Когда Лука говорит, что преображение произошло «дней через восемь» (9:28), он, очевидно, включает и день, в который Иисус предсказал это Своим ученикам, и день преображения. Так как восемь — число воскресения и нового начала, то Царство вполне можно сравнить с началом, как это делает Лука.
Петру, Иакову и Иоанну, которые, очевидно, были особенно близки к Спасителю, Он даровал привилегию увидеть Его преображенным. До сих пор Его слава была прикрыта плотским телом. Но теперь Его лицо и одежды стали сияющими, как солнце, и изумительно белоснежными — видимое проявление Его Божественности, точно так же, как облако славы, или шекина (shekinah), в ВЗ символизировали присутствие Бога. Эта сцена предваряла тот образ, какой Господь Иисус будет иметь, когда явится опять, чтобы установить Свое Царство. Он явится в другой раз не как Агнец, ведомый на заклание, но как Лев из колена Иудина. Все, кто увидит Его, сразу же признают Его как Сына Божьего, Царя царей и Господа господствующих.
Положение Христа во время Его земной жизни было, в основном, униженным и бедным, но иногда оно освещалось проблесками славы, чтобы Он Сам мог ободриться в Своих страданиях и чтобы другие могли меньше претыкаться на них. Его уничижение особенно сильно проявилось в Его рождении, крещении, искушении в пустыне и в Его смерти, однако все эти события сопровождались знаками благоволения Неба к Нему и Его славы. В данном случае Его общественное служение, которое было постоянным самоунижением, неожиданно прерывается явлением Его славы. Как теперь, пребывая на небе, Он снисходит к нам, так тогда, находясь на земле, Он возносился над миром.
Относительно преображения Христа заметим следующее:
I. Обстоятельства этого события, ст. 1.
1. Время: по прошествии дней шести после торжественного совещания с учениками, Мф 16:21. Лука пишет: «После сих слов, дней через восемь...» — включая при этом шесть полных промежуточных дней, вечер того дня и восьмой день. Ничего не сообщается о том, что Христос говорил или делал в течение этих шести дней накануне Своего преображения, как если бы перед этим великим явлением сделалось безмолвие на небе, как бы на полчаса, Откр 8:1. Когда кажется, что Христос ничего не делает для Своей Церкви, именно тогда следует ожидать, что вскоре может случиться нечто необычное.
2. Место: это произошло на высокой горе. Христос выбрал гору потому, что:
(1) Это было уединенное место. Он хотел удалиться от людей, ибо хотя город на горе едва ли может укрыться, однако двух-трех человек обнаружить там трудно; поэтому Его личные беседы с учениками обычно происходили на горе. Христос избрал для Своего преображения уединенное место по той причине, что являться во славе перед всеми людьми не соответствовало Его тогдашнему положению; кроме того, Он желал показать Свое смирение и научить нас тому, что уединение весьма содействует нашему общению с Богом. Тот, кто хочет поддерживать общение с Небом, должен чаще удаляться от общения с миром и его дел, и тогда он обнаружит, что когда он остается один, то бывает менее всего одиноким, потому что с ним Бог.
(2) Это было возвышенное место, поднятое над простиравшимся внизу миром.
Примечание: желающие иметь преображающее общение с Богом должны не только уединяться, но и восходить на гору. Вознесите свои сердца и ищите горнего. Голос с неба призывает нас: «Взойди сюда» (Откр 4:1).
3. Свидетели преображения: Он взял с Собою Петра, Иакова и Иоанна.
(1) Он взял троих, число вполне достаточное для свидетельства о том, что они должны были увидеть, ибо устами двух или трех свидетелей подтверждается всякое слово. Христос являл Себя достаточно определенно, но делал это не перед всеми, не всему народу, но свидетелям (Деян 10:41), чтобы благословить тех, кто не видел и, тем не менее, уверовал.
(2) Он берет именно этих троих, потому что это были главные из Его учеников, первые три из героев Сына Давидова. Возможно, они выделялись особыми дарами и достоинствами, были особенно любимы Христом, избранными Им для того, чтобы быть свидетелями Его уединений. Они же присутствовали при воскрешении девицы, Mк 5:37. Позже им надлежало стать свидетелями Его борения в Гефсимании, и видение славы Христа должно было подготовить их к этому.
Примечание: созерцание славы Христовой во время нашего пребывания здесь, в земном мире, является хорошей подготовкой к нашим страданиям за Него, так же как страдания являются подготовкой к созерцанию Его славы в мире грядущем. Павел, у которого было много скорбей, имел и много откровений.
II. Как произошло преображение (ст. 2): И преобразился пред ними. Природа Его тела осталась прежней, но внешний вид его чрезвычайно изменился; Он не превратился в духа, но тело Его, которое являлось до этого в немощи и уничижении, теперь явилось в силе и славе. Он преобразился, μετεμορφώθη — претерпел превращение. Языческие поэты неправильно использовали это слово в своих пустых и нелепых историях о превращениях, особенно о превращениях своих идолов, оскорбительных и унизительных для них, равно как лживых и смехотворных. Вероятно, именно их имел в виду Петр, говоря о преображении Христа: «Мы возвестили вам силу и пришествие Господа нашего Иисуса Христа не хитросплетенным басням последуя» (2Пет 1:16). Христос был Богом и человеком, но во дни плоти Своей Он принял на Себя образ раба — μορφὴν δούλου, Флп 2:7. Он набросил завесу на славу Своего Божества, но теперь, при преображении, Он снял эту завесу и явился ἐν μορφῇ θεοῦ — в образе Божьем (Флп 2:6), позволив ученикам увидеть проблески славы Своей, которая не могла не изменить Его вида.
Мы исповедуем великую истину, заключающуюся в том, что Бог есть свет (1Ин 1:5), что Он обитает во свете (1Тим 6:16) и одевается светом, Пс 113:3. Поэтому Христос, пожелав явиться в образе Божьем, явился во свете — в самом славном, в самом первом из всех видимых творений, имеющем наибольшее сходство с вечным Отцом. Христос есть свет, находясь в мире, Он светил во тьме, и поэтому мир Его не познал (Ин 1:5,10), но в момент преображения этот Свет просиял из тьмы.
Преображение Христа заключалось в следующем:
1. Просияло лицо Его, как солнце. Лицо — это главная часть тела, по нему узнается человек, поэтому-то и просияло именно лицо Христа, то самое лицо, которое позже Он не закрывал от поругания и оплевания. Оно просияло так ясно, так ярко, как Солнце сияет в своем зените, ибо Он — Солнце правды, Свет миру. Лицо Моисея сияло всего лишь, как луна, отраженным светом, а лицо Христа сияло, как солнце, — своим собственным светом, и оно было еще более славным оттого, что просияло неожиданно, как бы из-за темных туч.
2. Одежды Его сделались белыми, как свет. Все Его тело, как и лицо, изменилось, так что лучи света, струившиеся сквозь Его одежды, сделали их белыми и сверкающими. Сияние лица Моисея было таким слабым, что его легко можно было скрыть тонким покрывалом, а слава тела Христова была такова, что от нее засветились Его одежды.
III. Участники преображения. В конце концов Христос придет со тьмами святых Своих, и вот теперь, как предзнаменование этого будущего события, явились Моисей и Илия, с Ним беседующие, ст. 3. Заметьте:
1. Эти двое прославленных святых явились с Ним, чтобы дать свидетельство с небес, в то время как трое земных свидетелей, Петр, Иаков и Иоанн, должны были свидетельствовать на земле. Таким образом, мы видим живое подобие Царства Христова, состоящего из святых на небе и святых на земле, к которому принадлежат духи праведников, достигших совершенства. Мы видим, что умершие во Христе не погибли, но существуют отдельно от тела и явятся когда придет время.
2. Эти двое были Моисей и Илия, люди очень знаменитые в свое время. Они, как и Христос, постились сорок дней и сорок ночей, творили другие чудеса и прославились не только своей жизнью в этом мире, но и своим уходом из него. Илия был живым вознесен на небо в огненной колеснице. Тело Моисея не было обнаружено, возможно, оно было сохранено от тления именно ради этого явления. Иудеи весьма чтили память о Моисее и Илии, поэтому именно они пришли, чтобы свидетельствовать о Христе, пришли, чтобы принести известие о Нем горнему миру. В их лице закон и пророки оказали честь Ему и засвидетельствовали о Нем. Моисей и Илия явились ученикам, которые видели и слышали их говорящими и, либо из их разговора, либо от Христа, узнали, что это Моисей и Илия. Прославленные святые будут узнавать друг друга в небесах. Моисей и Илия беседовали со Христом.
Примечание: Христос имеет общение с прославленными святыми и ни для кого из них не является неизвестным, чужим. Христу предстояло утверждение в служении пророка, и поэтому здесь присутствовали именно эти два великих пророка, чтобы передать Ему всю свою честь и влияние, ибо в последние дни сии Бог говорит нам через Сына, Евр 1:2.
IV. Чувства великого удовлетворения и восторга, испытанные учениками при созерцании славы Христа. Петр, по обыкновению своему, говорит за всех: «Господи, хорошо нам здесь быть». Этими словами он выражает:
1. Наслаждение, которое они испытывали во время этой беседы: Господи, хорошо здесь быть. Даже на горе, которая, можно предположить, была неудобным и малоприятным местом — мрачным и холодным, — хорошо быть. Петр выражает чувства своих товарищей, он не сказал: мне хорошо, но: нам хорошо. Он не проявляет эгоистичного стремления присвоить себе одному это особое благословение, но радостно включает в него всех остальных. Он говорит об этом Христу. Благочестивые и искренние чувства стремятся излиться перед Господом Иисусом. Душа, которая любит Христа и любит быть с Ним любит приходить к Нему со словами: «Господи, хорошо нам здесь быть». Эти слова свидетельствуют о том, что душа с благодарностью признает благость Христа, одарившего ее Своим благоволением.
Примечание: общение со Христом — это наслаждение для христианина. Все ученики Христа почитают за благо для себя быть с Ним на святой горе. Это благо — быть там, где присутствует Христос, куда бы Он ни привел нас с Собой; это благо — уединиться для общения с Ним, быть там, где мы можем созерцать красоту Господа Иисуса, Пс 26:4. Это наслаждение — слышать, как Христос беседует с Моисеем и пророками, видеть, как все установления закона и предсказания пророков указывают на Христа и исполняются в Нем.
2. Желание учеников продлить это общение. Если хочешь, сделаем здесь три кущи. В этих словах Петра, как и во многих других, была смесь слабости и рвения, больше ревности, чем рассудительности.
(1) Он ревновал о том, чтобы продолжилась беседа о небесном, чтобы насладиться созерцанием славы Христовой; это было весьма похвально.
Примечание: те, кто верою созерцает красоту Господа в доме Его, не могут не желать пребывать в нем все дни жизни своей. Хорошо утвердиться на месте святыни Божьей (Езд 9:8), пребывать в святом месте, как у себя дома, а не в качестве постороннего. Петр считал, что эта гора — прекрасное место для строительства, и предложил построить на нем кущи, подобно тому как Моисей построил в пустыне кущу для Шекины, то есть славы Божьей.
Петр проявил похвальную забывчивость, когда захотел построить кущи для Христа, Моисея и Илии, не подумав даже о себе и о своих товарищах; это доказывает его великое почтение к Учителю и Его небесным гостям. Ради такого прекрасного общества он готов был оставаться под открытым небом и лежать на холодной земле. Если его Учителю есть куда преклонить голову, то не важно, будет ли такое место для него самого.
(2) Однако в этой ревности он обнаружил большую долю немощи и невежества. Зачем Моисею и Илии были кущи? Они принадлежали к тому блаженному миру, где уже не алчут и где не палит зной. Что же касается Христа, то Он только что перед этим пред сказал им Свои страдания и велел готовиться к ним; Петр либо запамятовал это, либо надеялся, построив скинии на горе славы, воспрепятствовать Христу идти путем скорби. Он продолжает говорить, в сущности, все то же самое: «Будь милостив к Себе, Господи», хотя совсем недавно Христос отчитал его за это.
Примечание: даже хорошим людям присуща склонность ожидать венца без креста. Петр уже был готов схватить награду, хотя еще не завершил своего подвига, не закончил своего пути (подобно тем двоим, о которых сказано в Мф 20:21). Мы отклоняемся от своей цели, если здесь на земле ищем небесного. Не странникам и пилигримам (каковыми являемся мы в этом мире при самых благоприятных обстоятельствах) толковать о строительстве постоянного града и ожидать его здесь на земле.
Тем не менее невежеству Петра, сделавшего такое предложение, можно найти некоторое оправдание не только в том, что он не знал, что говорил (Лк 9:33), но также и в том, что он свое предложение представил на рассмотрение Христа, Его мудрости: «Если хочешь, сделаем три кущи».
Примечание: какие бы кущи мы ни собирались строить себе в этом мире, не следует забывать испросить на это позволения у Христа.
Предложение Петра осталось без всякого ответа; вернее, ответом на него было исчезновение видения славы. Те, кто много ожидает получить на этой земле, вскоре освободятся от этого заблуждения с помощью собственного жизненного опыта.
V. Славное свидетельство Бога Отца о нашем Господе Иисусе, через которое Он принял от Него честь и славу (2Пет 1:17), когда от велелепной славы принесся к Нему глас. Это было подобно провозглашению почетных титулов или королевского достоинства принца, когда он во время коронации появляется в своих торжественных одеждах. И да будет известно всему роду человеческому, к его утешению, что основанием царского достоинства Христа было Его посредничество, ибо слава Его — быть нашим Искупителем. Так, в видении Иоанна Он появляется на престоле, вокруг которого была радуга (Откр 4:3), печать завета.
Относительно этого свидетельства о Христе с небес отметим следующее.
1. Как оно пришло и каким образом было введено.
(1) Появилось облако. Мы часто читаем в Ветхом Завете о том, что облако было видимым знаком присутствия Божьего: в облаке Он спустился на гору Синай (Исх 19:9), в облаке являлся Моисею, Исх 34:5; Чис 11:25. Он присутствовал в виде облака в скинии, а позже — в храме; где Христос являлся в Своей славе, там был и храм, и там Бог являл Свое присутствие. Мы не понимаем равновесие облаков, но знаем, что взаимодействие между небом и землей в значительной степени осуществляется посредством облаков. Пар поднимается вверх, образуя облако, и из облаков падает вниз дождь, поэтому сказано, что Бог делает облака Своею колесницею; так Он сделал и теперь, когда сошел на эту гору.
(2) Это облако было светлое. В дни закона Бог обычно делал знаком Своего присутствия плотное и темное облако; на гору Синай Он сходил в густом облаке (Исх 19:16) и говорил о Себе, что благоволит обитать во мгле, 3Цар 8:12. Но ныне мы приступаем не к горе, покрытой тьмой и мраком (Евр 12:18), а к горе, осененной светлым облаком. И ветхозаветное, и новозаветное домостроительства имеют знаки Божьего присутствия, но первое было полно мрака, ужаса и рабства, а второе — света, любви и свободы.
(3) Облако осенило их. Это облако должно было уменьшить силу яркого света, который иначе повредил бы ученикам, будучи нестерпимым для их глаз; оно играло роль покрывала, которое Моисей полагал на свое лицо, когда оно сияло. Бог, являя Себя людям, учитывает их немощь. Облако, явившееся глазам учеников, было своего рода притчей, в которой духовные истины облекаются в видимые образы, чтобы сделать их доступными человеческому восприятию.
(4) И се, глас из облака глаголющий. То был глас Божий, Который и теперь, как в древности, говорил в столпе облачном, Пс 98:7. Однако здесь не было ни грома, ни молний, ни трубного звука, как было, когда Бог давал закон через Моисея, но только голос, тихий, спокойный голос, и звучал он не в сильном ветре, не в землетрясении и ни в огне, как во время разговора Бога с Илией, 3Цар 19:11−12. Моисей и Илия стали свидетелями того, что в сии последние дни Бог говорит нам через Сына Своего, причем иным путем, чем Он прежде говорил с ними. Этот голос нисшел от велелепной славы (2Пет 2:17), славы, превосходящей прежнюю, которая по сравнению с ней вовсе и не была славой. Хотя эта велелепная слава была скрыта облаком, тем не менее от нее исшел голос, ибо вера от слышания.
2. В чем состояло это свидетельство с небес. Сей есть Сын Мой возлюбленный... Его слушайте. Здесь мы имеем:
(1) Откровение великой тайны Евангелия: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение. Это были те же самые слова, которые прозвучали с небес при крещении Иисуса (Мф 3:17), и это была самая лучшая весть, какая когда-либо приходила с неба на землю, с тех пор как человек согрешил. По сути, она означает то же самое, что и великая доктрина (2Кор 5:19), — что Бог во Христе примирил с Собою мир. Хотя Моисей и Илия были великими людьми и пользовались благоволением небес, однако они были всего лишь служителями, и притом такими, к кому Бог не всегда благоволил, ибо Моисей мог сказать необдуманно, а Илия был человек, подверженный страстям, Иисус же есть Сын, к Которому Бог благоволил всегда. Моисей и Илия иногда выступали в качестве орудия примирения Бога и Израиля, Моисей был великим посредником, Илия — великим реформатором, но только во Христе Бог примирил с Собою мир. Его посредничество было намного превосходнее посредничества Моисея, а Его реформация — намного эффективнее реформации Илии. Повторение того же самого гласа, который приходил с небес при крещении Христа, не было простым повторением, но, подобно дублированию фараонова сна, оно было предназначено для подтверждения сказанного. От того, что Бог сказал однажды, а тем более дважды, Он, несомненно, не отступит, и Он ожидает, что мы обратим на это особое внимание. Эти слова были произнесены при крещении Христа, потому что тогда Ему предстояло претерпеть искушение и выступить на открытое служение. Теперь они повторяются потому, что Христос вступал на путь страданий, начинавшийся с этого момента, ибо именно теперь, и не раньше, Он начал предсказывать Свои страдания, и непосредственно после преображения сказано, что приближались дни взятия Его от мира, Лк 9:51. Поэтому Бог еще раз произнес эти слова, дабы укрепить Его перед ужасами креста, а учеников — перед соблазном креста. Когда умножаются страдания, умножается и наше утешение, 2Кор 1:5.
(2) Великий евангельский долг, требуемый от нас как условие для получения пользы от Христа: Его слушайте. Божье благоволение во Христе распространяется лишь на тех, кто послушен Ему. Недостаточно просто слушать Его (какая от этого нам польза?), надо слушать и верить Ему как Великому пророку и Учителю; слушать Его и подчиняться Ему как великому Царю и Законодателю; слушать Его и быть внимательными к Его словам. Всякий желающий знать волю Божью должен быть весьма чутким к голосу Иисуса Христа, ибо в Нем Бог говорит нам в последние дни сии. Глас с неба удостоверяет истинность всех высказываний Христа, как если бы они были произнесены гласом из облака. Бог, так сказать, обращает здесь нас к Иисусу Христу как к источнику, из которого мы можем получить все откровения Его воли; это ссылка на предсказание относительно Пророка, подобного Моисею, Которого воздвигнет Бог (Втор 18:18) и Которого мы должны слушать. Христос явился ученикам во славе; чем больше мы созерцаем славу Христа, тем более имеем основание слушать Его. Но ученики изумлялись увиденной ими славе, и поэтому им повелевается, чтобы они не смотрели на Христа, а слушали Его. Видение славы вскоре было закрыто облаком, но их дело было слушать. Мы ходим верою, происходящей от слышания, а не видением, 2Кор 5:7.
С Ним были Моисей и Илия, и в их лице — закон и пророки. До сих пор Бог повелевал: Слушайте их, Лк 16:29. Ученики готовы были приравнять их к Христу, когда собирались поставить кущи и им, и Ему. Моисей и Илия разговаривали со Христом, и ученики, вероятно, очень хотели знать, о чем они разговаривали, и услышать еще что-нибудь от них. Нет, сказал Бог, слушайте Его, и этого вполне достаточно; Его, а не Моисея и Илию, которые присутствовали здесь и молчание которых доказывало, что они были вполне согласны с этим гласом. Какое бы влияние они ни имели в этом мире как пророки, они были согласны с тем, чтобы все было передано Христу, дабы иметь Ему во всем первенство. Не переживайте, что Моисей и Илия так недолго оставались с вами, слушайте Христа, и они вам будут не нужны.
VI. Страх, в который были повержены ученики этим голосом, и как Христос ободрил их.
1. Ученики пали на лица свои и очень испугались. Яркое сияние и внезапность его появления, естественно, напугали учеников. Но это было не все. С тех пор как человек согрешил и услышал Божий голос в саду, сверхъестественные явления Бога всегда страшат человека: зная, что у него нет ни каких оснований ожидать чего-то хорошего, он боится услышать Самого Бога.
Примечание: даже когда светлая погода приходит от севера, вокруг Бога страшное великолепие, Иов 37:22. Смотрите, какую ужасную работу производит глас Господень, Пс 28:5. Хорошо, что Бог говорит с нами через подобных нам людей, не могущих вызвать у нас страха.
2. Христос милостиво и с большой нежностью поднимает их.
Примечание: забота и внимание, которые Христос проявляет к Своим детям, подверженным различным немощам, нисколько не умаляют Его славы и величия. Утешительно сознавать, что и теперь, в Своем вознесенном состоянии, Он сочувствует самым ничтожным из истинных верующих и снисходит к ним. Заметьте:
(1) Что Он сделал: Он, приступив, коснулся их. Его прикосновение уничтожило их страхи: когда они поняли, что Христос понимает их, то более не нуждались ни в каком успокоении. При обстоятельствах, аналогичных этим, Христос полагал Свою десницу на Иоанна и на Даниила, Откр 1:17; Дан 8,18; Дан 10:18. Прикосновения Христа часто несли исцеление, в данном случае они принесли ободрение и утешение.
(2) Что Он сказал: «Встаньте и не бойтесь».
Примечание: страх из чувства благоговения, испытываемый нами при общении с Небом, угоден Христу, но не страх от ужаса — его мы должны преодолевать. Христос сказал: «Встаньте».
Примечание: только Христос посредством Своего слова и силой благодати, действующей через него, может поднять человека, освободить его от подавленного, унылого состояния духа и успокоить все его страхи; и никто, кроме Христа, не может этого сделать. Встаньте, не бойтесь.
Примечание: беспричинные страхи скоро рассеиваются, если мы не поддаемся и не покоряемся им, а поднимаемся и делаем все возможное, чтобы противостать им. Если учесть, что они видели и слышали, то у них было больше причин радоваться, нежели бояться, и тем не менее они, видимо, нуждались в этом предостережении.
Примечание: по немощи плоти нашей мы часто боимся того, чему следовало бы радоваться. Заметьте, что, после того как ученики получили повеление с неба слушать Христа, первое услышанное ими от Него слово было не бойтесь.
Примечание: поручением Христа, с которым Он пришел в наш мир, было дать утешение добрым людям, чтобы они, избавившись от руки врагов своих, могли небоязненно служить Богу, Лук, 1:74−75.
VII. Исчезновение видения, ст. 8. Они поднялись и, возведши очи свои, никого не увидели, кроме одного Иисуса. Моисей и Илия ушли, лучи славы Христовой исчезли, скрылись. Ученики надеялись, что это был день вступления Христа в Свое Царство, Его открытого появления в том внешнем великолепии, о котором они мечтали. Но смотрите, как они были разочарованы.
Примечание: не благоразумно связывать с этим миром большие надежды, ибо самые дорогие нашему сердцу утешения и радости имеют свой конец, даже самое близкое общение с Богом не является постоянным праздником, а только лишь непродолжительным пиром. Иногда мы удостаиваемся особых проявлений Его благодати, проблесков и залогов будущей славы, однако они тотчас исчезают. Два неба — это слишком много для тех, кто не заслужил ни одного. Итак, они не увидели никого, кроме одного Иисуса.
Примечание: Христос остается с нами, когда Моисей и Илия уходят. Пророки, будут ли они вечно жить? (Зах 1:5); так и мы видим конец земного хождения наших служителей, и только Иисус Христос вчера и сегодня и вовеки Тот же, Евр 13:7−8.
VIII. Беседа Христа с учениками во время их спуска с горы, ст. 9−13.
Заметьте:
1. Они сходили с горы.
Примечание: мы должны спускаться со святых гор, где имели общение с Богом, наслаждались этим общением и говорили о нем: «Хорошо нам здесь быть»; даже на этих горах мы не имеем постоянного града. Благодарение Богу, впереди нас ожидает гора славы и радости, с которой мы никогда не сойдем. Однако заметьте, когда ученики сходили с горы, Иисус шел с ними.
Примечание: возвращаясь со святого общения снова в этот мир, мы должны позаботиться о том, чтобы Иисус был с нами, и тогда Его присутствие будет утешать нас.
2. Спускаясь вниз, они разговаривали о Христе.
Примечание: возвращаясь со святого общения, мы должны сами стремиться и других побуждать к тому, чтобы разговаривать о только что пережитом. В это время пустые разговоры особенно вредны, более, чем в какое-либо другое время, а назидательные особенно своевременны.
Здесь повествуется о том, как:
(1) Христос повелевает ученикам хранить пока в тайне виденное ими (ст. 9): «Никому не сказывайте о сем видении, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых». Если бы они рассказали об этом раньше, то доверие их свидетельству сильно поколебалось бы в час Его страданий, который неотвратимо приближался. Пусть народ узнает об этом видении после Его воскресения, тогда и факт Его воскресения и последующая слава будут мощным свидетельством его достоверности.
Примечание: являя Себя людям, Христос придерживался определенного порядка; Он хотел, чтобы Его дела сопоставлялись одно с другим, объясняли и иллюстрировали друг друга и таким образом представали во всей своей силе и убедительной очевидности. Всему свое время. Христово воскресение было наилучшим началом для евангельской эпохи и евангельского царства, а все предшествующее было всего лишь подготовкой и предисловием к воскресению. Поэтому это явление славы Христовой, хотя оно произошло и раньше воскресения, не следовало приводить как доказательство до тех пор, пока религия, для утверждения которой оно предназначалось, не достигла должного состояния и зрелости; когда же это произошло, тогда Его ученики именно на него более всего опирались, 2Пет 1:16−18. Христос знает, какое время является наилучшим и самым подходящим для Его явления, и мы должны придерживаться его.
(2) Ученики возражают на слова Христа, ст. 10. «Как же книжники говорят, что Илии надлежит придти прежде? Если Илия явился на такое короткое время и сразу удалился, и мы должны молчать об этом, то почему тогда нас учили, что он явится непосредственно перед установлением Царства Мессии? Должен ли приход Илии, которого ожидает каждый иудей, оставаться в тайне?» Либо таким образом: «Если воскресение Мессии, и вместе с ним начало Его Царства, близко то где тогда то славное введение к нему, которое мы ожидали увидеть в приходе Илии?» Книжники, которые толковали закон народу, говорили об этом, ссылаясь на Мал 4:5: Вот Я пошлю вам Илию пророка. Ученики использовали обычный язык иудеев, которые называли высказывания Священного Писания высказываниями книжников, в то время как мы должны так говорить о высказываниях наших служителей, согласных со словом Божьим: «Бог говорит нам, а не служители», ибо мы не должны принимать их слово как слово человеческое, 1Фес 2:13. Заметьте: когда ученики не смогли совместить сказанное Христом с тем, что было им известно из Ветхого Завета, они пожелали от Него объяснения.
Примечание: когда нас смущают трудные для понимания места Священного Писания, мы должны просить в молитве Христа дать нам Духа Святого, чтобы Он отверз нам ум к уразумению Писания и привел нас к познанию истины.
(3) Христос ответил на это возражение. Просите, и дано будет вам; просите наставления, и оно будет дано вам.
[1] Христос соглашается с пророчеством об Илии (ст. 11): «Правда, Илия должен придти прежде и устроить все, в этом вы правы». Христос пришел не для того, чтобы изменить или обесценить предсказания Ветхого Завета.
Примечание: превратные и ошибочные толкования можно достаточно легко опровергнуть и разоблачить без какого-либо урона для достоинства и авторитета Священного Писания. Ветхозаветные пророчества истинны и полезны, мы должны принимать и использовать их, хотя некоторые неразумные люди могут неправильно толковать их и делать неправильные выводы из них. Илия должен был прийти и устроить все, устроить не в том виде, как это было прежде (Иоанн Креститель пришел не для этого), но совершить все (как можно перевести слово «устроить»), все, что было написано о нем, исполнить все предсказания о приходе Илии. Иоанн Креститель пришел, чтобы вернуть вещам их духовное значение, возродить веру отцов, пришедшую в упадок, то есть возвратить сердца отцов детям, что означает то же самое, что слова: восстановить все (англ. — Прим. переводчика.). Иоанн проповедовал покаяние, и проповедь его все устроила.
[2] Христос подтверждает исполнение этого пророчества. Книжники правы, говоря, что Илия должен прийти прежде, ст. 12.
Примечание: зачастую случается так, что Божьи обетования исполняются, но люди не сознают этого и спрашивают: «Где обетование Его?», в то время как оно уже осуществилось. Илия уже пришел и не узнали его, не узнали, что это Илия, предтеча Мессии. Книжники разбирали Священное Писание, а не понимали знамений времени, свидетельствующих об исполнении Писаний.
Примечание: толковать Слово Божье легче, чем правильно Его применять и исполнять. Неудивительно, что утренняя звезда осталась незамеченной, если даже Того, Кто был Солнцем и находился в мире, мир не узнал. Так как они не узнали его, то поступили с ним, как хотели. Если бы они узнали его, то не распяли бы Христа и не обезглавили бы Иоанна, 1Кор 2:8. Над Иоанном смеялись, его преследовали и в конце концов убили. Иоанна убил Ирод, но здесь обвиняется все поколение неверующих иудеев, и в частности книжники, которые хотя и не преследовали его сами, однако были довольны тем, что сделал Ирод. Христос добавляет: «Так и Сын Человеческий пострадает от них». Не стоит удивляться тому, что Илию обесчестили и убили те, кто воображал о себе, будто они с благоговением ожидают его прихода, если с Самим Мессией они обойдутся таким же образом.
Примечание: страдания Христа делают объяснимыми все остальные страдания, Ин 15:18. Обагрив свои руки в крови Иоанна Крестителя, они были готовы так же поступить и со Христом.
Примечание: как люди обращаются со слугами Христа, так точно они обращались бы и с Самим Христом; те, кто упивается кровью мучеников, продолжают кричать: «Давай, давай» (Деян 12:1−3).
(4) Ученики удовлетворились ответом Христа (ст. 13): Тогда ученики поняли, что Он говорил им об Иоанне Крестителе. Он не назвал его имени, но так описал его, что они вспомнили прежде сказанное Им о нем: это Илия. Это весьма успешный метод обучения — заставить ученика думать и быть если не учителями, то во всяком случае напоминающими самим себе, и таким образом знание становится легким для разумеющего. Когда мы усердно ищем знания, то как удивительно рассеивается всякий туман и исправляются ошибки!
Ст. 1−4 По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних, и преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет. И вот, явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие. При сем Петр сказал Иисусу: Господи! хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии
И по днех шестих поят Петра, Иакова и Иоанна. Если другой евангелист говорит: спустя восемь дней (Лк IX, 28), то здесь нет противоречия, напротив — согласие. Один разумел и тот день, в который говорил Иисус, и тот, в который возвел Он учеников Своих на гору; а другой считает только те дни, которые протекли между этими днями. Посмотри же, как беспристрастен Матфей: он не скрывает тех, которые были предпочтены ему. То же самое часто делает и Иоанн, с полною точностью описывая отменные похвалы, воздаваемые Петру. Так, всегда были чужды зависти и тщеславия все эти святые мужи.
Итак, взявши верховных апостолов, возведе их на гору высоку едины, и преобразися пред ними: и просветися лице Его яко солнце, ризи же Его быши белы яко свет. И се явистася им Моисей и Илиа, с Ним глаголюща (Мф XVII, 2, 4). Почему Христос берет только этих учеников? Потому, что они превосходили прочих: Петр сильною любовью к Иисусу, Иоанн — особенною любовью к нему Иисуса, а Иаков — ответом, который он дал вместе с братом своим: можем испить чашу (Мф XX, 22), и не одним ответом, но и делами — как другими, так и теми, которыми он оправдал свои слова. И действительно, он был так неприязнен и ненавистен для иудеев, что и Ирод умерщвлением его думал сделать великий подарок иудеям. Для чего же Иисус не тотчас возводит их? Для того, чтобы прочие ученики не пришли в смущение. Потому же Он не говорит даже и об именах тех, которые взойдут с Ним на гору. В противном случае прочие ученики сильно пожелали бы следовать за Ним, чтобы видеть образ будущей славы, и восскорбели бы, как будто презренные. Хотя Христос намеревался показать славу Свою и чувственным образом, однакож и это было для них вожделенно. Но для чего же Он прежде сказал об этом? Для того, чтобы они, услышав об этом ранее, сделались способнее к созерцанию, и чтобы число дней, воспламенивши в них сильнейшее желание, заставило их приступить с мыслию бодрственною и озабоченною. Для чего же тут являются Моисей и Илия? На это можно много представить причин И во-первых, так как одни из народа почитали Христа за Илию, другие за Иеремию, иные за какого-либо из древних пророков, то и являются главные пророки, чтобы видно было различие рабов от Господа, и то, что Петр справедливо похвален, за исповедание Христа Сыном Божиим. Можно указать, далее, и вторую причину. Иудеи часто обвиняли Христа в преступлении закона и в богохульстве, — будто бы Он похищал славу Отца, Ему не принадлежащую, и говорили: несть Сей от Бога, яко субботу не хранит (Ин IX, 16); и еще: о добре деле камение не мещем на Тя, но о хуле, яко Ты, человек сый, твориши Себе Бога (Ин X, 33); поэтому, чтобы показать, что оба обвинения произошли от зависти, а Он свободен и от того и от другого, — то есть, что Он ни закона не преступил, ни славы, непринадлежащей Ему, не присвоил, называя Себя равным Отцу, — Он представляет мужей, прославившихся и исполнением закона, и ревностью к славе Божией. Если Моисей дал закон, то иудеи могли заключить, что он не потерпел бы презрения этого закона, как они думали, и не стал бы служить нарушителю его, для него неприязненному. Также и Илия из ревности к славе Божией не предстал бы и не повиновался бы Христу, если бы Он был противником Божиим, и назвал Себя Богом и равным Отцу, не будучи таковым на самом деле.
Наряду с указанными можно привесть и еще причину. Какую же? Этим явлением И. Христос хотел научить учеников тому, что Он имеет власть над жизнью и смертью, и владычествует над небом и землею. Для того-то и являются здесь и умерший, и еще не испытавший смерти. Пятую же причину (а это действительно пятая) представил сам евангелист. Она состоит в том, чтобы показать славу креста, утешить Петра и других учеников, боявшихся страдания, и ободрить их сердца. В самом деле, явившиеся два мужа не молчали, но говорили о славе, которую он намерен был явить в Иерусалиме, т. е. о страдании и о кресте, потому что страдание и крест всегда называются славою. Далее — причиною избрания этих мужей была самая их добродетель, которой Он преимущественно требовал от учеников. Так как Христос всегда учил: иже хощет по Мне ити, да возмет крест свой и последует Ми (см. Мф 16:24), то Он теперь и выводит на средину тех, которые тысячу раз умирали за славу Божию и за вверенный им народ. Подлинно, каждый из них, погубивши душу, обрел ее; каждый смело говорил против тиранов, один — против фараона, другой против Ахаава, и притом за людей неблагодарных и непослушных, которые за свое спасение платили им неблагодарностью, ввергая их в крайние опасности; каждый хотел отвлечь народ от идолослужения. Оба были люди простые, и притом один был косноязычен и худогласен, а другой вел жизнь суровую. Оба отличались нестяжательностью, потому что ни у Моисея ничего не было, ни Илия ничего не имел, кроме милоти. И притом все это было в Ветхом Завете, когда еще не было столь обильного дара чудес. Правда и Моисей разделил море, но Петр ходил по водам, мог преставлять горы, врачевал различные телесные болезни, изгонял жестоких демонов, самою тенью своею совершал великие чудеса, и обратил всю вселенную. Также и Илия, хотя воскресил мертвеца, но ученики Христовы воскресили тысячи, и притом тогда, когда еще не удостоились принять в себя Духа. Христос беседует с Моисеем и Илиею и для того, чтобы побудить учеников Своих подражать их любви к своему народу, их постоянству и твердости, чтобы они были кротки как Моисей, ревностны как Илия, и равно попечительны. В самом деле, один из них три года сносил голод для иудейского народа, а другой говорит: аще оставиши им грех, остави; аще же ни, изглади Мя из книги, в нюже вписал еси (Исх XXXII, 32). Обо всем этом Христос и напоминал ученикам явлением Моисея и Илии. И во славе Он вывел их не только для того, чтобы ученики были таковыми, но и превосходили их. Вот почему, когда однажды они сказали: речем, да огнь снидет с небесе (Лк IX, 54), и упомянули об Илии, сделавшем подобное, то Он сказал им: не весте, коего духа есте, превосходством дара убеждая их к перенесению обид. Но да не подумает кто-либо, что мы осуждаем Илию, как несовершенного; мы этого не говорим Он очень совершен был, но только в свое время, когда ум людей находился еще в младенчестве, и когда они имели нужду в таком руководстве. Равно и Моисей совершен был; но от учеников Христовых требуется более совершенства: аще не преизбудет правда ваша паче книжник и фарисей, не внидете в царствие небесное (Мф V, 20). И это потому, что ученики были посланы не в Египет, но во всю вселенную, которая находилась в худшем состоянии, нежели Египет, и не с фараоном имели разговаривать, но сражаться с самым начальником зла — дьяволом. Их подвиг состоял в том, чтобы связать его и расхитить все его сосуды; и это они совершили не море разделяя, но рассекая жезлом Иессеевым бездну нечестия, воздымаемую бурными волнами. Представь, что только не устрашало этих мужей: смерть, бедность, бесславие, бесчисленные страдания. Все это для них было страшнее, нежели тогда море для иудеев. И тем не менее Христос убедил их все это презреть и идти с совершенною безопасностью, как бы сухим путем. Приготовляя их ко всему этому, Он и поставил пред ними мужей, прославившихся в ветхом завете. Что ж при этом пламенный Петр? Добро нам зде быти (ст. 4), говорит он. Так как он слышал, что Христу должно идти во Иерусалим и пострадать, то боясь и трепеща за Него, он после сделанного ему упрека не смеет приступить и повторить то же: милосерд ты (Мф XVI, 22), но от страха ту же самую мысль выражает в других, но уже не столько ясных словах. Теперь, видя гору и уединенную пустыню, он подумал, что самое место доставляет безопасность, и не только надеялся на безопасность места, но и думал, что Иисус не пойдет уже в Иерусалим. Петр хочет, чтобы Христос здесь остался навсегда, потому и напоминает о шатрах. Если, думал он, станется это, то мы не пойдем в Иерусалим; а если не пойдем, то и Христос не умрет, потому что там, говорил Иисус, нападут на Него книжники. Но не осмелившись сказать таким образом, а желая, чтобы это было, Петр без всякого опасения сказал: добро нам зде быти! Здесь находятся Моисей и Илия, Илия — низведший огнь с неба на гору, Моисей — вошедший в мрак и беседовавший с Богом; и никто не узнает, что мы здесь.
Видишь ли, как пламенно Петр любит Христа? Не думай о том, что предлагаемое им убеждение не было обдумано; но рассуждай о том, как он пламенен был и как любовь ко Христу сжигала его. А что Петр говорил это не из боязни за себя, то видно из слов его, которые он произнес, когда Христос предсказывал будущую смерть и исход Свой, — из слов: душу мою положу за Тя; аще ми есть с Тобою и умрети, не отвергуся Тебе (Мк XIV, 31). Заметь, как ради Христа он подвергался опасностям, когда именно не только не убежал от напавшей на Христа толпы народа, но извлекши еще меч, отсек ухо у раба архиерейского. Таким образом он не о себе заботился, но трепетал за Учителя своего. Далее, — так как слова его были решительны, то теперь он одумывается, и чтобы снова не навлечь на себя упрека, продолжает: хощеши ли, да сотворим зде три сени, едину Тебе, и Моисеови едину, и Илии едину? Что ты говоришь, Петр? Не ты ли незадолго пред этим отличал Его от рабов, а теперь опять смешиваешь с рабами? Вот как ученики были несовершенны до креста! Хотя Петр и имел откровение от Отца, но он не удерживал его постоянно, а смущался страхом, — не только тем, о котором я сказал, но и страхом, родившимся в нем при самом видении. Потому другие евангелисты, говоря об этом и показывая, что причиною смущения, с которым он произносил эти слова, был именно страх тот, сказали: Марк — не ведяше, что рещи; бяху бо пристрашни (Мк IX, 6); а Лука, сказав: сотворим сени три, присоединил: не ведый, еже глаголаше (Лк IX, 33). Притом показывая, что как Петр, так и прочие ученики были поражены большим страхом, Лука говорит о них: бяху отягчени сном, убуждшеся же видеша славу Его (ст. 32). Под сном здесь евангелист разумеет большое отягчение, происшедшее в них от видения. Как чрезмерный блеск ослепляет глаза, так и они поражены были тогдашним светом. Этот свет явился не ночью, а днем, и слабое их зрение отягчалось величием блеска. Что ж далее? Ни сам Христос не говорит ничего, ни Моисей, ни Илия; но больший всех и более всех достойный веры Отец глаголет из облака. Почему ж из облака? Так всегда является Бог. Облак и мрак окрест Его (Пс XCVI, 2); еще: седит на облаце легце (Ис XIX, 1); еще: полагаяй облаки восхождение Свое (Пс CIII, 3); также: облак подъят Его от очию их (Деян I, 9); еще: яко Сын человечь идый бяше на облацех небесных (Дан VII, 13). Потому, чтобы ученики поверили, что глас этот есть глас самого Бога, является облако, и притом светлое.
Источник: Беседы на Евангелие от Матфея.
Ст. 1−2 По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних, преобразился пред ними: и просияло лицо Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет
В таком порядке действий соблюдаются и смысл, и количество, и образец. Ведь по прошествии дней шести демонстрируется явление славы Господней; нет сомнения, что прошествие циклов в шесть тысяч лет прообразует славу Царства Небесного. А трое возведенных на гору, по аналогии с происхождением от троих — Сима, Хама, Иафета, указывают на будущее избрание народа.
Источник: Комментарий на Евангелие от Матфея.
По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата Его, и возвел их на гору высокую одних
Необходимо выяснить из Евангелия следующее: после какого дня Апостол Христов и Евангелист Матфей считает шесть дней, после которых наступил день Преображения Господня? Итак, после какого дня? — После того дня, в который, уча Своих Учеников, Господь сказал, что «приити имать Сын Человеческий во славе Отца Своего», и присовокупил, говоря: «Яко суть нецыи от зде стоящих, иже не имут вкусити смерти, дондеже видят Сына Человеческаго грядуща во царствии Своем» (Мф 16:27−28), называя «славою Отца» и «царством Своим» — Свет Своего Преображения.
Это и Евангелист Лука, являя и более ясно излагая, говорит: «Бысть по словесех сих яко дний осмь, и поемь Петра и Иоанна и Иакова, взыде на гору помолитися. И бысть егда моляшеся, видение лица Его ино, и одеяние Его бело блистаяся» (Лк 9:28−29). Но каким образом согласуют друг другу: один, ясно говорящий, что между возвещением и явлением прошло восемь дней, а другой — «после шести дней»? — Слушайте, и узнаете. — На (Фаворской) горе было восемь, а представлялось, что — шесть; эти три: Петр, Иаков, и Иоанн, совозшедшие с Христом, увидели бывших там и беседующих с Ним Моисея и Илию; так что всех вместе было шесть; но, конечно, вместе с Господом невидимым образом также находились и Отец и Дух Святый; Первый — свидетельствующий Своим гласом, что Он — Сын Его возлюбленный; Второй же — в светлом облаке сосияющий и являющий в отношении Себя и Отца сопряженность и единость Света; потому что богатство их состоит в сопряженности и в едином излучении Сияния. Таким образом шесть являются восемью. Итак, как тогда шесть в отношении восьми не представляли никакого разногласия, так ни Евангелисты, один — говоря «после шести дней», а другой — «бысть по словесех сих яко дний осмь», не не согласуют друг с другом, но как бы дали нам некий образ чрез то и другое из этих чисел на горе таинственно и в то же время наглядно выраженных. Ибо сумел бы кто таким образом справедливо и на букву взирая, найти, что богопроповедники всецело взаимно согласуются: ибо «восемь дней» говорит Лука, не противореча этим сказавшему (Матфею), «после шести дней», но включая в это число и тот день, когда эти слова были произнесены, и тот день, в который Господь преобразился; что и Матфей дает понять разумно изучающим дело; посему и ставит слово «после», что обозначает следующий день (по произнесении Господом вышеприведенных слов Мф 16:27−28), что у Луки не находится: потому что он не говорит: «после восьми дней», как это говорит Матфей, но — «бысть яко дний осмь». Таким образом, в смысле повествования между Евангелистами нет никакого расхождения.
Но и нечто иное великое и таинственное видится в том, что представляется будто они не согласуюсь друг с другом; и, как уже более приуготованные к постижению смысла, напрягите, прошу, внимание на то, что имеет быть сказано. — Почему, вот, один (из Евангелистов) сказал: «после шести дней»; а другой, помянув восьмой день, седьмой пропустил? — Потому, что великое видение Света Господняго Преображения, принадлежит таинству восьмого, т.е. — будущего века, являемому после завершения сего мира, созданного в шесть дней, и после прекращения чувств, действующих в нас шестью способами; ибо мы имеем пять чувств, прибавляемое же к ним слово (или «мысль»), выражающее то, что чувства воспринимают, создает шестую энергию нашей области чувств. Но царство Божие, обетованное достойным, не только же — выше чувств, но оно и выше — слова (мысли); поэтому после прекрасного прекращения деятельности сих шестью способами проявляющихся энергий, — честь каковой бездеятельности делает богатым седьмой день, — в восьмой день, силою лучшего действия, наступает царство Божие. И эту силу Божественного Духа, действием которой достойными созерцается царство Божие, Господь, как передает божественный Лука, являя, предсказал Своим Ученикам, говоря: «Суть нецыи от зде стоящих, иже не имут вкусити смерти, дондеже видят царствие Божие пришедшее в силе» (Мк 9:1), т.е. — в даровании силы видящим видеть то, что — невидимо, когда предъочищена смертоносная и душегубительная скверна, чем является грех, вкушением которого является начало зла в мыслях, предъочищенные от чего не вкушают душевной смерти, силою будущего явления, как я думаю, соблюденные неоскверненными душою и умом.
Источник: Омилия 34. На святое Преображение Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа.
По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата Его, и возвел их на гору высокую одних
Величайшее чудо требовало не одного свидетеля; посему их поемлется трое; в свидетелях требовалось особенной способности к духовному созерцанию; посему поемлются избраннейшие: Петр — первый из апостолов по вере (Мф 16:16−18), Иоанн — первый по любви (Ин 21:20), Иаков — первый по терпению и венцу мученическому (Деян 12:2). Прочие ученики, вероятно, еще не способны были (Ин 16:12) перенести славу Преображения своего Учителя и Господа. Я говорю: перенести. Ибо, хотя на Фаворе было весьма добро быти; но при гласе из облака и избраннейшие упадут ниц и будут вне себя от страха. Для других такое явление могло быть сопряжено с крайней опасностью; тем паче для предателя лучи пренебесной славы могли быть нестерпимы, а его нельзя было оставить одного, не подав повода к подозрениям и жалобе на пренебрежение.
Местом Преображения избрана «высокая гора», — по древнейшему преданию Фавор, прославленный еще победою Варака (Суд 4:14−16). Великая высота невольно возвышает дух и отрешает, более или менее, от всего земного; а уединенное безмолвие, не возмущаемое присутствием тварей, располагает к собеседованию с Творцом. Посему-то издревле большая часть Богоявлений — Аврааму, Моисею, Илии — последовали на горе. Фавор для того как бы и создан, ибо и ныне еще, по свидетельству путешественников, есть лучшее место в целой Палестине. Творческая десница Бога Отца нарочито предукрасила место будущего Преображения возлюбленного Сына.
Источник: Беседа в день Преображения Господня.
Ст. 1−2 По прошествии дней шести взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна… и возвел их на гору высокую одних и преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет
Поскольку Господь привел видимое творение к бытию за шесть дней, то слова по прошествии дней шести означают [следующее]: те, кто по изобилию добродетелей и знания превзошли все видимое, восходят вместе со Словом на гору богословия. Что же касается того, что Лука упоминает о восьми днях и, как кажется, противоречит остальным евангелистам, то, я думаю, это недоумение может быть разрешено, и историческое толкование подобающим образом сочетается с созерцательным. Ведь [оно разрешается] как в историческом смысле — евангелист, сказавший о шести днях, имел в виду дни, заключенные между двумя событиями, а сказавший о восьми имел в виду и тот первый [день], в который Господь говорил [с учениками], и последний, в который произошло Преображение, — так и в созерцательном: поскольку, совершив преступление, человек низошел до противоестественного [состояния], то желающий вместе со Словом взойти на гору богословия должен, будто за один день, превзойти противоестественное, затем, будто за шесть дней, превзойти естество, а потом оказаться выше естества, что есть день восьмой, ибо он превосходит время и отображает будущее состояние.
Почему же [Господь] берет с Собой только Петра, Иакова и Иоанна одних? Поскольку Слово всегда избегает [того, что пребывает] в состоянии смятенном и беспорядочном, Петр же, исходя из его первого имени Симон, толкуется как послушание, исходя же из имени Петр — как постоянство, и потому обозначает постоянную и неколебимую веру в Бога, [обретенную] через послушание заповедям; поскольку Иаков переводится как «запинащий», а означает надежду, ибо если кто-то понадеется, что вместо сих преходящих и тленных благ воспримет непреходящие и нетленные, то сможет запнуть диавола, всегда обольщающего с помощью чувственного; поскольку Иоанн толкуется как голубь, а означает любовь, ибо кротость есть не что иное, как неподвижность гнева и вожделения по отношению к противоестественному, а кто не питает вожделения и, если не получит вожделенного, не питает гнева, тот, очевидно, всех любит — поэтому [следовательно] Слово восходит на гору богословия вместе с теми, которые обрели веру, надежду и любовь, и перед ними преображается, наделяя Себя уже не катафатическими (утвердительными) определениями — Бог, Святой, Царь и другими подобными — но апофатическими (отрицательными), то есть Сверхбогом, Сверхсвятым и всеми [словами, выражающими] превосходство.
Лице Слова, которое просияло, как солнце, — это сокрытость, отличительная черта Его Сущности, Которую невозможно рассмотреть мысленным изъяснением, подобно тому как невозможно [рассмотреть] яркое солнце, даже если у человека очищенная зрительная способность. Поскольку в Писании упоминается об одеждах, то ради связности рассуждения необходимо упомянуть и о теле: тело Слова есть сущность добродетелей, как, например, доброта, кротость и тому подобное, а гиматий Слова — это речения Писания и произведенное и от Бога получившее бытие миротворение. Белизну этих одежд видят те, которые очищают букву Священного Писания от облекающей ее дебелости [плоти] и духовным созерцанием взирают на сияющую красоту умных [вещей]; те, которые созерцают чувственные творения ясным [взором], лишив [их] чувственной обольстительности, и сообразно с величием [их] красоты заключают об их Творце.
Источник: Вопросы и затруднения.
Умозрение о Преображении Господнем.
Так, — вдобавок к вышесказанному, − и некие из учеников Христовых, которым за тщание их в добродетели довелось совзойти с Ним и совозвыситься на гору Его [бого]явления, видя Его преобразившимся и неприступным от света лица Его, и удивляясь сиянию риз Его, и познав Его честью почтенным более сопредстоящих [Ему] по обе стороны Моисея и Илии, прежде нежели отложить им жизнь во плоти, от плоти перешли к духу изменением действия чувств, произведенным в них Духом, отъявшим от сущего в них действия чувств покрывала страстей, и, очистив тем самым органы чувств души и тела, научились духовным смыслам (τούς πνευματικούς λόγους) показанных им таинств. И они таинственно научили, что лучезарно сияющая всесчастливая светлость лица, превосходящая силу любых глаз, есть символ превосходящего ум и чувство, и ведение, и сущность божества Его, будучи направляемы от познания не имущаго вида ниже доброты (Ис 53:2) и ставшего плотью Слова (Ин 1:14) ко красному добротою паче сынов человеческих (Пс 44:3) и сущему в начале и к Богу и Богом (Ин 1:1), и возводимы через совершенно невместимое для всех воспевающее Его апофатическое богословие ко славе единородного от Отца, исполнь благодати и истины (Ин 1:14); а убеленные ризы являются символом речений Святого Писания, как тогда ставших для них ясными и определенными, и несомненными, и понимаемыми безо всяких загадочных намеков и символических покровов, и являющими сущее в них и сокрытое Слово, когда они последовали ровным и прямым путем знания о Боге и освободились от пристрастия к мiру и плоти. Или [они суть символ] самой твари, являющей, по отъятии дотоле обычно являвшегося оскверненного восприятия ею прельстившихся и привязанных к одному лишь чувству, искусным многообразием составляющих ее разных видов силу Создателя Слова, подобным тому образом, как одежда являет достоинство носящего ее.
Ибо и то, и другое истолкование применимо к Слову, поскольку оба они приличным образом сокровенны для нас по причине неочевидности, дабы не дерзали мы недостойно приближаться к тому, чего не можем вместить: [толкование, подразумевающее] речения Святого Писания [применимо к Нему] как к Слову, а [подразумевающее]тварь — как к Творцу и Художнику. Посему я говорю, что произволяющий непорочно шествовать к Богу имеет неотложную нужду в том и другом: и в [сокровенном] в Духе знании Писания, и в духовном естественном созерцании сущих, так чтобы два закона — естественный и писаный — он смог показать равночестными и учащими тому же самому, и ни один из них не преимуществующим и не недостаточествующим по отношению к другому, как это подобает желающему стать совершенным рачителем премудрости.
Источник: Амбигвы к Иоанну.
Ст. 1−2 По прошествии дней шести взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна… и возвел их на гору высокую одних и преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет
Иисус воссиял, как солнце, демонстрируя, что Он — свет, просвещающий всякого человека, приходящего в этот мир. И что есть солнце глазам плоти, то есть свет этот очам сердца. А Его одежды — это Его Церковь. Одежды, если не поддерживаются тем, на кого надеты, спадут. Павел был словно бы самой нижней кромкой этих одежд. Сам он говорит: Ибо я наименьший из апостолов (1Кор 15:9), а еще в другом месте: «Я — последний из апостолов». На одежде кромка — вещь последняя и наименьшая. Подобно тому, как страдавшая кровотечением женщина, коснувшись края одежды Господа, исцелилась , так и Церковь, вышедшая из язычников, спасена проповедью Павла.
Источник: Проповеди.
По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата Его, и возвел их на гору высокую одних
(seorsum = отдельно от других) Мы уже неоднократно говорили, почему Петр, Иаков и Иоанн в некоторых евангельских местах отделяются от прочих [учеников] или какое преимущество имеют они перед другими. Теперь спрашивается, каким образом Он взял их и повел отдельно от других на высокую гору спустя шесть дней, когда евангелист Лука (Лк 9:28) указывает восьмидневный промежуток? Но ответ не представляет затруднений, потому что здесь указываются только средние [целые] дни, а там [у Луки] к ним присоединяется и первый, и последний, потому что не говорится: «Спустя восемь дней взял Иисус Петра и Иакова и Иоанна», а: в день восьмой [Затруднение разрешается еще проще, если обратить внимание на то, что в греческом тексте Лк 9:28 читаем: μετά τούς λόγους τούτους ώσεί ήμέραι όκτώ, т. е. «после этих слов спустя около восьми дней» и в латинском: post haec verba fere dies octo, т. е.: после этих слов спустя почти восемь дней (ср. Biblia sacra vulgatae editionis Sixti V., Pontificis maximi juxtu recognita… Coloniae; и Τα Βιβλία… έξετυπόθη… έν Μόσχα…. έτει, αωχά)]. Возвести учеников в горнее относится к царствованию (pars regni est). Возводятся они отдельно от других, потому что много есть званных, но мало избранных (Мф 20:16; 22:14).
Источник: Толкование на Евангелие от Матфея.
Ст. 1−2 По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних, преобразился пред ними: и просияло лицо Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет
На высокую гору возводит их, показывая, что кто не возвысится, тот не достоин таковых созерцаний. Делает это Христос особенно потому, что Он имел обыкновение величайшие Свои чудеса совершать втайне, чтобы, видимый многими, как Бог, не считался ими человеком, как привидение. Когда же слышишь о преображении, не думай, что Он отверг тогда Свое тело: тело Его оставалось в своем виде, ибо ты слышишь и о Его лице, и об одеждах. Он сделался светлее, когда Божество Его показало несколько свои лучи, и это настолько, насколько можно было видеть. Поэтому и назвал раньше преображение Царством Божиим, так как оно явило неизреченность Его власти и научило, что Он есть истинный Сын Отца, и показало славу Его второго пришествия неизреченным просветлением лица Иисуса.
Источник: Толкование на Евангелие от Матфея.
Ст. 1−2 По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних, и преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет
Ты можешь спросить: когда Господь преобразился пред теми, кого возвел на высокую гору, явился ли Он им в образе Божием (Флп 2:6), в котором существовал издревле, так что для бывших внизу имел образ раба (Флп 2:7), а для последовавших за Ним по прошествии шести дней на высокую гору не этот образ, а образ Бога. Послушай это, если можешь, духовно, обращая внимание на то, что не просто сказано: преобразился, но с необходимым дополнением, которое записали Матфей и Марк: у обоих написано: преобразился пред ними. По поводу этого ты скажешь, что, возможно, пред одними Иисус преобразился этим преображением, а пред другими в то же время не преобразился. Если же хочешь увидеть преображение Иисуса пред поднявшимися на высокую гору с Ним наедине, смотри, что Иисус в Евангелиях понимается довольно просто и (как сказал бы кто-то) познается по плоти теми, кто не восходил восходящими с ними делами и словами на высокую гору мудрости, и взошедшие уже не познают Его по плоти, но Он богословствуется во всех Евангелиях и созерцается в образе Божием согласно их познанию. Ибо Иисус преображается пред ними и ни перед кем из находящихся внизу. Когда же Он преобразится и лицо Его просияет, как солнце, чтобы явиться детям света, отвергшим дела тьмы и облекшимся в оружия света (Рим 13:12), и уже не детям тьмы или ночи, но ставшим детьми дня и, как днем, ведущим себя благочинно (Рим 13:13), Он, явившись, просияет им не просто, как солнце, но покажется им солнцем правды.
Источник: Комментарии на Евангелие от Матфея.
И по днех шестих поят Иисус Петра и Иакова и Иоанна брата его, и возведе их на гору высоку едины
И по днех шестих поят Иисус Петра и Иакова и Иоанна брата его
Лука (9:28) говорит: бысть же по словесех сих яко дний осмь, и, однако, не противоречит. Он причислил сюда и тот день, в который Христос говорил выше сказанное ученикам, и тот, в который Он взял их; Матфей же, пропустив оба эти дня, исчислил только дни, заключенные между ними. Почему взял только трех этих, и не только теперь, но часто и в другое время, как это впоследствии мы найдем? Потому что они превосходили других учеников: Петр — тем, что сильно любил Его, вследствие горячей веры, Иоанн — тем, что был сильно любим Христом, вследствие превосходства добродетелей; Иаков — тем, что был ненавистен иудеям, так что Ирод, убив его впоследствии, оказал иудеям большую милость… Смотри, как Матфей не умолчал о тех, которые были предпочтены ему. Это же во многих местах делает и Иоанн, записывая по любви к справедливости преимущественные похвалы Петру. Лик апостольский был чужд зависти. — Почему же Христос, говоря: суть нецыи от зде стоящих, скрыл имена их? Чтобы не огорчать других; и чтобы те не скорбели, думая, что они, как недостойные, пренебрежены.
и возведе их на гору высоку едины
Лука (9:28) же говорит, что Он взял их и взошел на гору помолиться.
Источник: Толкование Евангелия от Матфея.
По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних
(Мк 9:2; Лк 9:28; 2Пет 1:16). Стих почти дословно сходен с Мк 9:2, за исключением того, что Марк не называет Иоанна “братом Иакова” и добавляет в конце “одних” (μόνους), — этого слова, по некоторым чтениям, нет у Матфея. В русском Мк 9:1 отнесен к 9 главе, но в греческих изданиях присоединен к 8 главе (см. у Тишендорфа). В начале стиха в русск. (но не в слав.) пропущено слово “и” (опущенное только в Сиросинайском и Кьюрт.). У Лк 9:28 вместо “шести” дней указывается “восемь”. Рассказ его не сходен с рассказом первых двух синоптиков. В конце стиха у Луки указывается на цель восхождения на гору — “помолиться”. Прежде всего обращает на себя внимание разница в показании двумя первыми синоптиками и Лукою времени: шесть и восемь дней. Она объясняется довольно легко. Уже Иероним считал ответ на это “легким” (facilis responsio est), потому что Матфей и Марк говорят о промежуточных днях, а Лука добавляет первый и последний. Кроме того, нужно добавить, что Лука не указывает здесь точно количества дней и употребляет слово ώσεί, т.е. около восьми дней. Нужно предполагать, что время преображения было ночью, которая была обычным временем молитвы Спасителя (Мф 14: 23−25; Лк 6:12; 21:37; 22:39 и проч.); апостолы в это время были отягчены сном и заснули. С горы Спаситель и Его ученики сошли в следующий день (Лк 9:37). Когда Спаситель взошел на гору, то девять учеников были оставлены у ее подножия, и Он взял с Собою дальше на гору только троих, Петра, Иакова и Иоанна. По общему мнению толкователей, так было потому, что эти ученики “превосходили” всех других (ούτοι των άλλων ήσαν υπερέχοντες — Иоанн Златоуст). Такое толкование значило бы, что у Спасителя были особенно доверенные и любимые ученики. Но здесь следует, по-видимому, объяснять дело несколько проще. Иисусу Христу нужно было уединение — для молитвы, и Он должен был удалиться. Это было естественное желание, и все ученики Его понимали. На лицах трех, несомненно, наиболее преданных Ему, учеников, было, может быть, написано, что они не желают оставлять Его одного, и они были взяты и вознаграждены за эту свою преданность необычайным небесным видением. Взяв с собою троих учеников, Спаситель, несомненно, удалился и от них, как это было в Гефсимании, что видно как вообще из обстоятельств преображения, так и особенно из того, что Он после “подошел” (προσελθών, русск. “приступив” — ст. 7) к ученикам, когда видение окончилось. Слово “возвел” (“возводит” — αναφέρει) только здесь у Матфея и Марка, и еще у Лк 24:51.
Вопрос о том, на какую гору взошел Спаситель с учениками, очень труден. Евангелисты не указывают, какая это была гора. У Матфея и Марка слово употреблено без артикля (какая-то гора, неопределенно), у Луки — с артиклем — на известную, определенную гору, также, впрочем, не названную по имени. В параллельном месте 2Пет 1:16 о горе вовсе не упоминается. Матфей и Марк, согласно указывают только, что это была гора “высокая”. У древних толкователей, Златоуста, Илария, Зигабена и др. (в толкованиях), также встречаемся с полным молчанием об этом предмете. Но кое-где у Оригена, Кирилла Иерусалимского (4 в.) и Иеронима встречаются известия, что это была гора Фавор. После них известие о том, что гора Фавор считалась в древности горою преображения, доходит до нас из шестого и седьмого века. Некоторые путешественники, жившие в это время, согласно удостоверяют, что в их время на вершине Фавора были три церкви, соответственно трем кущам, которые хотел построить Апостол Петр; церкви были круглые и “чрезвычайно заросшие травой и цветами”. Около этого же времени Фавор сделался любимой святыней для богомольцев, а во время крестовых походов был предметом особенного интереса. Большинство новейших толкователей, однако же, принимают, что преображение было на одном из отрогов Ермона (Хермона, откуда берет начало Иордан; хотя выше говорится, что он пришел из Кесарии Филипповой, и судя по всему не было ему необходимости туда возвращаться, чтобы помолиться; видимо, это достаточно весомый аргумент в пользу версии о горе Фавор, как горе преображения; прим ред.), невдалеке от Кесарии Филипповой. Английский путешественник Стенли стоит за Ермон (Хермон), то же и Томсон, хотя и не без колебаний. Но все это, конечно, одни только предложения. Вопрос о горе до настоящего времени следует считать нерешенным. Молчание о ней древних экзегетов — основательно.
Источник: Толковая Библия.
Ст. 1−9 По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних, и преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет. И вот, явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие. При сем Петр сказал Иисусу: Господи! хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии. Когда он еще говорил, се, облако светлое осенило их; и се, глас из облака глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте. И, услышав, ученики пали на лица свои и очень испугались. Но Иисус, приступив, коснулся их и сказал: встаньте и не бойтесь. Возведя же очи свои, они никого не увидели, кроме одного Иисуса. И когда сходили они с горы, Иисус запретил им, говоря: никому не сказывайте о сем видении, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых
Из всех гор Палестины нет прекраснее горы Фавор. Одиноко стоит она в долине Эздрилонской, верстах в семи от Назарета, пустынная, круглая, по выражению нашего древнего путешественника, «яко стог среди поля» (игумен Даниил), вся покрытая дубовыми и фисташковыми рощами, благоухающая цветами, как дивное подножие во славе преобразившегося на ней Господа. Сюда из пределов Кесарии Филипповой и пришел Иисус Христос через шесть дней — по прошествии дней шести, после беседы о крестоношении, как пишет святой Матфей, считая только полные промежуточные дни, или через восемь, как пишет святой Лука, считая день беседы и самый день преображения Господня. За всю эту неделю путешествия святые евангелисты не сообщают нам ни об одной беседе Господа, ни об одном важном событии: видно, что святейшая душа Богочеловека все эти дни была всецело занята мыслью о кресте, время которого было уже близко; по древнему преданию, Спаситель преобразился только за сорок дней до страданий Своих. В безмолвии следовали за своим Божественным Учителем и святые апостолы; в их сердцах еще звучали последние речи Господа о кресте, о суде и Царствии Божием. Много таинственного для них было во всех этих речах; слово о кресте и страданиях пробуждало в них томительное чувство скорби, а обещание близкого открытия Царства Божия проливало луч радости в их сердца. Чтобы глубже запечатлелось учение о кресте в их душах, Господь как бы предоставил их в эти дни самим себе, давая им испытать на себе борьбу искренней веры в Него со старыми предрассудками иудейскими. А чтобы эти предрассудки и мечты о земном царстве снова не овладели их сердцами, Господь сказал, что некоторые из них еще при жизни — и даже скоро — увидят Его, Сына Человеческого, грядущего в Царствии Своем. Не все ученики были способны и достойны созерцать образ сей славы в Его преображении; между ними был Иуда; между тем благопотребно было, хотя бы избранным из апостолов открыть славу Его, как Единородного с Отцом, чтобы они, будучи потом свидетелями Его уничижения и страданий, не соблазнились этим уничижением, но уразумели великую тайну Его вольных страданий. «Господь, — говорит преподобный Ефрем Сирин, — явил им Царство Свое прежде поругания Своего и честь Свою прежде безчестия Своего, чтобы, когда будет взят и распят Иудеями, они знали, что распят не по немощи, но по благоизволению Своему, добровольно, во спасение мира».
В славе преображения предызображалась и слава Его воскресения, и та слава, в которой Он придет, как Судия живых и мертвых, и наше будущее преображение при Его Втором и страшном пришествии. И вот, чтобы «прочие ученики не восскорбели, как презренные» (свт. Иоанн Златоуст), взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его. Господь берет трех избранных апостолов, только тех, которых и раньше удостоил быть свидетелями великого чуда воскрешения дочери Иаира, которые и после будут свидетелями Его величайшей скорби в саду Гефсиманском, берет их именно потому, что «они превосходили прочих: Петр — сильной любовью к Иисусу, Иоанн — особенной любовью к нему Иисуса, а Иаков — ответом, который он дал вместе с братом своим: «можем» испить чашу (Мк 10:39); он так был суров и строг к Иудеям, что и Ирод умерщвлением его думал сделать великий подарок Иудеям» (свт. Иоанн Златоуст). «Он взял Петра, — говорит преподобный Иоанн Дамаскин, — чтобы показать, что свидетельство его о Божестве Христовом подтверждается свидетельством Отца, и дабы уверить его в Своих словах, что Сам Отец Небесный открыл ему это свидетельство; Он взял Иакова, который прежде прочих двенадцати апостолов пострадал за Христа; наконец, взял Иоанна, девственника и чистейший орган Богословия, чтобы он, узрев вечную славу Сына Божия, возгремел: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Ин 1:1). «Если бы, — говорит блаженный Феофилакт, — Господь одного Иуду оставил внизу, а прочих взял, то могли бы некоторые сказать, что это и оскорбило Иуду, что поэтому он и продал Господа своего. Но Господь оставил восемь учеников внизу, чтобы трех прославить видением, а остальных сделать блаженными через веру слышанному, как Сам говорит: «блаженны невидевшие и уверовавшие» (Ин 20:29). И возвел их на гору высокую одних, приглашая их помолиться с Ним. «Он возводит их на гору высокую, дабы показать, что тот, кто не возвысится над земным, не достоин такого божественного созерцания, — возводит одних, потому что имел обыкновение славнейшие чудеса совершать втайне» (блаженный Феофилакт). Господь любил совершать молитвы Свои на горах, в тишине ночи. Можно думать, что и теперь была ночь. И всю ночь продолжалась молитва Господа нашего, так что ученики, утомленные дневными трудами, совершив свои молитвы, к утру, наконец, заснули. Именно теперь, на Фаворе, в час преображения, в глубине Его покорного Богу Отцу сердца изречено великое слово: «вот, иду… исполнить волю Твою, Боже!» (Евр 10:7). И вот, это пренебесное состояние Его святой души, просиявшей восторгом, умилением и святой решимостью на дело Божие, засветилось в Его Божественном взоре, на Его краснейшем добротой лице, потом — во всем Его пречистом теле, просияло в Его ризах, заблистало вокруг Него светом неизреченным по всей вершине святой горы…
И преобразился пред ними. «Дух молитвы, — говорит митрополит Филарет Московский, — сливаясь с Духом Божиим, исполнил светом душу Иисусову; преизбыток этого света, не удерживаясь в душе, пролился на тело и просиял на лице: и просияло лице Его, как солнце, — не вмещаясь и здесь, лучи Божества, исходящие из плоти Его, сверкают и преобразуют самую одежду Его: одежды же Его сделались белыми, как свет, или «как снег, как на земле белилыцик не может выбелить» (Мк 9:3). Этот дивный, небесный свет блистал, как молния, и объял души апостолов; божественно прекрасным сиянием разливается этот чудный свет на все окружающее, проникает в область духовного мира и привлекает из мира горнего — великого ревнителя славы Божией Илию, а из мира дольнего — законодателя Моисея, чтобы исполнилось слово Писания: «при словах двух свидетелей, или при словах трех свидетелей» (двух величайших пророков и трех избранных апостолов) «состоится [всякое] дело» (Втор 19:15). И вот, явились им, пробудившимся от сна апостолам, Моисей и Илия, с Ним беседующие, явились сияющим отображением той же Божественной славы Христовой. Бог невидимый и непостижимый проявился в человеке видимом: «молния Божества Христова, по словам Никанора, архиепископа Херсонского, возблистала сквозь облако Его человечества; заря славы Божественной засветилась сквозь покров Его человеческого смирения; явился не только взору небожителей, но и бренным очам земных человеков во славе Своей Богочеловек, явился во славе большей той славы, в какой являлся Он на Синае и на Хориве, в той самой славе, хотя, из снисхождения к немощи апостолов, и сдержанной славе, которая избранникам Божиим во граде Небесном будет светить вместо солнца и луны вечно; явился в такой славе, что свет лица Его помрачил первые блестящие лучи восходящего вещественного солнца, как поет Святая Церковь… С трепетной радостью парят на гору Фавор — тот самый Моисей, который, видев Бога в образах мрака, дыма, молний, огня, молился Господу на Синае: «открой мне путь Твой, дабы я познал Тебя», и однако же услышал в ответ: «лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых» (Исх 33:13, 20); тот самый огненноревностный Илия, который на Хориве хотел усмотреть и не усмотрел Бога в видении вихря, сокрушающего горы и камни, в видении землетрясения и огня, и ощутил лишь тень присутствия Божия во гласе хлада тонка — в веянии тихой отрадной прохлады; парят они, по мановению Божию, чтобы утолить давнюю жажду свою — откровенными очами узреть, что есть Бог, являющий Себя не в видениях, а в существе Своем, которое ипостасно соединилось с естеством человеческим и из него проявляет славу Свою.
Вот они, покрытые славой Преобразившегося, предстоят Ему, как Господу, Которому предстояли на Синае и на Хориве», и апостолы видят теперь, что Господь Иисус Христос «не есть Илия, но Бог Илии, ни Иеремия, но освятивший Иеремию во чреве матери, и не один из пророков, но Господь пророков, посылающий их; Он — Творец неба и земли, Владыка живых и мертвых, Который повелел небу и низвел Илию, дал мановение земле и воскресил Моисея»… (преп. Ефрем Сирин). Для того и являются на Фаворе — один умерший, другой еще не испытавший смерти. Оба эти пророка постились подобно Господу по сорок дней; исход обоих из жизни земной был таинственный: Илия взят на небо живым, Моисей умер, но место погребения его покрыто тайной… «Иудеи часто обвиняли Господа в преступлении Закона и в Богохульстве, — говорит святитель Златоуст, — будто бы Он восхищал славу Отца, Ему не принадлежавшую, поэтому Христос, чтобы показать, что обвинение происходит от зависти и на Него не падает, выводит Моисея и Илию: Моисей дал Закон и не потерпел бы презрения этого Закона, не стал бы служить нарушителю его. Также и Илия из ревности к славе Божией не предстал бы и не повиновался бы Тому, Кто, называя Себя Богом и равным Отцу, на самом деле не был бы таковым». Но «почему ученики узнали, что явившиеся были Моисей и Илия? Кажется, — отвечает на этот вопрос блаженный Феофилакт, — их узнали из того, что они говорили. Моисей, быть может, говорил: Ты — Тот, Которого страдание я предызобразил закланием агнца и совершением пасхи, а Илия: Ты — Тот, воскресение Которого я предызобразил в воскресении сына вдовицы, и тому подобное». Впрочем, «можно думать, — говорит преподобный А. Горский, — что отражение славы Господа могло настолько просветить телесные и духовные очи апостолов, что они и без слов узнали в явившихся мужах законодателя Моисея и второго предтечу Христова Илию». И так на Фаворе исполнилось, наконец, заветное желание этих великих пророков — видеть Бога лицом к лицу и беседовать с Ним. О чем же была эта святая беседа? О смерти, которую Господь хотел вкусить в Иерусалиме, о той искупительной Жертве, которая должна была примирить небо и землю, которой чаяли на небе, и на земле, и в преисподней. Пророки «приносили Господу благодарение, что пришествием Его исполнились слова их и всех других пророков; они воздавали Ему поклонение за спасение грешного мира, за то, что Он самым делом исполнил тайну, ими возвещенную» (преп. Ефрем Сирин). А земные свидетели этой чудной беседы с изумлением слышали подтверждение слов Господа о Его грядущих страданиях, так сказать, из уст Закона и Пророков. Так, среди славы Преображения на Фаворе уже начинала сиять слава Креста Господня на Голгофе.
Что должны были чувствовать три апостола, видя своего смиренного Учителя во славе Боголепной, беседующего с величайшими пророками, как со Своими рабами? Не до рассуждений было тогда ученикам Христовым; вся природа их наполнилась одним чувством — что им хорошо, что это зрелище невыразимо сладостно, восхитительно, век бы ему продолжаться, а оно, вот, уже прекращается, святые пророки разлучаются с Господом и отходят каждый восвояси — один в обители отошедших праведников, другой — на небо, чтобы и тут, и там проповедать о близком примирении неба с землей… Восторг и вместе с тем сожаление вырываются из уст пламенного Петра: при сем Петр сказал Иисусу: Господи! Наставниче! хорошо нам здесь быть; зачем же разлучаться, зачем пророкам уходить отсюда? Если хочешь, только повели — и мы сделаем здесь три кущи, поставим три палатки или кущи из ветвей: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии, а нам и без кущ будет с вами хорошо! «Если бы и пришли сюда враги, — говорит блаженный Феофилакт, — у нас есть помощники — Моисей и Илия. Моисей одолел Египтян, а Илия свел с неба огонь»… «Видишь ли, — замечает святитель Златоуст, — как пламенно Петр любит Христа? как любовь ко Христу сожигала его? И теперь думал он: если Иисус Христос останется здесь, то мы не пойдем в Иерусалим, а если не пойдем, то Он и не умрет; ибо там, как говорил Иисус, нападут на Него книжники». «Необычайность видения так поразила его, что он сам не понимал, как следует, своих слов, желая, чтобы Иисус остался на горе: «ибо не знал, что сказать», как пишет святой Лука. Впрочем, боясь показаться своенравным, он прибавляет: «если хочешь» (блаженный Феофилакт). «Симон все еще по-человечески смотрит на Иисуса и ставит Его в ряд с Моисеем и Илией. Но Господь тотчас делом показал ему, что не имеет нужды в его сени, потому что Он отцам его в пустыне в продолжение сорока лет творил сень облачную» (преп. Ефрем Сирин). Когда он еще говорил, се, облако светлое осенило их; молитва преобразившегося Господа подвигла небо небесе, явилось чудесное светлое облако, в котором и в Ветхом Завете открывалось присутствие невидимого Бога милующего, как облако мрачное было знамением Бога грозящего; светлое облако укрыло Господа Иисуса и двух пророков от очей трепещущих апостолов… Сам Бог Отец незримо подвигся от Своей непостижимой высоты, преклонил небеса, облек Свой неприступный свет в доступное созерцанию светлое облако, и Сам проповедует единосущное с Собою Божество Единородного Своего Сына:
И се, послышался глас из облака глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение: «в Нем покой Мой и услаждение, потому что Он во всем Мне равен совершенно и, будучи Сыном, во всем составляет едино со Мною», — поясняет святитель Златоуст; Он и на вас привлечет Мое благоволение: Его слушайте, с благоговейной и благопокорной верой принимайте слово Его, не пререкайте Ему, если Сам пойдет и вас поведет на крест, не бойтесь никаких опасностей: «Сей есть Сын Мой возлюбленный», а кто погубит того, кого любит? Как бы ни была безмерна ваша любовь к Нему, вы не можете любить Его так, как любит Родивший Его. Он откроет вам истинный смысл Закона и Пророков, ибо Он есть Тот, о Ком сказал Моисей: «Пророка… из братьев твоих, как меня, воздвигнет тебе Господь Бог твой… Его слушайте» (Втор 18:15). Пребывайте в послушании Ему, как Он пребывает в послушании Мне, и Он соделает вас Моими чадами по благодати, ибо Он для всех, послушных Ему, есть и будет «виновником спасения вечного»… (Евр 5:9) «Когда был глас сей, остался Иисус один» (Лк 9:36). Двукратно, при крещении и преображении, Отец Небесный торжественно возвестил миру, что Иисус Христос есть Его Сын возлюбленный. И в том, и в другом случае Господь наш был погружен в молитвенное собеседование с Отцом Своим. Крещением началось Его открытое служение спасению рода человеческого. Преображением предначиналось труднейшее, уничиженнейшее в глазах мира, но славнейшее в очах Божиих послушание Отцу Небесному в восшествии на Крест. И земной отец благословляет сына на новое поприще жизни; так и Отец Небесный свидетельствует о Своем Возлюбленном Сыне при вступлении Его в новые подвиги Его великого служения земного… Будучи не в состоянии выносить облачный свет и глас, ученики пали на землю: и, услышав, ученики пали на лица свои и очень испугались. «Уединенность и высота места, глубокое молчание, свет чрезвычайный и облако простертое! все это повергло их в сильный трепет и они в ужасе пали и поклонились» (свт. Иоанн Златоуст). Апостол Петр через много лет, уже в конце своей жизни, с воодушевлением вспоминал в своем предсмертном послании к верующим о дивном Фаворском видении и гласе (2 Пет 1:16). Да и можно ли было забыть это? Чтобы продолжительный страх не изгладил из их памяти видения, Господь ободряет их: но Иисус, приступив, коснулся их и сказал: встаньте и не бойтесь. «Как глас Отца поверг их, так воздвиг их глас Сына» (преп. Ефрем Сирин). Но дабы кто не подумал, что глас относится к Моисею или Илие, Господь уже остается один: возведя же очи свои, они никого не увидели, кроме одного Иисуса. Чудное видение кончилось.
И когда сходили они с горы, Иисус запретил им, говоря: никому не сказывайте о сем видении, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых. Слух о необыкновенном прославлении Иисуса на Фаворе, о явлении перед Ним Моисея и Илии мог привести в волнение всю Иудею и довести народ, склонный к возмущениям, до отпадения от Римлян; а для прочих учеников, еще мечтавших о первенстве, известие о Фаворском событии, происшедшем без них, могло дать повод к жалобам, соперничеству и зависти. «Чем более стали бы рассказывать о Нем чудесного, — говорит святитель Златоуст, — тем труднее для многих было бы тогда верить этому. Соблазн о кресте оттого еще более увеличивался. Потому-то Он и велит им молчать, снова напоминает им о страданиях Своих, и как будто в этом указывает причину этого молчания».
Источник: Троицкие листки. №801−1050.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента