I. Народ в скорби — печальны его дела и печален дух.
1. Люди сидят при реках Вавилона, в чужой стране, вдали от родного дома, откуда их забрали как военнопленных. Вавилонская земля стала для народа домом рабства, как в начале становления нации был Египет. Завоеватели поселили израильтян при реках Вавилона, с намерением эксплуатировать их там и заставлять работать на галерах; или, возможно, данное место было выбрано как самое унылое, а следовательно, наиболее соответствующее их печальному духу. И если народу надлежало строить там дома (Иер 29:5), то они не могли быть в городах — местах большого скопления людей, но — возле рек — местах уединения, там, где израильтяне могли плакать вместе и смешивать слезы с водами. Некоторые из них находились у реки Ховар (Иез 1:3), другие — у реки Улая (Дан 8:2).
2. Там они сидели, чтобы дать волю слезам, размышляя о своем горе. Иеремия учил людей, попавших в это иго, сидеть уединенно и молчать и положить уста свои в прах (Плач 3:28,29). «Мы сидели, ибо должны были остаться, и довольствовались этим, ибо на то была воля Божья».
3. Мысли о Сионе вызывали слезы на глазах израильтян, и это не было спонтанным приступом плача, который подчас случается с нами, когда нас неожиданно постигает горе, эти слезы народ проливал осознанно (сидели мы и плакали), слезы сопровождались размышлениями — когда вспоминали о Сионе, о святой горе, на которой был возведен храм. Любовь народа по отношению к дому Божьему вытеснила переживания о собственных домах. Люди помнили о былой славе Сиона и о благах, которые они находили на его дворах. «Вспомнил Иерусалим, во дни бедствия своего и страданий своих, о всех драгоценностях своих, какие были у него в прежние дни …» (Плач 1:7), (Пс 41:5). Они помнили о теперешнем запустении Сиона и о прахе его жалели, что было добрым знаком приближения того времени, когда Господь помилует его (Пс 101:14−15).
(4) Народ отложил в сторону музыкальные инструменты (ст. 2): на вербах… повесили мы наши арфы.
(1) Арфы, предназначенные для приятного времяпрепровождения израильтян. Но люди не играли на них, ибо, во-первых, сами рассудили о том, что негоже развлекаться, когда Господь призвал народ к плачу и сетованиям (Ис 22:12), и, во-вторых, их дух был настолько печален, что не возникало ни малейшего желания играть. Народ взял с собой арфы, возможно, для того чтобы облегчить свое горе, но оно оказалось настолько сильным, что не хотелось даже и пробовать. На некоторых людей музыка навевает грусть. Что уксус не рану, то поющий песни печальному сердцу.
(2) Арфы левитов, предназначенные для поклонения Господу. Эти арфы люди не выбросили — в надежде на то, что будет возможность использовать их по назначению. Но народ отложил их на время, потому что не находил им достойного применения; Господь поставил перед ним другую задачу, обратив праздники в сетования и все песни в плач (Ам 8:10). Всему свое время. Народ не спрятал арфы в кустах или в расщелинах скал, но повесил их на виду, дабы они напоминали о том, как все прискорбно изменилось. Хотя, возможно, людей можно было уличить в нарушении сего правила, ибо восхваление Господа никогда не бывает неуместным. Ибо такова воля Всевышнего, чтобы Его за все благодарили (Ис 24:15−16).
II. Унижения, которым подвергали израильтян враги, приводя их в печальное состояние (ст. 3). Они увели народ в плен из его собственной земли и притесняли его, отняв у людей то малое, что они имели. Но и этого было недостаточно: ко всем бедам израильтян, их еще и оскорбляли: требовали от них слов песней.
1. Такое отношение было варварским и негуманным; даже если враг попал в беду, его следует пожалеть, а не попирать. Каким же низким и убогим духом нужно обладать, чтобы укорять испытывающих душевные муки людей за их прежние радости или за нынешние скорби, или призывать к веселью того, кто, как известно, к нему не расположен. Это равнозначно усугублению скорби скорбящих.
2. Это было проявлением богохульства и крайнего нечестия. Притеснителей не устраивали никакие иные песни, кроме песней Сионских, предназначенных для прославления Господа. Следовательно, требования врагов были похожи на отношение к Всевышнему Валтасара, пившего вино из храмовых сосудов. Они смеялись над субботами Божьего народа (Плач 1:7).
III. Терпение, с которым народ Божий переносил унижения (ст. 4). Люди отложили в сторону арфы и не брали их в руки, не пытаясь снискать расположение тех, от чьей милости они зависели. Народ Божий предпочел не отвечать неразумным по их глупости. Не следует потакать нечестивым насмешникам и метать жемчуг перед свиньями. Давид благоразумно молчал даже о добром, доколе нечестивый был пред ним, ибо знал, что нечестивец станет насмехаться над его словами и не воспримет сказанное всерьез (Пс 38:2−3). Обоснование, приведенное израильтянами, было кротким и полным благочестия: Как нам петь песнь Господню на земле чужой? Они не сказали: «Как нам петь, если мы в такой печали?» Если бы дело заключалось только в этом, люди, возможно, сделали бы над собой усилие, подчинились своим хозяевам и спели бы песню, но — «Это — песнь Господня, святыня, предназначенная для богослужения в храме, поэтому мы не дерзнем петь ее в чужой стране среди идолопоклонников». Мы не должны веселить публику, тем паче — нечестивую публику, служением, принадлежащим исключительно Господу, которому подчас следует поклоняться святым молчанием, равно как и святыми словами.
IV. Непреходящая любовь, которую народ сохранил к Иерусалиму, городу торжественного поклонения, даже несмотря на то что теперь люди были в Вавилоне. И хотя враги подшучивали над постоянными разговорами израильтян об Иерусалиме и даже над безмерной любовью к нему, она ничуть не угасла. Над Божьим народом можно было насмехаться за это, но невозможно заставить забыть (ст. 5, 6). Обратите внимание:
1. Как сильно благочестивые пленники были привязаны к Иерусалиму.
(1) Святой город занимал все их мысли. Они постоянно вспоминали Иерусалим и думали о нем. Народ не забыл его, несмотря на долгое отсутствие. Многие даже не видели Иерусалим и знали о нем только понаслышке или из Писания, однако он был запечатлен на ладонях их рук и даже его руины постоянно стояли перед взором израильтян, что свидетельствовало об их вере в обетование о восстановлении Иерусалима в должное время. Каждый день в своих молитвах люди открывали окна в сторону святого города — как же им забыть его?
(2) Святой город был всегда в сердце народа, он поставил его во главе веселия своего, поэтому люди помнили о нем и не забывали. Что мы любим, о том и думаем. Находящий радость в Господе ради Него сделал Иерусалим своей радостью и предпочитает его всему остальному, стоящему во главе его веселия, и даже самое дорогому, что есть в этом мире. Благочестивый человек будет почитать всеобщее благо выше собственного.
2. Как твердо решил народ сохранить свою любовь к Иерусалиму, вплоть до готовности навлечь на себя проклятия, если она угаснет: «Пусть я навсегда останусь калекой и не смогу ни петь, ни играть на арфе, если пренебрегу религией моей страны настолько, что употреблю свои песни и арфу для ублажения сынов вавилонских или восхваления их богов. Забудь меня десница моя (правая рука опытного музыканта могла забыть свое мастерство, если бы только усохла), более того, прилипни язык мой к гортани моей, если я не скажу доброго слова об Иерусалиме, где бы я ни находился». И хотя народ Божий не осмелился петь Сионские песни для вавилонян, забыть их он не смог, и как только снимется запрет, люди, как и раньше, запоют их с большим удовольствием, невзирая на долгое молчание.
Прилпни язык мой гортани моему, аще не помяну тебе. Ибо что пользы иметь такое орудие слова, которое, по видимому, здорово, но не издает должных звуков? Поэтому, блаженные мужи целую жизнь проводили в попечении о песнопениях, говоря: воспою Господеви в животе моем (Пс 103,33). А город Иерусалим был для них досточестен по богослужению, как сказано прежде: дому ради Господа Бога нашего взысках благая тебе (Пс 121,9).
Аще не предложу Иерусалима яко в начала веселия моего; т. е. память о тебе предпочту, говорит, всякому веселью. Ибо в таком только случае может быть, что и всякое другое веселье обратится мне во благо. Да и Господь учит священные снеди предпочитать телесным.
Источник: Толкование на Псалмы.
«Аще не предложу Иерусалима, яко в начале веселия моего». Верх веселия для меня — зрение на тебя, Иерусалим, обновление твое, торжество среди тебя; потому что в них нахожу истинное наслаждение.
Прильпни язык мой гортани моему, аще не помяну тебе
Пусть, продолжает, отнимется у меня голос мой, чтобы я не мог более говорить, т. е. пусть лишусь сил действовать ни делом, ни словом, где дело выражается десницею, о которой сказал выше, а прилеплением языка означается произносимое слово. Впрочем и мы христиане из любви к вышнему Иерусалиму, вечному отечеству нашему, обязаны произносить те же слова и проклятия. Или десницею называет добродетельное действие, а языком—созерцание и знание; так как язык есть знак и служебное орудие слова, а слово есть выражение созерцания и познания. Гортанью же означает страсть горла, т. е. удовольствие. Итак, да будет, говорит, забыто делопроизводство чрез праздность и действие созерцания, да прилепится к сластным яствам и да будет без движения в отношении к удовольствию, производимому божественными познаниями, каковые проклятия весьма тяжки.
Аще не предложу Иерусалима, яко в начале веселия моего
Да подвергнусь, говорит, выше означенным проклятиям, если прежде всего другого не буду приводить себе на память Иерусалима; потому что он находится в начале всякого веселия моего, то есть, он составляет начало и главу радости моей, как первое удовольствие мое.
Златоуста: Глагол: предпоставлю тебя, (προαναταξομαι) значит то же, что: προανακρωσυμαι (предначну с тебя)— выражениe тех, которые имеют любовь, или лучше, вожделение, пламенное стремление к нему (Иерусалиму). Феодорита: Главою, говорит, веселия моего почитаю видение тебя и твое новодействие и бывающие в тебе торжества. Ибо чрез них я приобретаю истинное удовольствие.
Прильпни язык мой гортани моему, аще не помяну тебе, аще не предложу Иерусалима, яко в начале веселия моего
Аще не предложу Иерусалима яко в начале веселия моего. Афан.: не предпочту памяти о Господе самому великому веселию.
Источник: Толкование особых изречений в церковной Псалтири, изложенное по руководству святых отцов Церкви.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента