I. Каким он был великим мужем. Когда Дарий благодаря завоеванию взошел на престол Вавилона, то он по-новому учредил его правление. Он сделал Даниила премьер-министром государства, поставил у руля и сделал главным хранителем сокровищницы и великой печати. Владения Дария были огромны; помимо того, что он приобрел и завоевал, он должен был заботиться о многих других странах; но ни от кого не стоит ожидать больше, чем может сделать один человек, и поэтому другие должны быть у него на службе. Он поставил над царством 120 сатрапов (ст. 1) и каждому определил район, в котором он должен справедливо руководить, хранить гражданский мир и собирать налог в царскую казну. Отметьте: стоящие ниже по рангу государственные власти являются для нас служителями Бога ради нашего блага, равно как и верховная власть; поэтому мы должны подчиняться царю как верховной власти и правителям, назначенным и уполномоченным им же (1Пет 2:13−14), Над этими сатрапами были поставлены triumvirate — три князя, которые должны были принимать счета и утверждать гражданские расходы; согласно своим обязанностям они должны были принимать обращения сатрапов или жалобы на них в случае, если они плохо руководили, чтобы царю не было никакого обременения (cт. 2) и он не терпел убытка при сборе налога, чтобы властью, которой он наделил сатрапов, не злоупотребляли для угнетения подданных, ибо из-за этого царю (независимо, думает он об этом или нет) наносится реальный ущерб; при этом привязанность к нему народа охлаждается и возрастает недовольство Бога им. Среди этих трех князей Даниил был главным, ибо оказалось, что он превосходит их во всех качествах, необходимых для руководства: он превосходил прочих князей и сатрапов (ст. 3), а царь был поразительным образом настолько доволен его руководством, что помышлял уже поставить его над всем царством и позволить ему назначать и снимать с должностей по его усмотрению.
1. Мы должны похвалить Дария и отметить, что он возвышал Даниила только благодаря его личным заслугам и его пригодности к этой работе; и те владыки, которые хотят, чтобы им хорошо служили, должны следовать этому правилу. Даниил был великим мужем в царстве, которое было завоевано, и поэтому можно было бы подумать, что на него будут смотреть как на врага, а таковых заключали в тюрьму или изгоняли. Он был родом из чужеземного царства, которое было разрушено, и поэтому как чужеземца и пленника его должны были презирать. Но Дарий, похоже, был очень проницательным в оценке способностей человека и очень скоро понял, что Даниил обладал исключительными качествами, и поэтому, хотя у него было немало соплеменников, ожидавших повышения в только что завоеванном царстве и страстно желавших этого — тех, которые долгое время были его наместниками и надеялись теперь стать князьями, тем не менее Даниил настолько успешно содействовал гражданскому благополучию, что, увидев, насколько он превосходит всех их в благоразумии и добродетели и, возможно, услышав о том, что он вдохновлен свыше, царь сделал его своей правой рукой.
2. Ради славы Божьей мы должны отметить, что хотя теперь Даниил был очень стар (прошло около семидесяти лет с тех пор, как он был уведен в Вавилон), тем не менее и телом и разумом он был способен совершать эту работу; он, оставшийся верным своей религии, несмотря на все искушения предыдущих правлений, в новом правлении был так же уважаем, как и раньше. Он сохранил уважение благодаря тому, что был дубом, а не ивой, благодаря постоянству в добродетели и пpoтивостоянию пороку. Такая честность наилучшая политика. ибо она хранит добрую репутацию, а те, которые так почитают Бога, будут почтены Им.
II. Каким он был благочестивым человеком: в нем был высокий дух (ст. 3). Он был верен оказанному ему доверию, был честен с властями и подчиненными, следил, чтобы никому не причиняли зла и никакой погрешности или вины не оказалось в нем (ст. 4). Его не могли обвинить не только в предательстве или нечестности, но даже в ошибке или неосмотрительности. Он не совершал промахов, и не было поводов обвинить его в небрежности или забывчивости. Это записано для примера всем, кто занимает государственные должности, чтобы они были осторожны и сознательны, чтобы их не могли обвинить не только в нечестности, но и в ошибке.
III. Его величие и благочестие породило недоброжелательность к нему. Князья и сатрапы завидовали ему, так как он был поставлен над ними, и, возможно, ненавидели его, ибо его бдительный глаз следил, чтобы своим правлением они не наносили ущерб и сами не обогащались. Здесь обратите внимание:
(1) На основание для зависти — это его хорошие качества. Соломон жалуется как на неприятность, что всякий труд производит взаимную между людьми зависть (Еккл 4:4) и чем лучше человек, тем хуже думают о нем его соперники. Даниилу завидовали, так как он имел более высокий дух, чем его ближние.
(2) На результат этой зависти, а он всегда бывает плохим. Завистники Даниила хотели погубить его. Просто позор не удовлетворял их; они желали его смерти. Жесток гнев, неукротима ярость; но кто устоит против ревности? (Притч 27:4). Враги Даниила подослали шпионов, чтобы те следили, как он руководит в своей должности; они старались найти предлог против Даниила: нечто, на чем можно было бы обосновать обвинение по управлению царством, пример его небрежности или лицеприятия, слово, сказанное в спешке, которое обидело человека, или важную работу, сделанную недобросовестно. И если бы они могли найти соринку или муху, то очень скоро превратили бы их в бревно или в слона, а ошибку — в преступление, не подлежащее прощению. Но они никакого предлога не могли найти и признали это. Даниил всегда поступал честно, а теперь стал особенно осторожным и бдительным ради врагов своих (Пс 26:11).
Отметьте: все мы должны поступать очень осмотрительно, ибо на нас устремлено много глаз и некоторые ищут у нас ошибки. Особенно ровно должны нести свою чашу те, у кого она полна до краев. Наконец они решили, что не могут найти против него никакого повода, кроме как в законе Бога его (ст. 5). Похоже, Даниил хранил исповедание своей религии, крепко держался ее, не колебался и не уклонялся, но это не было препятствием к его продвижению; не было закона, требовавшего, чтобы он придерживался религии своего царя, или делавшего невозможным для него службу государству, если он не исповедует ее. Царю было все равно, какому Богу он молится, пока он был верен своему государственному служению и хорошо с ним справлялся. На службе у царя он был usque ad aras — так же далек, как жертвенник; но там он и оставил его. И поэтому его враги надеялись уловить его в этом вопросе. Quaerendum est crimen laesae religionis ubi maestatis deficit — Раз его не смогли обвинить в предательстве, то обвинили в непочтительности (Гроций). Отметьте: воздают славу Богу и являют свое превосходство те, кто, исповедуя религию, ведет себя настолько безупречно во всех ситуациях, что его самые бдительные и ненавидящие враги не могут найти повода, чтобы обвинить их, кроме как в вопросе отношения к их Богу, в котором они руководствуются совестью. Заслуживает внимания тот факт, что когда враги Даниила не смогли найти против него повода в управлении царством, то в них осталось достаточно чувства справедливости, чтобы не подкупать лжесвидетелей против него для обвинения в том преступлении, которого он не совершал, и они не поклялись, обвиняя его в измене, хотя именно так позорили многих, которые называли себя иудеями и христианами.
Ст. 1−3, 14 Поелику Дарий любил покой и не хотел трудиться, то, как написано у Даниила, постави князей, т.е. правителей, сто и двадесять; над ними же постави три, от них же бе Даниил един И бе над ними.
У Мидян и Персов был закон: постановленного однажды царем не отменять. Князья просили царя, чтобы постановил он в Вавилоне такой неотменяемый закон; ибо знали, что царь охотно отменит всякое постановление для спасения Даниила. Даниила же не было при царе, когда он с утра до вечера препирался с князьями. Ибо если бы Даниил был при царе, то признался бы, что молился он, и суд над ним не продолжался бы с утра до вечера.
Ст. 1−2 Угодно было Дарию поставить над царством сто двадцать сатрапов, чтобы они были во всем царстве, а над ними трех князей, — из которых один был Даниил, — чтобы сатрапы давали им отчет и чтобы царю не было никакого обременения
Иосиф, о котором выше мы сказали, так говорит, излагая события, [описываемые] в этом месте: Дарий же, разрушивший царство вавилонян при помощи родственника своего Кира, сражавшегося вместе с ним, имел шестьдесят второй год жизни, когда взял Вавилон, и был сыном Астиага, который у греков назывался другим именем; и взял он с собою Даниила пророка, и привел в Мидию, и сделал одним из трех князей, начальствовавших над всем царством его. Отсюда мы видим, что по разрушении Вавилона Дарий возвратился в царство свое, в Мидию, и привел с собою Даниила в той же должности, на которую он был возведен Валтасаром.
И не подлежит никакому сомнению, что он слышал о чудесном знамении, бывшем при Валтасаре, и о том истолковании, которое сделал Даниил, а также о том, каким образом он предсказал господство мидян и персов. Поэтому никто не должен смущаться, если говорится, что Даниил был то в царствование Дария, то в царствование Кира. Вместо Дария ИХХ перевели Артаксеркс. Что же касается обратного порядка, вследствие которого события, бывшие при Дарии, излагаются ранее, нежели то, что было во время Валтасара, убитого Дарием, о чем мы впоследствии будем читать, то причиною этого, по моему мнению, было то, что сказав в конце предшествующего видения: и Дарий Мидянин вступил на царство, будучи шестидесяти двух лет, он [пророк] к этому событию непосредственно присоединил другие события [бывшие при Дарии]. Таким образом то, о чем мы будем теперь говорить, было во время того Дария, который убил Валтасара
Источник: Толкование на книги пророков Даниила, Осии, Иоиля.
Угодно было Дарию поставить над царством сто двадцать сатрапов, чтобы они были во всем царстве
Из связи данного стиха с 30 ст. предшествующей гл. и из 29 ст. настоящей с несомненностью следует, что Дарий, сын Ассуиров, из рода Мидийского (9:1) был преемником Валтасара и предшественником Кира по управлению Вавилонской монархией. Между тем, по свидетельству греческих историков Геродота и Ксенофонта, власть над Вавилоном перешла после смерти Валтасара не к Дарию, которого они не знают, а к Киру, завладевшему вавилонской империей. Равным образом Александр Полигистор и канон Птоломея после рассказа о завоевании Вавилона сразу говорят о царствовании в нем того же самого Кира. Не совпадает показание книги Даниила и со свидетельством вавилонских надписей. По указанию так называемого цилиндра Кира, вице-королем Вавилона по его завоевании был полководец Кира Угбара. Разногласие между библейскими и внебиблейскими свидетельствами усиливается, наконец, и тем обстоятельством, что последние совершенно не знают имени Дария Мидянина. Ввиду всего этого противники подлинности книги пророка Даниила заподозревают самое существование данного царя и отвергают историческую достоверность повествования 6 гл.
Но что касается преемственной смены вавилонских царей после Валтасара, то достоверность показания книги Даниила подтверждается свидетельством вавилонских надписей. Кир называется в них вавилонским царем не ранее третьего года после падения Вавилона, а в течение двух первых именуется просто царем народов. Ясно, что он занял вавилонский престол не сразу после взятия Вавилона; два года царствовал до него кто-то другой. Это и утверждает книга пророка Даниила, называя предшественником Кира по вавилонскому царству Дария Мидянина.
И так как, по свидетельству Иосифа Флавия, он носил у греков другое имя, то защитники подлинности кн. пророка Даниила не считают его мифическою личностью, а стараются отожествить с кем-либо из современников Кира, помогавших ему при завоевании Вавилона. Таким лицом, по рассказу греческого историка Ксенофонта, был Киаксар II, сын Мидийского царя Астиага. В пользу отожествления с ним Дария говорит прежде всего одинаковое значение имен Киаксар и Дарий. Киаксар есть мидийское имя Uwakshatr и значит «самодержец.» Значение греческого имени Δορειος (Дарий), персидского Darjawusch, уже Геродот определяет словом «έρξείης” — “удерживатель,» «правитель,» властелин Далее Астиаг (Киаксар, сын Астиага), — соответствующее мидийскому «Ajisdahaku» — «кусающая змея,» есть имя, общее царям мидийской династии. Еврейское же имя Achaschwerosch, переданное Феодопоном Ασσουηρος (сл. Дарий, сын Ассуиров) и LXX Ξέρξης, есть имя Ксеркса, происходящего от персидского Kschaja — царство и также составляет общее имя персидских царей, подобно мидийскому имени Астиага. Таким образом, имена персидское Дарий и мидийское Киаксар имеют одинаковое значение, а имена отца: Ассуир и Астиаг оказываются общединастическими титулами. Разница между пророком Даниилом и Ксенофонтом лишь в том, что у первого преемник Валтасара называется персидскими именами (Дарий, сын Ассуиров), а у второго — мидийскими.
Защитники гипотезы Дарий — Киаксар указывают далее на сходство в обстоятельствах воцарения Киаксара и Дария. По рассказу Ксенофонта, Кир, завоевав по полномочию Киаксара Вавилон, отправился в Мидию и заявил ему, что в Вавилоне, если бы он прибыл туда, назначены для его жительства дом и дворец. Киаксар согласился и, по прибытии в Вавилон, поставил сатрапов над покоренными областями и народами. Одним словом, Киаксар воцарился в Вавилоне по желанию, настоянию Кира. В полном соответствии с этим и пророк Даниил замечает о Дарие, что он был «поставлен царем над царством халдейским» (9:1), «принял царство» (5:31). Последним аргументом в пользу отожествления Дария с Киаксаром является ссылка на сходство их характера и одинаковый возраст при воцарении. Насколько можно судить по рассказам Ксенофонта, характер Киаксара представлял совмещение противоположностей. Он умел ценить и выбирать достойных людей и в то же время обнаруживал большую непроницательность; был ленив и предан чувственным удовольствиям; слабовольный до того, что иногда плакал, он был способен и к сильным порывам гнева. Таков же и Дарий Мидянин Оценив достоинства Даниила и приблизив его к себе, он в то же время согласился с предложением вельмож издать известный указ (ст. 9), не подозревая тайной его цели. Уступив после целодневного спора требованиям вельмож (14−16 ст.), он впадает затем в глубокую скорбь (ст. 18). Не желая обременять себя делами правления, он назначает 120 сатрапов для управления государством. Дарий вступил на престол 62 лет (5:31). Равным образом и, по рассказу Ксенофонта, Киаксар такого возраста, что уже не надеется иметь наследников мужеского пола. Он старше Кира, которому при завоевании Вавилона было свыше 60 лет. Все эти данные и делают довольно правдоподобным предположение о тожестве Дария Мидянина с Киаксаром II.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента