Когда у них появлялось свободное время, возможно, по субботам, они собирались при реках Вавилона и молились. Должно быть, они вспоминали родину, и слезы катились у них по щекам. Они вспоминали о Сионе. Для них это был духовный центр всей земли, центр их жизни. Они вспоминали духовную радость и восторг своих святых собраний. А теперь они больше не могли поклоняться там, и святая земля была осквернена прикосновением рук необрезанных язычников. Глядя на реки Вавилона, они представляли их как реки своих горестных слез. Иеремия молился: «Потоки вод изливает око мое о гибели дщери народа моего» (Плач 3:48). И еще: «О, кто даст голове моей воду и глазам моим — источник слез! Я плакал бы день и ночь о пораженных дщери народа моего» (Иер 9:1).
I. Народ в скорби — печальны его дела и печален дух.
1. Люди сидят при реках Вавилона, в чужой стране, вдали от родного дома, откуда их забрали как военнопленных. Вавилонская земля стала для народа домом рабства, как в начале становления нации был Египет. Завоеватели поселили израильтян при реках Вавилона, с намерением эксплуатировать их там и заставлять работать на галерах; или, возможно, данное место было выбрано как самое унылое, а следовательно, наиболее соответствующее их печальному духу. И если народу надлежало строить там дома (Иер 29:5), то они не могли быть в городах — местах большого скопления людей, но — возле рек — местах уединения, там, где израильтяне могли плакать вместе и смешивать слезы с водами. Некоторые из них находились у реки Ховар (Иез 1:3), другие — у реки Улая (Дан 8:2).
2. Там они сидели, чтобы дать волю слезам, размышляя о своем горе. Иеремия учил людей, попавших в это иго, сидеть уединенно и молчать и положить уста свои в прах (Плач 3:28,29). «Мы сидели, ибо должны были остаться, и довольствовались этим, ибо на то была воля Божья».
3. Мысли о Сионе вызывали слезы на глазах израильтян, и это не было спонтанным приступом плача, который подчас случается с нами, когда нас неожиданно постигает горе, эти слезы народ проливал осознанно (сидели мы и плакали), слезы сопровождались размышлениями — когда вспоминали о Сионе, о святой горе, на которой был возведен храм. Любовь народа по отношению к дому Божьему вытеснила переживания о собственных домах. Люди помнили о былой славе Сиона и о благах, которые они находили на его дворах. «Вспомнил Иерусалим, во дни бедствия своего и страданий своих, о всех драгоценностях своих, какие были у него в прежние дни …» (Плач 1:7), (Пс 41:5). Они помнили о теперешнем запустении Сиона и о прахе его жалели, что было добрым знаком приближения того времени, когда Господь помилует его (Пс 101:14−15).
(4) Народ отложил в сторону музыкальные инструменты (ст. 2): на вербах… повесили мы наши арфы.
(1) Арфы, предназначенные для приятного времяпрепровождения израильтян. Но люди не играли на них, ибо, во-первых, сами рассудили о том, что негоже развлекаться, когда Господь призвал народ к плачу и сетованиям (Ис 22:12), и, во-вторых, их дух был настолько печален, что не возникало ни малейшего желания играть. Народ взял с собой арфы, возможно, для того чтобы облегчить свое горе, но оно оказалось настолько сильным, что не хотелось даже и пробовать. На некоторых людей музыка навевает грусть. Что уксус не рану, то поющий песни печальному сердцу.
(2) Арфы левитов, предназначенные для поклонения Господу. Эти арфы люди не выбросили — в надежде на то, что будет возможность использовать их по назначению. Но народ отложил их на время, потому что не находил им достойного применения; Господь поставил перед ним другую задачу, обратив праздники в сетования и все песни в плач (Ам 8:10). Всему свое время. Народ не спрятал арфы в кустах или в расщелинах скал, но повесил их на виду, дабы они напоминали о том, как все прискорбно изменилось. Хотя, возможно, людей можно было уличить в нарушении сего правила, ибо восхваление Господа никогда не бывает неуместным. Ибо такова воля Всевышнего, чтобы Его за все благодарили (Ис 24:15−16).
II. Унижения, которым подвергали израильтян враги, приводя их в печальное состояние (ст. 3). Они увели народ в плен из его собственной земли и притесняли его, отняв у людей то малое, что они имели. Но и этого было недостаточно: ко всем бедам израильтян, их еще и оскорбляли: требовали от них слов песней.
1. Такое отношение было варварским и негуманным; даже если враг попал в беду, его следует пожалеть, а не попирать. Каким же низким и убогим духом нужно обладать, чтобы укорять испытывающих душевные муки людей за их прежние радости или за нынешние скорби, или призывать к веселью того, кто, как известно, к нему не расположен. Это равнозначно усугублению скорби скорбящих.
2. Это было проявлением богохульства и крайнего нечестия. Притеснителей не устраивали никакие иные песни, кроме песней Сионских, предназначенных для прославления Господа. Следовательно, требования врагов были похожи на отношение к Всевышнему Валтасара, пившего вино из храмовых сосудов. Они смеялись над субботами Божьего народа (Плач 1:7).
III. Терпение, с которым народ Божий переносил унижения (ст. 4). Люди отложили в сторону арфы и не брали их в руки, не пытаясь снискать расположение тех, от чьей милости они зависели. Народ Божий предпочел не отвечать неразумным по их глупости. Не следует потакать нечестивым насмешникам и метать жемчуг перед свиньями. Давид благоразумно молчал даже о добром, доколе нечестивый был пред ним, ибо знал, что нечестивец станет насмехаться над его словами и не воспримет сказанное всерьез (Пс 38:2−3). Обоснование, приведенное израильтянами, было кротким и полным благочестия: Как нам петь песнь Господню на земле чужой? Они не сказали: «Как нам петь, если мы в такой печали?» Если бы дело заключалось только в этом, люди, возможно, сделали бы над собой усилие, подчинились своим хозяевам и спели бы песню, но — «Это — песнь Господня, святыня, предназначенная для богослужения в храме, поэтому мы не дерзнем петь ее в чужой стране среди идолопоклонников». Мы не должны веселить публику, тем паче — нечестивую публику, служением, принадлежащим исключительно Господу, которому подчас следует поклоняться святым молчанием, равно как и святыми словами.
IV. Непреходящая любовь, которую народ сохранил к Иерусалиму, городу торжественного поклонения, даже несмотря на то что теперь люди были в Вавилоне. И хотя враги подшучивали над постоянными разговорами израильтян об Иерусалиме и даже над безмерной любовью к нему, она ничуть не угасла. Над Божьим народом можно было насмехаться за это, но невозможно заставить забыть (ст. 5, 6). Обратите внимание:
1. Как сильно благочестивые пленники были привязаны к Иерусалиму.
(1) Святой город занимал все их мысли. Они постоянно вспоминали Иерусалим и думали о нем. Народ не забыл его, несмотря на долгое отсутствие. Многие даже не видели Иерусалим и знали о нем только понаслышке или из Писания, однако он был запечатлен на ладонях их рук и даже его руины постоянно стояли перед взором израильтян, что свидетельствовало об их вере в обетование о восстановлении Иерусалима в должное время. Каждый день в своих молитвах люди открывали окна в сторону святого города — как же им забыть его?
(2) Святой город был всегда в сердце народа, он поставил его во главе веселия своего, поэтому люди помнили о нем и не забывали. Что мы любим, о том и думаем. Находящий радость в Господе ради Него сделал Иерусалим своей радостью и предпочитает его всему остальному, стоящему во главе его веселия, и даже самое дорогому, что есть в этом мире. Благочестивый человек будет почитать всеобщее благо выше собственного.
2. Как твердо решил народ сохранить свою любовь к Иерусалиму, вплоть до готовности навлечь на себя проклятия, если она угаснет: «Пусть я навсегда останусь калекой и не смогу ни петь, ни играть на арфе, если пренебрегу религией моей страны настолько, что употреблю свои песни и арфу для ублажения сынов вавилонских или восхваления их богов. Забудь меня десница моя (правая рука опытного музыканта могла забыть свое мастерство, если бы только усохла), более того, прилипни язык мой к гортани моей, если я не скажу доброго слова об Иерусалиме, где бы я ни находился». И хотя народ Божий не осмелился петь Сионские песни для вавилонян, забыть их он не смог, и как только снимется запрет, люди, как и раньше, запоют их с большим удовольствием, невзирая на долгое молчание.
Давиду Иеремием
На реках Вавилонских, тамо седохом и плакахом. Слово это извещает, что, по прошествии многих лет, переселенные за беззаконие в Вавилон, будут плакать и скорбеть, желая себе возвращения собственных своих благ.
Источник: Толкование на Псалмы.
На реках вавилонских, тамо седохом и плакахом, внегда помянути нам Сиона
Велика любовь у этих людей к городу [Иерусалиму], великое желание возвратиться туда. Пока они обладали благами, то постоянно были недовольны и дерзки, а, когда лишились их, тогда стали желать их. Для того Бог и лишил их, чтобы возбудить в них большее желание. Так и часто поступает Бог. Когда мы, наслаждаясь Его благами, не чувствуем этого, Он лишает нас их, чтобы мы вразумились лишением и опять старались приобрести их. Но почему они сидели при реках? Они были пленниками и находились в неприятельской стране, потому и жили вне стен и городов.
Источник: Беседы на псалмы. На псалом 136.
На реках вавилонских, тамо седохом и плакахом, внегда помянути нам Сиона
Реки вавилонские — реки беззакония, которыми диавол влечет души наши к себе.
Источник: Дневник. Том IV. 1860−1861.
Псалом сей не надписан у Евреев, некоторые же, решившись на смелое дело, надписали: «Давиду Иеремием», и прибавили: не надписан у Евреев. Но самый состав надписания провозглашает неразумие надписавших; потому что Иеремия не был отведен с пленными в Вавилон, и проведя несколько времени в Иерусалиме, вынужденный беззаконными Иудеями, вместе с ними должен был идти в Египет. Посему прилично ли Иеремии сказать: «на реках Вавилонских, тамо седохом и плакахом?» Но как то, что псалом ни мало не принадлежит Пророку Иеремии, явствует из сказаннаго; так и содержание псалма ясно. Отведенные в плен и потом возвратившиеся разсказывают в нем, чтó было в Вавилоне.
«На реках Вавилонских, тамо седохом и плакахом, внегда помянути нам Сиона». Предающиеся скорби обыкновенно уходят в места пустынныя, и там оплакивают собственныя свои бедствия. Посему и Иудеи, сидя на утесистых берегах рек, и размышляя о запустении своего столичнаго города, проливали обильныя слезы, уподоблявшияся речным потокам
На реках вавилонских, тамо седохом и плакахом, внегда помянути нам Сиона
Евреи, как пленные, сидели и пребывали вне городов, т. е. на местах пустых; почему часто ходя на берега рек, там сидели уединенно и оплакивали плен и бедствие свое в молении. Как во время обладания благами и свободою они гордились и презирали их своими грехами; то посему и лишены были сих благ, чтоб опять пожелали их. Бог всегда так поступает с презрителями благ Его; и тех людей, которые не чувствуют и не знают своего благосостояния, лишает оных, чтобы, по словам Златоуста, привести их в чувство и в воспоминание об оных.
Он так говорит: когда наслаждаясь благами Его, мы того не чувствуем, тогда Он поселяет в пустыню, где нет благ, чтобы вразумившись чрез лишение их, мы стали опять желать наслаждения ими. Феодорит: Находящиеся в печали обыкновенно занимают более уединенные места, и там оплакивают свое бедствие. Так и они, сидя на берегах рек (а под реками должно разуметь потоки Евфрата) и рассуждая об опустении своего главного града, проливали много слез, уподоблявшихся струям рек. А, по словам Никиты, Вавилоном названо то место, где слилась речь тех, которые говорили: подите, построим себе город и столп. Там то Бог снизшедши смешал языки; почему и место сие названо смешением (слияние) языков, и Вавилон есть место смешения не разговора только, но и правил и мыслей и самого ума, которому казалось, что он видел их.
В еврейской Библии псалом не имеет надписания имени автора, в латинской же и греческой стоит имя Давида. Последнее указание нельзя считать правильным: содержание псалма (1−3 ст.) — представляет воспоминание о плене вавилонском уже по его окончании и возвращении евреев на родину, свидетелем каковых событий Давид не мог быть. Самый характер изложения есть живой и трогательный рассказ автора о пережитом им, что тоже не могло быть испытано Давидом. Более точное определение времени написания псалма можно найти в указании 8 и 9 ст., где Вавилон представляется грозным и еще не опустошенным. Из сопоставления содержания первых трех стихов псалма и последних двух можно заключить, что псалом написан вскоре по возвращении евреев из плена при Кире Персидском до опустошения Вавилона в 517 г. в 6 год Дария Гистаспа, значит прежде окончания и освящения второго храма.
На реках вавилонских, тамо седохом и плакахом, внегда помянути нам Сиона:
В плену вавилонском замолкли наши песни и арфы висели на деревьях
«При реках Вавилона» — разумеются реки Тигр и Евфрат, с их притоками и искусственными каналами, проведенными вавилонянами для орошения своих полей.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента