I. Лжесвидетельство (ст. 11). Когда Саул хотел обвинить Давида в государственной измене, чтобы объявить его вне закона, то, возможно, он делал это, соблюдая все формальности законного обвинения. Возможно, он представил свидетелей, которые поклялись, что слышали некоторые предательские слова или открыто выступили против него; а Давид не имел возможности присутствовать, чтобы оправдать себя (или, если он был, то было то же самое), и тогда Саул вынес обвинительный приговор, объявив его предателем. На это псалмопевец жалуется, как на величайший пример несправедливости: «Восстали на меня свидетели неправедные, готовые поклясться в чем угодно; чего я не знаю, о том допрашивают меня (я даже не думал об этом)». Обратите внимание, насколько честь, имущество, свобода и жизнь даже наилучшего человека зависит от милости наихудших, против чьей лжи клятва о собственной невиновности не является защитой. Поэтому у нас есть повод с благодарностью признать, что Бог управляет совестью даже плохих людей и благодаря этому нам не соделано большее зло. Данный пример зла, причиненного Давиду, был типичным и завершился в Сыне Давидовом, против которого также встали лжесвидетели (Мф 26:30). Поэтому, если вас будут призывать к ответу в ситуации, когда вы невиновны, не удивляйтесь, словно с вами приключилось нечто новое. Таким же образом преследовали пророков, даже самых великих.
II. Неблагодарность. Назовите человека неблагодарным — и вы не сможете еще сильнее обидеть его. Таким был характер врагов Давида (ст. 12): «Воздают мне злом за добро». Он много хорошего сделал царю, доказательством чего может быть его арфа, меч Голиафа, краеобрезания филистимлян; но, не смотря ни на что, царь поклялся убить его, и в его стране стало слишком жарко для Давида. Его враги делали это, чтобы навредить его душе: «Воздают… сиротством душе моей». Это низкое, непорядочное обращение лишило его утешения и поразило сердце больше всего остального. Более того, он заслужил хорошее обращение не только со стороны народа в целом, но и тех отдельных людей, которые сейчас особенно активно выступали против него. Возможно, тогда было хорошо известно, кого он имел в виду; это мог быть Саул или кто-то другой, посланный к Саулу, когда тот был в угнетенном состоянии и болел и которому Давид оказал услугу, прогнав злых духов, но не арфой, а молитвами. Похоже, подобные услуги он оказывал и другим придворным, когда жил при дворе; и сейчас эти люди больше всего обвиняли его. В этом Давид был прообразом Христа, по отношению к которому нечестивый мир был очень неблагодарен: «Много добрых дел показал Я вам от Отца Моего; за которое из них хотите побить Меня камнями?» (Ин 10:32). В этих стихах Давид показывает:
1. С какой нежностью и сердечной любовью он обращался с ними, когда они страдали (ст. 13−14) во время болезни их. Обратите внимание, что смерть предъявляет свои права даже в царских дворцах, где проживают правители; болезни также посещают их. И когда эти люди болели, (1) Давид скорбел о них и сочувствовал их горю. Они не были его родственниками, он не был в подчинении у них; в результате их смерти он ничего не терял, а, возможно, даже выигрывал; но в то же время он вел себя, как ближайший родственник, просто из сострадания и человечности. Давид был мужем войны, имел смелый, крепкий дух, но в такое время поддавался чувству сострадания, забывал о геройской храбрости и, казалось, полностью состоял из любви и сострадания; в одной и той же груди наблюдалось редкое сочетание твердости и нежности, смелости и сострадания. Отметьте, что он скорбел, словно это были брат или мать, что является и нашим долгом, когда болезнь, скорбь или смерть наших близких родственников глубоко проникают в наше сердце. Людей, не испытывающих подобного, справедливо называют бесчувственными.
(2) Давид молился о них. Он раскрывает не только нежные человеческие чувства, но и благочестивые чувства святого. Он переживал об их драгоценных душах и помогал им своими молитвами, умоляя Бога о милости и благодати; а молитва даже одного человека, который имел внушительную часть на небесах, обладала такой ценностью, о которой они и не подозревали. Его молитвы сопровождались смирением и самопожертвованием, проявлявшиеся в его диете (он постился, по крайней мере, лишал себя хлеба) и в одежде (он облачался во вретище); так Давид выражал свою скорбь, но не только по поводу их страданий, но и из-за их грехов, ибо таковыми были внешний вид и поступки кающегося человека. Мы должны скорбеть о грехах тех людей, которые сами не скорбят о них. Его пост также заострил его молитвы и был выражением его рвения; он был так поглощен своими молитвами, что не хотел есть мяса и не мог уделить время для еды: «Молитва моя возвращалась в недро мое; я имел утешение от совершенного мною долга, я подтвердил, что являюсь любящим соседом, хотя и не смог завоевать их или сделать своими друзьями». Мы не будем в убытке, совершая хорошее служение для других, как бы неблагодарны они ни были; ибо наша радость будет заключаться в свидетельстве совести.
2. Как низменно и нагло, с какой грубой жестокостью они вели себя по отношению к нему (ст. 15−16): «Когда я претыкался, они радовались». Когда Давид стал неугоден Саулу, когда его прогнали со двора и стали преследовать как преступника, они обрадовались; они веселились, видя его бедствие, и собрались вместе в питейном заведении, чтобы порадоваться унижению этого великого фаворита. Он вполне мог назвать их ругателями, ибо нет ничего более подлого и омерзительного, чем ликование о падении человека такой незапятнанной чести и совершенного благочестия. Но это было еще не все.
(1) Они рвали его на части, немилостиво злословили его доброе имя, говорили о нем плохо, чтобы покрепче прилепить к нему все порицания, на которые был способен их проклятый ум и злоба.
(2) «Они скрежетали на меня зубами своими»; они говорили о нем лишь с величайшим негодованием, как люди, готовые сожрать его, если бы это было в их силах. Для них Давид был шутом в пьесе, а его огорчения — темой для разговора лицемерных насмешников, сидящих за праздничным столом; это была песня пьяниц. Комедианты, которых вполне можно было бы назвать лицемерными насмешниками (ибо кого еще напоминает лицемер, как не актера на сцене), чьи комедии, похоже, разыгрывались на пиршествах и балах, избрали Давида своей темой, смеялись и оскорбляли его, в то время как вся аудитория, в доказательство согласия с заговором, одобрительно жужжала и скрежетала зубами. Таковой очень часто оказывалась судьба наилучших людей. Апостолы стали зрелищем для всего мира. На Давида смотрели недоброжелательно лишь потому, что он был обласкан народом. Всякое доброе дело сопровождается духом раздражения, и всякий успех в делах производит взаимную между людьми зависть (Еккл 4:4). И кто устоит против ревности (Притч 27:4)?
Яко ближнему, яко брату нашему, тако угождах. Как брату, или другу, старался Я им оказывать благодеяния, желая уврачевать их. Потому и плакал о них.
Источник: Толкование на псалмы.
«Яко ближнему, яко брату нашему, тако угождах: яко плача и сетуя, тако смиряхся». Подлинно как брату, говорит Пророк, оказывал я ему всякую услугу, уподоблялся в смирении сетующему и плачущему, не позволяя себе высоко думать о своих заслугах. Сие показывает и история. Ибо на вопрос Саула: ты ли, «чадо Давиде?» отвечал, говоря: «раб твой, господи царю» (1Цар26:17). И еще: «почто гониши, господи царю, в след пса умерша, и в след блохи единыя» (1Цар26:18; 1Цар24:15)?
Яко ближнему, яко брату нашему, тако угождах.
Желая показать пламенную свою любовь к Саулу, Давид назвал его ближним и братом. Ибо о родителях и господах наших мы говорим, —что их почитаем, а о братиях, —что их любим, когда не имеем своих детей. Итак, я, говорит, угождал Саулу, как действительно ближнему своему, и любил его, как брата своего.
Здесь указывает на предателя—Иуду, которого, как брата и друга, любил Господь и о нем плакал и сетовал, как говорит Исихий. Ибо, как брату и ближнему, Он позволил ему носить ящик и омочить вместе (с Ним) в блюдо (в издан Своде).
Яко плача и сетуя тако смиряхся.
Зная, говорит, что Саул завидовал мне за то, что я был хвалим народом, я смирился пред ним и добровольно принимал на себя вид плачущего, печального и сетующего: потому что смирение того, кому завидуют, уменьшает зависть в завидующем; тогда как напротив гордость в том, кому завидуют, увеличивает зависть в завидующем.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента