I. Святая любовь жаждет, она имеет крылья и высоко парит в святых стремлениях к Богу, вспоминая Его имя (ст. 2−3): «Жаждет душа моя к Богу; ей ничего не нужно, кроме Бога, но Его она желает все больше и больше». Обратите внимание:
1. Когда Давид выразил свое неистовое стремление к Богу?
(1) Когда он был лишен возможности внешне проявлять свое упование на Бога, когда он был изгнан от земли Иорданской и пребывал далеко от дворов дома Божьего. Отметьте, что иногда Бог действенно дает нам ощутить ценность Божьих милостей тем, что отказывает нам в них, и возбуждает аппетит к средствам благодати, урезая нас в этих средствах. Мы склонны испытывать отвращение к манне, когда ее слишком много, но она будет очень ценна для нас, когда в ней будем испытывать недостаток.
(2) Когда он в значительной мере лишился внутреннего утешения, которое имел в Боге. Теперь он скорбел, но при этом жаждал. Обратите внимание: если Бог с помощью Своей благодати выработал в нас искреннее и страстное стремление к Нему, то мы можем утешаться тем, что нам не хватает прежних восхитительных чувств, которые раньше имели в Нем, так как стремление к Господу является очевидным доказательством того, что мы любим Его и радуемся в Нем. Прежде чем описать свои сомнения, страхи и скорби, которые жестоко потрясли его, псалмопевец говорит, что он смотрит на живого Бога как на свое основное благо и, соответственно, к Нему обращено его сердце; он говорит, что решил жить и умереть возле Него, и, тем самым вначале бросив якорь, благополучно переносит шторм.
2. Что является объектом его стремлений и чего он жаждет.
(1) Давид страстно желает Бога и стремится к Нему — не к постановлениям, а к Богу постановлений. Благодатная душа получит мало утешений во дворах Божьих, если там не встречается с самим Богом: «О, если бы я знал, где найти Его, чтобы получить больше доказательств Его любви, благодати и утешения Его Духа, а также залог Его славы».
(2) Таким образом Он взирает на живого Бога, который в себе имеет жизнь и является источником жизни и счастья для всех Своих детей; живого Бога, который не только противоположен мертвым идолам — делам рук человеческих, но и всем умирающим утешениям этого мира, которые исчезают после использования. Живые души могут обрести покой лишь в живом Боге.
(3) Он желает прийти и явиться перед лицом Божием, чтобы Бог узнал о нем и его искренности, предстать пред Ним, как слуга является к господину для проявления уважения и получения приказов, чтобы отчитаться перед Тем, от Кого исходит суд. Правый сердцем желает предстать перед Богом в той же мере, как лицемер боится этого. Псалмопевец знает, что не сможет прийти во дворы Божьи, не понеся при этом определенных затрат, так как закон гласил, что никто не должен являться перед лицом Господа с пустыми руками, в то же время Давид стремился туда и не боялся расходов.
3. Какова степень его желания. Оно очень настоятельное; это то, чего желает и жаждет его душа, что указывает не только на искренность, но и на силу этого желания. Его желание напиться воды из колодца в Вифлееме было ничто по сравнению с этим. Оно сравнивается со стремлением лани, или оленя, который обычно всегда разогрет и испытывает жажду, особенно когда за ним охотятся, к потокам воды. Таким же образом, ревностно, благодатная душа жаждет общения с Богом; такое же нетерпение она испытывает, когда лишена этого общения. Она не может удовлетвориться ничем другим, как и насытиться наслаждением этого общения, когда оно возвращается, и продолжает жаждать полного наслаждения им в Небесном Царстве.
II. Святая любовь скорбит, когда Бог удаляется от нее, и она лишается возможности насытиться торжественными постановлениями (ст. 4): «Слезы мои были для меня хлебом день и ночь во время моего вынужденного отсутствия в доме Божьем». Его ситуация была печальной, он приспособился к ее обстоятельствам, осознал ее и возвратился к скорбным воздыханиям. Даже будучи царем, Давид был плачущим пророком, когда ему не хватало утешений дома Божьего. К его пище примешивались слезы, которые были для него хлебом день и ночь; он питался и постился своими слезами и имел для этого вполне справедливый повод. В то же время он был удовлетворен, увидев, что его сердце так скорбит из-за этого. Обратите внимание: Давид не считал, что достаточно пролить одну или две слезинки из-за того, что вынужден покинуть святилище, или проплакать прощальную молитву, оставляя его. Все то время, пока он был вынужден находиться вдали от места своего наслаждения, он не поднимал своей головы, а рыдал день и ночь. Отметьте, что тот, кто лишен возможности участвовать в публичных постановлениях, постоянно будет нуждаться в них и постоянно скорбеть из-за их отсутствия, пока не сможет возобновить свое участие в них. Что отягощало его скорбь:
1. Упреки, которыми враги раздражали его, когда говорили ему всякий день: «где Бог твой?»
(1) Потому что он был вдалеке от ковчега — символа Божьего присутствия. Относясь к Богу Израилеву как к языческим богам, его враги решили, что он потерял своего Бога. Обратите внимание, как ошибаются те, кто думает, что, лишив нас Библий, наших служителей и торжественных служений, они лишают нас Бога, ибо хотя Он привязал нас к ним, но сам не привязался к ним. Мы знаем, где наш Бог и где найти Его, в то время, когда не знаем, где находится Его ковчег и как найти его. Где бы мы ни находились, есть путь, ведущий к небесам.
(2) Так как Бог немедленно не послал Давиду избавление, они решили, что Господь оставил его. Но и в этом они обманулись: если святые потеряли всех своих друзей, то это не значит, что они потеряли Бога. Однако своими низкими мыслями о Всевышнем и Его народе они добавляли страданий страждущим и именно эту цель они преследовали. Ничто не огорчает благочестивую душу больше, чем то, что может пошатнуть ее упование и уверенность в Боге.
2. Воспоминания о прежней свободе и радости (ст. 5): «Чадо! вспомни доброе твое в жизни твоей». Это еще больше усугубляло зло, так как воспоминания и предчувствия способны добавить скорби к нынешним испытаниям. Вспоминая прежние дни, Давид изливал душу свою; он истаивал; мысль об этом почти сокрушила его сердце; скорбя, он изливал душу свою в себе самом, а потом — перед Богом в молитве. Что же послужило поводом для столь болезненного истаивания духа? Он страдал не из-за воспоминаний о придворных удовольствиях или развлечениях в собственном доме, которых в настоящее время был лишен, а из-за воспоминаний о том, что раньше он имел свободный доступ к дому Божьему и мог участвовать в священных обрядах.
(1) Он вступал в дом Божий, хотя в то время он представлял собой палатку; более того, если этот псалом был написан, как предполагают многие, в то время, когда он был преследуем Саулом, тогда ковчег находился в частном доме (2Цар 6:3). Но убожество, безвестность и неудобство места не умаляли ценности этого священного символа божественного присутствия. Давид был придворным, правителем, благородным человеком и очень занятым, но в то же время и очень усердным в посещении дома Божьего и участии в публичных постановлениях даже во времена Саула, когда от него и его последователей этого не требовалось (1Пар 13:3). Как бы ни поступали другие, Давид и его дом служили Господу.
(2) Он ходил в многолюдстве и не считал унижением собственного достоинства быть во главе толпы, поклоняющейся Богу. Более того, ему было еще приятнее от того, что его сопровождала толпа, и поэтому он дважды упоминает этот факт и об отсутствии этого так горько скорбит сейчас. Чем лучше проходит богослужение, тем больше оно напоминает небеса и тем ощутимее чувствуются утешения от общения святых.
(3) Он ходил с гласом радости и славословия, не только имея радость и хвалу в своем сердце, но и внешне выражая свои чувства: возвещая радость и вознося хвалу своему Богу. Обратите внимание: когда мы уповаем на Бога, исполняя публичные постановления, то у нас есть повод совершать их с радостью и благодарением, принимая утешение и воздавая Богу славу за то, что у нас есть свободный доступ к Нему.
(4) Он направлялся соблюдать святые дни не для того, чтобы посвятить их отдыху и веселью, а чтобы провести их в поклонении Богу. Святые дни лучше всего проводить в собрании святых.
III. Святая любовь надеется (ст. 6): «Что унываешь ты, душа моя?» Печали Давида имели определенное хорошее основание, но скорбь не должна превышать своих границ и преобладать в такой степени, чтобы угнетать дух. Поэтому псалмопевец, желая получить облегчение, обращается к своему сердцу: «Подойди, моя душа, у меня есть, что сказать тебе, чтобы облегчить скорбь». Давайте задумаемся (1) о ее причине. «Ты унываешь, как человек, согнувшийся под тяжестью (Притч 12:25). Ты беспокоишься, смущаешься и мечешься. Почему ты такая?» Эти слова можно воспринять как исследование: «Давайте должным образом взвесим причину этого беспокойства и увидим, стоит ли она того». Часто наше беспокойство исчезает, когда мы строго исследуем его основания и причины. «Что ты смущаешься? Имеется ли действительный повод для этого? Нет ли у других больше оснований для беспокойства, но они не суетятся так много? В то же время разве нет у нас причин для ободрения?» Или эти слова можно воспринять как увещевание. Тот, кто часто общается со своим сердцем, чаще имеет повод быть недовольным им, как здесь Давид. «Почему я так бесчещу Бога своим подавленным настроением? Почему я так огорчаю других и наношу вред самому себе? Смогу ли я отчитаться о своем сильном душевном смятении?»
(2) Об исцелении от этого беспокойства: «Уповай на Бога, ибо я буду еще славить Его». Твердая вера в Бога является надежным противодействием против угнетенности и подавленного духа. Поэтому когда мы увещеваем тонущую душу уповать на Бога, то, хватаясь за Его силу и обетование, она может держать голову над водой. Уповай на Бога в том, что (1) от нас Он будет иметь славу: «Я буду еще славить Его; мое собственное состояние так изменится, что я не буду нуждаться в поводе для хвалы, а мой дух так изменится, что сердце вполне подойдет для хвалы». Величайшая честь и счастье человека, как и величайшее стремление и надежда каждого благочестивого человека, — славить имя Бога. Что является венцом небесного блаженства, как не осознание того, что там мы будем вечно славить Его? И что является поддержкой для нас, находящихся в бедствиях, как не осознание того, что мы будем славить Господа, и никакие невзгоды не воспрепятствуют нам и не ослабят наше бесконечное «аллилуйя»?
(2) От Него мы будем иметь утешение. Мы будем славить Его за помощь, за благоволение, за поддержку, которую имеем в Нем. Тот, кто знает, как ценить и использовать свет лица Божьего, обретет в нем своевременную, подходящую и достаточную помощь в трудные времена; такой человек всегда будет иметь повод для хвалы. Давид верил и ожидал этого, и это удержало его дух от огорчения, более того, от гибели. Его арфа обладала смягчающими свойствами и исцеляла Саула от мрачного настроения, но он сам надеялся, что получит действенное исцеление для себя.
Быша слезы моя мне хлеб день и нощь, внегда глаголатися мне на всяк день: где есть Бог твой
Сетование о грехах имеет услаждающую скорбь, и горечь его, приправляемая благою и полезною надеждою, оказывается подобною меду. А потому оно питает душу, проясняет мысли, утучняет сердце и цветущим делает самое тело. И прекрасно воспевает Давид: «быша слезы моя мне хлеб день и нощь» (Пс 41:4).
Источник: Письма на разные темы. Председателю Аристотелю.
«Быша слезы моя мне хлеб день и нощь», говорит блаженный Давид (Пс 41:4). Ибо кто не напрасно и не о пустом проливает слезы, но по трудолюбивому и боголюбивому расположению предается плачу, тот, как хлебом, питается своими слезами, не только при веселых, добрых и радостных событиях, которые святой человек называет «днем», но и в бедственных и печальных обстоятельствах, которые тот же святой иносказательно называет «нощию». Блаженны плачущее ныне и возделывающее спасительный плач, чтобы премного возвеселиться в будущем. Сеющие слезами в настоящей жизни, как очевидно, в оный день пожнут снопы никогда не прекращающегося радования. А на иных, не хотящих покаяться в своих грехопадениях, Господь налагает скорби и телесные страдания, чтобы, по видя их мучения, и нерадивые, но более их чувствительные, прежде нежели подвергнутся горестям, занялись исправлением себя и не оставались долго с каким-либо своим недостатком.
Источник: Письма на разные темы. Монаху Нилу.
Быша слезы моя мне хлеб день и нощь, внегда глаголатися мне на всяк день: где есть Бог твой
Боже мой! И в избранном народе Твоем были такие безбожники, которые каждый день смеялись над рабом Твоим, говоря: где Бог твой? Ах, как это тяжело для души благочестивой!
Источник: Дневник. Том I. 1856.
Ст. 4−5 «Быша слезы моя хлеб день и нощь, внегда глаголатися мне на всякь день, где есть Бог твой?» «Сия помянух, и излиях на мя душу мою». День и ночь сетуя, говорит Пророк, не мог я насытиться плачем, но как бы в некую пищу обращаю слезы, слыша делаемыя Тебе укоризны; потому что неприязненные мне издеваются надо мною, представляя попечение Твое о мне столько слабым, что не может преодолеть силы их. Посему, размышляя о сем непрестанно, не прекращаю я плача. Сие значат слова: «излиях на мя душу мою», то есть, истек я слезами и подвигся к рыданию.
«Яко пройду в место селения дивна, даже до дома Божия, во гласе радования и исповедания, шума празднующаго». «Селением» называет Пророк Божие покровительство. Посему возвещает после скорбнаго приятное, и наперед дает знать, что вскоре будут воззваны, путеводимые Божественною благодатию возвратятся в вожделенную для них землю, возсозиждут дом Божий и будут совершать обычныя торжества, и слух их огласится празднественным шумом и духовным сладкопением. Предвещает же и блаженный Исаия, что возвратятся с великою честию, что повезут их мски в колесницах, и сверху будут они прикрыты сенями, не обезпокоиваемые лучами солнечными (Ис 66:20). Сию мысль выражает и Акила: войду в осененное место, изводя их до дому Божия, со гласом хваления и благодарения празднующаго народа; то есть, ликуя, песнословля Бога Спасителя, и наслаждаясь тению во время шествия, дойдем мы до дому Божия, возвращаясь как бы торжественным каким ходом. Услышав сие предречение, будут сами себя утешать, говоря:
Быша слезы моя мне хлеб день и нощь, внегда глаголатися (когда говорят) мне на всяк день: где есть Бог твой?
Когда, говорит, вавилоняне поносят его в немощи, говоря ругательно: где теперь Бог твой, Который помог бы тебе? Тогда, говорю, слезы становятся для меня хлебом, то есть, желаю и алчу слез, как хлеба. И как для всех людей необходимая пища—хлеб, так и для меня тогда необходимы слезы. И таковое желание и потребность слез находится у меня не только днем, но и ночью, то есть, я — народ твой — желаю плакать день и ночь, не перенося такого бесчестия Богу моему.
Слова св. Нила: И всякий не всуе и не напрасно плачущий, но от деятельной и боголюбивой расположенности рыдающий, питается слезами как хлебом, не только при благоприятных и благоугодных обстоятельствах, что святый (Дав.) называет днем, но и при тесных и неприятных, что выражает подобием ночи. А Нисский излагает и естественную причину слез: В рассуждении происхождения слез скажем, что как чрез удовольствия телесные отверстия послабляются и делаются свободны у тех, которые проникнуты приятным удовольствием: так и чрез печаль узкие и скрытные проходы скважней заключаются и, не давая свободы тайной расположенности внутренностей, влажные испарения теснят к голове и мозговым перепонкам, а они чрез накопление во множестве в пустотах головы (мозга) изгоняются посредством нижних отверстий к глазам, где совокупность бровей привлекает к себе влагу каплями; а капля называется слезою. Слова Блаж. Августина в 35 главе Уединенных бесед: Доколе будут говорить мне: где Бог твой? доколе будут говорить мне: пожди, ожидай? А ныне кто терпите мое? Не Господь ли? Ибо мы ожидаем Спасителя—Господа нашего—Иисуса Христа, который преобразит тело смирения нашего, чтобы оно было сообразно с телом Его славным. Он же и в 40 главе Рассуждений: Господи мой! да будут слезы мои для меня хлебом день и ночь, доколе не услышится в душе моей: вот жених твой! И между тем упаси меня моими воздыханиями, снова согрей меня скорбными страданиями!
Быша слезы моя мне хлеб день и нощь, внегда глаголатися мне на всяк день: где есть Бог твой?
Я орошаю хлеб свой слезами и грущу о невозможности, как было ранее, ходить вместе с народом в Твой святой храм
«Слезы мои были… хлебом день и ночь» — я питался только своими слезами, т. е. я не мог принимать никакой пищи, чтобы меня не давило горькое чувство от сознания оставленности Богом, которое поддерживали окружавшие меня малодушные люди, с недоумением и отчаянием каждый день спрашивавшие: «где Бог твой»? Почему не видно помощи от Того, Кому ты служил?
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента