I. В этих стихах Моисей наставляет их признать, что гнев Божий был причиной всех их несчастий. «Мы исчезаем и в смятении от гнева Твоего и от ярости Твоей (ст. 7); все дни наши прошли во гневе Твоем (ст. 9)». Страдания святых часто исходят от Божьей любви, как это было с Иовом; но мы должны понимать, что наказания грешников и благочестивых людей за их грехи приходят от гнева Божьего, который видел и был недоволен грехами Израиля. Мы склонны рассматривать смерть не более чем долг, отдаваемый природе, но в то же время это не совсем так. Если бы природа человека оставалась такой же чистой и добродетельной, как в первоначальном состоянии, то ей не пришлось бы платить такой долг. Это долг справедливости Богу и закону. Грех вошел в мир, и грехом смерть. Исчезаем ли мы из-за природного угасания, слабостей преклонного возраста или хронической болезни? Мы должны приписывать все гневу Божьему. Отчаялись ли мы из-за внезапного поражающего удара? Это также плод ярости Божьей, которая подобным образом открывается с неба на всякое нечестие и неправду человеков.
II. Он учит их исповедовать свои грехи, которые спровоцировали гнев Божий, изливающийся на них (ст. 8): «Ты положил беззакония наши пред Тобою и тайное наше». Бог не без повода гневался на них. Он сказал: «Не прогневляйте Меня, и не сделаю вам зла», но они раздражали Его и должны были признать, что, вынеся им такой суровый приговор, Он справедливо наказал их (1) за открытое презрение и дерзкие публичные выступления против Него: «Ты положил беззакония наши пред Тобою». Здесь подразумевается, что Бог видел их неверие и ропот, неверие в Его силу и пренебрежение этой благодатной землей. Все это Он положил перед Собой, когда выносил им приговор, и оно зажгло огонь гнева Божьего против них, лишив их благ.
(2) За их тайное отступление от Него: «Ты положил тайное наше (тайные грехи, которые не идут дальше сердца и являются источником всех наших поступков) пред светом лица Твоего, то есть Ты раскрыл их и записал их; Ты заставил нас увидеть их, хотя раньше мы смотрели на них сквозь пальцы». Бог знает наши тайные грехи и потребует за них ответ. С теми, кто сердцем возвратился в Египет, кто поставил идола в своем сердце, будут обращаться как с бунтовщиками или идолопоклонниками. Отметьте безумство тех, кто пытается скрыть свои грехи, ибо они не смогут спрятать их.
III. Он учит их смотреть на себя, как на умирающих и покидающих этот мир, а не мечтать о долгой или приятной жизни, так как указ в их адрес был необратим (ст. 9): «Похоже, что все дни наши прошли во гневе Твоем, при знаках Твоего недовольства, и хотя мы не были полностью лишены остатка своих лет, кажется, что мы потеряли лета наши, как звук». Последующие тридцать восемь лет, которые медленно тянулись в пустыне, не стали предметом священной истории, так как слишком мало или ничего не записано о происшедших событиях со второго до сорокового года их блужданий. После выхода из Египта их время было потрачено на пустяки и не заслужило места в истории, так как было предназначено для прошествия лет и стало темой для рассказа о том, что они столько-то времени провели в пустыне. Все то время, пока они истаевали, подрастало другое поколение. Когда они вышли из Египта, то не было в коленах их болящего (Пс 104:37), но теперь они стали очень слабы здоровьем. Радостное ожидание будущей изобильной и прославленной жизни в Ханаане превратилось в печальную перспективу утомительной и бесславной смерти в пустыне, и поэтому в то время вся их жизнь стала похожа на нелепую вещь, каковой являлась любая зимняя сказка. Эти слова можно применить к состоянию каждого из нас, проходящего по пустыне этого мира: «Мы теряем лета наши, они подошли к концу, как звук, как дыхание наших уст зимой (как написано в некоторых переводах), которое быстро исчезает, как мысль (в других переводах), быстрее которой ничего другого нет, как слово, быстро сказанное, исчезающее в воздухе, или как сказка рассказанная (англ. пер. KJV)». Мы проводим свои лета, словно рассказываем сказку. Прошедший год подобен рассказанной сказке. Некоторые наши года представляют собой приятную историю, другие — трагическую, во многих это перемешалось, но все они коротки и мимолетны. То, что делалось долго, может быть рассказано за короткое время. О прошедших годах мы можем вспомнить не больше, чем о произнесенном слове. Мы можем пожаловаться на потерю и ненужную трату времени, что говорит о нашей ошибке и безрассудстве: «Мы должны проводить свои года, занимаясь бизнесом с трудолюбием и заботой. Но, увы, мы проводим их, рассказывая пустой рассказ, не имея никакой цели, невнимательно и с пренебрежением». Каждый год напоминает рассказанный рассказ, но сколько же их всего? Они были не только пустые, но и немногочисленные (ст. 10) — семьдесят или, самое большее, восемьдесят лет, что можно понять (1) как продолжительность жизни израильтян в пустыне. Все те, которые были пересчитаны во время выхода из Египта и которым было больше двадцати лет, должны были умереть в течение тридцати восьми лет. Считали только тех, кто мог выступить на войну; большинство из них, как мы можем предположить, были в возрасте между двадцатью и сорока годами и, следовательно, должны были умереть, не достигнув восьмидесяти лет, а многие — шестидесяти или, возможно, намного раньше. Их жизнь была намного короче жизни их отцов. А для тех, кто дожил до семидесяти и восьмидесяти лет, находясь под приговором об исчезновении и отчаявшись из-за скитаний по пустыне восстановить свою силу, жизнь представляла лишь труд и болезнь, которые в противном случае превратились бы в новую жизнь и радости Ханаана. Посмотрите, что наделал грех.
(2) Как общую продолжительность человеческой жизни со времен Моисея. До него обычная жизнь человека продолжалась более 100 лет или около 150, но с того момента она ограничивалась 70 или 80 годами. Редко люди жили дольше этого срока, и большая часть так и не приблизилась к этой отметке. Мы считаем, что дожившие до семидесяти лет дожили до возраста человека и получили от жизни все, чего могли ожидать. Так как же коротко это время по сравнению с вечностью! Моисей был первым человеком, который изложил божественное откровение в виде писаний, ранее передававшихся по традиции. Теперь и мир, и Церковь в значительной мере были наполнены людьми, и поэтому не было веских причин делать их жизнь такой же продолжительной, как раньше. Если, благодаря крепкому здоровью, некоторые достигали восьмидесяти лет, то их крепость мало радовала их, так как служила лишь для продления их бедствий и делала смерть более утомительной, ибо и самая лучшая пора их — труд и болезнь, тем более пора их слабости, когда приходили года, которые не несли удовольствия. Или эти слова можно воспринять так: «Наших лет семьдесят с небольшим или, благодаря крепости, восемьдесят, но все они на своем протяжении, от младенчества до старости, — труд и болезнь». В поте лица своего мы должны есть свой хлеб; вся наша жизнь состоит из тяжкого труда и скорби, и, возможно, в разгар своей жизни мы отсекаемся и улетаем прочь (англ. пер. KJV), не дожив вторую половину отведенного срока.
IV. Всем этим они наставляются пребывать в благоговении перед гневом Божьим (ст. 11): «Кто знает силу гнева Твоего?»
1. Никто не может совершенно осознать ее. Псалмопевец говорит как человек, боящийся гнева Божьего и пораженный его силой. Кто знает, как далеко может поразить сила гнева Божьего и как глубоко может ранить? Согрешившие ангелы на своем опыте узнали его силу, ее знают проклятые грешники в аду, но кто из нас может полностью осознать или описать ее?
2. Лишь немногие должным образом серьезно задумываются о ней. Кто знает ее, чтобы усовершенствовать знание о ней? Тот, кто смеется над грехом и пренебрегает Христом, безусловно, не знает силу гнева Божьего, ибо познают ярость Твою по мере страха Твоего. Гнев Божий равносилен представлению о нем у большинства вдумчивых и серьезных людей. Пусть люди имеют великий страх перед гневом Божьим, так как он не больше причины, вызвавшей его, и заслуженного наказания. В Своем слове Бог не представлял Свой гнев более ужасным, чем он есть на самом деле, более того, то, что действительно ощущается в другом мире, бесконечно страшнее того, чего мы опасаемся в этом. Кто из нас может жить при вечном пламени?
лета наша яко паучина поучахуся: дние лет наших в нихже седмьдесят лет, аще же в силах, осмьдесят лет, и множае их труд и болезнь: яко прииде кротость на ны, и накажемся
Лета наша яко паучина поучахуся. Природа человеческая не имеет в себе ничего твердого и постоянного, подобно паутине легко расторгается. Дню лет наших в нихже седмьдесят лет. Это подобно сказанному патриархом Иаковом: малы и злы дние мои: не достигоша во дни отец моих (Быт 47:9). Поэтому, хотя иные живут более сказанного времени; но это бывает с немногими. Здесь же показывает, что всего обыкновенные, и чему подлежит большая часть людей. Ибо, как не упомянул об умирающих преждевременно, так не сказал и о долговечных, кончающихся в глубокой старости. Впрочем, и краткое это время жизни исполнено болезни и трудов. Яко прииде кротость на ны, и накажемся: потому что как бы мертвенна и ничтожна жизнь наша, и не знаем, что после этого будет с нами под державою Твоею. Поэтому, наказывай нас кротко. Ибо сказано «прииде» вместо «да приидет». Просят же о том, чтобы принять им наказание чрез Христа, Который есть Отчая Десница. Потому и сказано:
См. также Толкование на Пс 89:12
Источник: Толкование на псалмы.
Ст. 10−12 лета наша яко паучина поучахуся: дние лет наших в нихже седмьдесят лет, аще же в силах, осмьдесят лет, и множае их труд и болезнь: яко прииде кротость на ны, и накажемся. Кто весть державу гнева Твоего, и от страха Твоего ярость Твою изчести? Десницу твою тако скажи ми, и окованныя сердцем в мудрости
Над кем превозможет владычество гнева, жизнь тех не состоятельна, походит на тень, подобна паутинной ткани. Как она бывает видна, пока остается связною; но если кто наложит руку, немедленно, от прикосновения перстов распадшись, уничтожится: так и жизнь человеческая, несостоятельными усилиями, как бы из воздушных некиих нитей всегда соплетаемая, напрасно старается соткать себе ткань неосуществимую, которой если коснется кто твердым помыслом, то избежит прикосновения, и обратится в ничто сей напрасный труд; потому что все, чего домогаются в этой жизни, есть мечта, а не существенность. Мечта — честь, достоинство, род, надмение, пышность, богатство, и все сему подобное, в чем поучаются науки этой жизни. Потому-то все подобное имеет нужду в уврачевателе Боге. Таков, думаю, смысл сказанного тем, кто говорит: «дние лет наших в нихже седмьдесят лет, аще же в силах, осмьдесят лет, и множае их труд и болезнь», не потому, что для живущего сверх этой меры жизнь многоболезненна, но потому, что и сей столько краткой жизни большая часть проходит в труде и болезни: младенчество — болезнь, юность — труд, жизнь в средине более изобилует болезнями, а старость самою сединою и морщинами преимущественно свидетельствует о множестве трудов.
Пророк примышляет и другой еще способ, которым бы Божество могло быть умилостивлено к людям; смысл же сказуемого таков: бремя грехов наших навлекает великое наказание, но состоятельность естества нашего маломощна и не вынесет гнева, заслуженного прегрешениями. Но когда налагаемое на нас в наказание было бы сносно, тогда и сего достаточным оказалось бы для вразумления претерпевающих. Поэтому, если и легкого воздаяния будет довольно для вразумления и наказания, кто выдержит державу гнева? Или какое число возможет измерить страх ярости? Посему, если гнев не выносим, сносен же образ действия, соединенный с человеколюбием; то «десницу Твою тако скажи нам», чтобы делаемое Тобою нам вразумление могли мы принять, как дело премудрости, а не как наказание. Так, после изложенного нами наперед смысла, уместно будет привести и самые богодухновенные речения, которые читаются так: «яко прииде кротость на ны, и накажемся. Кто весть державу гнева Твоего? и от страха Твоего ярость Твою исчести? Десницу Твою тако скажи ми, и окованныя сердцем в мудрости обрати».
Источник: О надписании псалмов.
лета наша яко паучина поучахуся: дние лет наших в нихже седмьдесят лет, аще же в силах, осмьдесят лет, и множае их труд и болезнь: яко прииде кротость на ны, и накажемся
Пророку свойственно было размышлять и любомудрствовать и об этом, и представлять жизнь человеческую паутиной; помышляя так постоянно о себе самом, он мог и твердо переносить печали, и пренебрегать призрачными благами, как скоротечными по своей природе. «дни лет наших… семьдесят лет». «Наших», т.е. дни некоторых людей, потому что немногие доживают до указанного числа лет. «А если в силах — восемьдесят лет». Силою пророк называет крепость тела. Симмах, вместо: «в силах», перевел: в крайнем случае, желая сказать, что и при телесном здоровье не легко дожить до такого возраста. «То большая часть их — труд и болезнь». Паутиной, следовательно, пророк назвал человеческую жизнь, отчасти потому, что она продолжается немного времени, так как недолговечность — свойство паутины, отчасти потому, что она сопровождается бесполезными усилиями и трудом, так как и паутина, вследствие чрезвычайной тонкости тканей, делается с большим трудом и усилием, хотя потраченный на них труд и бесполезен, поскольку не достигает ничего полезного. Вот почему пророк ограничил число лет человеческих семьюдесятью годами, хотя многие доживают до ста лет и более, и совсем счел ненужным упомянуть о годах, превышающих число восемьдесят, как излишних для жизни, доводящих людей до чрезмерной старости, которая делает их малым чем отличными на мертвецов. «Ибо постигло нас унижение, и мы (сим) будем научены». «Унижением» пророк называет произнесенный над нами Богом приговор: «прах ты и в прах возвратишься» (Быт 3:19): Бог, желая смягчить определенные наперед наказания (разумею: «в поте лица твоего будешь есть хлеб»; и: «терния и волчцы произрастит она тебе», земля, (Быт 3:18), ставит концом их для нас смерть, чтобы в ней мы несли наказание, служащее не столько к отмщению, сколько к нашей пользе, поскольку ожиданием смерти мы отстраняем себя от многих злых дел здешней жизни.
Источник: Беседа на псалом 89.
лета наша яко паучина поучахуся: дние лет наших в нихже седмьдесят лет, аще же в силах, осмьдесят лет, и множае их труд и болезнь: яко прииде кротость на ны, и накажемся
«Лета наша, яко паучина поучахуся». Ничего твердаго, ничего постояннаго не имеет в себе естество человеческое; подобно паутине удобно расторгается.
«Дние лет наших в нихже седмьдесят лет, аще же в силах осмьдесят лет, и множае их труд и болезнь». Это сходно с тем, чтó сказано патриархом Иаковом: «малы и злы быша дние» мои; «не достигоша во дни отец моих» (Быт 47:9). Посему, хотя живут иные долее сказаннаго, но сие бывает с немногими; а здесь Пророк показывает, что вообще и большею частию обыкновенно. Ибо как не упомянул о приемлющих преждевременную кончину; так прешел молчанием и долголетие весьма состаревшихся. Однако же говорит, что и краткое это время исполнено страдания и трудов.
«Яко прииде кротость на ны, и накажемся». Вот сколькими бедствиями обуреваемся и от малаго гнева Твоего! Ибо пришедшею на них кротостию Пророк назвал умеренное наказание.
Лета наша яко паучина поучахуся
Глагол поучахуся стоит вместо считались. Смысл же будет тот, что годы жизни нашей считаются нами за паутину, которая делается с большим трудом и существует не долго. Ибо паутина вследствие своей тонкости ткется с многим трудом, а вследствие своей непрочности скоро пропадает.
Дние лет наших, в нихже седмьдесят лет, аще же в силах, осмьдесят лет
Определяет здесь число лет, сколько человек может прожить. Дни лет наших, т. е. наши дни, в них, т. е. в нас самих, семьдесят лет. Ибо дотоле мы в нас самих, т. е. владеем собою, движемся собственною силою; если же кто будет в силах, т. е. с усилием, так как тогда с трудом может быть что нибудь сделано, проживет восемьдесят лет.
И множае их труд и болезнь
Если же кто проживет сверх этих лет, то вследствие крайней слабости жизнь его будет труд и болезнь. Труд же поставил здесь вместо бедствия. Другие же толковники слова: и множае их, понимают так, что в годы за семидесятью и восмидесятью немного удовольствий, но больше горя вследствие частых падений.
Яко прииде кротость на ны, и накажемся
Под кротостью разумеет умеренное наказание Божиe. Назвал же кротостью потому, что если сравнить его с тем наказанием и исправлением, какого мы достойны за свои пороки, то это будет не наказание, а кротость.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента