I. Жалоба Иова на то, что дни его преуспевания минули, вполне уместна (ст. 25−26): «Дни мои (то есть все мои добрые дни) ушли и никогда не вернутся, ушли внезапно я и опомниться не успел. Еще ни один гонец (подобный Хусию и Ахимаасу) не бежал с добрыми вестями столь поспешно, как мои блага убегали от меня. Никогда корабль не шел в свой порт и орел не летел на добычу с такой невероятной скоростью; от былого процветания не осталось и следа так и орел не оставляет след на небе, а корабль среди моря» (см. Притч 30:19). Здесь обратите внимание:
(1) Сколь быстротечно время. Оно летит как на крыльях, устремляясь к своему концу; оно никого не ждет. Как неуместны развлечения и как необходимо беречь время, когда оно истекает и так стремительно бежит к вечности, которая наступит, когда время уйдет!
(2) Как суетны хорошие времена, которых у нас, возможно, и не было совсем. Может быть, наш день оказался длиннее, чем солнечный свет нашего преуспевания; и, когда время уйдет, покажется, что его и не было. Впоследствии нам будут приятны воспоминания о выполненном долге, в отличие от воспоминаний об обладании огромным состоянием в мире, которое полностью исчезнет. «Дни бегут безвозвратно и не видят добра, и ничего от них не останется».
II. Жалоба Иова на нынешние тревоги простительна (ст. 27−28).
1. По-видимому, он действительно пытался успокоиться и взять себя в руки, как советовали ему друзья. Такое желание похвально: Иов был бы рад забыть жалобы свои и восхвалить Бога, отложить мрачный вид и ободриться, чтобы достойным образом общаться с Богом и друзьями.
2. Но ему это не удалось: «...трепещу от всех страданий моих. Чем больше я борюсь со своим горем, тем сильнее оно одолевается меня и оказывается слишком сильным противником!» В подобных случаях нетрудно узнать, что нужно делать и каким должно быть настроение, гораздо сложнее прийти в такое настроение и сохранить его. Легко призывать к терпению тех, кто попал в беду, и говорить, что они должны забыть о жалобах и ободриться, но делается это не так быстро, как говорится. Страх и печаль мучительны, не так-то легко подчинить их религии и здравому смыслу.
III. Однако жалоба Иова на Бога была нетерпимой и жесткой и никоим образом не может быть оправдана. Это заговорило в нем тление. Иов и сам прекрасно понимал и в другое время ни за что не приютил бы у себя столь суровые мысли о Боге, но сейчас он был сломлен духом и дал выход гневным жалобам. Благочестивые люди не всегда говорят сообразно своему благочестию; но Бог, принимающий во внимание расположение духа человека и силу его искушений, впоследствии позволяет ему взять сказанные сгоряча слова обратно путем покаяния и не вменяет их в вину.
1. Похоже, Иов здесь говорит:
(1) Как будто он не надеется дождаться от Бога облегчения или удовлетворения жалобы, какие бы веские доказательства своей непорочности ни приводил: «Знаю, что Ты не объявишь меня невинным. Мои скорби длились так долго и усиливались столь быстро, и я не рассчитываю, что Ты убедишься в моей невиновности, избавив меня от страданий и вернув мне былое процветание. Справедливо или нет, но со мной обращаются, как с нечестивцем; так желают думать обо мне мои друзья, и Богу угодно продлевать мои скорби, давая друзьям повод к подобным мыслям. Для чего тогда напрасно томлюсь, чтобы доказать свою невиновность и собственную непорочность?» (ст. 29). Нет смысла говорить о деле, которое уже предрешено. Зачастую случается так, что совершенно невиновные напрасно томятся, чтобы оправдаться перед людьми. Им непременно вынесут обвинительный приговор, даже если доказательства их невиновности очевидны. Но Бог судит иначе, ибо Он является покровителем угнетенной невинности, и обращение к Нему за защитой правого дела никогда не будет тщетным. Тем не менее Иов не только отчаялся получить облегчение, но и предвидел, что, пытаясь оправдаться, он может вызвать еще больше отвращение (ст. 30−31): «Хотя бы я омылся и снежною водою и доказал свою непорочность, это окажется бессмысленным, ибо суд все равно обернется против меня. Ты погрузишь меня в грязь (в ров погибели существует такое мнение, хотя, скорее всего, речь идет о выгребной яме или сточной канаве), из-за чего исходящее от меня зловоние будет неприятно обонянию всех вокруг, так что возгнушаются мною одежды мои и мне самому не захочется касаться себя». Иов видел, что его скорби исходят от Бога. И данное обстоятельство очерняло его в глазах друзей; и именно по этому поводу Иов сетовал на свои скорби и на их бесконечность, ибо они погубили не только его комфорт, но и репутацию. Однако словам Иова можно дать хорошее толкование. Если бы мы сильно старались оправдаться перед людьми, чтобы не утратить доверие, и если бы наши руки были чисты от осквернения серьезными грехами, которые не останутся незамеченными в глазах мира, все равно Господь, знающий наше сердце, может обвинить нас в тайном грехе и таким образом заставить отказаться от каких бы то ни было претензий на чистоту и невинность, чтобы мы увидели свою омерзительность в глазах святого Бога. Пока Павел был фарисеем, он очищал свои руки весьма тщательно; но когда пришла заповедь и открыла ему затаившиеся в сердце грехи, то он понял похоть, которая погрузила его в грязь.
(2) Как будто он потерял надежду, что Бог непредвзято выслушает его; и это действительно было сурово.
[1] Иов сетует на неравные условия между ним и Богом: «...Он не человек, как я (ст. 32). Я могу отважиться на дискуссию с человеком, подобным мне (глиняные черепки могут спорить с такими же глиняными черепками), но Бог бесконечно выше меня, и поэтому я не осмелюсь вступить с Ним в состязание; я непременно потерплю поражение, если стану бороться с Ним». Следует заметить: во-первых, Бог не человек, как мы. Даже о величайших правителях мы вправе говорить: «Они люди, как и мы», но о великом Боге этого не скажешь. Его мысли и пути несравненно выше наших, и мы не должны судить о Нем по себе. Человек неразумен и слаб, неустойчив и ненадежен, а Бог не таков. Мы зависимые, смертные твари, а Он независимый и бессмертный Творец. Во-вторых, размышления об этом должны поддерживать в нас смирение и безмолвие перед Богом. Давайте перестанем приравнивать себя к Господу, но будем постоянно взирать на Него как на безмерно превосходящего нас.
[2] Иов сетует, что нет третейского судьи или арбитра, который учел бы различия между ним и Богом и разрешил спор: нет между нами посредника (ст. 3З). Фактически жалоба об отсутствии арбитра является пожеланием о наличии такового, именно так звучит эта мысль в Септуагинте: о, если бы между нами был посредник! Иов охотно передал бы свое дело на рассмотрение арбитра, но никто из созданий не способен быть таким арбитром, и поэтому передать дело он может только Самому Богу, приняв при этом решение согласиться с Его судом. Наш Господь Иисус является благословенным посредником между небесами и землей, и Он положил руку Свою на обоих; именно Ему Отец отдал весь суд, так же должны поступить и мы. Но в то время эта истина не была еще представлена в столь ясном свете, как сейчас в Евангелии, которое не оставляет нам места для подобных жалоб.
[3] Иов сетует на Божьи ужасы, которые ополчились на него и привели в такое замешательство, что он не в силах обратиться к Богу с присущей ему прежде уверенностью (ст. 34−35). «Меня сильно обескураживает не только расстояние, на котором я вынужден держаться в связи с безмерным превосходством Бога, но и то, как Он в данное время обходится со мной: да отстранит Он от меня жезл Свой». Иов имеет в виду не столько постигшие его извне беды, сколько мрачные предчувствия Божьего гнева, которые легли тяжким бременем на его дух; именно Божий страх ужасал его. «Да будет он отстранен; да увижу я вновь Божью милость и перестану изумляться виду одних только ужасов, и тогда я буду говорить и представлю Богу мое дело. Но со мной все не так (англ. пер., ст. 35); тучи совсем не рассеялись; Божий гнев до сих пор довлеет надо мной и угнетает мой дух с прежней силой; и я не знаю, что делать».
2. На основании всего сказанного давайте научимся (1) благоговеть перед Богом и бояться силы Его гнева. И если благочестивые люди приходили от этого в такой ужас, то нечестивый и грешный где явится?
(2) Сочувствовать пораженным духом и усердно о них молиться, потому что в таком состоянии они не способны молиться о себе.
(3) Старательно хранить в своей душе добрые мысли о Боге, ибо плохие мысли о Нем открывают путь к большим злодеяниям.
(4) Благословлять Бога за то, что мы сами не в таком безутешном состоянии, в каком пребывал бедный Иов, но можем ходить в свете Господа; давайте будем радоваться этому, но радоваться с трепетом.
Ст. 27−28 Если сказать мне: забуду я жалобы мои, отложу мрачный вид свой и ободрюсь; то трепещу всех страданий моих, зная, что Ты не объявишь меня невинным
Мы признаём, что никогда так нельзя было говорить, когда выходим за грань нашей немощной природы, начиная вопрошать, — тогда мы держим себя в страхе ожидания и заставляем себя помышлять о почтении ко всему вышнему. В таком состоянии изменяется то, как выглядит наш разум, ибо все то, чего он прежде, не понимая, искал, теперь, признавая свое бессилие, начинает почитать, не зная. Но в самой такой перемене заключена боль, потому что разум настолько возмущен, что в плату за первородный грех он ослепляется так, что не понимает того, к чему прикасается…
Поскольку наши добрые дела сами по себе не умеют избежать меча таящегося в засаде греха, если они не подкрепляются изо дня в день благоговейным страхом, то справедливо и сказано здесь праведным мужем: «Я страшился всех дел своих». Как если бы он смиренно сказал: «Что я открыто делал, то вижу, но не знаю того, во что вовлечен был побочно». Ведь часто наши добрые дела сходят на нет от разбоя обмана — в наши добрые дела проникают земные желания. Часто они погибают в силу бездействия, поскольку тот пыл, с которым они начинались, угасает по мере того, как охладевает любовь. И вот поскольку коварство греха проявляет себя и в самый момент добродетели, то что еще поможет нашей надежности, как не взвешенный и постоянный страх, даже и в добродетели? Но после этого он добавляет такое, что трудно понять умом: «Знаю, что Ты не простишь отступившего». Но если не прощается согрешившему, то кто же избежит вечной смерти, если не найдется никого без греха? Или прощается кающемуся, но не прощается согрешающему? Когда мы оплакиваем преступления наши, мы перестаем быть грешниками.
Источник: Нравственные беседы.
Ст. 27−28 Если сказать мне: забуду я жалобы мои, отложу мрачный вид свой и ободрюсь; то трепещу всех страданий моих, зная, что Ты не объявишь меня невинным
Желание жизни можно поддержать искусственным образом, путем создания жизнерадостного настроения, путем подбадривания самого себя (ст. 27). Но и это невозможно ввиду факта страданий. Они — показатели божественного неотвратимого гнева (ст. 17−18), показатели того, что Бог считает Иова грешником и не освободит его от наказания.
Источник: Толковая Библия.
См. также Толкование на Иов 9:1
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента