I. Под страхом проклятия Саул запретил людям в тот день вкушать какую-либо пищу (ст. 24). В данной ситуации мы можем предположить:
(1) Что царь имел право наложить такой запрет своим воинам и связать их клятвой, поэтому они подчинились ему; Бог признал ее и с помощью жребия открыл, что Ионафан не выполнил этого требования и вкусил заклятое (не осознавая этого), хотя в то время народ не спрашивал Бога.
(2) Что царь сделал это с добрым намерением, дабы воины, которые, возможно, какое-то время были ограничены в еде, обнаружив изобилие пищи в стане филистимлян, не набросились жадно на продукты и не упустили время, перестав преследовать врага; чтобы некоторые из них не пресытились настолько едой, что в тот день оказались бы неспособными для служения. Чтобы предотвратить это, Саул запретил воинам вкушать какую-либо пищу и, похоже, сам подчинился этому ограничению. Тем не менее этот суровый приказ был:
[1] Очень неразумным, ибо если благодаря ему они и выигрывали время, то теряли силы, необходимые для преследования.
[2] Деспотичным и слишком суровым для людей, ибо это было хуже, чем заграждать рот у вола молотящего. Было бы похвально, если бы он запретил им пиршествовать, но запрещать даже прикасаться к пище, когда воины были очень голодны, было жестоко.
[3] Было нечестиво усиливать запрет заклятием и клятвой. Разве нельзя было придумать менее сурового проклятия, чем анафема, для поддержания армейской дисциплины? Слишком жестоко было наказывать смертью за этот проступок, особенно смертью с проклятием. Хотя начальству позволено ругать и наказывать, но оно не должно проклинать подчиненных. Наше правило таково: «...благословляйте, а не проклинайте». Когда Давид говорил о враге, который любил проклинать, то, возможно имел в виду Саула (Пс 108:17−18).
II. Люди подчинились этому приказу, но при этом столкнулись со многими неудобствами.
1. Солдаты страдали, ибо так случилось, что, преследуя врагов, им пришлось проходить через лес, который изобиловал диким медом, капавшим с деревьев на землю. Возможно, филистимляне во время бегства продырявили медовые соты, чтобы подкрепиться медом, и оставили их сочившимися. Ханаан был известен как текущий медом, и здесь приводился пример этого. Они питались медом из камня (Втор 32:13), но из страха оказаться под проклятием даже не прикасались к меду (ст. 25−26). Достойны называться израильтянами те, которые из страха быть виновным и проклятым могут отказать себе в еде даже в том случае, когда очень голодны, ибо чувственные наслаждения особо искушают; тогда стол становится сетью. Поэтому давайте никогда не вкушать, а тем более не пиршествовать, без страха.
2. Ионафан оказался под проклятием из-за неведения. Он не слышал о приказе отца, ибо в то время смело нападал на отряды врагов, преследуя их, поэтому его вполне справедливо можно было считать освобожденным от обязанности исполнять этот приказ. Но, похоже, его виновность считалась доказанной, и он сам впоследствии не возражал против того, что приказ распространялся и на него, хотя он отсутствовал по вполне уважительной причине. Ионафан, не зная, какая за этим стоит опасность, зачерпнул концом палки сотовый мед и облизал ее (ст. 27); это значительно подкрепило его, ибо просветлели глаза его, которые начали тускнеть от голода и усталости. Его лицо стало выглядеть приятнее и веселее; это мог заметить всякий стоявший с ним рядом (ст. 29): «Смотрите, у меня просветлели глаза». Он не знал, что совершил зло, и ничего не боялся, пока люди не рассказали ему о приказе, и тогда он увидел, что оказался в западне. Многие хорошие сыновья подобным образом запутались и оказались в беде из-за торопливых и необдуманных решений своих отцов. Со своей стороны Ионафан потерял венец, наследником которого он был, из-за безрассудства своего отца, зловещим предзнаменованием чего была данная ситуация.
3. Преследуя филистимлян, солдаты ослабели и стали немощными. Ионафан предвидел, что таковыми будут последствия этого преследования; из-за отсутствия пищи их дух поник и силы иссякли. Такова природа наших тел: они очень скоро становятся негодными для служения, если их вовремя не подкреплять свежими силами. Насущная работа не может быть совершена без хлеба насущного, который нам милостиво дает Отец наш небесный. Это хлеб, который укрепляет сердце человека, поэтому Ионафан вполне разумно рассудил, что если бы поел сегодня народ из добычи, то больше было бы поражение Филистимлян (ст. 30); но на самом деле они сильно ослабели и сильно устали (в халдейском переводе) и начали больше думать о пище, чем о своем деле.
4. Самым плохим последствием было то, что, когда настал вечер и ограничение было снято, они вновь вернулись к своей пище и так ненасытно и алчно набросились на нее, что начали есть мясо с кровью, что четко противоречило закону Божьему (ст. 32). Как мы говорим: «Если два раза недоесть, то на третий станешь обжорой»; так и в данном случае. Возможно, они не могли дождаться, пока убитые ими животные станут пригодны для приготовления пищи (ибо убивали скот на земле, а не подвешивали, как обычно, чтобы из него вытекла кровь) или мясо должным образом приготовится, а жадно поглощали его до того, как оно наполовину сварится или прожарится (ст. 32). Саул, узнав об этом, обличил их во грехе (ст. 3З): «Вы согрешили»; но при этом он не порицал себя за то, что стал его соучастником и заставил народ Господень согрешить. Чтобы остановить это беззаконие, Саул велел поставить перед ним большой камень, и каждому, собиравшемуся убить животное, чтобы сразу съесть его, повелел приводить и убивать под его присмотром на этом камне (ст. 3З). Израильтян легко было ограничивать и изменять, когда царь делал то, что ему положено. Если бы гражданская власть использовала свою власть должным образом, то народ стал бы лучше, чем он есть, с большей легкостью, чем это предполагалось.
III. По этому случаю Саул построил жертвенник (ст. 35), чтобы можно было совершить жертвоприношение, признать одержанную ими победу или искупить грех, в котором они были виновны. То был первый жертвенник, поставленный им Господу, и; возможно, большой камень, который прикатили, чтобы на нем убивать животных, натолкнул его на мысль о жертвеннике, в противном случае он не подумал бы о нем. Саул отошел от Бога, но теперь начал строить жертвенники, став особенно ревностным (как это бывает со многими) к виду благочестия, отказавшись от его силы. Прочтите Книгу Осии 8:14: «Забыл Израиль Создателя своего и устроил капища». Некоторые читают этот стих так: «Он начал строить тот жертвенник»; он заложил его первый камень, но так торопился добиться победы, что не смог найти времени достроить его.
Ст. 31−32 и поражали Филистимлян в тот день от Михмаса до Аиалона, и народ очень истомился. И кинулся народ на добычу, и брали овец, волов и телят, и заколали на земле, и ел народ с кровью
В обычае людей надменных не сдерживать свою самооценку, когда языки других смолкают от того, что их хвалят. В самом деле, когда другие хранят молчание, надменный восклицает, потому что в сердце своём он носит глашатая, возвещающего о его достоинстве. И слова эти легко приложимы к подобным людям: кинулся народ на добычу, и брали овец, волов и телят, и закололи на земле, и ел народ с кровью. Если кто находит себе множество оправданий своей невинности и хвалится ими, то он берёт овец. Когда же кто-то размышляет о своих трудах проповедничества и припоминает пользу того, что он говорил и как возделывал землю, то он берёт в добычу волов. А если кто возносится тем, что сдерживает или усмиряет позывы распущенности ума, то он берёт телят.
Ибо есть две заповеди, которые приносят особую похвалу праведникам: блеск целомудрия и сияние доброделания. Когда гордец возносится в своей оценке, о нём говорят, что он похитил овец и телят. Овцы относятся к невинности добрых дел, телята — к умерщвлению плотских страстей. Ясно, что он добавил к ним и волов потому, что вряд ли совершенно вознёсся тот, кто считает себя слабым или бессильным. Он уже был велик по его разумению, ибо [высоко] ценил своё целомудрие и свои добрые дела, но он преисполнился гордости, когда счёл себя совершенным в трудах проповеди.
А после того говорится: И закололи на земле. Забивать овец, волов и телят на земле — значит возноситься в плотской радости с лишённым добродетелей сознанием. <…> Потому к ним хорошо подходят слова: И ел народ с кровью. Пища ума — это его внутренняя радость. И что же тогда означает есть с кровью, как не отказываться искать похвалы? Кровь исчезнет, когда разум избавится от тщеты радостью доброго дела. Такой разум умеет радоваться доброму делу, потому что он радуется приближению к небесам через свои добрые дела, но избегает того, чтобы, совершая, выставлять их на показ. Тогда есть с кровью — значит взять радость доброго делания и смешать её с тщеславием. Понятно, когда похвала исходит от других, тогда она — искренняя пища даже для высокомерного человека. Но если никто не хвалит его, высокомерие уже не может терпеть, и он, словно добычу, вырывает то, что никто не предлагает по своей воле.
Источник: Толкование на 1-ю книгу Царств.
Ст. 31−32 и поражали Филистимлян в тот день от Михмаса до Аиалона, и народ очень истомился. И кинулся народ на добычу, и брали овец, волов и телят, и заколали на земле, и ел народ с кровью
Когда говорится о том, что ел народ с кровью, не следует думать, что ел он сырое мясо, сочащееся кровью. В конце концов, поступать так не в природе человека, но только в природе диких зверей. Скорее всего, когда стада были заколоты, они спешно занялись варкой или жарением мяса прежде, чем оно было должным образом промыто и ели его еще не полностью очищенным от крови.
Это указывает [нам] также на учителей ленивых, которые, как мы можем видеть сегодня, утомленные длительным трудом катехизации, посвящают Господу некоторых, кого проповедью своей вырвали из сети демонических заблуждений и языческих ритуалов. Они пытаются подражать Петру, в видении которого множество животных всех видов спустились с неба и которому был голос свыше: заколи и ешь (Деян 10:13). Но как израильтяне овец, волов и телят закололи на земле, и ел народ с кровью, так и эти ленивые учители не освобождают их [новообращенных] от земных чувств и соблазнов плоти и крови. Возможно, оттого, что они неспособные учители или по недосмотру своему спешат ввести в Церковь новых членов, еще не приученных к добродетельным поступкам И при этом сами поступают так не по примеру первого пастыря Церкви [Петра], которому в трапезной, что в верхних палатах здания, то есть на наивысшей вершине его жития и вероучения, дано было услышать обращенный к нему глас Духа с наставлением заколоть и съесть приношение, очищенное самим Господом. И нам здесь следует не упускать из виду слабость и несовершенность действий рассудка человеческого.
Ионафан добился столь многих и великих свершений и был героем столь великой победы, но по неведению своему преступил, похитив пищу по прихоти чрева своего, в то время как весь народ строго соблюдал время поста. А на следующий день после того памятного дня, когда были повержены враги их, израильтяне сами были побеждены чревоугодием. Воистину искушения чревоугодия многообразны: оно подтолкнуло Ионафана вкушать пищу прежде, чем это было дозволено, и оно же убедило израильтян в дозволенное время есть недозволенное.
Источник: На 1-ю книгу Царств.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента