Существует значительное расхождение во мнениях касательно того, что Иеффай сделал со своей дочерью. Одна точка зрения заключается в том, что он ее убил и принес в жертву Господу во всесожжение. Возможно, это самое очевидное значение этого текста, несмотря на то, что мысль о человеческой жертве вызывает отвращение, и никогда не одобрялась Богом (Втор 18:9−14). В жертву приносились только животные, людей же посвящали, а затем выкупали за деньги (Исх 13:12−13; Лев 27:1−8).
Другая распространенная точка зрения заключается в том, что Иеффай отдал свою дочь на служение Иегове, оставив ее навечно девственницей. Те, кто придерживается этой точки зрения, утверждают, что Иеффай поклялся в том, что первое, что выйдет из дверей его дома, «будет Господу, или вознесу сие на всесожжение» (ст. 31). Версию о вечной девственности подтверждают стихи 37−39. В любом случае, урок для нас состоит в том, что не нужно давать необдуманные обещания.
I. Победа Иеффая была яркой, она воздавала славу ему и Богу: он прославился, когда обратился к Богу и Бог прославился, когда защитил правое дело.
1. Бог дал ему превосходный дух, и Иеффай смело воспользовался им (ст. 29). Когда благодаря единодушному избранию его вождем было явлено, что он должен последовать этому призыву, когда, благодаря упрямству и глухоте царя аммонитян к предложениями Иеффая, стало ясно, что дело, в котором он собрался участвовать, было справедливым, тогда Дух Господа сошел на него и значительно усилил его природные возможности, обеспечив силой свыше, сделав его более дерзким и умным, чем он был раньше, и более ревностным к врагам своего народа. Тем самым Бог подтвердил его служение и заверил в успешности его предприятия. Вдохновленный таким образом, он не терял времени, а с неустрашимой решимостью пришел на поле боя. Особое внимание обращается на путь, которым он продвигался к лагерю врага, так как выбор этого пути был примером благоразумной проницательности, благодаря Духу Господнему, Который обеспечил его ею, ибо те, которые искренно ходят вослед Духу, будут водимы по правильному пути.
2. Бог даровал ему поразительный успех, он сам смело сражался (ст. 32): «И предал аммонитян Господь в руки его», тем самым рассудив в пользу правого дела и заставив прочувствовать силу войны тех, кто не покорился силе разума, ибо Он восседает на престоле и судит по правде. Иеффай не упустил предоставленные ему преимущества, а преследовал врага и добился победы. Разгромив войска на поле боя, он преследовал их до городов, где предал мечу всех, кто носил оружие, тем самым он абсолютно лишил их возможности досаждать Израилю (ст. 3З). Но не говорится, что он полностью уничтожил народ, как Иисус Навин уничтожил заклятые народы, или что он предложил сделать его хозяином страны, хотя их притязания на землю Израиля могли дать ему повод сделать это; он только основательно позаботился, чтобы они были полностью покорены. Хотя попытки других причинить нам зло оправдывают нас, когда мы защищаем свои права, но это не дает нам права причинять им зло.
II. В клятве Иеффая многое неясно. Когда он покидал свой дом и направлялся принять участие в рискованном предприятии, то в молитве обратился к Богу с просьбой о Его присутствии с ним и тайно дал торжественный обет, что если Бог милостиво дарует ему победу, то первый, кто выйдет из дома встретить его, будет посвящен Богу и принесен во всесожжение. Вести о победе опередили его, и когда он возвращался, то его единственная дочь вышла встретить его, вполне уместно выражая радость. Это сильно огорчило его, но у него не было иного выхода: после того, как ей было дано некоторое время, чтобы оплакать свое несчастье, она с готовностью покорилась и позволила исполнить этот обет.
1. Из этой истории можно извлечь хорошие уроки.
(1) Остатки неверия и сомнения могут присутствовать в сердцах даже истинных и великих верующих. У Иеффая было достаточно оснований быть уверенным в успехе, особенно когда он увидел, что Дух Господень на нем; но теперь, когда дело было близко к разрешению, он, похоже, засомневался (ст. 30): «Если Ты предашь аммонитян в руки мои, тогда я сделаю то и то». Сеть, в которую он был втянут этим обетом, скорее всего должна была исправить слабость его веры и необоснованное представление о том, что он не победит в этом сражении, если не пообещает Богу вместо нее что-то значительное.
(2) Тем не менее хорошо, когда, стремясь обрести или ожидая милость, мы даем обеты Богу, обещая совершить какое-то благоугодное дело, но не для того, чтобы обрести благоволение, которого желаем, а для того, чтобы выразить Богу свою благодарность и глубокую осознанность того, насколько мы обязаны Ему за оказанную Им милость. Суть такой исключительной молитвы (Лев 27:2) должна иметь четкую и прямую направленность к распространению славы Божьей и интересов Его царства среди людей, к содействию в служении Богу и в первую очередь к исполнению нашего долга.
(3) Мы должны поступать очень осторожно и обдуманно, давая такие обеты, чтобы, потакая временному эмоциональному состоянию, выражающемуся в благочестивом рвении, мы не поставили в сложное положение свою совесть, чтобы тем самым мы не попали в трудности и не были вынуждены в конце говорить перед Ангелом: «Это ошибка» (Еккл 5:2−6). Сеть для человека торопливо поглощать то, что свято (Притч 20:25, англ. пер.): без должного размышления quid valeant humeri, quid ferre recusent что мы можем и что не можем совершить, без необходимых оговорок и ограничений, которые должны предотвратить возможность возникновения затруднительного положения а затем, после дачи обета, задавать вопросы, которые нужно было задать раньше (Притч 20:25). Пусть ущерб, нанесенный Иеффаю, предостережет нас в этом вопросе (см. Втор 23:22).
(4) Мы должны добросовестно исполнить то, что торжественно пообещали Богу, если это возможно и законно, даже если это сделать сложно и принесет нам огорчение. Иеффай осознавал, что должен исполнить данный обет, и в этом мы должны подражать ему (ст. 35): «Я отверз уста мои пред Господом, дав торжественный обет, и не могу отречься», то есть: «Я не могу взять обет обратно, ибо слишком поздно, и никакая власть на земле не может освободить меня от него или расторгнуть мои узы». Я дал его, хотя в моей власти было не давать его (Деян 5:4), но теперь ничего не могу изменить. Делайте и воздавайте обеты (Пс 75:12). Мы обманываем самих себя, если думаем, что сможем обмануть Бога. Если мы применим это к данному нами торжественному обещанию, к завету благодати, который во Христе заключен с бедными грешниками, то каким могучим аргументом это будет против грехов, узы с которыми мы расторгли благодаря этим обетам. Каким сильным побуждением это будет к исполнению обязанностей, к которым мы привязаны этими обетами! И каким готовым ответом это будет для всякого искушения! «Я отверз уста мои пред Господом, и не могу отречься, поэтому я должен идти дальше. Я поклялся и поэтому должен и исполню то, что обещал. Не допусти, чтобы я осмелился не исполнить обещанное Богу».
(5) Детям приличествует покорно и с готовностью подчиняться своим родителям в Господе, особенно в исполнении принятых ими благочестивых решений во славу Бога и для поддержании религии в их семье, даже если эти решения суровые и их трудно выполнить, как поступали Рехавиты, которые на протяжении многих поколений добросовестно соблюдали повеления своего отца Ионадава, запретившего им вкушать вино; и дочь Иеффая в данной ситуации, которая, для того чтобы успокоить совесть отца, прославить Бога и свою страну, согласилась быть принесенной в жертву (ст. 36): «Делай со мною то, что произнесли уста твои; Я знаю, что дорога для тебя, но я согласна, что Бог должен быть дороже». Отец мог запретить любой обет, данный дочерью (Чис 30:5), но дочь не могла запретить или отменить обет, данный отцом. Это возвеличивает пятую заповедь закона.
(6) Скорби наших друзей должны быть нашими скорбями. Когда она отправилась оплакивать свою суровую судьбу девственницы, то ее подруги присоединились и пошли оплакивать вместе с ней (ст. 38). Теперь, когда ее отец внезапно стал такой важной личностью, подруги ее возраста, с которыми она общалась, безусловно, ожидали, что после его возвращения они будут танцевать на ее свадьбе, но были глубоко разочарованы, когда она позвала их удалиться с ней в горы, чтобы разделить ее скорбь. Недостойны называться друзьями те, которые только радуются с нами, но не плачут.
(7) Вечной памяти достойна героическая ревность по славе Бога и Израиля, даже если в ней присутствует слабость и опрометчивость. И дочерям Израиля приличествовало ежегодно с почтением вспоминать дочь Иеффая, жизнь которой стала ярким светом, как у славной героини, когда Бог отмстил врагам Израиля (ст. 36). Никогда нельзя забывать такой редкий пример самопожертвования, когда человек отдает предпочтение государственным интересам по сравнению с собственной жизнью. Ее пол не позволил ей отправиться на войну и в сражении подвергнуть свою жизнь опасности, вместо этого она подвергла ее намного большей опасности (возможно, она осознавала, что делала, так как догадывалась, в чем заключался его обет, и умышленно согласилась исполнить его, ибо отец сказал ей: «Ты сразила меня», ст. 35) ради возвеличения его победы. Она пребывала в таком восторге, радуясь его победе, принесшей благо всему государству, что желала быть принесенной в качестве жертвы благодарности за нее и полагала, что ее жизнь была хорошо прожита, раз была отдана по такому великому поводу. Она считала честью умереть не в качестве жертвы за искупление грехов народа (эта честь хранилась только для Христа), а как жертва признательности за милости, оказанные народу.
(8) Памятуя об огорчении Иеффая по этому поводу, мы должны научиться не считать странным, если день ликования в этом мире окажется в той или иной степени днем скорби, и поэтому всегда должны радоваться с трепетом. Мы должны ожидать дня ликования, который настанет позже и не будет иметь примеси скорби.
2. Тем не менее, в связи с этой историей возникают некие сложные вопросы, для получения ответа на которые нужно обратиться к трудам ученых. Я уделю им немного внимания, так как г-н Поул весьма подробно обсудил их в «Английских аннотациях».
(1) Трудно сказать, что именно совершил Иеффай с дочерью для исполнения своего обета.
[1] Некоторые полагают, что он всего лишь запер ее, как монахиню, и в таком случае считалось незаконным, согласно одной части его обета (ибо тогда они становились взаимоисключающими), приносить ее в жертву в качестве всесожжения; таким образом он, согласно другой части обета, делал ее принадлежащей Господу, то есть полностью изолировал от мирских дел и, следовательно, от замужества, так что все дни ее жизни были посвящены только богослужению. Это мнение поддерживается ее словами о том, что она пойдет оплакивать девство свое (ст. 37−38) и то, что она не познала мужа (cт. 39). И если он принес ее в жертву таким образом, то она вполне могла оплакивать не свою смерть (ибо должна была прославить Бога, и это она совершила бы с готовностью), а несчастливое стечение обстоятельств, которое делало это событие особенно печальным, ибо она была единственным ребенком своего отца, и он надеялся, что именно в ней прославится его семья и его имя. В таком случае у нее не будет потомства, чтобы наследовать славу и имущество ее отца, и поэтому особое внимание обращается на тот факт (ст. 34), что кроме нее у него не было ни сына, ни дочери. Но мне кажется, что Иеффай не поступил или, скорее, не уклонился таким образом от исполнения своего обета, ибо мы не найдем ни в законе, ни в обычаях или традициях во всем Ветхом Завете, который бы хоть немного намекал на то, что незамужняя жизнь поощряется религией или что человек, будь то мужчина или женщина, считался более святым и посвященным Господу, если оставался холостым; этого не требовал даже закон от священников или назореев. Писание особо отмечает тот факт, что пророчицы Девора и Олдана были замужними женщинами. Кроме того, если она была ограничена всего лишь незамужней жизнью, то ей не нужно было бы два месяца оплакивать ее, ибо впереди у нее была вся жизнь, чтобы делать это, если для этого у нее был повод. Ей также не нужно было устраивать такое печальное расставание со своими подругами, ибо придерживающиеся этой точки зрения считают, что в ст. 40 говорится о том, что они приходили поговорить с ней (как написано на полях) четыре дня в году. Поэтому:
[2] Похоже, он принес ее в жертву согласно букве закона, неправильно понимая закон, который говорит о людях, которые посвящены Господу под заклятием (Лев 27:29): «Все заклятое не выкупается: оно должно быть предано смерти»; он должен был быть лучше проинформирован о своем законном праве в данной ситуации искупить ее. Возможно, его ободряла попытка Авраама принести в жертву Исаака и побуждала думать, что если Бог не примет эту жертву, принести которую он дал обет, то Он пошлет ангела остановить его руку, как сделал с Авраамом. Кто знает, может быть, она вышла из дому преднамеренно, чтобы стать жертвой? Возможно, он думал, что это упрощает ситуацию. Volenti поп sit injuria Нельзя причинить вреда человеку тем, что он сам согласился совершить. Возможно, он вообразил, что раз нет ни гнева, ни злобы, то нет и убийства, и что его хорошие намерения оправдают его плохой поступок; и раз он дал такой обет, то решил, что лучше убить дочь, чем нарушить обет, и пусть тогда вина лежит на Божьем провидении, которое вывело ее встретить отца.
(2) Но, предполагая, что Иеффай действительно принес свою дочь в жертву, возникает вопрос, поступил ли он хорошо.
[1] Некоторые оправдывают его поступок и считают, что он поступил хорошо, как и приличествует человеку, который предпочел славу Бога тому, что было для него дороже всего в этом мире. Он упомянут среди выдающихся мужей веры, которые верой совершали великие дела (Евр 11:32), и это было одно из великих дел, совершенных им. Он сделал это добровольно, после двух месяцев размышлений и советов. Ни один богодухновенный толкователь не обвинял его в этом поступке. Хотя его поступок в высшей степени превозносил родительскую власть, тем не менее ни одного человека, поступающего так, нельзя оправдывать. Иеффай был необычным человеком. Дух Господень был на нем. Многие неизвестные нам обстоятельства могли сделать данную ситуацию сверхъестественной и оправдать ее, но ни в коей мере не могут оправдать подобные ситуации. Некоторые богословы считают, что эта жертва была прообразом великой жертвы Христа: Ему была присуща незапятнанная чистота и невинность, как и ей целомудрие девицы; Он был заклан на смерть Своим Отцом и таким образом стал проклятием или анафемой ради нас; Он, как и она, подчинился воле Отца: «...впрочем не как Я хочу, но как Ты».
[2] Но многие осуждают Иеффая; он поступил плохо, дав поспешную клятву, и еще хуже исполнив ее. Своей клятвой он не мог быть обязан совершить то, что нарушает шестую заповедь: «Не убивай». Бог запретил приносить в жертву людей, так что фактически (как утверждает д-р Лайтфут) это была жертва Молоху. И возможно, вдохновленные Богом писатели оставили этот случай неопределенным принес он ее в жертву или нет для того, чтобы впоследствии те, которые приносили своих детей в жертву, не брали пример с данной ситуации. Нам не следует смущать себя этой и другими подобными отрывками священной истории, относительно которых богословы остаются в неведении, придерживаются различных мнений и сомневаются, ибо те необходимые знания, которые имеют отношение к нашему спасению, достаточно просты.
Ст. 30−31 И дал Иеффай обет Господу и сказал: если Ты предашь Аммонитян в руки мои, то по возвращении моем с миром от Аммонитян, что выйдет из ворот дома моего навстречу мне, будет Господу, и вознесу сие на всесожжение
Люди подражают тому, кто делает благие дела, однако не из любви к этим благим делам, но по своей выгоде. <…> Царь Моавитский принял к сведению послание от Иеффая. Но из-за того, что он убил первенца, а это был человек, но не животное, Господь сжалился над ним, ибо сделал он это от отчаяния, а не из любви. В случае же Иеффая, если бы ему первым повстречался один из его слуг, он бы убил его. Но для того, чтобы люди не приносили в жертву своих собственных собратьев, он велел своей дочери встретить его, дабы другие, давая обет Господу, опасались, как бы это не коснулось людей.
Источник: Толкование на Диатессарон Татиана.
Ст. 30−31 И дал Иеффай обет Господу и сказал: если Ты предашь Аммонитян в руки мои, то по возвращении моем с миром от Аммонитян, что выйдет из ворот дома моего навстречу мне, будет Господу, и вознесу сие на всесожжение
И написано об этом так: И дал Иеффай обет Господу и сказал: если Ты предашь Аммонитян в руки мои, то по возвращении моем с миром от Аммонитян, что выйдет из ворот дома моего навстречу мне, будет Господу, и вознесу сие на всесожжение (Суд 11:30−31). Этими словами своего обетования Иеффай не обещал какое-либо животное из тех, которые мог принести на всесожжение по закону. И нет также, и не было такого обычая, чтобы победно возвращающимся с войны полководцам выходили навстречу животные. Что же касается тварей бессловесных, то псы часто выбегают навстречу своим хозяевам и заискивающе мчатся им вслед. Но Иеффай не мог помышлять о собаках, поскольку это выглядело бы уже не только как обетование незаконное, но также презренное и нечистое с точки зрения закона. И такая жертва могла бы послужить оскорблением Господу. И также он не говорит: что ни выйдет из ворот дома моего навстречу мне, будет Господу, и вознесу сие на всесожжение. А говорит Иеффай следующее: что выйдет из ворот дома моего навстречу мне, будет Господу, и вознесу сие на всесожжение. Следовательно, не остается сомнения в том, что он с самого начала помышлял о человеческом существе; хотя, пожалуй, не о своей единственной дочери. Но кто только смог бы превзойти её в глазах отца, за исключением, разве что, его супруги?
Источник: Вопросы на Семикнижие.
Ст. 30−31 И дал Иеффай обет Господу и сказал: если Ты предашь Аммонитян в руки мои, то по возвращении моем с миром от Аммонитян, что выйдет из ворот дома моего навстречу мне, будет Господу, и вознесу сие на всесожжение
И поскольку он [Иовиниан] отдаёт предпочтение верности отца Иеффая [обету], а не слезам девственной дочери, то это соответствует нашему взгляду. Ведь мы не столько проповедуем девственниц мира, сколько дев Христа ради. И большинство Иудеев порицают отца за опрометчивость обета: если Ты предашь Аммонитян в руки мои, то по возвращении моем с миром от Аммонитян, что выйдет из ворот дома моего навстречу мне, будет Господу, и вознесу сие на всесожжение. А если бы, говорят они, это была собака, а если осёл, то что бы он стал делать? Их мнение таково, что Бог так устроил события, чтобы давший опрометчивый обет осознал свою неправоту через смерть дочери.
Источник: Против Иовиниана.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента