I. Пятеро мужчин, которые знали, где находится дом и дорога, ведущая к нему, а именно к часовне, пошли туда и забрали истуканов, ефод, терафим и все аксессуары, в то время как 600 остальных разговаривали со священником у ворот (ст. 16−18). Посмотрите, как мало священник сожалел о своих богах: пока он прогуливался у ворот, рассматривая незнакомцев, его богатство (каким бы оно ни было) украли. Посмотрите, насколько бессильны эти жалкие боги, которые не могли помешать украсть себя. В качестве порицания в адрес идолов упоминается о том, что они сами пошли в плен (Ис 46:2). О, как же отупели эти сыны Дановы! Как они могли вообразить, что боги, которые не могли помешать украсть себя, смогут защитить их? Тем не менее они пошли во имя богов, словно им было недостаточно присутствия невидимого Бога или зависимости от скинии, где находились видимые знаки Его присутствия. Всего этого было недостаточно для них, им нужно было, чтобы боги шли перед ними, но не ими изготовленные, а (что тоже очень плохо) ими украденные. Их идолопоклонство началось с воровства достойное вступление для такой оперы. Прежде чем нарушить вторую заповедь, они нарушили восьмую и отняли имущество своих соседей, чтобы сделать себе богов. Святой Бог ненавидит грабительство ради всесожжения, а дьявол любит его. Если бы сыны Дановы забрали истуканов, чтобы уничтожить и отменить их, а священника чтобы наказать, то поступили бы как истинные израильтяне и проявили свою ревность о Боге, как сделали их отцы (Нав 22:16); но, взяв их для собственного употребления, они совершили поступок, который показал, что они не боятся Бога и не стыдятся людей, а абсолютно лишены благочестия и честности .
II. Они напустились на священника, начали льстить ему, чтобы привести в хорошее расположение, ибо хотели не только забрать богов, но и его самого, а без него они не знали, как использовать этих богов. Обратите внимание:
(1) Как они искушали его (ст. 19). Они заверили его в том, что у них он значительно продвинется, по сравнению с его нынешним положением. Более почетно и прибыльно быть священником военного формирования (ибо ничем другим их группу нельзя было назвать, хотя сами они называли себя коленом), чем быть домашним священником отдельного человека. Если он пойдет с ними, то будет обладать большим влиянием, больше жертв будет приноситься на его жертвенник и больше платы он будет получать за советы своего терафима, чем он здесь имеет.
(2) Как они убедили его согласиться. Хватило незначительных уговоров: священник обрадовался (ст. 20). Для его блуждающей фантазии, которая не позволяла ему долго оставаться на одном месте, это предложение выглядело заманчивым и льстило его алчным амбициям. У него не было оснований жаловаться, и он был вполне благополучен; Миха не обманывал его и не переменял его награду. Он не испытывал угрызений совести за то, что служил литым истуканам; если бы он ушел в Силом, чтобы служить священникам Бога в соответствии с обязанностями левита, то его там с радостью встретили бы (Втор 18:6) и его уход можно было бы оправдать. Но вместо этого он взял с собой истуканов и заразил идолопоклонством весь город. Он поступил бы несправедливо и неблагодарно по отношению к Михе, если бы ушел сам, но он поступил намного хуже, взяв с собой истуканов, к которым, как он знал, привязалось сердце Михи. Но ничего другого не следовало ожидать от предателя левита. Какой дом мог положиться на него, если он оставил дом Господень? Или кому он мог быть настоящим другом, если оказался неверным своему Богу? Он не мог сослаться на то, что его заставили это сделать, ибо он обрадовался этому предложению. Если десять сиклей победили его (как отмечает епископ Холл), то одиннадцать освободили его, ибо что может удержать тех, кто лишился доброй совести? Наемник бежит, потому что наемник. Священник со своими богами пошел с народом посреди народа (в англ. пер.). Они поместили его так, чтобы он не мог вернуться обратно, если изменит свое решение, и чтобы его не мог отнять Миха, или это место было определено для него, ибо они хотели расположиться в таком же порядке, в каком Израиль проходил через пустыню, когда ковчег и священники шли посреди стана.
III. Они напугали Миху, чтобы он не вздумал преследовать их и пытаться забрать своих богов. Осознав, что его церковь ограблена, а его священник ушел от него, он собрал войско, какое смог, и стал преследовать грабителей (ст. 22). Его соседи и, возможно, его арендаторы, которые обычно присоединялись к нему в его обрядах поклонения, захотели помочь ему в данной ситуации; они собрались вместе и начали преследовать грабителей, которые из-за сопровождавших их детей и скота (ст. 21) не могли быстро передвигаться. Вскоре они догнали грабителей, надеясь с помощью силы увещевания вернуть украденное, ибо несоответствие в численности не давало им надежды добиться этого силой оружия. Преследователи позвали их, желая переговорить с ними; замыкавшие шествие (скорее всего, там были поставлены самые сильные и агрессивные воины, ибо ожидалось, что оттуда их будут атаковать) обернулись и спросили Миху, что так беспокоит его и из-за чего он так переживает чего он хочет (ст. 23). Миха попытался убедить их вернуть украденное, ссылаясь на свои права, думая, что его уговоры достигнут цели; но те в ответ сослались на свою силу, и их довод, как оказалось, одержал верх, ибо чаще всего сила одолевает правоту.
1. Миха настаивает на том, что они причинили ему вред (ст. 24): «Вы взяли богов моих, моих истуканов, изображающих Бога, на которые я имею неоспоримые права, ибо я сам сделал их; я так сильно люблю их, что погибну, если лишусь их, ибо что еще может сделать мне добро, если у меня их не будет?»
(1) Его слова раскрывают нам безрассудство идолопоклонников и показывают власть, которую над ними имеет сатана. Как глупо называть своими богами тех, кого сам сделал, ведь как Богу можно поклоняться только Тому, Кто сотворил нас! Глупо привязываться сердцем к таким ненужным и пустым вещам и считать себя погибшим, если ты лишился их!
(2) Это может раскрыть нам наше духовное идолопоклонство. Мы делаем своим идолом те творения, которые, по нашим представлениям, делают нас счастливыми, которые мы чрезмерно любим и с которыми наше сердце ни в коем случае не желает расстаться, о которых мы говорим: «Что еще есть у меня?» Мы ставим идола на место Бога, и он становится узурпатором, а мы заботимся о нем, словно наша жизнь и утешение, наша надежда и блаженство зависят от него.
(3) Но если все люди подобным образом ходят во имя своего бога, то не должны ли мы так же относиться к нашему Богу истинному Богу? Давайте считать свою часть в Боге и общение с Ним ни с чем не сравнимой и самой богатой привилегией, а потерю Бога самой большой потерей. Горе нам, если Он удалится, ибо тогда что у нас останется? Покинутые души, которые оплакивают отсутствие Господа, могут изумляться, как Миха, когда их спрашивают, что их тревожит, ибо если отсутствуют знаки Божьего благоволения и Его утешения, то что еще у нас осталось?
2. Они убеждали его в том, что причинят ему зло, если он будет настаивать на своих требованиях. Они не желали слушать его увещевания и поступить по справедливости, не собирались даже возместить затраты, понесенные им на изготовление этих истуканов, и не обещали отдать то, что они взяли, после того, как попользуются украденным в этом походе и потратят время, чтобы скопировать и изготовить другие, такие же, как эти; тем более они не испытывали никакого сострадания к нему из-за потери, которую он горько оплакивал. Они даже не пытались подобрать добрые слова, чтобы утешить его, а решили оправдать свое грабительство убийством, если он немедленно не откажется от своих требований (ст. 25). «Остерегайся, иначе некоторые из нас, рассердившись, нападут на вас и ты погубишь себя; это хуже, чем лишиться своих богов». Нечестивые и безрассудные люди сильно раздражаются, когда от них требуют поступать справедливо, и защищают себя силой, выступая против правды и разума. Вина Михи заключалась в том, что он требовал своего, но из-за этого он подвергался опасности потерять свою жизнь и своего семейства. У Михи не было достаточно смелости, чтобы рисковать жизнью ради своих богов: такого низкого мнения он был об их способности защитить и отстоять его правоту, и поэтому он покорно отдает их (ст. 26): «Он пошел назад и возвратился в дом свой»; и если бы потеря идолов убедила его (кто-то мог бы подумать) в их суетности и бессилии, в его собственном безрассудстве, в результате чего он привязался к ним всем сердцем, и направила обратно к истинному Богу, против Которого он восстал, то, потеряв их, оказался бы в более выгодном положении, чем те, которые силой оружия отняли и унесли их. Если потеря наших идолов исцеляет нас от любви к ним и побуждает нас сказать: «Что мне еще за дело до идолов?», то эта потеря обернется неизреченной выгодой (см. Ис 2:20; 30:22).
На этот текст нет комментариев.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента