I. Бунтарское заявление народа, обращенное к Аарону, которому было вверено управление в отсутствие Моисея: встань и сделай нам бога, который бы шел перед нами (ст. 1).
1. Видите, какими неблагоприятными были последствия отсутствия Моисея; если бы у него не было Божьего призыва пойти и задержаться, то не был бы полностью свободен от вины. Кому вверено попечение о людях, как-то: судьям, духовным служителям и главам семей, тем не следует без уважительной причины отлучаться от своих подопечных, чтобы из-за этого не сделал ущерба сатана.
2. Видите, какая ярость и бешенство может овладеть толпой, попавшей под влияние и развращенной теми, кто владеет хитрым искусством обольщения. Очень немногие, наверное, были сначала охвачены таким настроением, тогда как многие, кому бы никогда и в голову не пришла подобная мысль, если бы ее не вложили в их сердце, пошли на поводу у вставших на путь погибели; и теперь огромная толпа понеслась потоком, и немногие, питавшие к сему замыслу отвращение, не осмеливались даже выразить свой протест. Посмотри, небольшой огонь как много вещества зажигает! Итак, что же случилось с этой легкомысленной толпой?
(1) Люди утомились от ожидания обетованной земли. Они считали, что слишком долго задержались у горы Синай; и несмотря на то что там они весьма удобно и безопасно устроились, накормленные и наученные, им все же не терпелось идти вперед. У них и с ними был Бог, который посредством облака являл им Свое присутствие, но сего было недостаточно. Должен быть бог, идущий перед ними; они желали поспешить к земле, где течет молоко и мед, и не могли задерживаться ради того, чтобы взять с собой свою религию. Следует заметить: кто желает предвосхитить Божьи намерения, тот, как правило, безрассуден в собственных. Сначала нам надлежит ждать Божьего закона, а потом хвататься за обетования Всевышнего. Кто верит, тот не будет создавать спешки, способной только людей насмешить.
(2) Люди утомились ждать возвращения Моисея. Поднимаясь на гору, он не сказал народу (ибо Бог не сказал ему), как долго там пробудет; и поэтому, когда (по разумению людей), его пребывание там слишком затянулось, то, несмотря на хорошее обеспечение в его отсутствие, некоторые нечестивцы (не знаю какие) выдвинули предположения относительно его задержки: «…ибо с этим человеком, с Моисеем, который вывел нас из земли Египетской, не знаем, что сделалось». Обратите внимание:
[1] Как пренебрежительно они о нем говорят этот человек, Моисей. Такую неблагодарность проявили они по отношению к Моисею, который нежно о них заботился; тем самым выступили против Бога. Когда Богу угодно удостоить Моисея чести, народу угодно удостоить его презрением, и все сие пред лицом Аарона, его брата и в то время его наместника. Следует заметить: величайшие заслуги не могут застраховать людей от вопиющего пренебрежения и публичных оскорблений со стороны сего неблагодарного мира.
[2] С какой подозрительностью они говорят о его задержке: не знаем, что сделалось. Они думали, что Моисей либо сгорел в пламени огня, либо умер от голода, как будто Бог, оберегавший и питавший их, таких недостойных, не позаботился бы о защите и о пропитании Своего любимого Моисея. Некоторые из тех, кто относился к Моисею хорошо, возможно, предположили, что он был взят на небо, подобно Еноху, тогда как остальные, нимало не заботясь о том, как плохо о нем думают, намекали на то, что Моисей бросил свое начинание из-за неспособности продолжить таковое и вернулся к своему тестю пасти его стадо. Все сии предположения были беспочвенными и нелепыми, абсурднее не придумаешь. Несложно сказать, что с ним сделалось: видели, как он вошел в облако, и облако, в которое он вошел, все израильтяне до сих пор видели на вершине горы; у них были все в мире основания прийти к выводу, что там с Моисеем все в порядке; если бы Господу было угодно его убить, Он не явил бы ему такую благодать. И если Моисей долго там оставался, то лишь потому, что Бог многое должен ему сказать им же во благо; Моисей пребывал на горе как посланник и, конечно, намеревался вернуться, как только завершит все дела, ради которых восходил; тем не менее красной нитью через их нечестивое предположение проходит сие: не знаем, что сделалось. Следует заметить: во-первых, кто намерен думать плохо, даже если у него есть все причины думать хорошо, тот, как правило, делает вид, что не знают, что и думать. Во-вторых, превратные толкования относительно промедления нашего Искупителя приносят много зла. Наш Господь Иисус взошел на гору славы, где Он является в присутствие Божие ради нас, но не у нас на глазах; небеса должны вмещать Его и должны скрывать Его, чтобы мы верою жили. Он уже долго там пробыл и все еще находится там. Посему неверующие считают, что они не знают, что сделалось с Ним, и спрашивают: «Где обетование пришествия Его?» (2Пет 3:4), словно раз Он еще не пришел, то уже никогда не придет. Злой раб подбадривает себя в своем нечестии такими соображениями: не скоро придет господин мой. В-третьих, утомление от ожидания подводит нас к весьма многим искушениям. Сие стало началом краха Саула, который ожидал Самуила вплоть до последнего часа, который был определен, но ему не хватило терпения продержаться один этот час (1Цар 13:8 и далее); так же и Израиль здесь: если бы подождали хотя бы один день, то увидели бы, что сделалось с Моисеем. Господь есть Бог правды, и надлежит ждать, пока Он не придет, даже если Он медлит; и тогда наш труд не будет тщетен, ибо Грядущий придет и не умедлит.
(3) Люди утомились ждать Божьего постановления о религиозном поклонении, ибо именно этого они теперь ожидали. Израильтянам было сказано, что они совершат служение Богу на этой горе и будут весьма довольны величием и торжественностью церемонии; но поскольку сие было определено им не так скоро, как того желали, то они сами принялись ломать над этим голову и изобретать знаки Божьего присутствия с ними, дабы в том прославиться и поклоняться так, как придумали сами: вероятно, так, как поклонялись египтяне; ибо Стефан говорит, что, сказав Аарону: сделай нам богов, на самом деле они уже в своем сердце обратились к Египту (Деян 7:39−40). Весьма странная инициатива: встань и сделай нам бога. Если бы израильтяне не знали, что случилось с Моисеем, и считали его пропавшим, им бы приличествовало назначить по нему священный плач на определенный срок, но видите, как быстро забыт столь великий благодетель. Если бы сказали: «Моисей пропал, дай нам правителя», то в этом был бы какой-то смысл, хотя и со значительной долей неблагодарности к памяти Моисея и презрения к Аарону и Ору, которые были оставлены судьями-управляющими в его отсутствие; однако сказать «Моисей пропал, сделай нам бога» было величайшей нелепостью, которую только можно себе представить. Был ли Моисей им богом? Притязал ли он когда-либо на это? Что бы ни случилось с Моисеем, разве не было очевидно, вопреки возражениям, что Бог до сих пор был с народом? И было ли у израильтян право сомневаться в том, что Он ведет их стан, раз Он каждый день так хорошо их питал? Мог ли быть у них какой-то иной бог, который так хорошо позаботился бы о них ранее, более того заботился бы о них сейчас? И все же они требуют: «Сделай нам бога, который бы шел перед нами! Богов!» (англ. пер.) Сколько они хотят? Одного не достаточно? Сделай нам богов! И какая польза от богов собственного изготовления? Им понадобились идущие перед ними боги такие, которые сами дойдут не дальше, чем их отнесут. Так ужасно, до тупости одурманены идолопоклонники: они обезумеют от идольских страшилищ (Иер 50:38).
II. В связи с этой инициативой Аарон требует, чтобы израильтяне принесли свои драгоценности: «Золотые серьги… принесите ко мне» (ст. 2). Мы не видим, чтобы он произнес хотя бы одно слово неодобрения в адрес их предложения; он не порицал их дерзости, не спорил с ними, чтобы убедить в греховности и безумии такового, но, похоже, одобрил их инициативу и не выразил нежелания потакать им в ней. Можно было подумать, что сначала Аарон решил просто посмеяться над ней и, установив израильтянам смехотворный образ, разоблачить сию инициативу, показав, что она безумна. Но если так, то это неудачная шутка с грехом: опасные последствия ждут муху, беззаботно забавляющуюся около свечи. Некоторые милостиво полагают, что, сказав израильтянам вынуть серьги и принести их ему, Аарон замышлял нанести крах их предложению, веря в то, что, хотя скупость израильтян и могла бы позволить им высыпать золото из кошелька на изготовление идола (Ис 46:6), их гордыня не выдержала бы расставания с золотыми серьгами. Однако испытывать, как далеко заведут людей по греховному пути их греховные похоти и какую цену придется заплатить за это, небезопасно; сей эксперимент оказался рискованным.
III. Здесь описывается изготовление золотого тельца (ст. 3−4).
1. Люди принесли Аарону свои серьги, которые тот у них потребовал, вместо того, чтобы воспрепятствовать их инициативе; возможно, он предпочел потворствовать их суевериям, чтобы вызвать у них иллюзию того, что золото, вынутое из ушей, будет самым приемлемым, а сделанный из него бог самым ценным. Так пусть же готовность израильтян расстаться со своими серьгами ради изготовления из них идола, пристыдит нас за жадность в служении истинному Богу. Разве они удержались от расходов на свое идолопоклонство? Так будем ли мы жадничать, жертвуя на свою религию, или лишать поддержки столь благое дело?
2. Аарон расплавил серьги и, имея в своем распоряжении специально подготовленную форму, влил в нее расплавленное золото, из которого изготовил быка, или тельца, по которому напоследок несколько раз ударил резцом. Некоторые думают, что Аарон выбрал именно эту фигуру в качестве знака Божьего присутствия, потому что считал, что голова и рога быка подходящий символ Божьей силы, и все же он надеялся, что народ, увидев такую простую и обыденную вещь, не будет столь туп, чтобы поклоняться ей. Но, вероятно, израильтяне узнали от египтян, что именно так должно выглядеть Божество, ибо сказано: «Никто… не оставил идолов Египетских (Иез 20:8) и не переставала блудить и с Египтянами» (Иез 23:8). Они променяли славу свою на изображение вола (Пс 105:20), заявив о собственном безумии, превосходящем безумие других идолослужителей, поклонявшихся воинству небесному.
IV. Сделав тельца у Хорива, израильтяне поклонились истукану (Пс 105:19). Аарон, увидев, что народу телец понравился, и желая и далее ублажать людей, построил перед ним жертвенник и провозгласил праздник в его честь (ст. 5), праздник освящения. Однако сам назвал таковой праздником Господу (Иегове); ибо при всем своем неблагоразумии израильтяне не представляли, что сей образ был сам по себе богом, и не считали, что конечная их цель благоговение перед сим образом, но относились к нему, как к изображению истинного Бога, которому намеревались поклоняться посредством сего образа. Тем не менее это не снимает с них вины в чудовищном идолопоклонстве не более, чем извинило бы католиков, ссылающихся на то, что они якобы поклоняются не образу, а Богу посредством образа, тем самым делая себя такими же идолослужителями, как и поклонявшиеся золотому тельцу, устроившие праздник Иегове и провозгласившие его таковым, дабы самые невежественные и самые несмышленые не перепутали. Люди отнеслись к этому празднику с большим энтузиазмом: на другой день они встали рано (ст. 6), дабы показать, как им угоден сей церемониал, и, согласно древним обрядам поклонения, принесли только что сделанному божеству жертву, а затем устроили пир при жертве; таким образом, сделав за счет своих серег бога, они пытались за счет своих животных умилостивить этого бога. Принеси они эти жертвы непосредственно Иегове, без вмешательства образа, те, возможно (насколько мне известно), были бы приняты (Исх 20:24); но, установив перед собой образ как символ Божьего присутствия и превратив тем самым истину Божью в ложь, они сделали свои жертвы мерзостью, омерзительнее не придумаешь. Когда в Новом завете говорится об идолопоклонстве израильтян, то упоминается и цитируется повествование об их пире: народ сел есть и пить (1Кор 10:7) остатки того, что приносилось в жертву, а затем встал играть, дурачиться и вести себя весьма легкомысленно. Каков бог, таково и поклонение. Израильтяне не сделали бы своим богом тельца, если бы сначала не сделали своим богом чрево; но если бог был смешон, то неудивительно, что и служение превратилось в забаву. Осуетившись в умствованиях своих, они осуетились в своем поклонении, такой большой была сия суета. Итак:
(1) Странно то, что люди вообще, тем более в весьма большом количестве, способны на такое. Разве совсем недавно на этом самом месте они не слышали голос Господа Бога, говорившего им из среды огня: «Не делай себе кумира»? Разве не слышали грома, не видели молний, не ощущали сотрясений земли, с устрашающим великолепием которых давался закон? Разве их, в частности, не предупредили не делать богов золотых (Исх 20:23)? Более того, не сами ли они торжественно вступили в завет с Богом и пообещали, что все, сказанное Им, они сделают и будут послушны? (Исх 24:7). И тем не менее не успели израильтяне сойти с места, где сей завет был торжественно утвержден, не успело облако удалиться от вершины горы Синай, как они нарушили четкое повеление, вопреки недвусмысленной угрозе о том, что за сию вину будут посещены они и их дети. Что можно об этом подумать? Это простое свидетельство того, что освятить закон способен не более, чем оправдать, он давал знание о грехе, а не исцеление от такового. На эту мысль наводит тот особый акцент, который выделяет место, где был совершен грех: сделали тельца у Хорива (Пс 105:19), на том самом месте, где был дан закон. Совсем иначе происходило с теми, кто принял Благую весть: они тотчас же обратились от идолов (1Фес 1:9).
(2) Особенно же странно то, что столь глубоко втянут в сей грех был Аарон так, что сделал тельца и объявил праздник! Возможно ли, чтобы сей Аарон, святой Господа, брат Его пророка Моисея, умевший так хорошо говорить (Исх 4:14), не произнес ни слова против сего идолопоклонства? Разве не он был не только был свидетелем, но и принимал участие в наведении на Египет казней и в судах над богами египтян? Что?! И теперь он сам подражает падшим идолопоклонникам Египта? С каким лицом израильтяне сказали: «Вот бог твой…который вывел тебя из земли Египетской», когда они принесли идолопоклонство Египта (наихудшее, что там было) с собой? Не тот ли это Аарон, который был с Моисеем на горе (Исх 19:24; Исх 24:9) и знал, что там не видно никакого подобия, по которому можно было бы создать образ? Не тот ли это Аарон, на попечение которого был вверен народ в отсутствие Моисея? Не он ли поощряет сей бунт против Господа и содействует таковому? Возможно ли, чтобы он вообще был способен на такой грех? Либо он был странным образом втянут в сие, будучи застигнутым врасплох, либо сделал сие, будучи в полудреме, либо был запуган оскорблениями толпы. У иудеев есть предание о том, что на противоставшего толпе соратника Аарона Ора народ напал и побил камнями (поэтому о нем мы уже ничего не читаем далее), и, испугавшись этого, Аарон уступил. И Бог предоставил его самому себе:
[1] Дабы показать нам, какими бывают наилучшие из людей, когда они вот так предоставлены самим себе, чтобы мы перестали надеяться на человека и усвоили: кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть.
[2] Аарону в то время Божьим определением было суждено приступить к великому священническому служению; хотя он сего не знал, об этом узнал на горе Моисей. Итак, дабы он не превозносился чрезвычайно от почестей, которыми будет наделен, ангелу сатаны попустили удручать его, чтобы воспоминания об этом держали его в смирении все его дни. Кто однажды опорочил себя настолько, что устроил жертвенник золотому тельцу, тот должен признавать себя совершенно недостойным чести служить у жертвенника Божия и отдать должное исключительно дару благодати за сию честь. Так навеки умолкли гордость и хвастовство и из худой причины вышло доброе следствие. Также на этом примере мы видим, что закон поставлял первосвященниками человеков, имевших немощи, у которых была нужда приносить жертвы сперва за свои грехи.
На другой день они встали рано и принесли всесожжения и привели жертвы мирные: и сел народ есть и пить, а после встал играть
Во времена древнейшие Слово воспитывало через Моисея, а после него — через пророков. Впрочем, и Моисей — пророк, а Закон его есть воспитание разнузданных детей. Народ насытился и встал играть. Безрассудное обременение себя пищей называется уже упитыванием себя, а не едой. Поскольку древние евреи, неразумно до излишества наевшись, неразумно стали играть, вслед за тем по пятам последовал за ними Закон и страх, отклоняя их от грехов, обращая к исполнению заповедей, приводя к повиновению.
Источник: Педагог.
На другой день они встали рано и принесли всесожжения и привели жертвы мирные: и сел народ есть и пить, а после встал играть
Погрязший в грязи и барахтающийся в ней попадает в сети вероломства. Ведь народ сел есть и пить и просил о том, чтобы ему дали богов. Поэтому Господь учит, что предавший свою душу этим двум родам порока, совлекает не шерстяную одежду, а одежду живой добродетели, которая покрывает покровом не временным, но вечным.
Источник: Послания.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента