I. Давид признает свою зависимость от Бога и свои обязательства перед Всевышним (ст. 1−2). Молитвенное прошение о милости в будущем, как и подобает, начинается с благодарения за милости, ниспосланные Господом в прошлом. И когда мы ждем благословения от Бога, нам следует побеспокоиться о том, чтобы самим благословить Его. Псалмопевец воздает Всевышнему славу:
(1. За то, чем Господь стал для Давида: благословен Господь, твердыня моя (ст. 1) …милость моя и ограждение мое (ст. 2). Заключая завет, Господь взял на Себя обязательство быть твердыней, милостью и ограждением и, в соответствии с этим, призывал нас полагаться на Него. Все святые, верою принявшие Господа, убедились, что Всевышний не только отвечает всем их ожиданиям, но и превосходит их. Здесь Давид говорит о данных качествах Бога как об основании для доверия Ему, ибо они облегчили участь псалмопевца, равно как и об основании для торжества в Господе, ибо они стали причиной его радости и в них он прославился. Обратите внимание, какое разнообразие слов использует Давид, чтобы поведать об удовлетворении своих интересов в Господе.
(1) «Господь — твердыня моя, на которой я стою и в которой я черпаю силы для работы и брани; Господь — скала, на которой я буду строить и в которой найду кров». Даже будучи немощными, мы укрепляемся Господом и могуществом силы Его.
(2) «Господь — милость моя; Он не просто милостив ко мне, но и является моим наивысшим благом; я нахожу блаженство в Его расположении; Господь — творец всего доброго, что есть во мне, от Него нисходит всякое даяние доброе и всякий дар совершенный».
(3) «…Ограждение мое, прибежище мое, которое, подобно замку или крепости, надежно защитит любого правителя». Ранее Давид укрывался в безопасных местах Ен-Гадди (1Цар 24:1), служивших, по-видимому, естественным укреплением. В дальнейшем он стал хозяином искусно укрепленной крепости Сион и поселился в ней (2Цар 5:7−9). Однако псалмопевец уповает отнюдь не на эти твердыни. «Господи, — говорит он, — Ты — ограждение мое и прибежище мое». Божьи атрибуты и обетования — вот твердыни для верующего, они безмерно превосходят созданные руками человека крепости и естественные укрепления.
(4) Избавитель мой — и если быть ближе к тексту первоисточника, на котором данная фраза звучит очень выразительно, — мой избавитель для меня, «не просто избавитель, в котором я заинтересован, но тот, кто всегда находится рядом и по-настоящему обращает всякое мое избавление мне на пользу».
(5) «…Щит мой для защиты от смертоносных стрел, нацеленных на меня врагами. Господь — не только мое ограждение, когда я дома, но и мой щит, когда я отправляюсь на поле брани». Куда бы ни пошел верующий, его защита всегда при нем. Не бойся, Аврам; Я твой щит.
2. За то, что Господь сделал для него. Давида воспитывали как будущего пастуха, и, похоже, ни он, ни его родители не мыслили о чем-то большем. Но (1) Господь сделал Давида воином. Его руки были приучены к пасторскому посоху, а пальцы — к игре на гуслях, однако Бог научил руки его битве и персты — брани, ибо предначертал ему стать воинствующим защитником Израиля. И если Господу угодно призывать людей к какой-либо миссии, то Он или находит подходящего человека, или делает его таковым. Так пусть же мужи брани воздадут Господу славу за все свое военное мастерство. Тот, Кто учит ремеслу простого землепашца, учит и величайшего полководца. Жаль только, что подчас люди, персты которых Господь обучил брани, обращают их против Него самого или Его Царства на земле. А в особенности Всевышнего должен благодарить тот, кто стал пригоден к служению, о котором сам даже не помышлял.
(2) Господь сделал Давида верховным правителем, научил его держать царский жезл не хуже, чем владеть мечом, управлять так же искусно, как и воевать, что было миссией более сложной и благородной: Он подчиняет мне народ мой. В подчинении народов правителям, а также в поддержании порядка и разных общественных благ следует видеть Божье провидение. Господь позаботился о том, чтобы народ Израиля захотел подчиниться Давиду, что соответствовало обетованию, данному Богом псалмопевцу, и это стало прообразом великого деяния Божьей благодати, благодаря которому души охотно подчинились Господу Иисусу в день явления Его силы.
II. Давид восхищается Божьей снисходительностью к людям и, в частности, к себе самому (ст. 3−4). «Господи! что есть человек, это жалкое ничтожество, что Ты знаешь о нем… что обращаешь на него внимание, так много интересуешься им и заботишься о нем, что Ты настолько обходителен с любым представителем этого подлого и недостойного рода, как Ты обходителен со мною!» Учитывая все позорные деяния, коими запятнал себя род человеческий, у нас есть все основания восхищаться почестями, которыми Бог удостоил человечество в целом (в особенности — святых и в частности — Давида), а также Мессию, к которому относятся эти слова (Евр 2:6), которого Бог превознес, потому что Он уничижил Себя Самого…по виду став как человек, и дал Ему власть производить и суд, потому что Он есть Сын Человеческий. Поэтому Давид и задавался вопросом (Пс 8:5) и не скрывал своего удивления, поразмыслив о великой чести, оказанной Богом человеку: славою и честью увенчал его (Пс 8:6). Теперь, дабы подчеркнуть, насколько велика эта честь, псалмопевец рассуждает о слабости и недолговечности человека, несмотря на оказанную ему честь: человек подобен дуновению (ст. 4), он хил, немощен и беспомощен, опутан множеством недостатков; его пребывание здесь быстротечно и неопределенно, так что сам собою он являет воплощение суе-ты. Более того, он действительно тщета даже в самом лучшем своем состоянии. Дни его почти не имеют собственной значимости, если учесть, как много мыслей и забот бессмертная душа посвящает бренному и немощному телу. Дни его подобны тени, темной и блуждающей, мимолетной и уходящей вместе с солнцем, которое после заката само полностью растворяется в тени. Дни его — как уклоняющаяся бесследно тень. Давид называет и себя в числе этих жалких и презренных тварей.
III. Псалмопевец умоляет Всевышнего укрепить его и даровать преимущество над вторгшимися в его владения врагами (ст. 5−8). Давид не говорит конкретно, кого боится, но просит: «…рассей их…и расстрой их». Господь знал, кого псалмопевец имел в виду, хотя и не назвал. Но далее (ст. 7−8) следует описание врагов: «Они — сыны иноплеменные, филистимляне, чужестранцы, недобрые соседи Израиля, язычники, которых мы обязаны считать врагами и не вступать с ними в союз, которые потому и относятся к нам весьма прохладно». Несмотря на преимущества, которыми Господь благословил руку Давида в борьбе с врагами, последние все равно досаждают ему и поступают вероломно, им не стоит доверять: «Слову их верить нельзя, ибо уста говорят суетное; более того, даже если они поклянутся или предложат вам руку помощи, не верьте им, ибо их десница — десница лжи». Сами мы не можем защитить себя от таковых, но вправе полагаться на справедливость и правду Всевышнего, который ненавидит ложь и защитит нас от врагов.
1. Давид молит Господа выступить и сделать что-либо необычное, дабы осудить тех, что предпочитают Богу Израилеву свои мерзкие божества (ст. 5): «Господи! Приклони небеса Твои и докажи, что они действительно Твои, и Ты — их Господь (Ис 66:1). Да станет Твое провидение угрозой моим врагам, да скроет их во мраке, как происходит с землей при появлении низко нависших над нею туч, готовых разразиться грозой. Борись с теми, что вышли на брань против нас. Коснись гор — наших сильных и стойких врагов, — и они воздымятся. Яви Себя в служении ангелов Твоих, как Ты поступил на горе Синай».
2. Давид просит Господа выступить против врагов и сражаться с ними с небес, как Он бывало поступал и раньше, — молниями — стрелами Всевышнего (Его огненными стрелами, от которых не защитит самая прочная броня, ибо они проникают с силой молнии); просит, дабы Господь, который, как известно, не промахнется, но всегда попадет в цель, Сам пускал эти стрелы. 3. Просит, чтобы Господь выступил на его стороне (ст. 7). Давид умоляет Всевышнего уничтожить врагов ради избавления его самого и для спокойствия народа: «…простри руку Твою, силу Твою с высоты, ибо именно ввысь мы смотрим в ожидании помощи; избавь меня и спаси меня от вод многих, готовых меня поглотить». Божье время для оказания помощи народу наступает тогда, когда он тонет и уже никто другой не может спасти.
Человек суете уподобися. Каждый из людей уподобился миру сему.
Источник: Толкование на псалмы.
Человек суете уподобися: дние его яко сень преходят
Другой переводчик (Симмах), вместо: «суете», говорит: «дуновению» (ατμω). Слово: суета означает не что иное, как тленность, смертность, кратковременность. Здесь пророк говорит о теле. Потому и Авраам говорит: «я, прах и пепел» (Быт 18:27); и Исаия: «Всякая плоть — трава, и вся красота ее — как цвет полевой. Засыхает трава, увядает цвет» (Ис 40:6, 7). Что же значит: «подобен суете»? Т.е. ничтожеству; все человеческое непрочно и непостоянно, все проходит и исчезает. «Дни его, как тень, проходят«, т.е. и тогда, когда являются, не имеют никакой силы, и скоро пролетают.
И на самом опыте ты можешь видеть это, представив людей, которые украшены почестями, ездят на колесницах, облечены властью, заключают других в темницы и наказывают. Чем отличаются они от тени не только во время смерти, но еще прежде смерти? Как скоро они лишаются власти, то все это проходит и исчезает; а предметы истинные — за здешнею жизнью; там и воздаяния, и наказания истинные, и блага, и неподкупный Судия. Между тем все здешнее подобно детским играм: сегодня — судия, завтра — подсудимый. Так часты перемены и неожиданны превращения!
Источник: Беседы на псалмы. На псалом 143.
«Человек суете уподобися: дние его яко сень преходят». Феодотион говорит: человек уподобился испарению, Симмах — пару; потому что, подобно пару удобно образующемуся и разсевающемуся истлевает естество человеческое, и подобно тени проходит жизнь человеческая. А Ты столько заботился о бренных человеках!
Человек суете уподобися; дние его, яко сень преходят.
Человек, по словам его, уподобился суете, т. е. по смертному своему телу; и потому что ничто человеческое не постоянно и не твердо, но все временно. Суета и малозначительность и ничтожность, бесполезная тщательность, как сказал Соломон: суета сует, все суета (Екк. 1,1). И не только человек суета, но и дни жизни его скоро проходят и исчезают, как тень, которая, являясь за короткое время, представляется чем-то, и потом редеет и исчезает.
Григорий Богослов: Что же такое— уподобился суете? я (уподобился) ничтожеству: потому что ни в чем человеческом нет ничего постоянного, твердого, ровного, достаточного и до конца одинакового, но все проходит и минует и одно только непостоянство и изменение во всем имеет постоянство. Ибо все легко приходит, проходит и заменяется другим, так что более можно доверять ветрам и тени (писанию) на воде, нежели человеческому благоденствию. И Златоуст: Все здешнее подобно детской игре: кто ныне сам судил, на другой день бывает судим другими, кто горд в управлении, тот часто переходит в другую жизнь от рук палача, богатый становится бедным, неизвестный часто овладевает всем; и часты перемены, не ровны переходы.
Человек суете уподобися: дние его яко сень преходят.
Может быть, что слова этого стиха относятся к Голиафу, который, при уверенности в своей силе и победе над Давидом, не предполагал, как близка к нему гибель.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента