«Думая обо всех жестоких и предвзятых упреках, которые комментаторы мужского пола написали в адрес жены Иова, я буквально прихожу в отчаяние по поводу нас, сильного пола; нужно быть женщиной, чтобы понять женщину, и удел некой писательницы (полагаю, ее звали Луиза Хотон) — выявить, что жена Иова, пока могла оставаться сопричастной его горю, держалась стоически, но как только он перешел в другую обитель своих мук, отгородившись от жены своим несчастьем, она сломалась — для нее самым нестерпимым бедствием стал запрет быть сопричастной страданиям мужа».
I. Сатана провоцирует Иова проклясть Бога, поразив его болезненными нарывами так, что тот стал бременем самому себе (ст. 7−8). Предыдущее нападение было чрезвычайно жестоким, но Иов твердо стоял на земле, мужественно принял происшедшее и вышел победителем. Но ему еще рано снимать доспехи худшее впереди. После дождя возвращаются тучи. По Божьему разрешению сатана наносит очередной удар, и теперь бездна бездну призывает.
1. Болезнь, поразившая Иова, была весьма мучительной: сатана поразил Иова проказою лютою по всему телу с головы до ног, губительным воспалением (существует и такой перевод); возможно, рожистым воспалением высшей степени. Когда созревает один нарыв, это становится настоящей мукой, причиняя человеку боль и множество неудобств. В каком же тогда состоянии был Иов, если все его тело было в нарывах: ни одного живого места! И все они вызывали жар (здесь сатана постарался), как бы воспаляемые от геенны! Такая болезнь, как оспа, причиняет сильные страдания и боль; и она казалась бы нам еще ужаснее, если бы мы не знали, что пик заболевания ограничивается несколькими днями. Какой же серьезной была болезнь Иова, причинившая ему сердечные страдания, если он полностью покрылся болезненными нарывами и язвами и испытывал немыслимые муки! Ведь все тело было поражено так, что он даже не мог прилечь, чтобы получить облегчение. Если когда-нибудь нам придется иметь дело с болезненными и мучительными недугами, то давайте не будем думать, что наш случай из ряда вон выходящий, а вспомним, как Бог подчас поступает с лучшими из Своих слуг и святых. Мы не знаем, как сильно сатана прилагает руку (с Божьего позволения) к болезням сынов человеческих, особенно Божьих детей, и какие инфекции может распространять князь, господствующий в воздухе, и какие воспаления могут исходить от этого огненного змея. Мы читали о женщине, которую сатана связал на многие годы (Лк 13:16). Стоит Богу позволить, чтобы этот рыкающей лев делал с нами все, что пожелает, то какими жалкими мы вскоре станем!
2. То, что делал с собой Иов в постигшем его горе, было очень странным (ст. 8).
(1) Вместо целебных мазей, взял он себе черепицу, кусок разбитого кувшина, чтобы скоблить себя ею. Этот благочестивый человек оказался в весьма плачевном положении. Когда кто-нибудь заболевает, то болезнь переносится легче, если больного окружают вниманием и обеспечивают хороший уход. Многие богатые люди делами милосердия служат бедным в ситуациях, подобных этой; даже Лазарь получал некоторое облегчение от языков собак, которые приходили и лизали струпья его; но Иову не предложили никакой помощи.
[1] Его болезнь никто не лечит: он сам помогает себе собственными руками. Все дети и слуги погибли, а жена не отличалась добротой (Иов 19:17). Он не располагает средствами, чтобы заплатить целителю или врачу. Но самое печальное заключалось в том, что всем людям, которым он являл милости прежде, недоставало чувства чести или благодарности, чтобы поддержать Иова в беде (например, перевязать или промыть гнойные язвы), либо потому что из-за болезни он источал зловоние и вызывал отвращение, либо потому что болезнь считали заразной. А значит, как в дни прежние и как в последние дни, люди были и будут самолюбивы... неблагодарны и недружелюбны.
[2] Все, что он делает со своими язвами, это скоблит их: никаких повязок и смягчающих бальзамов, никаких промываний и очищений, никаких лечебных пластырей, обезболивающих, успокаивающих средств этот страждущий больной не получает, чтобы боль утихла и он мог отдохнуть; не дают ему и сердечного бальзама для поддержания духа. Все лечение сводится к скоблению язв, которые дошли до головы и начали отмирать, из-за чего все тело покрылось коростой, как обычно бывает в конце заболевания оспой. Перевязывание нарывов по одному стало бы бесконечным делом. Поэтому Иов решает «разделаться» с ними сразу; и такое «лечение» представляется более болезненным, чем сам недуг.
[3] Никаких средств, кроме черепицы, у него под руками не было: никаких хирургических инструментов, уместных в данном случае; и Иов пользуется тем, что, скорее, увеличит его раны и усилит боль, чем принесет облегчение. Заболевшие люди нуждаются в указаниях и присмотре со стороны, ибо зачастую они лишь наносят себе вред.
(2) Вместо того чтобы лежать в теплой и мягкой постели, Иов сел в пепел. Вероятно, постель у него оставалась (ибо, хотя он и лишился своих полей, ничего не говорится о том, что сгорел или был разграблен его дом), но Иов предпочел сидеть в пепле, либо потому, что постель ему надоела, либо потому, что он желал занять место и положение кающегося, который в знак самоуничижения лежит в прахе и пепле (Иов 42:6; Ис 58:5; Иона 3:6). Он сделал это, чтобы смириться под крепкую руку Божию и размышлять о низости и нищете своего состояния. Иов сетует, что тело его одето червями и пыльными струпьями (Иов 7:5), а посему: прах к праху и пепел к пеплу. Если Бог поместил его в пепел, то Иов будет довольствоваться этим положением. Униженному духу приличествуют унизительные обстоятельства, и он поможет нам с таковыми примириться. В Септуагинте сказано: Иов сел в пепел вне селения (обычно так и говорят, когда речь идет об этой истории); но в подлиннике упоминается лишь то, что он сел в пепел, а это он мог сделать и в собственном доме.
II. Сатана старается внушить Иову через его собственную жену, чтобы он проклял Бога (ст. 9). Иудеи (которые стремятся казаться мудрее самого Писания) говорят, что женой Иова была дочь Иакова Дина; об этом написано в халдейском парафразе. На правду это не похоже; но, кем бы она ни была, для Иова она стала, как Мелхола для Давида, насмешницей над его благочестием. Жену, в отличие от остальных близких Иова, сатана пощадил, но лишь с той целью, чтобы она искушала и тревожила своего мужа. Если сатана оставляет нечто из того, что ему было позволено отнять, то делает это с недобрыми намерениями. Его тактика посылать искушения посредством тех, кто нам дорог: так он искушал Адама через Еву, Христа через Петра. Поэтому мы должны внимательно следить за собой, чтобы не сказать или не сделать что-то плохое под чьим-либо влиянием или уговорами, даже если речь идет о людях, чьим мнением и благосклонностью мы очень дорожим. Обратите внимание, каким сильным было искушение.
1. Жена поддразнивает Иова за его постоянство в религии: «ты все еще тверд в непорочности твоей! Ты так упорствуешь в религии, что ничто не может тебя от нее излечить? Как малодушно и неразумно раболепствовать перед Богом, Который не только не желает вознаградить тебя за службу Ему знаками благосклонности, но и, похоже, находит удовольствие в том, чтобы сделать тебя несчастным, лишить всего, наказать без повода! Такого ли Бога нужно беззаветно любить, благословлять и служить Ему?» Разве ты не видишь, что преданность твоя напрасна? Чего добился ты молитвами своими, кроме горя и боли? Разве ты еще не понял, что тебе нужно, В своей упрямой праведности и абсурдном благочестии? Болезненные язвы и все твои потери доказывают, Что Небеса смотрят на этого святого свысока, как на безумца. Неисправимо набожный! Разве не может твой Бог Исправить твою неразумную добродетельность Своим жезлом? Сэр Р. Блэкмор Подобным же образом сатана до сих пор старается увести людей от Бога: так он поступил с нашими прародителями, внушив им плохие мысли о Боге, якобы Он находит счастье и наслаждение в страданиях Своих созданий, а это явная ложь. Сатана прибегает к еще одной уловке, чтобы увести людей от религии, досаждая им насмешками и упреками за преданность ей. Не следует удивляться, когда мы сталкиваемся с подобным, но как же мы неразумны, если прислушиваемся к этому! Таким же искушениям подвергался и наш Господь, и перенесшие их вознаграждаются сполна, поэтому у нас есть все основания возразить насмешникам: «Неужели вы столь неразумны, чтобы оставаться в своем нечестии, когда можете благословить Бога и жить?»
2. Жена призывает Иова отречься от религии, похулить Бога, бросить Ему вызов и спровоцировать Его на самое худшее: «похули Бога и умри; прекрати жить в зависимости от Господа, не жди от Него помощи, но будь сам себе избавителем, став своим собственным палачом; положи конец своим бедам, положив конец своей жизни; лучше умереть один раз, чем непрестанно умирать такой смертью; наверно, ты теперь отчаялся дождаться помощи от Бога? Тогда прокляни Его и повесься». Речь идет о двух самых мрачных и ужасных искушениях сатаны; тем не менее благочестивые люди подчас подвергаются именно таким жестоким нападениям. Ничто так не претит совести человека, как хула на Бога, ничто так не претит чувствам человека, как самоубийство; поэтому в отношении подобных внушений сразу возникает подозрение, что они исходят непосредственно от сатаны. Господи, не введи нас в искушение ни в такое, ни в любое другое, но избавь нас от лукавого.
III. Иов смело противится и преодолевает искушение (ст. 10). Он сразу же дал жене ответ (ибо сатана сохранил ему язык в надежде, что Иов проклянет им Бога), показывая, что полон решимости прилепиться к Господу, хранить о Нем добрые мысли и не отказываться от своей непорочности. Обратите внимание:
1. Как Иов возмущался против искушения. Слова жены вызвали у него сильное негодование: «О чем ты говоришь! Проклясть Бога? Мне отвратительна сама мысль об этом. Отойди от меня, сатана!» В других ситуациях Иов убеждал жену очень вежливо, даже когда она была с ним нелюбезна: я должен умолять ее ради детей чрева моего (Иов 19:17). Но когда она призвала его проклясть Бога, Иов проявил сильное недовольство: ты говоришь как одна из безумных. Он не стал называть ее безумной или безбожницей и не разразился ругательствами, как склонны поступать некоторые больные и страждущие, думая, что им это простительно; но Иов показывает, насколько нечестивы ее слова так говорят неверующие и идолопоклонники, когда они жестоко угнетены и будут злиться, хулить царя своего и Бога своего (Ис 8:21). У нас есть основания предполагать, что в таком благочестивом семействе, как дом Иова, жена хозяина была весьма религиозной; теперь же, когда супруги лишились имущества и всех близких, ей не удалось перенести потерю с присущим Иову самообладанием, но хотелось и его заразить своей злобной раздражительностью и спровоцировать, а Иов не пожелал с этим мириться и выразил свое недовольство. Следует заметить:
(1) Если человек гневается только на грех и воспринимает искушение как сильное оскорбление, то, гневаясь таким образом, он не согрешает, ибо не может сносить развратных (Откр 2:2). Когда Петр стал сатаной для Христа, Иисус прямо ему сказал: ты Мне соблазн!
(2) Если люди, которых мы считаем мудрыми и добрыми, когда-нибудь скажут что-то неразумное, то нам надлежит честно обличить их и показать нечестивость сказанных ими слов, чтобы не понести за них греха.
(3) Если нас искушают проклясть Христа, то такое искушение мы должны решительно отвергнуть, как нечто весьма непристойное и не подлежащее обсуждению. Всякого, кто склоняет нас к этому, надлежит считать своим врагом, уступив которому мы рискуем жизнью. Иов не проклял Бога, и поэтому ему не пришлось прибегать к Адамову оправданию: «жена, которую Ты мне дал, убедила меня сделать это» (Быт 3:12), ведь в этих словах слышится скрытый упрек в адрес Бога, Его постановлений и провидения. Но нет: если буен, если ты проклинаешь, то один потерпишь.
2. Какой довод против искушения привел Иов: неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать? Если мы кого-то обличаем, то должны постараться и убедить; и не столь сложное дело привести основания тому, почему мы крепко держимся за свою непорочность, даже когда лишились всего остального. Иов рассуждает таким образом: хотя добро и зло это противоположности, тем не менее они не являются следствием противоположных причин, но и то и другое приходит от руки Божьей (Ис 45:7; Плач 3:38); поэтому, что бы нас ни постигло, мы должны взирать на Господа с благодарностью за ниспосланное Им доброе и без раздражения на злое. Обратите внимание, насколько убедительным был этот довод:
(1) Иов отстаивает необходимость не только достойно переносить, но и принимать злое: «неужели... злого не будем принимать?», то есть:
[1] «Разве мы не будем готовы к злому? Если Бог дает нам так много добра, нужно ли нам удивляться или почитать странным, если Он иногда причиняет нам скорбь? (1Пет 4:12). Ведь Господь говорил, что благополучия и несчастья приходят на смену друг другу».
[2] «Разве мы не настроимся на то, чтобы достойно принять злое?» Употребленное здесь слово означает «принять как дар» и подразумевает благочестивые чувства и расположение духа во время скорби; причем мы не должны ни пренебрегать скорбями, ни ослабевать под их влиянием, но почитать их за дар (Флп 1:29) и принимать как наказание за свое беззаконие (Лев 26:41), подчиняясь Божьей воле («что Ему угодно, то да сотворит со мной») и приспосабливаясь к ним, как приличествует людям, которые умеют жить и в скудости и в изобилии (Флп 4:12). Когда сердцу приходится смириться и терпеть лишения по воле Провидения, создавшего соответствующие обстоятельства, тогда нам следует принять наставления (Соф 3:2) и нести свой крест.
(2) На чем Иов основывает свой довод: «Неужели мы, приняв так много добра, исходившего из Божьей руки на протяжении всех прожитых нами лет мира и процветания, не примем злое, если Бог считает нужным ниспослать его?» Следует заметить: размышления о милостях, которые мы получали от Господа в прошлом и получаем в настоящем, должны побудить нас к принятию скорбей с подобающим расположением духа. Если мы получали свою долю благ на протяжении семи лет изобилия, то неужели не примем свою долю страданий, когда наступят годы голода? Qui sentit commodum sentire debet et onus Кто испытывает удобства, тот познает долги и бремя. Если мы располагаем столь многими угодными нам вещами, то почему бы не удовлетвориться тем, что угодно Богу? Получая множество благ, неужели мы не примем немного скорбей, на фоне которых научимся ценить блага (ценность милостей мы познаем тогда, когда на какое-то время лишаемся таковых) и которые немного омрачают блага, делая их менее опасными для нас и поддерживая равновесие, чтобы мы не превозносились (2Кор 12:7). Если мы получаем так много благ для своего тела, то неужели не примем нечто полезное для своей души, то есть немного скорбей, чтобы нам иметь участие в Божьей святости (Евр 12:10), то, от чего лицо печалится, а сердце становится лучше. Поэтому давайте навсегда избавимся от ропота, равно как и от хвастовства.
IV. Таким образом, Иов достаточно твердо держался своей непорочности, и замысел сатаны против него снова потерпел поражение: во всем этом не согрешил Иов устами своими; все сказанное им в это время было не только правильным, но и подчинялось принципам религии и логики. В гуще всех постигших его бедствий Иов не произнес ни одного неверного слова; и у нас есть все основания думать, что он сохранил правильное расположение духа, то есть, хотя в его сердце и возникали некие порочные побуждения, тем не менее верх взяла благодать, и он наблюдал, чтобы какой горький корень, возникнув, не причинил вреда (Евр 12:15). От избытка сердца, посвященного Господу, произошло добро, а все злое было там же подавлено, оказавшись в меньшинстве. Даже если Иов и помыслил злое, он положил руку на уста (Притч 30:32), задушив злую мысль и не дав ей развиться, и на этом основании очевидно, что благодать, которой он обладал, была не только истинной, но и сильной и победоносной; короче говоря, Иов оставался по своему характеру человеком непорочным и справедливым; ибо именно таков, судя по всему, тот, кто в гуще искушений не согрешает в слове (Иак 3:2; Пс 16:3).
И сказала ему жена его: ты все еще тверд в непорочности твоей! похули Бога и умри
При дальнейшем продолжении борьбы он опять украшается другими венцами за слова жене. Когда у него уничтожено было все — и дети, и имущество, и поражено его тело, жена была оставлена, оставлена для искушения и козней. Диавол потому не погубил ее вместе с детьми и не просил ее смерти, что надеялся получить большую от нее помощь в кознях против этого святого; для этого оставил ее ему, как некоторое весьма важное оружие. «Если из Рая, — говорит, — я изгнал Адама через нее, то тем более с гноища я смогу удалить Иова. И смотри на злодейский умысел: он не пустил в ход этого искусно придуманного средства ни в то время, когда погибли волы, ослы, верблюды, ни тогда, когда истреблен дом, когда погублены дети; доселе он молчит и бездействует, смотря на борца. Но когда потек источник червей, гниющая кожа стала отпадать, изнуренная плоть источала гной, полный сильного зловония, когда рука диавола жгла его сильнее сковород, печей и всякого пламени, пожирая его со всех сторон свирепее всякого зверя и поглощая тело, и когда это несчастие продолжалось значительное время, тогда он к изнуренному уже и истощенному приводит ее (жену). Если бы она выступила в начале несчастия, она не нашла бы его столь ослабленным и не могла бы тем, что сказала, увеличить и усилить так несчастие. Когда увидела, что вследствие продолжительности времени страдания он жаждет избавления, что сильно желает прекращения постигших бедствий, тогда и приходит. Когда он был сильно истощен, не мог свободно вздохнуть и желал умереть, послушай, что говорит: «Верно, Он не прострет руки Своей на дом костей: будут ли они кричать при своем разрушении?» («аще бы возможно было, сам бых себе убил или молил бых иного, дабы ми то сотворил») (Иов 30:24) И обрати внимание на злой умысел, как тотчас начинает речь с продолжительности времени, говоря: «ты все еще тверд?» («доколе терпиши?») Если одни слова, которым не соответствует самое дело, часто могут расслаблять, то подумай, как он должен был страдать после этих слов при тогдашнем печальном своем состоянии. Всего хуже было то, что это говорит жена, жена упавшая духом, изнемогшая, а потому стремившаяся привести и его в отчаяние. Чтобы яснее видеть осадное орудие, подведенное к этой несокрушимой стене, выслушаем сами слова. В чем они состоят? «Доколе ты будешь терпеть, говоря: «Вот, подожду еще немного в надежде спасения моего»? Опровергло, — говорит, — твои слова время, которое, долго продолжаясь, не приносит никакого облегчения». Говоря это, она не только приводила его в отчаяние, но поносила и насмехалась над ним. Когда она особенно впадала в уныние, он всегда утешал и останавливал ее словами: «подожди еще немного, и скоро будет конец этого Поэтому, злословя его, говорит: «Не скажешь ли то же и в настоящее время? Прошло уже много времени, а конца этого не видно». Что, жена, ослабляешь борца? Что связываешь руки? Нужно было сказать: «еще мало». И посмотри на коварство: не вспоминает ни о волах, ни об овцах, ни о верблюдах, так как видит, что не очень сокрушается об этом, а тотчас обращается к естеству и напоминает о детях, так как видела, что ради них он и одежду разодрал, и волосы остриг. И не сказала: «погибли твои дети», а в сильном волнении: «Ибо погибли с земли память твоя, сыновья и дочери, болезни чрева моего и труды, которыми напрасно трудилась» («Се бо… потребися от земли память твоя, сынове твои и дщери, моего чрева болезни и труды, имиже вотще трудихся с болезньми») (Иов 2:9). Вначале было сильное желание иметь детей, чтобы так каждый мог оставить память о себе, след своей жизни. Поскольку не было надежды на воскресение, а господствовала смерть, и после этой жизни умирающие считались погибающими, то и дал Бог утешение в детях, чтобы оставались живые образцы умерших, чтобы и род наш сохранялся, и потомки их служили великим утешением имеющим умереть и их друзьям. И чтобы убедиться в том, что поэтому особенно желанны были дети, послушай, что, после столь многих и великих несчастий, говорит со слезами Иову жена: «Ибо погибла с земли память твоя». И опять Саул — Давиду: «Итак, поклянись мне Господом, что ты не искоренишь потомства моего после меня и не уничтожишь имени моего в доме отца моего» («и ныне кленися ми , яко не искорениши семене моего …и имене моего по мне») (1Цар 24:22). Если и в настоящее время, когда воссияло воскресение, оттого происходит особенная любовь к детям, что через них сохраняется память об умерших, то тем более в то время. Поэтому клятва, выраженная таким образом, бывает сильнейшею; и клявшийся тогда не говорил о детях: «да истребятся», но — «память его от земли… сынове и дщери». Сказавши: «память», с точностью упоминает о природе тех и других. «Не осталось, — говорит, — ни сына, ни дочери, которые сохранят память потомству»; этим она как бы говорила, что если и поправится здоровье, наслаждение им будет бесполезно, когда нет детей, так как древние в детях полагали надежду продолжения и будущее обетование, подражали телесному воскресению (αναστάσει εμιμουντο θνητη). Не упоминает ни об имуществе, ни о скоте, потому что видела его великодушие, а упоминает о том, что должно особенно его трогать. «Какой, — говорит, — ждешь ты перемены? Умершим невозможно потом возвратиться к жизни. Безродный, бездетный, ты вырван с корнем, не оставив никого, кто сохранил бы память о тебе». Обрати внимание и на сильное волнение: «болезни чрева моего и труды, которыми напрасно трудилась»: «болезни» — муки при родах; «труды» — воспитания. Смысл ее слов такой: «столько перенесши, я обижена тобою: труды понесла, а плодов лишена». Говорит это для того, чтобы показать, что и она участвует в несчастии, так как не кажется внушающим доверия тот советник, который рассуждает при виде чужих несчастий. Поражая как стрелою этими словами, указывающими на невнимание, она примешивает и свою личность, чтобы напоминанием о детях и своем страдании тем сильнее привести праведника в уныние. «Что ты, — говорит, — отстраняя постоянно настоящее, напрасно ободряешь себя будущим, бездетный, лишившийся дома, нагой, погибший?
Сам ты сидишь в смраде червей, проводя ночь без покрова. (По переводу 70-ти)
Весьма выразительно сказано: «сам» — он, праведный, достойный удивления, достигший в наших глазах вершины добродетели. И посмотри, как и не упоминает о потере имущества, и не умалчивает, не оставляет без внимания, а намекает так, как можно было сказать об этом с наибольшею выразительностью; говорит именно: «а я скитаюсь и служу, перехожу с места на место, из дома в дом». Намекает и на потерю и выражает большое свое участие в страдании. Самые слова таковы, что способны увеличить несчастие, так как говорит: «Хожу по дворам других — не только прошу милостыни, но и скитаюсь, исполняю странный и новый вид служения, всюду ходя и нося печать несчастия и всем показывая постигшее меня бедствие, иной раз переходя в другое место и стучась в двери ради ежедневного пропитания, и это — та, которая имела столько имущества». Этим она хотела сказать: «Не только мы лишились детей, опоры памяти о нас, и сам ты находишься в таком ужасном положении, но и впали мы в крайнюю нищету, добывая себе пищу по обычаю наемников, — мы, щедро дававшие пропитание нуждающимся; я не нахожу себе места и для служения, не могу выйти из постыдной бедности в одном доме, а скитаюсь, служа и прося милостыни, — я, которая прежде обильно питалась». Смотри, как к его страданиям приплетает собственные: «Если недостаточны, — говорит, — твои, то пусть в силе будут мои».
Сказав о том, что всего более печально, то есть, что переходит из дома в дом, она не остановилась на этом в своем сетовании, а прибавила к этому, говоря: «ожидая, когда зайдет солнце, чтобы успокоиться от трудов моих и болезней, которые ныне удручают меня» («Ожидающи солнца, когда зайдет, да почию от трудов моих, и от болезней, яже мя… обдержат») (Иов 2:9). «Другим приятно, — говорит, — видеть солнечные лучи, а мне тяжело; для меня вожделенна тьма и ночь, так как она только даст мне покой от трудов; она служит утешением в бедствиях; утешает меня и освобождает от беспокойства день, склоняющийся к вечеру, так как ночь, проходящая во тьме, врачует обыкновенно зло». Так пришедшая в отчаяние вследствие несчастий и исполненная силы диавольской, убеждает праведника в том, что у него осталось одно средство освободиться от страданий, состоящее в освобождении от тела; а возможно ему достигнуть этого, если прогневает Бога богохульством и для умерщвления возбудит против себя Его гнев. С лукавством дает такой совет, пользуясь в своих словах несчастиями мужа и своими собственными. «Я терпела, — говорит, — муки рождения, трудилась над воспитанием детей, чтобы после твоей смерти оставить память о тебе в лице детей; надежда на это исчезла, все дети мужеского и женского пола погибли; на кого мне после этого смотреть — на тебя ли, отца их, полного червей, нищего, брошенного? На себя ли, несчастную, бродягу, после великого благополучия ставшую наемницей и до вечера находящуюся в печалях и трудах? Если ты сколько-нибудь доверяешь, то скажи слово к Богу, прогневляя Его, чтобы Он умертвил тебя; это одно осталось для тебя средство избавиться от бед». Поэтому прибавляет: «Но скажи некое слово к Богу и умри» (Иов 2:9).
И здесь видно коварство в том, как при самом совете не тотчас излагает гибельное увещание, а сначала рассказавши с горестью о несчастиях и распространившись о печальном событии, кратко передает самое увещание, и не излагает его ясно, но, затеняя его, предлагает ему освобождение от страданий, которое было особенно желательно, и обещает смерть, которой особенно желал. Смотри и здесь на коварство диавола. Так как он знал любовь Иова к Богу, то не позволяет жене обвинять Бога, чтобы он тотчас не отстранился от нее, как от врага; поэтому она не вспоминает о Нем, непрерывно возвращаясь к тому, что произошло. А ты к сказанному присоедини то, что советовавшей это была жена, которая бывает страшным оратором в обольщении неосторожных. Так многие и без несчастий, вследствие только совета жен, погибли. И здесь напоследок диавол приводит к праведнику жену, как сильнейшее из предпринятых средств. О, если бы ты, злой, погубил и ее, о, если бы вместе с детьми задушил под развалинами дома! А некоторые говорят, что это слова не жены, что это говорил он сам, принявший ее вид, так как невероятно, чтобы жена Иова была такою. Можно разве сказать, что она сделалась такою, изменившись под влиянием несчастия. А возможно и то, что это был не первый совет, а неоднократно слышал праведник от жены еще более противные советы. Обрати внимание и на злобу диавола; он имел в мыслях Еву: «Жена, — говорит, — погубила первого человека; она может победить и этого». Но, неразумный, тому, кто раболепствовал чреву, жена влила свой яд, а этого ты видишь любомудрствующим и побеждающим самую природу. Его не сломила ни потеря имущества, ни преждевременная смерть детей, ни безутешное мучение тела, ни такая продолжительность времени. Того, которого не победило самое дело, неужели надеешься победить словами? Даже и в то время, когда передав тщательно печальное событие, жена излагает постыдный совет, и тогда ясно не говорит: «богохульствуй!», так как советующие худое не осмеливаются неприкровенно излагать наставление. Что ты говоришь, жена? Нужно умилостивить Бога, устранить Его гнев, а ты советуешь прогневать; если сделал это Бог, нужно умилостивить Его, а не произносить хулу.
Источник: Отрывки на (книгу) блаженного Иова.
И сказала ему жена его: ты все еще тверд в непорочности твоей! похули Бога и умри
И вот, поскольку изменник потерпел поражение в сражении и проиграл во всех своих нападках, поскольку расстроились все его уловки и он лишился всех своих планов, когда все пути его оказались сбитыми, после уничтожения всего имущества Иова, после смерти многочисленных его детей, после поражения язвами его тела — как последнее и, по его мнению, наиболее действенное оружие он выдвигает против Иова его жену.
Источник: Гомилии на Книгу Иова.
И сказала ему жена его: ты все еще тверд в непорочности твоей! похули Бога и умри
Огорчает же тех, которые не расположены к подвижническому труду, по лености и по малодушью своему остаются только зрителями чужих подвигов, как слово Божие и жену великого Иова представляет неспособною даже и видеть те страдания, какие переносил Иов; почему и говорит она подвизающемуся мужу: «Доколе терпиши?». Ибо слова «доколе терпиши» показывают, что ей трудно было смотреть на те искушения, которые терпел он. Не говорит она: «Долго ли тебе страдать, или мучиться и утруждаться, но: «Доколе терпиши?». Ни болезни его не состраждет, ни мужеству не удивляется, но порицает терпение, как напрасное и ни с чем не сообразное, советует сетовать на продолжительность страдания, а не разделяет скорби страждущего. Таковы люди слабые и женоподобные: впав в трудное положение, не только подвизающихся не поощряют они к мужеству словами, которые нередко и ослабевшему в духе придают бодрость, но сокрушают и уничтожают последнюю бодрость, жалуясь на страдания как на нестерпимые; и кого должны были по справедливости ублажать, о тех жалеют и плачут как о людях жалких.
Источник: К монаху Агафию.
И сказала ему жена его: ты все еще тверд в непорочности твоей! похули Бога и умри
Речь жены, внушенная ей, по мнению Иоанна Златоуста, диаволом, представляет новое испытание терпению Иова в том отношении, что, рисуя (по переводу LXX) его полную беспомощность, тревожит не успевшие зажить душевные раны, подсказывает еще не возникавшую в уме страдальца соблазнительную мысль сказать одно хульное слово и навсегда освободиться от страшной болезни. Указываемый женою исход — единственно возможный для Иова: сколько бы он ни благословлял Бога, все равно умрет; благочестие бесполезно.
Источник: Толковая Библия.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента