинного христианства, и об этом соответственно следует заботиться. Хотя просто нравственный человек — это еще не христианин, но, с другой стороны, безнравственный человек, конечно, не может быть истинным христианином, ибо благодать Христа учит нас жить не только благочестиво, но и целомудренно и праведно. Более того, если заповеди первой скрижали содержат в себе сущность благочестия, то заповеди второй относятся к практическим проявлениям его. Наш свет загорается от любви к Богу, но сияет он в любви к нашему ближнему.
II. Как и почему притязания юноши на небо не увенчались успехом, хотя они были так прекрасны; этому были две причины.
1. Гордость и тщеславное упование на свои собственные заслуги и силу. В этом заключается причина гибели тысяч людей, воображающих себя счастливыми, тогда как они несчастны. Когда Христос ему сказал, какие заповеди ему должно соблюдать, он весьма надменно ответил: Все это я сохранил от юности моей, ст. 20.
(1) Я склонен думать, что юноша сказал правду, согласно своему пониманию закона, как запрещающего только внешние проявления греха, и Христос знал это, ибо Он ничего не возразил ему; более того, как сказано у Марка, Он полюбил его, до такой степени тот понравился Ему. Апостол Павел считал своим преимуществом, хотя оно было тщетой по сравнению с познанием Христа, то, что он был по правде законной — непорочный Флп 3:6. Он соблюл все заповеди Божьи: Все это сохранил я от юности моей, с раннего возраста и был постоянен в соблюдении их. Отметим: человек может быть свободен от грубых грехов, и тем не менее находиться вне благодати и славы. Его руки были чисты от внешней нечистоты, однако он мог погибнуть навеки от внутреннего нечестия. Что же мы должны думать о тех, кто не достиг даже этого, против кого свидетельствуют их нечестность и мошенничество, пьянство и непотребство, кто нарушал все заповеди от самой своей юности, хотя назывался христианином? Печально, если мы не достигли тех, кто не достиг неба. Весьма похвально, что он желал знать больше о своем долге: Чего еще недостает мне? Он понимал, что ему недостает чего-то, чтобы выполнить свой долг пред Богом, и хотел знать, чего же именно, так как, если он не заблуждался на свой счет, то он был готов исполнить его до конца. Сознавая себя не достигшим цели, он стремится, казалось бы, усердно вперед. И он обращается к Христу, Чье учение, предполагал он, совершенствовало и довершало установления Моисея. Он желал знать некие особые заповеди Его религии, чтобы исполнить их все и таким образом достичь совершенства. Можно ли желать лучшего?
Но:
(2) В том, что он сказал о себе, обнаружилось его невежество и неразумие.
[1] Если рассматривать закон в его духовном значении, как делал Христос, то, несомненно, он согрешил против всех этих заповедей. Если бы он был знаком с глубиной закона и его духовным смыслом, то вместо того, чтобы говорить: Все это сохранил я, чего еще недостает мне? — он сказал бы с печалью и чувством стыда: «Все это я нарушал, что мне делать, чтобы получить прощение?»
[2] Как хотите понимайте его слова, но они сильно отдают гордостью и тщеславием, в них было много хвастовства, не совместимого с законом веры (Рим 3:27) и лишающего оправдания, Лк 18:11,14. Он слишком дорожил, подобно фарисеям, благовидным исповеданием перед людьми и гордился им, что весьма вредило этому исповеданию, делало его неугодным Богу. Его слова «Чего мне еще недостает?» выражали, возможно, не столько желание получить дальнейшие наставления, сколько притязание на похвалу его воображаемому совершенству, и были вызовом Христу показать ему хотя бы один его недостаток.
2. Чрезмерная любовь к миру, к мирским удовольствиям. Это было роковым камнем, на котором он преткнулся. Заметьте:
(1) Как он был испытан в этом (ст. 21): Иисус сказал ему: если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое... Христос оставил в стороне его хвастливые притязания на то, что он исполнил закон, ибо хотел разоблачить его более эффективным способом, чем прения относительно широты закона. «Пойди — говорит Христос, — если ты хочешь достичь совершенства, если ты хочешь доказать свою искренность в соблюдении заповедей (ибо искренность — это наше евангельское совершенство), если хочешь достичь того, что Христос добавил к закону Моисея, если хочешь быть совершенным, если ты хочешь войти в жизнь и быть совершенно блаженным». Христос предписывает здесь не сверхдолжные добрые дела (которые предписывали католики. Прим. ред.), не совершенство, без которого мы не можем спастись, но только то, что составляет наш обязательный и необходимый, с точки зрения главной цели и назначения, долг. То, что Христос сказал ему, Он сказал нам всем, а именно: если мы хотим доказать на деле, что являемся истинными христианами и желаем в конечном счете быть наследниками вечной жизни, то должны выполнить два условия:
[1] Показать на практике, что мы предпочитаем небесные сокровища всем богатствам этого мира. Небесную славу мы должны предпочесть земной и ценить ее выше. Нет ничего похвального в том, что небо мы предпочитаем аду, — даже самый нечестивый человек в мире был бы рад найти себе убежище в небесном Иерусалиме, когда уже не сможет оставаться долее в этом мире, иметь его в запасе. Быть настоящим христианином — это значит сделать свой выбор и предпочесть небо земле. Как доказательство этому мы должны:
Во-первых, отдать все, что имеем в этом мире, для славы Божьей и служения Ему: «Продай все, что имеешь, и раздай нищим». Если появилась настоятельная нужда в милосердии, то продай свое имение, чтоб было что уделить нуждающимся, как делали первые христиане, памятуя эту заповедь, Деян 4:34. «Продай то, что ты можешь пожертвовать на благочестивые цели, все излишки; если ты не можешь использовать их как-то иначе на добрые цели, то продай их. Освободись от них, будь готов отказаться от них ради Бога и помощи бедным». Святое презрение к миру и сострадание к бедным и страдающим в этом мире — необходимое условие спасения для всех, а для имеющих богатство благотворение необходимо как доказательство этого презрения к миру и сострадания к братьям, по нему мы будем получать оценку в великий день, Мф 25:35. Хотя многие, называющие себя христианами, не поступают так, как если бы они верили в это, однако это непреложная истина, что если мы принимаем Христа, то должны оставить этот мир, ибо не можем служить Богу и маммоне. Христос знал, что этому юноше более всего препятствовал грех алчности, что хотя имение его было приобретено честным трудом, однако он не мог с радостью расстаться с ним, обнаружив этим свою неискренность. Это повеление Христа аналогично призыву к Аврааму: Пойди из земли твоей в землю, которую Я укажу тебе. Верующих Бог испытывает по их самым большим добродетелям, а лицемеров — по самым большим порокам.
Во-вторых, мы должны уповать на то, что надеемся иметь в будущем мире, как на компенсацию всего того, что оставили, или потеряли, или расточили ради Бога в этом мире. И будешь иметь сокровище на небесах. Исполняя свой долг, мы должны уповать на невидимое блаженство, даруемое Богом, которое вознаградит нас за все наши потери, понесенные во имя служения Богу. Заповедь прозвучала жестко и сурово: «Продай имение твое и раздай». На это легко можно возразить: «Милосердие начинается со своего дома», поэтому Христос не медлит добавить к ней обетование о небесном сокровище. Отметим: обетования Христа делают легкими все Его заповеди, а иго Его — не только удобоносимым, но и приятным, сладостным и утешительным. Однако для юноши это обетование было таким же испытанием для его веры, каким заповедь — для его милосердия и презрения к миру.
[2] Нам следует отдаться полностью под контроль и руководство Господа Иисуса. И приходи и следуй за Мной. Эти слова в данном случае, вероятно, означали постоянное и непосредственное следование за Иисусом и служение Ему, поэтому распродажа всего имущества для него была столь же необходима, как для учеников — оставление своего ремесла. Что же касается нас, то следование за Иисусом надо понимать в смысле соблюдения Его заповедей, строгого сообразования с Его образцом, радостного подчинения Его повелениям, правильного и полного соблюдения Его уставов, хранения Его законов — и все это из принципа любви к Нему и зависимости от Него и с святым презрением ко всему другому, что приравнивается к Нему, и тем более к тому, что соперничает с Ним. Это и означает следовать за Христом от всего сердца, полностью. Продать все и раздать нищим недостаточно, если мы не придем и не последуем за Иисусом. Если я отдам все имение мое бедным, а любви не имею, то нет мне в том никакой пользы. Итак, спасение обретается на этих условиях, и не меньших, и это очень легкие и разумные условия, они покажутся таковыми тем, кто рад получить его на любых условиях.
(2) Как юноша был разоблачен. Христос коснулся самого чувствительного места в его сердце, ст. 22. Услышав слово сие, юноша отошел с печалью, потому что у него было большое имение.
[1] Он был богатый человек, и богатство свое любил, поэтому и отошел. На этих условиях вечная жизнь была ему не нужна. Отметим:
Во-первых, имеющие большое богатство в этом мире находятся в большом искушении полюбить его и прилепиться к нему сердцем. Обольщающая природа мирского богатства такова, что чем меньше человек нуждается, тем больше он желает иметь; когда умножается богатство, тогда возникает опасность привязаться к нему сердцем, Пс 61:11. Если бы он имел только две лепты, и ему было бы приказано отдать их нищим, или же всего одну меру муки в бочке и немного масла в сосуде, и ему было бы велено спечь из них хлеб для бедного пророка, то такие испытания, надо думать, были бы несравненно труднее, однако они были успешно преодолены (Лк 21:14; 3Цар 17:14); это говорит о том, что любовь к мирскому влечет сильнее, чем самая настоятельная нужда.
Во-вторых, господствующая в сердце любовь к миру удерживает от Христа многих из тех, кто, казалось бы, имеет некоторое расположение к Нему. Богатство может оказать большую пользу тем, кто преодолевает привязанность к нему, но для тех, кто попадает в сеть обольщения им, оно является большим препятствием на пути к небу. Однако в этом юноше была изрядная доля честности: ему не понравились эти условия, и он ушел, он не захотел притворяться, притязать на то, чего не нашел в своем сердце, чтобы ответить на строгие условия Христа. Лучше поступить так, как поступил этот юноша, чем как Димас, который, познав путь правды, позже свернул с него, возлюбив мир, и опозорил тем самым свою веру. Он не смог быть истинным христианином и не хотел быть лицемером.
[2] Однако, будучи человеком мыслящим и расположенным к добру, он отошел с печалью. Он симпатизировал Христу и не хотел расставаться с Ним. Отметим: многие гибнут от греха, который совершают с нежеланием, оставляют Христа с печалью, и тем не менее никогда по-настоящему не печалятся о том, что оставили Его, ибо если бы они действительно печалились об этом, то могли бы вернуться к Нему. Таким образом, когда богатство этого человека стало его искушением, то оно превратилось для него в томление духа. Какова же будет его скорбь тогда, когда все его богатство уйдет и надежды на вечную жизнь также уйдут?
Ст. 16−22 И вот, некто, подойдя, сказал Ему: Учитель благий! что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную? Он же сказал ему: что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог. Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди. Говорит Ему: какие? Иисус же сказал: не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй; почитай отца и мать; и: люби ближнего твоего, как самого себя. Юноша говорит Ему: все это сохранил я от юности моей; чего еще недостает мне? Иисус сказал ему: если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною. Услышав слово сие, юноша отошел с печалью, потому что у него было большое имение
Юноша сей не одно лицо с законником, упоминаемым у Луки (Лк 10:25−28). Последний был пытлив, предлагал вопросы в насмешку; а тот спрашивал здраво, но только принимал не благопокорно, ибо не пошел бы от Господа, скорбя о таких Его ответах, если бы вопросы делал Ему презрительно. Почему и нрав его представился нам какою-то смесью: по указанию Писания частию стоит он похвалы, а частию весьма жалок и не подает никакой надежды. В нем заслуживает похвалу то, что познал истинного Учителя, и, не остановив внимания на гордости фарисеев, на самомнении законников, на толпе книжников, приписал это имя единому истинному и благому Учителю. В нем хорошо и то, что, по-видимому, был озабочен тем, как наследовать живот вечный. Но прочее — именно то, что, выслушав у истинного Учителя спасительные уроки, не написал их на сердце своем, и наставлений Его не привел в исполнение, но отошел с прискорбием, омраченный страстию богатолюбия, — изобличает в юноше, что воля его не всецело обращена была к истинному благу, но имела в виду нравящееся большему числу людей. Сим же доказываются неровность и взаимное между собою несогласие его нравов.
Ты называешь Господа Учителем, а не делаешь, что должно ученику! Исповедуешь Его благим, а пренебрегаешь даруемым от Него! Между тем Благий, без сомнения, подает блага. Ты спрашиваешь о вечной жизни, а на деле оказывается, что весь ты привязан к наслаждению жизни настоящей. Какое же трудное, тяжелое, неудобоносимое слово предложил тебе Учитель? «Продаждь имение твое и даждь нищим». Если бы возложил на тебя труды земледельческие, или опасные предприятия по торговле, или что еще есть трудного для ищущих прибытка, то надлежало бы тебе опечалиться, огорчившись сим повелением. Если же таким удобным путем, не требующим ни труда, ни пота, обещает сделать тебя наследником вечной жизни, — почему не радуешься удобству спасения, а удаляешься с болезнующею и сетующею душою и делаешь для себя бесполезными все прежние свои труды? Ибо, если ты, как говоришь, не убил, не прелюбодействовал, не украл, не свидетельствовал ни на кого свидетельства ложного, то тщание свое об этом сам для себя делаешь бесполезным, — не присовокупил остального, чрез что одно мог бы ты войти в Царство Божие. Если бы врач обещал исправить повреждения в членах, какие у тебя есть от природы или от болезни, — не благодушно ли выслушал бы ты это? Но когда великий Врач душ хочет сделать совершенным тебя, у которого недостает существеннейшего, — не принимаешь милости, а сетуешь и становишься унылым.
Видно, что далек ты от этой заповеди и ложно засвидетельствовал о себе, что возлюбил ближнего, как самого себя. Ибо вот повелеваемое Господом вполне изобличает тебя, что нет в тебе истинной любви. Если бы справедливо было утверждаемое тобою, что от юности сохранил ты заповедь любви и столько же воздавал каждому, сколько и себе, то откуда у тебя такое огромное имение? Попечение о нуждающихся расточительно для богатства. Хотя каждый на необходимое содержание берет немного, однако же, поелику все вместе получают часть из имения, то издерживают его на себя. Поэтому кто любит ближнего, как самого себя, тот ничего не имеет у себя излишнего перед ближним. Но ты оказываешься имеющим «стяжания многа». Откуда же это у тебя? Не ясно ли из этого видно, что собственное свое удовольствие предпочитаешь ты облегчению участи многих? Поэтому чем больше у тебя богатства, тем меньше в тебе любви.
Давно бы ты позаботился расстаться с деньгами, если бы любил своего ближнего. А теперь имение теснее с тобою связано, нежели телесные члены; разлучение с ним для тебя столько же прискорбно, как и отсечение самых необходимых членов. Если бы одевал ты нагого, если б отдавал хлеб свой алчущему, если б дверь твоя отверста была всякому страннику, если б ты был отцом сирот, если б отдавал ты всякому немощному, то о каком имении стал бы ты скорбеть теперь? Отчего бы огорчаться тебе, отдавая остальное, если бы издавна заботился ты разделять это нуждающимся?
Источник: Беседа к обогащающимся.
Ст. 16−22 И се един приступль, рече Ему: учителю благий, что сотворив, живот вечный наследую. Он же рече ему: что Мя глаголеши блага; Никтоже благ, токмо един Бог: аще ли хощеши внити в живот, соблюди заповеди. Глагола Ему: кия; Иисус же рече: еже, не убиеши: не прелюбы сотвориши: не украдеши: не лжесвидетелствуеши: чти отца и матерь: и: возлюбиши искренняго твоего яко сам себе. Рече ему Иисус: аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое и даждь нищым: и имети имаши сокровище на небеси: и гряди вслед Мене. Слышав же юноша слово, отиде скорбя: бе бо имея стяжания многа
Некоторые обвиняют этого юношу в том, будто он подошел к Иисусу с хитростью и лукавством, и притом с намерением искусить Его; но я скорее согласен назвать его сребролюбцем и невольником богатства, так как в этом же самом и Христос изобличил его. Укорять же юношу в лукавстве я отнюдь не намерен: не безопасно быть судиею того, чего мы не знаем, и особенно судиею — обличителем. Да и Марк отдалил такое подозрение, когда сказал об нем: притек и поклонся на колену, вопрошаше Его; и еще: Иисус же воззрев нань, возлюби его (Мк X, 17, 21). Отсюда видно, как велика власть богатства. Хотя бы мы в остальных отношениях и были добродетельны, богатство истребляет все эти добродетели. Вот почему и Павел справедливо назвал его корнем всех зол: корень бо всем злым сребролюбие есть, говорит он (1Тим VI, 10). Но почему Христос отвечает юноше такими словами: никтоже благ? Юноша подошел к Нему как к простому обычному человеку и считал Его просто учителем иудейским; Иисус и беседует с ним как человек. И часто говорит Он приспособительно к мнениям обращавшихся к Нему; так например: мы кланяемся егоже вемы (Ин IV, 22); или: аще Аз свидетельствую о Мне, свидетельство Мое несть истинно (Ин V, 31). Итак, когда Он сказал: никтоже благ, то этим не хотел показать, что Он не благ. Да не будет этого! Ведь Он не сказал: почему ты называешь Меня благим? Я не благ; но: никтоже благ, т. е. никто из людей. Впрочем, Он этими словами не лишает благости и людей, но только отличает последнюю от благости Божией, — почему и присовокупил: токмо един Бог. Не сказал: только Отец Мой, чтобы мы знали, что Он не открылся юноше. Точно в таком же смысле назвал Он выше людей злыми, когда сказал: аще вы лукави суще, умеете даяния блага даяти чадом вашим (Мф VII, 11). И здесь назвал Он их злыми не с тем, чтобы изобличить во зле всю природу человеческую, — сказал: вы, а не все люди, — а с тем, чтобы только сравнить благость Божию с благостью человеческою, почему и присовокупил: кольми паче Отец ваш даст блага просящим у Него. Но говорят: что заставило Иисуса Христа, и какую Он имел цель так отвечать юноше? Без сомнения, ту, чтобы постепенно вести юношу к совершенству, отучить его от лести, отдалить от пристрастия ко всему земному и приблизить к Богу, возбудить в нем желание благ будущих и, наконец, научить его познанию истинного блага — источника и корня всех благ, и ему-то одному воздавать честь. Подобно этому же, когда Христос говорит: не называйте учителя на земле (Мф XXIII, 8), говорит так по отношению к Себе, и чтобы научить, каково первое начало всего. Юноша показал немалое усердие, когда сделал Иисусу Христу такой вопрос В самом деле, тогда как одни приближались к Иисусу с намерением искусить Его, а другие по причине своих собственных или чужих болезней, он подходит к Нему и беседует о жизни вечной. Тучна была земля и способна к плодородию, но множество терния заглушало посеянное. Смотри, как он доселе готов был к выполнению того, что бы ни повелел Христос Что мне делать, говорит юноша, чтобы наследовать жизнь вечную? Вот готовность его исполнить повеление Учителя! Если же бы юноша подошел к Иисусу Христу с намерением искусить Его, то это показал бы нам и евангелист, как он делает это в других случаях, например, в истории о законнике. Но если бы и сам юноша утаил свое намерение, то Христос не попустил бы ему утаиться: Он или явно, или намеками обличил бы его, чтобы мы не заключили, что юноша, обманув Его, утаился, а таким образом поругался над Ним. Сверх того, если бы юноша подошел к Иисусу с намерением искусить Его, то не отошел бы с печалью о том, что услышал. Никто из фарисеев никогда не испытал в себе такого состояния; напротив все они, будучи опровергаемы Иисусом, еще более ожесточались против Него. Не так поступает юноша: он уходит с печалью. А это служит признаком того, что он подходил не с коварным намерением, хотя и не с совершенно чистым; желал наследовать жизнь вечную, а обладаем был страстью гораздо сильнейшею. Итак, когда Христос сказал: аще ли хощеши внити в живот, соблюди заповеди, — он не медля спрашивает: кия? И спрашивает не для того, чтобы искушать Иисуса, — нет, — а думал, что, кроме заповедей закона, есть еще другие, которые будут его путеводителями в жизнь вечную. Так сильно было его желание спастись! Но когда Иисус пересказал ему заповеди закона, — вся сия сохраних от юности моея, говорит он; и на этом не останавливается, но снова спрашивает: что есмь еще не докончал? И это тоже было знаком сильного желания им вечного спасения. Не маловажно то, что он не почитал себя докончившим дело своего спасения, а думал, что сказанного им еще недостаточно к получению желаемого. Что же Христос? Намереваясь предписать заповедь трудную, Он сначала предлагает награду за исполнение ее, и говорит: аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое, и даждь нищим; и имети имаши сокровище на небеси, и гряди в след Мене.
Видишь ли, какую награду и какие венцы обещает Христос за этот подвиг? Если бы юноша искушал Его, то Он не сказал бы ему этого. А теперь и говорит, и, чтобы привлечь юношу к Себе, обещает ему великую награду, предоставляет все собственной его воле, прикрывая всем этим трудную сторону Своего повеления. Потому-то прежде, нежели говорит о подвигах и труде, предлагает юноше награду: аще хощеши совершен быти, — и потом уже говорит: продаждь имение твое и даждь нищим. Далее — опять награда: имети имаши сокровище на небеси, и гряди в след Мене, — так как следовать за Иисусом — великая награда. И имети имаши сокровище на небеси. Так как речь была о богатстве, то Спаситель повелевает юноше оставить все, показывая впрочем, что Он не только не отнимает у него богатства, но еще и присовокупляет к нему новое, превышающее то, которое повелевает раздать, — настолько превышающее, насколько небо превышает землю, и даже еще более. Под сокровищем же Он разумеет обильную награду, сокровище единственное, которого никто похитить не может, представляя его юноше сколько возможно по-человечески. Итак, не довольно презирать богатство; а надобно еще напитать нищих, и — главное — последовать за Христом, т. е. делать все то, что ни повелит Он, быть готовым на страдания и даже на смерть. Аще, говорит Он, кто хощет по Мне ити, да отвержется себе и возмет крест свой, и последует Ми (Лк IX, 23). Конечно, заповедь проливать собственную кровь гораздо труднее заповеди оставить свое богатство; однако ж и исполнение последней немало способствует исполнению первой. Слышав же юноша, отыде скорбя. Вслед за тем, евангелист, желая показать, что он не без причины опечалился, прибавляет: бе бо имея стяжания многа.
Источник: Беседы на Евангелие от Матфея.
И вот, некто, подойдя, сказал Ему: Учитель благий! что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную
Как обретается жизнь вечная
Проблема бесстрастия, глубже поставленная, выливается в проблему вечной жизни и проблему совершенства, ибо Спаситель уравнивает понятие вечной жизни с понятием совершенства (стих 16 и 21). И Богом решает эту мучительную триединую проблему: Богу все возможно (стих 26). В восприятии и сознании совопросника жизнь вечная органически связана с добром: Учитель Благий! что сделать мне добраго, чтобы иметъ жизнь вечную? Вечное и благое — это синонимы. Абсолютное Благо и абсолютное Вечное перекрываются. Через каждое доброе дело в душу человеческую нисходит понемногу вечного, понемногу вечности. Соделанное добро, — это уже осуществленная частица вечного в человеческом существе и жизни. Какая-то Божественная сила струится через любое добро и разливается по человеческому существу, ибо любое добро своим тончайшим нервом связано с Богом и приходит от Бога. И, приходя от Бога, оно приносит нечто Божие. Осуществленное в человеке, оно его делает вечным, и человек становится рассадником вечного, бессмертного. Богообразному и поэтому богоустремленному существу человеческому свойственно стремиться к вечному, к Божественному, к бессмертному. Человеку, даже извращенному и окарличенному грехом, естественно ставить и решать вечные проблемы. Под насилием греха и страстей в человеке существуют захиревшие ростки вечного и бессмертного, но верой в Господа Иисуса они омолаживаются, возрастают, созревают и приносят богочеловеческие плоды.
Источник: Толкование на Евангелие от Матфея.
Ст. 16−19 И вот, некто, подойдя, сказал Ему: Учитель благий! что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную? Он же сказал ему: что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог. Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди. Говорит Ему: какие? Иисус же сказал: не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй; почитай отца и мать; и: люби ближнего твоего, как самого себя
И вот, некто, подойдя, сказал Ему: Учитель Благий! что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную? Он же сказал ему
Тот, который спрашивал, каким образом он унаследует жизнь вечную, был и юн, и богат, и горд; а согласно словам других евангелистов, он спрашивал не с целью научиться, а с целью испытать
Почему ты спрашиваешь Меня о добре (Quid me interrogas de bono). Благ один Бог
Так как спросивший назвал Учителя благим, но не исповедал Его ни Богом, ни Сыном Божиим, то ему дается урок в том смысле, что святой человек в сравнении с Богом, о Котором говорится: Славьте Господа, ибо Он благ (Пс 117:1), не есть благ. Но чтобы кто-либо не подумал, что словами о благости Божией исключается благость Сына, мы читаем в другом месте: Пастырь добрый (bonus — благой) полагает душу свою за овец своих (Ин 10:11); и у пророка говорится, что Дух есть благ и земля добра. Таким образом и Спаситель не отвергает свидетельства о благости [Своей], но Он отрицает ту неверную мысль, что благим может быть учитель без Бога.
Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди. Говорит Ему: какие? Иисус же сказал: не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй; почитай отца и мать; и: люби ближнего твоего, как самого себя
Что вопрошавший юноша был искусителем, это мы можем доказать и тем, что на обращенные к нему слова Господа: Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди, отвечает хитрым вопросом, какие это заповеди, как будто он сам не читал, или как будто Господь [Иисус Христос] мог повелеть нечто, противное Богу.
Источник: Толкование на Евангелие от Матфея.
И се, един (некий) приступль рече Ему: Учителю благий, что благо сотворю, да имам живот вечный
Лука (18, 18) назвал его начальником, т.е. иудейским. Это не был испорченный юноша, как некоторые говорят, иначе Иисус Христос не полюбил бы его, взглянув на него, как сказал Марк (10, 21). В других отношениях он был хорош и сильно желал достигнуть вечной жизни, но терние любостяжания портило плодоносную почву души его.
И вот, некто, подойдя, сказал Ему: Учитель благий! что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную
(Мк 10:17; Лк 18:18). В этом стихе и следующем 17 у Матфея огромная масса разночтений. Правильным признается у Матфея такое чтение: Учитель! Что доброе сделаю и т.д. Матфей называет подошедшего юношей (νεανίσκος) не здесь, а в ст. 20 и 22. Слово это, несомненно, указывает на молодость. У Марка подошедший не называется ни юношей и никаким другим наименованием; из слов Мк 10:20 и Лк 18:21 нельзя заключать, что он был молод. У Луки он называется άρχων — начальник, но над чем — неизвестно. Слово это встречается много раз в Новом Завете. Некоторые считали подошедшего к Христу одним из начальников иерусалимского Синедриона и даже отождествляли его с Лазарем, которого воскресил Христос Самое вероятное мнение, что юноша просто был одним из начальников местной синагоги. Слова юноши, которые все как нельзя лучше подходят к личности Христа, Его учению и деятельности (“Учитель”, “доброе”, “вечная жизнь”, а у Марка и Луки прибавка Учитель “благий”), показывают, что юноша, если прежде не знал Христа лично, то по крайней мере достаточно наслышался о Нем, чтобы обратиться к Нему с такой необыкновенной просьбой. “Это, — говорит Цан, — не был вопрос человека, раздраженного своею греховностью и нравственным бессилием в своих стремлениях к достижению святости, но вопрос такого человека, которого не удовлетворяли требования других учителей относительно благочестия и нравственного поведения. Напротив, Иисус произвел на него впечатление, и он возымел к Нему доверие, что Он возвысит Своих учеников над неудовлетворительной массой дотоле существовавшего иудейского благочестия, ср. 5:20”.
Источник: Толковая Библия.
Ст. 16−30 И вот, некто, подойдя, сказал Ему: Учитель благий! что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную? Он же сказал ему: что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог. Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди. Говорит Ему: какие? Иисус же сказал: не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй; почитай отца и мать; и: люби ближнего твоего, как самого себя. Юноша говорит Ему: все это сохранил я от юности моей; чего еще недостает мне? Иисус сказал ему: если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною. Услышав слово сие, юноша отошел с печалью, потому что у него было большое имение. Иисус же сказал ученикам Своим: истинно говорю вам, что трудно богатому войти в Царство Небесное; и еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие. Услышав это, ученики Его весьма изумились и сказали: так кто же может спастись? А Иисус, воззрев, сказал им: человекам это невозможно, Богу же все возможно. Тогда Петр, отвечая, сказал Ему: вот, мы оставили все и последовали за Тобою; что же будет нам? Иисус же сказал им: истинно говорю вам, что вы, последовавшие за Мною, — в пакибытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых. И всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную. Многие же будут первые последними, и последние первыми
В простых, детски Богу преданных сердцах, почивает Бог; а где нет этой детской простоты, там и сердце закрыто для Божией благодати, хотя бы человек и думал о себе, что он своими добрыми делами близок к Царству Небесному. Смиренный сердцем ни во что ставит свои добродетели: «Чем хвалиться, на что любоваться, если я исполнил только повеленное? А может быть я и того не исполнил, как подобает, может быть, все труды мои были напрасны… Нет, Божии заповеди, по слову Псалмопевца, «широки зело»: не мне судить, исполнил ли я их». Так думает смиренный и считает себя рабом непотребным. Но не так рассуждает тот, кто, так сказать, ведет счет своим добрым делам, кто считает свои добрые дела совершенным исполнением заповедей Божиих; ему кажется, что ему немного недостает, чтобы быть совершенным. По-видимому, он искренно ищет Царства Небесного, но на деле оказывается, что он обманывает себя; он исполняет заповеди только наружно, а духа их не познал, не воспринял в свое сердце… Таков был и упоминаемый в Евангелии знатный юноша: и вот, некто, подойдя к Иисусу Христу, или, как говорит евангелист Марк (Мк 10:17), поспешно подбежав, как бы боясь упустить удобный случай, с великим почтением пал пред Ним на колени и сказал Ему: Учитель благий! что сделать мне доброго, какие мне следует стяжать особые подвиги, особые добродетели, чтобы иметь (наследовать) жизнь вечную? «Приятный и самый приличный вопрос предложен нашему Спасителю: предложен вопрос Самой Жизни о жизни, Спасителю о спасении, Учителю о главном из преподаваемых Им догматов, предложен вопрос о том, для чего и нисшел Он на землю, чему учит, что дарует, чтобы всем видно было, что главный предмет Евангелия — дарование жизни вечной. Если бы закон Моисеев обеспечивал жизнь вечную, то без нужды бы приходил Сам Спаситель и страдал за нас. Без нужды бы и этот юноша, исполнивший заповеди Закона, прибегал еще к Другому за безсмертием» (свт. Климент Александрийский). «Некоторые обвиняют этого юношу в том, будто он подошел к Иисусу с хитростью и лукавством, и притом с намерением искусить Его; но я, — говорит святитель Златоуст, — скорее согласен назвать его сребролюбцем и невольником богатства, ибо в том же самом и Христос обличил его. Укорять же юношу этого в лукавстве я не намерен, потому что небезопасно быть судией того, чего мы не знаем, и особенно — судией обличителем.
Да и апостол Марк отклонил это подозрение, когда сказал о нем: «Иисус, взглянув на него, полюбил его» (Мк 10:21). Если бы юноша подошел с намерением искусить Господа, то это показал бы нам евангелист, как он это делает в других случаях, например, в истории о законнике. Да если бы и сам юноша утаил свое намерение, то Христос не попустил бы ему утаиться: Он или явно, или намеками обличил бы его, дабы мы не заключили, что юноша, обманув Его, утаился и таким образом поругался над Ним. Сверх того, если бы он искушал, то не отошел бы с печалью о том, что выслушал от Иисуса. Никто из фарисеев никогда не испытывал такого состояния; напротив, все они, будучи опровергаемы Иисусом, еще более прежнего ожесточались против Него. Не так поступил юноша: он отошел с печалью. А это ясно показывает, что он подходил к Иисусу не с коварным намерением, хотя и не с совершенно чистым: потому что, желая наследовать жизнь вечную, он удерживается от этого страстью гораздо более сильной. Подлинно, немалое усердие показал юноша, когда сделал Иисусу Христу известный вопрос Тогда как одни приближались к Нему с намерением искусить Его, а другие по причине своих или чужих болезней, этот подходит к Нему и беседует о жизни вечной. Тучна была земля и способна к плодородию, но множество терния заглушало посеянное. Ибо смотри, как он до того готов был к выполнению того, чтобы ни повелел Иисус Христос Что мне делать, говорит он, чтобы наследовать жизнь вечную? Вот готовность его исполнить повеление Учителя!» Но этот ревнитель спасения не знал самого себя, не подозревал, какую страшную власть над его бедным сердцем имела страсть любостяжания, способная истребить все другие добродетели: поэтому и апостол Павел называет ее корнем «всех зол» (1 Тим 6:10). Юноша почитал Иисуса Христа за одного из простых учителей Иудейских; Господь и беседует с ним, как Человек. Он же сказал ему: что ты называешь Меня благим? Если не почитаешь Меня за Сына Божия, то зачем льстишь Мне этим наименованием? Оно прилично единому Богу, ибо никто не благ, как только один Бог. «Никто из людей не благ сам по себе, потому что они переменчивы, обращаются часто от добра к злу, да и самая доброта их в сравнении с благостью Божией есть худоба», — говорит блаженный Феофилакт. «Господь часто говорит приспособительно к мнению народа, — замечает святитель Златоуст, — например, «мы знаем, чему кланяемся» (Ин 4:22), и в другом месте: «Если Я свидетельствую Сам о Себе, то свидетельство Мое не есть истинно» (Ин 5:31). Когда Он сказал: «никто не благ», то этим не исключил Себя из числа благих, — да не будет сего! — потому что Он не сказал: Я не благ, но — никто не благ, т.е. никто из людей.
Впрочем, этими словами Он не лишает благости и людей, но только отличает эту последнюю от благости Божией, а потому и присовокупил: «только один Бог». И притом не сказал: только Отец Мой, для того, чтобы мы знали, что Он не открылся юноше. Точно в таком же смысле Он раньше назвал людей злыми, когда сказал: «если вы, будучи злы» (Мф 7:11)». Отстранив таким образом излишнюю и неподобающую лесть в вопросе юноши, Господь дает и прямой ответ на его вопрос: если же хочешь войти в жизнь вечную, если действительно хочешь наследовать вечную жизнь на Небе, то соблюди заповеди Закона Божия, которые для того и даны человеку, чтобы руководить его к вечной жизни. Итак, по учению нашего Спасителя, для спасения нужно, во-первых, искреннее желание спасения: «если хочешь»; потому что насильно и Бог никого не спасает; во-вторых, соблюдение заповедей, потому что одно желание спасения, без послушания заповедям Божиим, не привлечет к человеку спасающей Божией благодати. «Не сказал Господь: исполни заповеди, — замечает святитель Филарет, — поскольку ведал, что для этого недостало бы сил человеческой природы, которая от прародителей повреждена грехом, «потому что помышление сердца человеческого — зло от юности его» (Быт 8:21). Но сказал: «соблюди заповеди», т.е. не теряй их из вида, не оставляй без внимания, имей всегда пред очами, сообразуй с ними свои действия, сколько разумеешь и сколько можешь. Не сказал также: соблюди заповеди и внидешь в жизнь вечную; потому что знал, что человек не достигнет жизни вечной одним соблюдением заповедей, которых не может исполнить в совершенстве. Но сказал: «если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди»; т.е. желающему достигнуть вечной жизни нужно начать и продолжать это дело соблюдением заповедей, хотя, впрочем, не этим одним совершится это дело. В чем же должен быть плод соблюдения заповедей? В том, что поскольку соблюдаешь их и, по возможности, действительно исполняешь, постольку очищаешь себя от всякой скверны плоти и духа, и приготовляешь себя к принятию Божией благодати; а поскольку на пути заповедей изнемогаешь, претыкаешься, падаешь, постольку испытываешь свою немощь, смиряешь свой помысл, ощущаешь потребность искупления от грехов и вышней благодатной помощи к доброделанию; глубоко и внутренне познаешь достоинство и силу заслуг и благодеяний Иисуса Христа, Его страдания и смерти, Его воскресения, прилепляешься к Нему верой, надеждой, любовью, благодарностью, желанием последовать Его учению и примеру. К этому точно хочет вести посредством заповедей Господь наш, когда после начального наставления: «соблюди заповеди», предлагает другое совершительное: «следуй за Мною».
Юноша не ожидал столь простого ответа, какой услышал. Он думал, что кроме известных ему заповедей Закона, есть другие, более совершенные, и потому на слова Господа говорит Ему: какие? Но Господь опять указывает ему на заповеди Закона, сначала более удобные к исполнению, потом на более трудные, более широкие. Иисус же сказал: ты знаешь заповеди, например: не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй; одним словом, — уклоняйся от всякого зла и твори благо. Почитай отца и мать; и: люби ближнего твоего, как самого себя, — это самая главная заповедь. С исполнения этих заповедей начинается путь к вечной жизни. Со вниманием слушал юноша слова Господа. «На этого Израильтянина, — говорит святитель Филарет, — не стыдно указать и нам, христианам Всех ли нас больше всего и чаще всего занимает этот важный вопрос: «что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную?» Не каждый из нас, даже при самом поверхностном взгляде на свою жизнь, мог бы сказать и то, что он сказал: юноша говорит Ему: все это сохранил я от юности моей. В то время, когда человек ищет себе наставления для вечной жизни, трудно подозревать его в намеренном лицемерном самохвальстве перед своим наставником, потому что в таком случае он обманывал бы только самого себя; поэтому должно думать, что и евангельский юноша не против совести объявил себя сохранившим заповеди от юности своей, хотя, впрочем, нужно отметить, что зеркало совести его, не очищенное и не просветленное благодатью Христовой, недостаточно чисто и верно представляло ему духовный вид и достоинство его деяний». Он не испытал глубины своего сердца и сам, не зная того, сказал неправду: «если бы подлинно сохранил заповедь: «люби ближнего твоего, как самого себя», то ближнему своему желал бы довольства и обилия столько же, сколько самому себе, и тогда нетрудно было бы ему разделить свои стяжания с нищими. Но он не мог принудить себя к этому» (Филарет, митрополит Московский). Впрочем, «немаловажно уже и то, что он почитал себя недокончившим дело своего спасения и думал, что высказанного им Иисусу Христу недостаточно для получения желаемого» (свт. Иоанн Златоуст). Не так, конечно, думали фарисеи его времени, эти народные учителя, гордившиеся собственной праведностью и думавшие, что они все уже сделали и не остается у них уже ничего недоконченного. Юноша вопрошает Господа: чего еще недостает мне? «Какой опять благоразумный вопрос! Как обыкновенный ученик буквы Закона, он почитает себя исполнившим заповеди (слова Филарета, митрополита Московского), однако, по одному этому еще не почитает себя заслужившим жизнь вечную.
Не думает, чтобы удаление от грубых грехов и преступлений можно было поставить в столь высокую цену пред Богом, но предполагает, что для приближения к Богу, для достижения Царствия Его, нужен какой-либо подвиг более возвышенный, более достойный величия Божия. Не видите ли, что тут есть некоторое смирение и некоторое предчувствие духовного закона? Эти добрые расположения душевные привели этого Израильтятина ко Христу, поставили его в дверях благодати, открыли перед ним путь не только спасения от вечной смерти, но и путь совершенства, ведущий к вечной жизни и к высшим степеням блаженства, ибо Господь точно нашел его способным к тому, чтобы преподать ему учение совершенства». Но Сердцеведец видел его скрытую болезнь души, и с какой мудрой осторожностью, с какой отеческой любовью касается Он этой, самой больной, струны его сердца! «Кроткий Божественный Учитель не благоизволил противопоставить слову самовосхваления слово обличения, а указал путь совершенства и предоставил хвалящемуся самому обличить свое несовершенство делом». «Чтобы привлечь юношу к Себе, Он обещает ему великую награду, — говорит святитель Златоуст, — предоставляет все его собственной воле, оставляя в тени трудную сторону Своего повеления. Прежде чем говорить о подвигах, Господь уже предлагает юноше награду»: Иисус сказал ему: то, что ты исполнил, ты исполнил по-иудейски, «одного тебе недостает» (Мк 10:21): если хочешь быть совершенным, если действительно ищешь совершенства новозаветного, которое само по себе уже есть высшая награда и счастье, то пойди, продай имение твое и раздай нищим, раздай все без остатка, — соверши этот подвиг, и тогда получишь такую награду, которая вполне удовлетворит твое сердце: ты любишь сокровище, и будешь иметь это сокровище, только не земное, а на небесах. Я не только не отнимаю у тебя твоего богатства, но это тленное, скорогибнущее предлагаю тебе обменять на нетленное, вечное, небесное, которое у тебя ничто похитить не может, и которое ты можешь получить, если земное, тленное, отдашь нищим. Я не требую от всех такого подвига, ибо не все могут дать обет нищеты и нестяжания; но ты ищешь совершенства, значит — можешь понести, и потому — должен совершить этот подвиг. Зато ты не только внидешь в жизнь, но и действительно совершен будешь, получишь более, чем вечную жизнь, ибо «Я пришел для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком» (Ин 10:10). И чтобы тебе легче было забыть о потере своего земного богатства, приходи ко Мне и следуй за Мною, взяв свой крест. Я укреплю тебя, поддержу, ты будешь во всем смотреть на Мой пример и будешь Моим верным учеником.
«Словами «если хочешь» Спаситель указал и на свободное произволение собеседовавшей с Ним души, — говорит святитель Климент Александрийский. — Человеку, как существу свободному, свойственно избирать, а Богу, как Господу, давать; но Он дает только тем, кто желает, ждет и просит, чтобы таким образом спасение было и собственным нашим делом… Потому, если хочешь, а не обманываешь себя, стяжи то, чего тебе недостает — такое добро, которого Закон не может дать, которое есть удел живущих верой». «Что же юноша? Можно ли, кажется, не пожелать сделаться совершенным? Можно ли не пожелать следовать за Христом, — говорит Филарет, митрополит Московский, — и особенно, когда Он Сам приглашает к этому? Но нет, юноша не хочет идти за Христом; жаль ему, что не имеет духа решиться на это, однако, не решается, отступает вспять: услышав слово сие, юноша отошел с печалью. Отчего это так? Оттого, что он не хочет расстаться с богатством: потому что у него было большое имение. И вот, он делом обличил себя в том, что только на словах представлял себя исполнителем заповеди, повелевающей любить ближнего, как самого себя. В его душе вдруг совершился печальный переворот; вдруг ему представилось, что вот он должен лишиться сразу и имущества, и почета, и власти, и — куда девалось прежнее доверие к Учителю благому? Где желание жизни вечной? Где ревность об окончании подвигов, потребных для вечной жизни? Все скрылось, все исчезло! Тщетно воистину благий Учитель, словом истины нанеся страсти богатолюбца врачебную и спасительную рану, поспешает утолить боль ее словом утешения: «и будешь иметь сокровище на небесах», т.е. Я не отнимаю у тебя имения, а только переношу его в самое безопасное место, на небеса; не разоряю тебя, но предохраняю от разорения, переменяю сокровище крадомое на некрадомое — пристрастная к земному душа не приемлет утешения небесного: «юноша отошел с печалью». С печалью отходит от Того, Который есть Утеха Израилева и радость неба и земли. Тщетно провидевший это Господь привлекает его непосредственно к Себе: «и приходи и следуй за Мною», т.е. Я предлагаю тебе тот самый жребий, который Я избрал для Самого Себя; может ли быть это худой жребий? Если ты не знаешь, как быть довольным без имения, ты удобно этому научишься из примера, слова и опыта, следуя за Мною. Сила слова и любви Христовой приметно проникла в сердце юноши; ему тяжко было расстаться с таким Учителем; однако же, он не имел довольно решительности победить свою страсть: «юноша отошел с печалью». Отошел он от Христа, может быть, для того, чтобы уже никогда не возвратиться к Нему: ибо если находясь у самого Источника благодати, он не вкусил ее, то кто знает, взыщет ли его в удалении благодать, им оскорбленная и пренебреженная?..»
«Христос Спаситель, — говорит далее святитель Филарет, — указал нестяжание, как пособие к совершенству, полезное для некоторых, а не как необходимое для всех. «Будь непорочен» (Быт 17:1), — сказал Бог Аврааму, и он был совершен, несмотря на то, что он «был очень богат» (Быт 13:2), но к богатству непристрастен, и, следовательно, хранил нестяжание в душе, обладая стяжаниями в доме». Не требовал Он добровольной нищеты и от Иосифа Аримафейского, «который также учился у Иисуса» (Мф 27:57), и, без сомнения, был верен Его учению, когда решился послужить Его погребению, несмотря на опасность от врагов Его, и который, впрочем, в это время еще оставался человеком богатым. Итак, «кто чувствует внутреннее призвание к добровольной нищете, — говорит Филарет, митрополит Московский, — тот да держится нищеты этой как можно вернее, как можно искреннее, как можно совершеннее. Иуда думал, что не слишком непозволительно желать умножения денег, чтобы от избытка удобнее было подавать нищим; и не заметил, как совсем забыл правило апостольского нестяжания, и под покровом нищелюбия воспитал своекорыстие и злокорыстие: «был вор» (Ин 12:6). Не успокаивай себя и тем, что ты не какое-нибудь большое накопил сокровище: не пуды золота надобны, чтобы погрузить свою ладью в бездну адскую; тридцать сребренников были для сего слишком тяжелы в руках человека, изменившего нестяжанию. Кто же не связан правилом совершенного нестяжания, тот, пользуясь богатством, законно приобретенным, не забывай правила, еще Псалмопевцем провозглашенного всем богатым: «когда богатство умножается, не прилагайте к нему сердца» (Пс 61:11). Напоминай себе часто, что скоро ли, долго ли, или богатство тебя оставит, или ты оставишь богатство, и потому обходись с ним, как с гостем, которого надо честно принять и честно проводить. Если же, несмотря на твое желание взрастить в себе это христианское равнодушие к земным вещам, скупость стесняет твое сердце и скорчивает твою руку, когда тебе надлежало бы простереть ее для благотворения, то вновь, особенным образом, указываю тебе на Евангельского богатолюбца. Это — его болезнь; и тебе теперь показано, как она опасна. Итак, подумай о врачевствах, которые подал против нее Врач душ и телес: «продай имение твое и раздай нищим… и приходи и следуй за Мною». Если ты не умеешь с сохранением имения сохранить свою душу, то подлинно — не лучше ли уж погубить богатство, нежели чтоб оно тебя погубило? Если не можешь сразу, то, по крайней мере, понемногу выпутывай душу свою из сети пристрастий. Заставь себя благотворить бедному, хотя бы сердце твое не преклонялось к нему состраданием. Бог узрит эти, хотя и несовершенные, однако благонамеренные жертвы, и ниспошлет тебе мудрость и силу для того, чтобы приносить их в большей чистоте и совершенстве.
Наиболее же внимательно и неуклонно взирай вслед Христу: вразумляй себя учением Его, возбуждай себя примером Его, молитвой привлекай силу Его»… Молча ушел богатый юноша от Господа, с поникшей головой; жаль было и милосердному Господу эту бедную душу, обуреваемую любостяжанием; и вот Он, «посмотрев вокруг» Себя, как бы приглашая окружающих к особенному вниманию, со всей силой Своего Божественного слова указывает на страшную опасность любостяжания: Иисус же сказал ученикам Своим: истинно говорю вам, что трудно богатому войти в Царство Небесное. Пристрастие к деньгам, к богатству, вообще к чему бы то ни было земному, обращается в болезнь души, которая делает человека безчувственным, жестоким, самонадеянным; она ослепляет его и делает неспособным к духовной жизни. «Знаю многих, — говорит святитель Василий Великий, — которые постятся, молятся, вздыхают, являют всякого рода неубыточное благочестие, но не дают ни единого обола (гроша) теснимым нуждой! Какая же для них польза от прочих добродетелей? Их не приемлет Царствие Божие. Приговор так ясен и Изрекший его не лжив… Но говорят: «как же будем жить, если все станут продавать, все отказываться от имения?» Не спрашивай у меня разумения Владычных заповедей; Законодатель знает, как и невозможное согласить с Законом. Испытывается же сердце твое, как бы на весах, куда оно наклоняется: к истинной ли жизни, или к здешним наслаждениям. Рассуждающие здраво должны держаться той мысли, что богатство можем употреблять, как приставники, а не как имеющие право им наслаждаться». Господь не говорит, что вовсе невозможно богатым войти в Царство Небесное, а что только трудно, «ибо богатство прилипает крепче смолы и с трудом расстается с ним тот, кем оно овладело» (блаж. Феофилакт). Евангелист Марк пишет, что ученики Господа ужаснулись от слов Его, но Он, продолжая речь, опять говорит им: дети, как трудно надеющимся на богатство войти в Царствие Божие! И еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, как говорит народная пословица, нежели богатому войти в Царство Божие. Скорее верблюд, это большое, неуклюжее животное, пройдет в низкую и узкую калитку, в которую едва проходит человек; скорее толстый корабельный канат, которым держится корабль на якоре, пройдет в игольные уши, чем человек, пристрастившийся к богатству до забвения Бога, войдет в Царствие Божие. Так узки врата и тесен путь в вечную жизнь, и так широко, обременительно для души и непоместительно богатство.
Трудно было апостолам усвоить всю силу этих слов Спасителя о богатстве. Они, как природные Иудеи, привыкли смотреть на богатство, как на благословение Божие. Поэтому, услышав это, ученики Его весьма изумились и сказали: если так трудно спастись богатым, которые имеют столько возможностей и способов делать добро, так кто же может спастись? Многие ли вообще спасутся? «Будучи совершенно спокойными относительно отречения от имущества, они чувствовали, что еще не вполне отрешились от страстей», — говорит святитель Климент Александрийский. «Почему смущаются ученики, будучи бедны?» Златоуст отвечает: «Конечно, имея слишком сильную любовь ко всему человечеству и уже принимая на себя должность учителей его, они страшились за спасение всех людей. Эта-то мысль больше всего и смущала их». А Иисус, воззрев на них, тихим и кротким взором успокоил волнующиеся их мысли и, указывая на силу Божию, сказал им: человекам это невозможно, Богу же все возможно. Человек не может своими силами победить в себе страсти, но Бог может сообщить ему Свою милующую благодать, которая отвратит его сердце от пристрастия к миру и богатству. Кем овладело богатство, кто служит ему, как раб, тому спасение невозможно; а кто сам — полновластный господин своего богатства, кто не служит ему, а употребляет его во славу Божию, как приставник Божий, тот спасется, хотя и не без подвига, по немощи человеческой и по множеству соблазнов. «Иисус Христос, — говорит святитель Иоанн Златоуст, — называет такой образ жизни делом Божиим, чтобы показать, что много нужно благодати тому, кто хочет так жить». Каким же образом невозможное сделается возможным? «Если ты откажешься от своего имения, раздашь его нищим и оставишь злые вожделения; ибо слова Иисуса Христа не приписывают дело спасения одному Богу, но вместе с тем и выражают трудность этого подвига и для нас». «От Бога и богатый, и убогий, — говорит Никифор, архиепископ Астраханский, — «богатый и бедный встречаются друг с другом: того и другого создал Господь» (Притч 22:2). Одного сотворил богатым, чтобы посредством благости и милосердия он избежал осуждения; другого — убогим, чтобы через терпение, постоянство и мужество наследовать вечное Царство. «И был Авраам очень богат скотом, и серебром, и золотом» (Быт 13:2); кому же неизвестны его добродетели? Он был так страннолюбив, что и Ангелов угостил; так правдолюбив, что не взял от всех вещей царя Содомского ни одной нитки; так послушлив Богу, что и нож взял, и руку простер для заклания возлюбленного сына; так верен Богу, что вера его «вменилась ему в праведность» (Быт 15:6).
Кому неизвестно, что и самое место вечной радости покоя святых Господь наименовал лоном Авраамовым». Внимая словам Спасителя, каждый из учеников Его невольно прилагал их к себе; каждому казалось, что, по-видимому, он всем пожертвовал для Господа, но в то же время каждый ощущал, что такой чистоты безпристрастия, какой требует Господь, в нем еще нет. Чего же ему ожидать? Не будет ли с ним то же, что и с юношей? Апостол Петр, «уста апостолов», один за всех высказал эти мысли Господу: тогда Петр, отвечая, сказал Ему: вот, мы ничего не продавали, а просто оставили все, бросили все, что имели, и последовали за Тобою; что же будет нам? «Что это значит, блаженный Петр, «оставили все»? — вопрошает святитель Златоуст, — уду, сети, корабль, ремесло? Это ли разумеешь ты под словом все? Так, — ответствует он. Но не честолюбие заставляет меня говорить это. Я хочу вопросом этим обратить людей бедных ко Господу. Поскольку Господь повелел продать имение, то чтобы бедный не спросил, — что же, если у меня нет имения, значит, я не могу быть совершенным? Для этого и предлагаю вопрос свой, чтобы ты, бедный, знал, что бедность твоя нимало не вредит тебе. Апостол предложил вопрос этот от лица всей вселенной. Свою участь он знал ясно: получив еще на земле ключи Царства Небесного, он тем более мог быть уверен в наследии его благ. Но смотри, с какой точностью отвечает он на требования Христовы. Христос требовал от богатого этих двух вещей: отдать имение нищим и последовать за Ним. Потому и апостол указывает на эти же два действия: на оставление имения и последование за Иисусом». «И Петр оставил многое, — замечает блаженный Феофилакт. — Мы, люди, обыкновенно и за немногое держимся крепко, а Петр, кроме того, оставил все мирские удовольствия и пристрастия, самую любовь к родителям, отказался от сродников, от знакомых и даже от своей воли. А ничто так не приятно для человека, как своя воля». Зная простодушие Своих апостолов, Господь не стал упрекать Петра в самохвальстве и в излишнем дерзновении; напротив, Он обратился ко всем ученикам Своим с несказанно утешительными словами обетования: Иисус же сказал им: истинно говорю вам, что вы, последовавшие за Мною, все оставившие ради Меня и последовавшие за Мною в Моем уничижении, в пакибытии, после воскресения мертвых, при будущем обновлении всего мира, когда приидет на суд со Святыми Ангелами Своими и сядет, ныне смиренный, Сын Человеческий на престоле Божественной славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых.
Столь высокая честь ожидает апостолов в день всемирного суда Христова! Это не означает буквально, что апостолы будут восседать, как судии; «в каком смысле сказал Господь о царице южной, что она осудит род тот, и о Ниневитянах, что они осудят их, в том же смысле говорит и об апостолах. Поэтому не сказал: «судить язычников», но «колена Израилевы». Иудеи были воспитаны в тех же самых законах и вели такой же образ жизни, как и апостолы. Поэтому Господь, указав им на апостолов, имевших с ними один закон и, однако же, уверовавших, всех их осудит, как уже и сказал: «Посему они будут вам судьями» (Мф 12:27). Что же, скажешь, великого в Его обещаниях, если апостолы будут иметь то же, что имеют Ниневитяне и царица южная? Но о них Господь сказал просто: «осудят род сей»; а об апостолах говорит, что они вместе с Ним будут царствовать во славе. «Если терпим, то с Ним и царствовать будем», — говорит апостол Павел (2 Тим 2:12). Престолы эти не означают седалища, так как Он один есть Сидящий и Судящий, но ими означается неизреченная слава и честь». «Неужели сядет и Иуда, который был там вместе с другими, когда Господь сказал эти слова? Нет, ибо это сказано о тех, которые решительно последовали Христу до конца, а Иуда не до конца последовал Ему. Бог часто обещает блага достойным, но когда они становятся недостойными, то отнимает у них эти блага». «Итак, — говорит блаженный Феофилакт, — ученикам Господь обещал дать награду в будущей жизни, потому что они земных благ уже не искали, а другим обещает и настоящие блага: и всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, и все, что бы ни имел, ради имени Моего, ради Меня и Евангелия, ради Царствия Божия еще здесь, на земле, получит во сто крат, при самых гонениях на него, и в будущей жизни наследует жизнь вечную. Распространяя Свое обетование на всех, Господь упоминает и о здешних благах, чтобы привлечь всех к Себе». «Но если все прочие, то тем более апостолы должны получить возмездие и там, и в сем веке. И это сбылось. Ибо, оставив уду и сети, они имели во власти своей имущества всех людей, мало того: многие готовы были даже умереть за них, как свидетельствует об этом апостол Павел, говоря: «если бы возможно было, вы исторгли бы очи свои и отдали мне» (Гал 4:15)». «Начало суда апостольского над Иудеями открылось еще здесь, на земле, как говорит преподобный Макарий Египетский; так, Петр начал уже судить их, когда говорил: «Иисуса Назорея, Мужа, засвидетельствованного вам от Бога силами и чудесами… преданного, вы взяли и, пригвоздив руками беззаконных, убили» (Деян 2:22−23). Дух Святой восседает и ныне на престолах разумов их».
Святитель Филарет замечает, что «кроме этих двенадцати судей, и еще многие судии должны будут явиться». И действительно, апостол ясно говорит, что не одни апостолы, но вообще святые «будут судить племена» (Прем 3:8). А пророк еще яснее выражается, что «честь сия» — быть судиями, будет всем святым Его (Пс 149:9). То же видит в Откровении и таинник Христов Иоанн Богослов. «Словами: «всякий, кто оставит жену», Господь не внушает того, чтобы без причины были расторгаемы браки; но как, говоря о душе, что «потерявший душу свою ради Меня сбережет ее» (Мф 10:39), говорил это не для того, чтобы мы, слыша эти слова, убивали самих себя и тотчас разлучали душу с телом, но для того, чтобы предпочитали всему благочестие, так и здесь того же требует Он, повелевая оставить жену и братьев. Кажется также, что Он говорит здесь и о гонениях. В то время многие отцы детей своих и жены мужей своих привлекали к нечестию». Итак, когда они от вас этого требуют, — говорит Господь, — оставьте и жену, и отца, о чем и апостол Павел говорит: «Если же неверующий хочет развестись, пусть разводится» (1 Кор 7:15). «Смотри, — говорит древний толковник Евфимий Зигабен, — все дома верных были для них открыты; братьями и сестрами стали им все святые, отцами — все отечески полюбившие их, матерями — все жены, таким же образом расположенные к ним, детьми — все ученики. Кроме того, и все, что имели верующие, имели они в своей власти. И что особенно дивно: все это имели они среди гонений от врагов веры». «Сам Господь для сердца верующего и ходящего в воле Божией был и есть — и брат, и сестра, и мать. Он один заменяет все родство на столько в высшей степени, на сколько есть Сам превыше всех»… (блаж. Феофилакт). Он наполняет их сердца миром, радостью духа, утешением неизглаголанным и другими дарами благодати. «Возвысив таким образом апостолов и утвердив их в надежде награды, назначенной Им Самим и всей вселенной» (свт. Иоанн Златоуст), чтобы они не возгордились своим первенством в Царстве Его, Господь присовокупил: многие же будут первые последними, и последние первыми; там, в будущей жизни, все окажутся такими, каковы есть на самом деле, многие, которые в настоящей жизни кажутся достойными первых наград, там окажутся последними, а те, которые в своем смирении считались последними здесь, будут первыми в Царстве Небесном» (свт. Иоанн Златоуст). Иуда был сыном Царствия и вместе с другими слышал: «сядете на двенадцати престолах», однако, сделался сыном геенны. А Ефиоплянин, будучи варваром, удостоился венцов вместе с Авраамом, Исааком и Иаковом. Об этом и Предтеча Христов говорил: «Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму» (Мф 3:9).
Итак, если стоим, не будем надеяться на себя, но будем говорить самим себе: «кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть» (1 Кор 10:12), а если лежим, то не будем отчаиваться, но будем говорить себе: «разве упавший не может встать?»
Источник: Троицкие листки. №801−1050.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента