I. Иов сообщает, что постигшее его бедствие, вообще говоря, намного серьезнее, чем он описал раньше или чем друзья это себе представляют (ст. 2−3). Он не смог описать полностью, а они не смогли понять до конца или, по крайней мере, не хотели признаться, что поняли. Поэтому Иов с готовностью взывает к третьему лицу, у которого правильные весы и гири: пусть он взвесит беспристрастной рукой и узнает тяжесть его скорби и бед. Иов желает, чтобы на одну чашу весов поставили его скорбь вместе со всеми ее проявлениями, а на вторую бедствие во всех его подробностях, и тогда (хотя он и не собирался полностью себя оправдывать в своей скорби) они увидят (как Иов говорит в Иов 23:2), что страдания его тяжелее стонов его; ибо, какой бы тяжкой ни была скорбь, бедствие, вызвавшее ее, перетянуло бы песок морей: ведь его тяжесть складывается из большого веса каждой из бед многочисленных, как песок. «Оттого, говорит Иов, слова мои неистовы»; то есть: «Поэтому вы должны простить прерывистость и ожесточенность моих речей. Не удивляйтесь, если мои слова не будут изысканными и вежливыми, как у красноречивого оратора, или взвешенными и правильными, как у педантичного философа. Нет, в этих обстоятельствах я не могу претендовать на роль ни того, ни другого; мои слова таковы, как и я сам довольно неистовы». Таким образом:
(1) Иов сетует, что, к несчастью, друзья взялись за его духовное врачевание, не разобравшись тщательно в ситуации и не узнав о ней наихудшее. Очень редко не обремененные страданиями люди могут правильно оценить скорбь скорбящего. Сильнее всего человек ощущает собственное бремя, и очень немногие способны почувствовать, как тяжело другим.
(2) Иов извиняется за излишне эмоциональные выражения, к которым он прибегал, когда проклинал свой день. Хотя сам он не мог оправдать все сказанное, тем не менее думает, что друзьям не следовало бы столь сурово его осуждать, ибо на самом деле ситуация оказалась чрезвычайно тяжелой и можно было бы посмотреть сквозь пальцы на поведение этого мужа скорбей, которое в случае обычных неприятностей считалось бы недопустимым.
(3) Иов просит друзей о милосердном и снисходительном сострадании и надеется улучшить их отношение к себе, описав истинную тяжесть своего бедствия. Страдающие испытывают некоторое облегчение, когда им сочувствуют.
II. Иов жалуется, что самым мучительным в этих бедствиях был ужас, завладевший его душой (ст. 4). Здесь Иов служит прообразом Христа, Который, подвергшись страданиям, больше всего сетовал на муки душевные: душа Моя теперь возмутилась (Ин 12:27). Душа Моя скорбит смертельно (Мф 26:38). Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил? (Мф 27:46). Здесь бедный Иов горько жалуется на то:
(1) Что он чувствовал стрелы Вседержителя в себе. Его привели в смятение не столько беды, ставшие причиной его нищеты, позора и физической боли; но сердце Иова разрывалось на части и он сильно тревожился от мысли, что Бог, Которого он любил и Которому служил, ниспослал ему и заставил испытать на себе знаки Своего недовольства. Следует заметить: самым мучительным является душевное беспокойство. А пораженный дух кто может подкрепить его? Какое бы бремя потерь здоровья или имущества Бог ни задумал возложить на нас, мы вполне способны вынести их, пока Он оставляет нам здравомыслие и спокойную совесть; но если отнимет что-нибудь из этого, то мы окажемся в поистине печальной и достойной сочувствия ситуации. Чтобы избежать огненных стрел Бога, нужно надеть щит веры, который отражает огненные стрелы искушений сатаны. Примите во внимание: Иов говорит о стрелах Вседержителя, ибо речь идет об одном из проявлений превосходства силы Бога над силой любого из людей, ведь только Божья стрела способна поразить душу. Создавший душу может коснуться ее Своим мечом. Кроме того, сказано, что яд (или пламя) этих стрел пьет дух Иова, потому что они поразили его сознание, поколебали его решительность, истощили его энергию и угрожают его жизни; отсюда столь неистовые слова, которые хотя и нельзя оправдать, но можно простить.
(2) Чего он боялся. Иов видел, что ужасы Божии ополчились против него, подобно войску, выстроенному в боевом порядке и окружившему его. Бог боролся с ним Своими ужасами. Иов не находил утешения, когда смотрел внутрь себя, равно как и не утешался глядя вверх на небеса. Привыкший воодушевляться Божьим утешением не просто страдает от отсутствия такового, но и поражен Божьими ужасами.
III. Иов упрекает своих друзей за суровое осуждение его сетований и за неспособность разобраться в ситуации.
1. Их обличения были беспочвенными. Правда, Иов действительно сетовал сейчас, когда его постигло несчастье; однако раньше, во время своего преуспевания, он никогда не жаловался, в отличие от людей, склонных к беспокойству и раздражительности: он не ревел, когда была трава, и не мычал у месива своего (ст. 5). Теперь же, полностью лишившись благ, разве мог он оставаться бесчувственным, словно камень или колода (а не чувствительным, как дикий осел или бык), чтобы совсем не дать выхода своему горю? Он вынужден есть невкусную пищу и настолько обеднел, что не имеет и крупицы соли, чтобы приправить и придать немного вкуса яичному белку, который стал теперь самым изысканным блюдом на его столе (ст. 6). Сейчас он рад даже той еде, к которой раньше брезговал прикасаться, и она стала его отвратительной пищей (ст. 7). Следует заметить: мы проявим мудрость, если не будем приучать себя или своих детей к гурманству и привередливости в еде и питье, потому что не знаем, в какие стесненные обстоятельства можем попасть (или попадут наши дети); ведь тогда то, чем мы пренебрегаем сейчас, может стать нашей пищей в силу необходимости.
2. Их утешения были сухими и банальными существует такое толкование ст. 6−7. Иов сетует на то, что у него теперь нет ничего, что принесло бы облегчение, никакого бальзама, ничего для оживления и поднятия бодрости духа; предложенное друзьями, по сути, подобно безвкусному яичному белку, и Иов воспринял это как нечто неприятное и обременительное, словно отвратительная пища. К сожалению, Иов именно так отозвался о превосходной речи Елифаза (Иов 5:8 и далее). Но раздраженный дух слишком склонен к тому, чтобы обижать своих утешителей.
Ибо стрелы Вседержителя во мне; яд их пьет дух мой; ужасы Божии ополчились против меня
«Посмотри на несчастие: в глазах тех, которые должны бы пожалеть меня, я являюсь достойным ненависти и осуждения». («Не может бо утишитися гнев (η οργή) мой: смрaд бо зрю брашна моя, якоже воню львову») (Иов 6:7). Как бы стоя перед лицом вселенной, этот славный муж чрез постигшие его страдания обращается ко всем, чтобы с твердостью переносили все и не ослабевали при наступлении бедствий. Нет, нет ни одного человеческого страдания, переносящий которое не мог бы извлечь отсюда утешения. Рассеянные во вселенной страдания, соединившись вместе, обрушились на него. Какое же может быть извинение для не могущего с благодарностью претерпеть часть перенесенных им бедствий, тогда как он является переносящим не часть только, а все несчастия всех людей? Что может быть беднее Иова, который был беднее брошенных в бане, спящих на печной золе, и вообще всех людей? Эти имеют одежду, хотя разорванную; а он сидел голый, и ту единственную одежду, данную природой, покрывающую тело кожу — и ее во всех местах испортил диавол сильным гноем. Те покрываются хотя соломой; а он ночевал на открытом воздухе, не пользуясь простым прикрытием. Особенно важно то, что они знают за собой много худого, в чем себя могут обвинить (а сознание справедливости наказания служит немалым утешением в несчастье), он же лишен был и этого утешения и, проведши жизнь, исполненную добродетели, подвергся страданиям самых тяжких злодеев. Те с начала своей жизни привыкли к несчастью, а он неожиданно впал в бедность, и притом в самую крайнюю, равной которой нельзя найти. Что может быть беднее голого, не имеющего покрова? Даже и каким-либо куском земли он не мог распорядиться — сидел не на земле, а на гноище. Итак, одно это несчастие служит для людей причиной всех вместе бедствий. Второе после этого, или, скорее, прежде этого, несчастье составляет поражение тела. Кто испытал это? Постепенно тело у него истощалось, из членов его всюду вырывался источник червей; течение его не прекращалось; всюду распространялось большое зловоние; тело, постепенно разлагавшееся и при таком истощении предававшееся гниению, делало неприятною пищу, и у него явился странный и необычайный голод: он не мог принимать даваемую ему пищу. «Чувствую, — говорит, — смрад в пище моей, подобный смраду льва». Что тяжелее этого мучения? Сон не давал отдыха, пища не питала. «Подобный смраду льва» — говорит, потому что животное это особенно зловонно. Так как оно имеет от природы жадность, то Бог сделал его более отвратительным, чем других животных; говорят, что другие животные не употребляют остатки его пищи вследствие остающегося в них зловония его. Что может кто-либо сказать об этом голоде, новом и не могущем быть объясненным? Добровольным или вынужденным не могу его назвать, и не нахожу соответствующего названия этому виду несчастия; он отказывался от предложенного стола и не прикасался к бывшей пред глазами пище, так как зловоние, выходившее от ран на теле, уничтожало аппетит и самую пищу делало неприятной. Указывая на это, говорит: «Чувствую смрад в пище моей». Голодная нужда побуждала принимать пищу, — а большое зловоние, распространяемое телом, преодолевало силу голода. Поэтому, как сказал, не умею его назвать: добровольным ли — но он хотел вкушать предложенную пищу; вынужденным ли — но у него была пища, и никто не препятствовал принимать ее.
Источник: Отрывки на (книгу) блаженного Иова.
Источник: Нравственные беседы.
Символический смысл
Ибо стрелы Господа во мне
Под стрелами обозначаются пророчества или наказания — Именем стрел обозначаются иногда пророчества, иногда приговор осуждения. Ведь пророческие изречения выражаются через стрелы, так как тем, что поражают пороки, пронзают сердца нечестиво живущих. Об этих стрелах грядущего Искупителя говорится «Стрелы Твои Остры, Могущественнейший, — народы падут в сердце пред Тобою» (Пс 44:6). О чем Исайя говорит: «Пошлю из тех, которые будут спасены к язычникам в море, в Африку и Лидию, к держащим стрелу, в Италию, в Грецию» (Ис 66:19). С другой стороны стрелами изображаются удары наказания подобно тому как царю Иоасу через Елисея говорится «Брось стрелу». И когда тот бросил пророк продолжает «Ты будешь пронзать Сирию, пока не истребишь ее» (4 Цар 13:17). Итак, святой муж, так как познал горечь своего изгнания и так как стонет под ударами наказания Господня, говорит «Поэтому и слова мои исполнены скорби, ибо стрелы Господа во мне». Как если бы он открыто говорил: «Я не радуюсь проклятию изгнания, но скорблю подверженный осуждению, потому что знаю силу наказания». Однако, многих мучения истязают, но не исправляют. Поэтому соответственно добавляется:
Возмущение которых испил дух мой
Праведные исправляются наказаниями которые они выдерживают — Ибо что есть дух человека, если не дух гордыни? Cтрелы Господа дух человека испивают, когда мысль о небесных карах удерживает от гордыни поврежденный ум Стрелы Господа дух человека испивают, потому что направленное наружу влекут внутрь Напоенный был дух Давида, когда он говорил «Когда изнемогал во мне дух мой, Ты познал стезю мою» (Пс 141:4). И снова «Я отрекся утешить душу мою, помню о Боге, и услаждаюсь, я подвизаюсь и понемногу истощился дух мой» (Пс 76:4). Итак, возмущение стрел выпило дух праведного, потому что удаленного от вышних осуждений, кого находят в грехах, стрелы, когда поражают, то изменяют, чтобы пронзенный ум покидал свою грубость, и из спасительной раны бежала бы кровь исповедания. Ибо тогда взвешивают, откуда и куда пали, взвешивают от какого блаженства к каким мучениям своей порчей пали, и не только стонут в этих [обстоятельствах], которые их обдержат, но вдобавок страшатся того [наказания], которым обвиняющий Судия совершающим проступки угрожает из огня геены. Поэтому справедливо добавляется:
И ужасы Господни ополчились против меня
Сами Божью кару ощущаем объятые страхом будущих [мучений] — Ум праведных не только оценивает то, что претерпевает [сейчас], но и трепещет того, что предстоит в будущем, он видит, что претерпевает в этой жизни и боится, чтобы после нее не претерпеть мук. Плачет, потому что в изгнание этой слепотой от наслаждений рая отпал, боится, чтобы, когда он оставит изгнание, не последовала вечная смерть. Вследствие этого уже претерпевает приговор в наказании; но еще страшится угроз будущего Судьи из-за вины. Поэтому Псалмопевец говорит «Гнев Твой пронесся во мне, и страхи Твои потрясли меня» (Пс 87:17). И в самом деле, после того, как пронесся гнев внутреннего судьи, также и страхи потрясают, поскольку частью уже [здесь] мы претерпеваем по причине осуждения и частью еще устрашаемся из-за вечного мщения. Следовательно, святой муж, оценив зло, которое претерпел, говорит: «Ибо стрелы Вседержителя во мне, возмущение которых испил дух мой» Но, боясь мук в вечности, прибавляет «Ужасы Господни ополчились против меня». Как если бы он открыто говорил: «Конечно, я страдаю, будучи уязвленным от настоящего [положения], но это в страдании более тяжелое, так как я, находясь в наказании, еще страшусь и вечных мучений».
Моральный смысл
Святой муж, желая пришествия Спасителя, называя Его «весами», когда являет в речи самого себя, научает и нас познавать как следует жить, когда говорит о своих делах, указывает и на некоторые наши, когда на себя, как мы понимаем, намекает, утверждает и нас, боязливых и немощных, в надежде. Поскольку мы уже живем верою в Посредника, но все же претерпеваем жестокие удары внутреннего гнева ради очищения от страстей. Потому он и добавляет после пожелания прихода «весов».
Ибо стрелы Господа во мне, возмущение которых испил дух мой
Добрые мужи укрепляются ударами и страхом перед судом. Но все же лучше руководиться любовью — Но вот, как уже сказано выше, мы укрепляемся тем, что нас поражает гнев Божий, но все же весьма тяжело то, что мы испытываем страх из-за ужаса перед грядущим Судией по причине вечного наказания. Потому и добавляет тотчас «Ужасы Божии ополчились против меня». Но все же необходимо, чтобы душа отбросила страх и печаль и расположилась только к желанию вечного отечества. Ведь тогда мы являем достоинство нашего возрождения, если мы любим как Отца Того, Кого сейчас по рабскому расположению души боимся как Господина. Потому и говорится Павлом: «Потому что вы не приняли духа рабства, [чтобы] опять [жить] в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем «Авва, Отче!» (Рим 8:15). Итак, душа избранного отлагает бремя страха, упражняется в добродетели любви, желает достоинства своего обновления, дышит обликом своего Создателя. И покуда она Его видеть не может, то должно, чтобы она ожидала Его вечности, то есть жаждала внутренней своей пищи.
Источник: Моралии на книгу Иова.
Ибо стрелы Вседержителя во мне; яд их пьет дух мой; ужасы Божии ополчились против меня
Причина столь необыкновенных страданий в том, что против него, Иова, восстал сам Бог. Он, как ратоборец (Иер 20:11), причиняет ему такие страшные страдания, какие наносятся отравленными, палящими стрелами (Пс 7:14).
Источник: Толковая Библия.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента