Если накопление богатств гарантировало бы мир и счастье, то он точно был бы счастлив. Но, как и все мы, он узнал, что настоящее удовольствие скорее заключается в благородном самоотречении, чем в ревностном накопительстве. Он тратил деньги не на хлеб и не на то, что насыщает (Ис 55:2).
I. Он принимает решение испытать, что может дать веселье и наслаждение остроумием: сможет ли он быть счастлив, постоянно развлекая себя и других веселыми историями и шутками, добродушно подшучивая и блистая юмором; сможет ли обеспечить себя милыми оригинальными сценками и остроумными ответами, придуманными или позаимствованными, над которыми можно было бы посмеяться, сможет ли услышать все нелепости, промахи и глупости, над которыми можно было бы посмеяться и благодаря этому всегда быть в хорошем настроении.
1. Эксперимент был поставлен (ст. 1). Обнаружив, что во многой мудрости много печали и что серьезные люди склонны к меланхолии, сказал я в сердце моем (своему сердцу): «Дай, испытаю я тебя веселием — посмотрю, принесет ли это удовлетворение». Ни склад ума, ни обстоятельства не могли помешать ему веселиться; веселье соответствовало его положению, как и другие преимущества, и он двигался дальше. Поэтому он решил начать новую жизнь и сказал: «Насладись добром, наполнись им, отбрось беспокойство и веселись». Таким может быть человек, но ничто из перечисленного не развеселило его; многие бедняки очень веселы; такими же являются нищие в амбаре. Веселье — развлечение фантазии, и, хотя ему не хватает основательных наслаждений разумных сил, в то же время его нужно предпочитать чисто плотским и чувственным наслаждениям. Человек от животного отличается не только тем, что является animal rationale — разумным животным, но и animal risibile — животным, способным смеяться; поэтому автор говорит своей душе: «…покойся, ешь, пей…» и добавляет: «…веселись», ибо именно для этого он ест и пьет. «Поэтому попробуй, — говорит Соломон, — смеяться и быть тучным, смеяться и быть счастливым».
2. Суждение, последовавшее за этим экспериментом: «…но и это — суета, как и все остальное; веселье не приносит истинного удовлетворения (ст. 2). «О смехе сказал я: «глупость!» или «ты глупость», и поэтому я не хочу иметь ничего общего с тобой; а о веселии (обо всех видах развлечений и том, что претендует на забаву): «что оно делает?» Или можно понимать так: «Что ты делаешь?» Невинное веселье, спокойное, своевременное и умеренное — хорошая вещь, подходящая для бизнеса, помогающая смягчить тяжелый труд и разочарования человеческой жизни, но если оно чрезмерно и излишне, то безрассудно и бесплодно.
(1) Оно не делает ничего хорошего. Что оно делает? Cui bono — для чего оно? Оно не поможет успокоить виновную совесть и не сможет облегчить печальный дух; нет ничего более неприятного, чем поющий песни печальному сердцу. Это не удовлетворит душу и не принесет истинного удовлетворения. Это средство лишь смягчающее скорбь в настоящее время. Громкий смех часто заканчивается вздохом.
(2) Оно причиняет значительное зло: это глупость, то есть смех делает человека безумным; оно часто побуждает людей к непристойным поступкам, которые позорят его разум и религию. Кто потакает собственному веселью, тот безумец, ибо оно удаляет сердце от Бога и божественных благ, незаметно истощая силу религии. Кто любит веселиться, тот забывает о серьезности; пока они держат в руках бубен и арфу, они говорят Всевышнему: «отойди от нас» (Иов 21:12,14). Мы можем, как Соломон, испытать себя весельем и по этому оценить состояние своей души. Устоим ли мы перед его влиянием? Сможем ли мы веселиться и оставаться мудрыми? Можем ли мы использовать его как приправу, а не основную пищу? Но нам не обязательно испытывать себя весельем, как Соломон: принесет ли это нам счастье, ибо мы можем поверить его слову: «Это глупость. Что делает оно?» Смех и наслаждение, говорит сэр Вильям Темпл, являются результатом различного настроения разума, ибо люди не расположены смеяться над тем, что им больше всего нравится, или им очень мало нравится то, над чем они смеются.
II. Обнаружив, что потакание своим фантазиям не сделало его счастливым, автор далее принимает решение испытать то, что угождает его вкусу и склонностям (ст. 3). Раз знание творений не удовлетворяет, он посмотрит, к чему приведет неограниченное их использование: «Вздумал я в сердце моем услаждать вином тело мое», то есть хорошей пищей и напитками. Многие делают это, не посоветовавшись с сердцем и не видя дальше удовлетворения чувственных желаний. Но Соломон приступил к этому вопросу разумно, критически, как мужчина, а не только поставил эксперимент. Обратите внимание:
(1) Он не позволяет себе неограниченно предаваться чувственным наслаждениям, предварительно не утомив себя их изучением. Пока его скорбь не умножилась, он не принимает решения услаждать себя вином. После того, как мы совершили доброе дело, мы можем с удовольствием освежить себя дарами Божьей щедрости. Мы правильно используем чувственные наслаждения в том случае, когда применяем их в качестве целительного средства — только в случае необходимости, как Тимофей, который пил вино только ради здоровья (1Тим 5:23). «Я думал соблазнить свою плоть вином, — написано на полях, — или к вину». Кто приучил себя к пьянству, вначале сделал над собой насилие; таковые соблазнили к нему плоть и соблазнили пьянством, но они должны осознавать, в какие бедствия они тем самым вовлекли себя.
(2) Он рассматривает свой поступок как безрассудство, так как с неохотой занялся этими исследованиями, как св. Павел, который, расхваливая себя, называл это слабостью и хотел, чтобы люди снисходили к его неразумию (2Кор 11:1). Соломон старался придержаться и глупости, чтобы посмотреть, насколько счастливым безрассудство может сделать человека; но, похоже, в этой шутке (как мы сказали бы) ему пришлось зайти слишком далеко. Он решил, что глупость не должна завладеть и господствовать над ним, но хотел придерживаться глупости и держать ее на расстоянии, хотя увидел, что это довольно сложно для него.
(3) В то же время он позаботился, чтобы руководствоваться мудростью, и, предаваясь наслаждениям, мудро управлять собой, чтобы те не нанесли вреда и не лишили способности непредвзято судить о них. Когда он вздумал услаждать вином тело свое, сердце его руководилось мудростью (дословно), поддерживало его стремление к познаниям, не позволяло стать пьяницей и рабом собственных удовольствий; его занятия и пиршества служили контрастом друг друга и благодаря этому он испытывал, могут ли они вместе дать ему ту удовлетворенность, которой не смогли дать по отдельности. Такое исследование провел Соломон на себе, но увидел, что это суета, ибо тот, кто думает услаждать себя вином, но при этом желает, чтобы сердце руководилось мудростью, скорее всего обманет себя, как и те, которые планируют служить и Богу, и мамоне. Вино — глумливо; это великий обманщик; очень трудно человеку сказать, что до сих пор он дойдет, а дальше не пойдет.
(4) Его целью не было потакание своим желаниям, он лишь хотел найти человеческое счастье, а так как услаждение вином претендовало на это, то он должен был среди прочего испытать и это. Обратите внимание, как он описывает человеческое счастье: это то, что хорошо для сынов человеческих, что должны были бы они делать под небом в немногие дни жизни своей.
[1] Мы должны не столько интересоваться благом, которым должны обладать (это мы должны предоставить Богу), а которое должны делать; это должно быть нашей заботой. Добрый Учитель, что хорошего я должен сделать? Наше блаженство заключается не в праздности, а в том, чтобы поступать правильно и быть занятым правильным делом. Если мы делаем то, что хорошо, то несомненно будем иметь утешение и похвалу от него.
[2] Это добро мы должны сделать под небом, находясь здесь, в этом мире, пока день, пока длится время, когда мы можем делать. Мы должны пребывать в труде и служении, а в другом мире ожидать воздаяния. Наши дела туда последуют за нами.
[3] Мы должны совершать их во все дни жизни своей (англ. пер.). Мы должны до самого конца постоянно совершать добрые дела, пока время действий длится — число наших дней (написано на полях); число наших дней исчислено Тем, в чьих руках находится наше время, и они должны быть потрачены так, как Он велит. Надежда на то, что, услаждая себя вином, человек может обрести счастье в этом мире, является абсурдом; и, рассуждая об этом, Соломон осуждает себя за нее. Разве может так поступать благочестивый человек? Нет, очевидно, что это очень плохо.
III. Быстро осознав, что глупо услаждать себя вином, он далее испытывает самые изысканные развлечения владык и великих мужей. У царя был огромный доход; государственные доходы были очень большие, и он решил потратить их на то, что больше всего угодило бы его склонностям и сделало величественным в глазах других.
1. Он посвятил себя строительству в городе и в стране в целом; но так как в самом начале своего правления он понес огромные расходы на строительство дома Божьего, то впоследствии его вполне можно было извинить за то, что он решил угодить собственной прихоти и построить дворец для себя. Он начал это дело, следуя правильной цели (Мф 6:33), а не как те, которые украшали свои дома (Агг 1:4), в то время как дом Божий был в запустении, и оно, соответственно, процветало. Во время строительства ему нравилось нанимать бедных и делать добро для потомства. Мы читаем, что все строения Соломона были величественными (3Цар 9:15−19), так как соответствовали его богатству, духу и положению. Отметьте его заблуждение: он искал, что бы хорошего сделать (ст. 3), и, стремясь найти ответ на вопрос, предпринял большие дела. Добрые дела несомненно являются большими, но многие считают большими те, которые никак не являются добрыми, а чудесами то, что не имеет благодати (Мф 7:22).
2. Он решил полюбить сад — занятие, очаровывающее некоторых так же, как и строительство. Он насадил всякие плодовитые дерева, которым благоприятствовала почва и климат Ханаана. Он устроил себе сады и рощи (ст. 5), и, похоже, искусство садоводства в то время не уступало нынешнему. У него были не только рощи строевого леса, но и всякие плодовитые дерева, которые он сам насадил; и если хоть какое-то человеческое занятие может принести человеку счастье, то только то, которым занимался Адам, пока был в состоянии невинности.
3. Он потратил много денег на устройство прудов и каналов, а не на веселье и развлечение, — для пользы, чтобы орошать из них рощи (ст. 6). Он не только насадил, но и поливал, а затем предоставил Богу произвести урожай. Источники воды — великое благословение (Нав 15:19), но там, где природа обеспечила этим, изобретательность должна направить их и сделать пригодными для употребления (Притч 21:1).
4. Он увеличил свою семью. Когда Соломон решил предпринять большие дела, ему пришлось нанять много рук, поэтому он обеспечил себя слугами и служанками, которые были куплены за деньги, и от них уже появились слуги, рожденные в доме его (ст. 7). Так его свита была увеличена, а двор стал величественнее (см. Ездра 2:58).
5. Он не пренебрегал государственными делами, а с удовольствием занимался ими, обогащая себя, и не отвлекался от них из-за своих занятий или удовольствий. У него было много крупного и мелкого скота, отары и стада, как у его отца до него (1Пар 27:29), и Соломон не забывал, что его отец вначале содержал овец. Поэтому пусть ухаживающие за скотом не стыдятся своего занятия и не изнывают от него, а помнят, что Соломон причислял обладание большим количеством скота к своим большим делам, которые доставляли радость.
6. Он стал очень богат и не обеднел, как многие, из-за строительства и садоводства лишь потому, что покаялся в них и назвал суетой и томлением. Соломон сеял, но тем не менее обогащался. Он наполнил свою казну серебром и золотом, которые в то же время не лежали там без движения, а пускались в оборот по всему царству, так что стало серебро в Иерусалиме равноценным с простыми камнями (3Цар 10:27); более того, он имел segullah, где хранились особые драгоценности от царей и областей — раритеты, ценившиеся за свою исключительность и богатство больше серебра и золота. Цари соседних стран и отдаленных областей слали ему драгоценные подарки, чтобы обрести его благоволение и получить наставления мудрости.
7. В его распоряжении было все, что могло очаровать и отвлечь, — все виды музыки, пение, музыкальные инструменты, певцы и певицы, наилучшие голоса, которые он смог найти, всевозможные духовые и оркестровые инструменты, использовавшиеся в то время. Его отец был талантливым музыкантом, но, похоже, больше использовал музыку для поклонения, а его сын — для развлечения. Это все называлось услаждения сынов человеческих; для услаждения чувств применяется то, что больше всего нравится людям и от чего они больше всего получают удовольствия. Услаждения детей Божьих имеют другую природу — чистую, духовную, небесную, а также ангельские наслаждения.
8. В то же время он больше любого другого человека приложил усилий для объединения рациональных и чувственных удовольствий. В этом плане он стал великим и богатым больше всех, бывших прежде него, так как поступал мудро, несмотря на тысячи земных радостей. Это было странно и ранее такого не было, (1) чтобы удовольствия не извращали суд и совесть. Его мудрость пребывала с ним (ст. 9) посреди этих наслаждений. Среди всех этих детских удовольствий он сохранил свой мужественный дух, свою собственную душу и преобладание разума над чувственными аппетитами; он обладал такой внушительной мудростью, что она не истощилась и не ослабла из-за подобного образа жизни, как у любого другого человека. Но это не должно ободрять нас отпускать поводья своих желаний, полагая, что мы сможем сделать то же и сохраним свою мудрость, так как не имеем той силы мудрости, которая была у Соломона. Более того, сам Соломон обманулся, ибо как могла его мудрость пребывать с ним, если он настолько оставил свою религию, что строил алтари чужим богам, потакая своим женам? Но мудрость, пребывавшая с ним, позволила ему остаться хозяином своих наслаждений, а не стать их рабом; он мог здраво судить о них. Он отправился во вражескую страну не как дезертир, а как соглядатай, чтобы высмотреть наготу земли сей.
(2) В то же время его суждения и совесть не ограничивали его наслаждения и не препятствовали требовать самых изысканных чувственных удовольствий (ст. 10). Сомневаясь в истинности его суждений в этом вопросе, можно было бы возразить, что его мудрость пребывала с ним и он не обладал той свободой, которая необходима для полного исследования их на собственном опыте. «Нет, — говорит автор, — я обладал той свободой, которая доступна человеку, и чего бы глаза мои ни пожелали, я не отказывал им, если только эти желания можно было осуществить законными средствами, какими бы сложными и дорогими они ни были. Я не только не возбранял сердцу моему никакого веселия, но и не возбранял ему радоваться, а бесконтрольно и полностью испытывая свою мудрость, я высоко оценил свои наслаждения, порадовался и получил удовольствие, как любой эпикуреец». Ничто в обстоятельствах, в его положении или в настроении его духа не портило и не придавало им горечи или добавляло какую-то примесь. Вкратце:
[1] В этих экспериментах он получал такое же удовольствие, как и любой другой человек: «…сердце мое радовалось во всех трудах моих, и поэтому тяжелый труд и усталость не препятствовали получению удовольствий».
[2] Из-за этого его доход не уменьшился. Подобный образ жизни не принес ему разочарований или беспокойства: «…это было моею долей от всех трудов моих». Ко всем своим наслаждениям он добавляет эту фразу, так как не только видел, но и вкушал плоды своих трудов; он имел все это (и это было все, чего он мог ожидать) благодаря своему труду. Работа становится приятнее, если ты можешь насладиться ее успешностью, а наслаждения становятся приятнее от того, что являются результатом работы. Поэтому, исходя из всего выше сказанного, полагаем, что он был счастливым человеком, насколько мир может сделать таковым.
9. И наконец он дает взвешенную оценку всем этим исследованиям (ст. 11). Когда Творец завершил Свои великие дела, то Он осмотрел их и сделал вывод: «Вот, хорошо весьма»; Ему все понравилось. Но когда Соломон оглянулся на все дела свои, которые сделали руки его, потратив много денег и заботы, когда оглянулся на труд, которым трудился, чтобы сделать себя беспечным и счастливым, то ничто не соответствовало его ожиданиям: вот, все суета и томление духа. Он не получил от них ни удовлетворения, ни выгоды: нет от них пользы под солнцем — ни от работы, ни от развлечений этого мира.
сделал себе водоемы для орошения из них рощей, произращающих деревья
Потом, после снеди, произращаемой под открытым небом и под крышею, и вода не оставляется несодействующею разнообразию удовольствий, как будто должно наслаждаться всеми стихиями, землею посредством свойственного ей, воздухом посредством дерев, водою посредством сделанного человеческими руками моря. Ибо чтобы взгляд на воду услаждал обольщением глаз, помост делается озером, потому что вода вокруг обнесена стенами здания, так что и купание доставляет удовольствие прохлаждающим тело, и вытекающая вода, делясь повсюду, где потребно орошение, делает сады более цветущими. «Сотворих ми», говорит Екклезиаст, «купели водныя, еже напаяти от них прозябение древес».
А у меня был источник райский, то есть, учение добродетелей, которым орошалась духовная сухость, пока презирал я земные воды, и наслаждение которыми временно, и естество которых преходит. Итак гораздо лучше из божественного источника, которым орошаются и возращаются душевные добродетели, привести для себя хотя малый поток, чтобы в душах наших зеленел сад добрых предначинаний, при помощи Господа нашего Иисуса Христа. Ему слава и держава во веки веков! Аминь.
Источник: На Книгу Екклесиаста.
См. также Толкование на Еккл 2:4
сделал себе водоемы для орошения из них рощей, произращающих деревья
О естественных же потребностях ты можешь прочесть, что сказано в Екклесиасте: …сделал себе водоемы для орошения из них рощей (Еккл 2:6). И да не удивляет тебя то, что он говорит не «колодец», а водоем, ибо Моисей говорит о колодце глубины, так как избавлен ото всякой заботы и стеснения тот, кто мир сей разумом благочестивым превзошел. Потому верно Екклесиаст говорит водоем, ибо видит, что нет никакого изобилия под солнцем, но, если кто изобиловать хочет, во Христе да изобилует. В мистическом смысле есть у нас еще один колодец, который обретаем мы в Песни Песней, где говорит Писание: Садовый источник — колодезь живых вод и потоки с Ливана (Песн 4:15). Потому, если возжелаешь исследовать таинств глубины, узришь колодец, ибо во глубине лежит тайная мудрость.
Источник: Об Исааке, или о душе.
сделал себе водоемы для орошения из них рощей, произращающих деревья
Устроил себе водоемы для орошения из них рощей и растущих деревьев. Деревья рощей, деревья лесов, которые неплодовиты, не приносят плодов, питаются не небесным дождем, не водами, падающими сверху, а теми, которые собираются в водоемы из ручьев. Ибо равнинный и низменный Египет, как овощной огород, орошается водами земными и идущими из Эфиопии, а земля обетованная, как страна гористая и возвышенная, ожидает дождя раннего и позднего с неба.
Источник: Толкование на книгу Екклезиаст.
См. также Толкование на Еккл 2:4
сделал себе водоемы для орошения из них рощей, произращающих деревья
О царском водоеме упоминается в Неем 2:14 (ср. Ис 22:11). О том, что этот водоем построен был Соломоном, говорит лишь книга Екклезиаста. Иудейское предание также усвояет его Соломону. В настоящее время по дороге от Иерусалима к Хеврону на расстоянии 2 1/2 часов пути находятся так называемые пруды Соломона. По свидетельству Иосифа Флавия вода из прудов Соломона была проведена в Иерусалим для нужд храма и всего города. Это свидетельство заслуживает полного доверия, так как пруды эти стоят выше площади Харама, на которой стоял храм Соломонов, приблизительно на 130 футов, и так как теперь еще сохранились остатки водопроводов, соединяющих пруды Соломона с Иерусалимом.
Источник: Толковая Библия.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента