I. Софар дает Иову добрый совет (ст. 13−14), подобный совету Елифаза (Иов 5:8) и совету Вилдада (Иов 8:5). Он желает, чтобы Иов покаялся и обратился к Богу. Обратите внимание на шаги обращения.
1. Иов должен заглянуть внутрь себя и изменить свою душу и дерево станет добрым. Ему надлежит подготовить сердце свое (англ. пер., ст. 13); именно с этого должно начинаться дело обращения и преобразования. Сердце, отошедшее некогда от Бога, должно покориться: оно осквернилось грехом и пришло в беспорядочное состояние и поэтому нуждается в очищении и приведении в порядок; нерешительное и колеблющееся должно утвердиться и обрести постоянство; именно таково истинное значение употребленных здесь слов. Сердце готово искать Господа лишь тогда, когда оно абсолютно твердо решило приступить к делу и совершить его.
2. Иов должен посмотреть вверх и простеретьруки к Богу, то есть побудить себя схватиться за Господа, молиться Ему со всем усердием и настойчивостью, бороться в молитве в надежде получить от Бога милость и благодать. Протянуть руку Господу означает покориться Ему и завету с Ним (см. 2Пар 30:8). Иову надлежит поступить так, и с этой целью он должен подготовить свое сердце. Иов молился, но Софар побуждает его молиться еще лучше не как апеллянт, а как проситель смиренный и умоляющий.
3. Иов должен исправить ошибки, допущенные в собственном поведении, иначе его молитвы останутся бездейственными: «и если есть порок в руке твоей (ст. 14), то есть если имеется грех, который ты продолжаешь совершать, то удали его, отвергни с отвращением и со святым негодованием, приняв твердое решение не возвращаться к нему и больше никогда не иметь с ним дела (Иез 18:31; Ос 14:9; Ис 30:22). Если в твоей руке есть прибыль от беззакония и добро, нажитое мошенничеством или притеснением, то раздай его (подобно Закхею, Лк 19:8), стряхни его со своих рук (англ. пер., Ис 33:15)». Человек остается виновным в грехе, пока оставляет у себя прибыль от греха.
4. Иов должен сделать все от него зависящее, чтобы его семья тоже исправилась: «Не давай беззаконию обитать в шатрах твоих; не позволяй своему дому становиться пристанищем или кровом для нечестивых людей и нечестивых дел или для богатства, добытого нечестием». Софар подозревал, что Иов плохо управлял своим большим домом (а там, где много людей, много и нечестивцев), и гибель семьи стала наказанием за ее нечестие; поэтому если он рассчитывает, что Бог повернется к нему, то должен исправить ошибки, и если нечестие придет к его шатру, то не следует позволять ему поселиться в нем (Пс 100:3 и далее).
II. Софар заверяет Иова, что тот получит утешение, если примет его совет (ст. 15 и далее). Если Иов покается и исправится, то, несомненно, обретет облегчение и блаженство, и все будет хорошо. Возможно, Софар намекал, что если Бог не произведет такую перемену сразу же, то он и его друзья убедятся, что не зря подозревали Иова в лицемерии и притворстве перед Господом. Тем не менее здесь приводится великая истина, которую мы находим и в других местах Писания: делом правды будет мир, и плодом правосудия спокойствие и безопасность вовеки (Ис 32:17). Кто искреннее обращается к Богу, тот вправе надеяться на:
1. Святую уверенность в отношениях с Богом: «Ты поднимешь незапятнанное лицо твое к небу; ты сможешь подходить к престолу благодати с дерзновением, а не с ужасом и изумлением, о котором говорил (Иов 9:34)». Если сердце не обвиняет нас в лицемерии и в нежелании покаяться, тогда у нас появляется уверенность, позволяющая приблизиться к Богу и уповать на Него (1Ин 3:21). Если Бог видит нас в лице Своего Помазанника, то наши лица, какими бы печальными они ни были, станут воодушевленными, и, некогда оскверненные, будучи омыты Кровью Христа, поднимутся незапятнанными. Мы вправе приступать с искренним сердцем, с полною верою, когда кроплением очистили сердца от порочной совести (Евр 10:22). Существует мнение, что речь идет о восстановлении хорошей репутации Иова среди людей (см. Пс 36:6). Если мы помиримся с Богом, то сможем радостно смотреть в лицо своим друзьям.
2. Святое спокойствие внутри: будешь тверд и не будешь бояться; и не убоишься худой молвы, если сердце твое твердо (Пс 111:7). В данное время Иов был пресыщен унижением (Иов 10:15), когда смотрел вверх на Бога и видел в Нем врага, споря с Ним. Однако Софар заверяет Иова, что если он покорится и смирит себя, то его душа успокоится и освободится от внушающего ужас представления о Боге, которое привело его в столь тревожное состояние. Чем меньше мы напуганы, тем более тверды и, следовательно, лучше подготовлены к служению и страданиям.
3. На утешительные размышления о былых бедах: «Тогда забудешь горе, как мать забывает родовые муки, радуясь рождению ребенка; ты полностью освободишься от следа, который горе оставило в твоей душе, и будешь вспоминать о нем, как о воде протекшей (ст. 16) или как о вылитой из сосуда воде, которая, в отличие от других жидкостей, не оставляет в нем ни запаха, ни налета. Раны от твоих нынешних скорбей полностью заживут, перестанут болеть и даже не оставят шрамов». Иов старался забыть свои жалобы (Иов 9:27), но убедился, что не может и до сих пор помнит о полыни и желчи; и Софар подсказывает, как их забыть: пусть Иов в молитве с верой принесет свои печали и заботы Господу и оставит у Него, и тогда забудет о них. Там, где прочно «засел» грех, легко «садится» и скорбь. Если мы надлежащим образом помним о своих грехах, то должны забыть о своем горе, сопоставляя первые с последним, тем более когда обретаем утешение от печати прощения и устойчивый мир. Чье, беззаконие прощено, тот не скажет: «я болен» (Ис 33:24), но забудет о своей болезни.
4. Благоприятную перспективу мира в будущем. Говоря об этом, Софар думает сказать Иову приятное в ответ на множество полных отчаяния слов, которые тот произнес, как будто считал, что ему уже нет смысла дожидаться наступления добрых дней в этом мире. «Ты можешь надеяться не только на добрые дни, говорит Софар, но и на добрые ночи». Здесь он вселяет в Иова надежду на благословенную перемену.
(1) Несмотря на то что в данное время свет над Иовом потускнел, он воссияет вновь, причем сильнее, чем прежде (ст. 17); и для него солнце на закате станет ярче полуденного; его вечер будет ясным и светлым, как утро; и это касается как почестей, так и радостей. Свет Иова взойдет во тьме (Ис 58:10), и густая темная туча, сквозь которую пробьется луч его солнца, послужит фоном его сиянию; и солнце будет сиять до самой старости, и эти грустные дни станут для Иова добрыми. Следует заметить: кто искренне обращается к Богу, тот начинает сиять; его путь подобен сиянию света, которое усиливается и в конце дня достигнет совершенства; его вечер в этом мире превратится в утро лучшей жизни.
(2) Хотя в данное время Иов находился во власти непрестанного страха и ужаса, его жизнь будет полна святого покоя и уверенности, и он еще насладится постоянным комфортом и безопасностью: и будешь спокоен, ибо есть надежда (ст. 18). Следует заметить: кто через благодать обрел добрую надежду на Бога и небеса, тот, вне всякого сомнения, находится в безопасности и имеет основания на уверенность, какие бы трудные времена ни переживал он в этом мире. Кто ходит прямыми путями, тот может ступать твердо, потому что, невзирая на беды и опасности, у него есть надежда, что все в конечном счете будет хорошо. Надежда для души есть как бы якорь (Евр 6:19). «Ты будешь копать (англ. пер., ст. 18), то есть будешь в безопасности, как войско в своих траншеях». Кто подчиняется управлению Бога, того Он берет под Свою защиту, которая сулит безопасность и днем и ночью.
[1] Днем, когда люди занимаются делами вне дома: «Ты будешь копать в безопасности ты сам и твои слуги для тебя, и грабители, поразившие некогда твоих рабов, больше не нападут» (Иов 1:14−15). Обетованное процветание не подразумевает, что Иов будет жить в праздности, но у него появится призвание, которому он последует, и, приступая к делу, пребудет под Божьей защитой. «Ты станешь копать и будешь в безопасности», а не: «станешь грабить и будешь в безопасности», и не: «станешь веселиться и будешь в безопасности». Путь долга путь безопасный.
[2] Ночью, когда все отправятся домой спать: «и можешь спать (а сон трудящегося сладок) безопасно, несмотря на опасности, таящиеся во тьме. Днем тебя будет охранять столп облачный, а ночью столп огненный: будешь лежать (ст. 19), ибо нет нужды скитаться там, где негде приклонить голову, и нет нужды стоять на страже, опасаясь нападения; но в ночное время ты ляжешь в постель, и никто не только не причинит тебе вреда, но и не вынудит тебя бояться и не потревожит». Следует заметить: спокойные ночи и безмятежный сон это великая милость; так скажет любой, кто близок от того места, где слышен военный крик. Чтобы достичь спокойствия, нужно взыскать Бога и сохранять себя в Его любви. Кто возвращается к Богу как в свой покой и находит в Нем прибежище, тому нечего бояться.
(3) Несмотря на то что в данное время Иова презирали, ему начнут оказывать почтение: «и многие будут заискивать у тебя, считая, что заручиться дружбой с тобой в их интересах». Обычно заискивают перед теми, кто отличается небывалой мудростью или имеет репутацию умного человека, кто очень богат или находится у власти. Софар знал Иова настолько хорошо, что предвидел: каким бы презренным ни было его положение сейчас, если однажды все изменится, то Иов окажется «на гребне волны» и тогда снова станет уважаемым в своей стране человеком. А кто искренне заискивает перед Богом, тот, вероятно, дождется дня, когда другие будут заискивать перед ним, как неразумные девы перед мудрыми: дайте нам вашего масла.
III. Софар завершает свою речь кратким описанием участи нечестивых людей: глаза беззаконных истают (ст. 20). По-видимому, он подозревал, что Иов не примет его совет, и поэтому сказал о последствиях, предлагая ему жизнь или смерть. Смотрите, что происходит с теми, кто упорствует в своем нечестии и не желает исправляться.
1. Они не дождутся добрых дней, надеждой на которые в этом мире и в грядущем тешат себя. Их участью станет разочарование, позор и бесконечные муки. Их глаза «истают» в ожидании того, что никогда не произойдет. Со смертью человека нечестивого исчезает надежда (Притч 11:7). Их надежда будет как выдох (написано на полях), она исчезнет, уйдет безвозвратно. Или же: их надежда погибнет и испустит дух как это происходит с умирающим человеком; она подведет их, когда они более всего будут в ней нуждаться и ожидать ее осуществления; она погибнет и исчезнет, оставив их в полном замешательстве.
2. Им не удастся избежать зла, которого они подчас опасались в своих мрачных предчувствиях. Они не убегут от вынесенного им смертного приговора и не смогут ему противостать или избежать наказания. Кто не бежит к Богу, тот убедится, как тщетно думать, что можно от Него убежать.
Ст. 14−15 и если есть порок в руке твоей, а ты удалишь его и не дашь беззаконию обитать в шатрах твоих, то поднимешь незапятнанное лице твое и будешь тверд и не будешь бояться
Исторический смысл
Но, поскольку Софар дотоле поразил праведного мужа, то теперь он, как бы уча, продолжает:
Если есть беззаконие в руке твоей, а ты удалишь его и не дашь неправде обитать в шатре твоем, то поднимешь незапятнанное лице твое и будешь тверд и не будешь бояться
Всякий грех или производится одной только мыслью, или совершается вместе и мыслью, и делом. Так что беззаконие в руке — это грех на деле, а неправда в шатре — беззаконие в уме. Ведь наш ум не напрасно назван шатром, в котором мы укрываем сами себя, когда не проявляем себя через деяние. Итак, Софар, поскольку он друг праведного мужа, знает, что говорит, но, поскольку он упрекает праведника, то, уподобляясь еретикам, не умеет правильно изложить даже то, что знает. Но мы, пренебрегая тем, что он говорит в гордости, будем оценивать его слова как верные, если они правильно сказаны. Увещевает же он сначала отнять беззаконие от руки, а затем — удалить беззаконие из шатра, потому что всякому, кто уже отстранил от себя прочь худые дела, разумеется, необходимо, чтобы он, придя в себя, тщательно исследовал себя со вниманием ума, чтобы грех, которого он уже не совершает на деле, не оставался также и в помысле. Поэтому хорошо также сказано Соломоном: Соверши дело твое вне дома и тщательно обработай твое поле, чтобы потом устроить и дом твой (Притч 24:27). Ведь что иное значит: посредством устроенного дела тщательно обрабатывать внешнее поле, как не то, чтобы по искоренении беззакония посредством мыслей благоустроить нашу деятельность для произведения плода? И что иное значит: после обработки поля перейти к устроению дома, как не то, что мы, по большей части, из добрых дел научаемся, насколько чистую жизнь мы должны устроить в отношении мыслей. Ведь почти все добрые дела происходят от мыслей, но суть некоторые тонкости мысли, которые порождаются деятельностью; ведь, как дело предпринимается душой, так и, наоборот, — от дела совершенствуется дух. Ум, очевидно, приобретя начала Божественной любви, повелевает делать добро, которое следует творить, но после того, как начнет осуществляться повелеваемое, он из своих собственных действий узнает, насколько меньше он видел, когда <только> начал повелевать. Следовательно, поле обрабатывается вне дома, чтобы дом был устроен потом, потому что мы, по большей части, от наружной деятельности, научаемся, каковое искусство праведности мы должны иметь в сердце. Софар хорошо изучил сей порядок, так как он убеждает сперва удалить беззаконие от рук, а затем — неправду из шатра, потому что дух никоим образом не превозносится в мысли, когда он все еще согрешает делом.
Нравственный смысл
Если мы исторгнем две эти вещи, то сразу же поднимаем лицо к Богу без порока. Внутреннее же лицо человека есть ум, которым мы без сомнения познаем, что наш Создатель любит нас. Поднять же сие лицо, как известно, значит возвести дух к Богу посредством усердия в молитве. Но поднятое лицо оскверняет порок, если совесть упрекает обращенный ум за его грех, потому что он уже отпадает от дерзновенного упования, если, обращаясь к молитве, он угрызается воспоминанием еще не побежденного греха. Ведь он не надеется, что может получить то, что желает, когда действительно помнит, что еще не хочет делать то, что слышал от Бога. Посему сказано Иоанном: Возлюбленные! если сердце наше не осуждает нас, то мы имеем дерзновение к Богу и, чего ни попросим, получим от Него (Ин 3:21). Посему Соломон говорит: Кто отклоняет ухо свое от слушания закона, того и молитва — мерзость (Притч 28:9). Ведь наше сердце осуждает нас при молитве, когда помнит, что оно противилось повелениям Того, Кто заповедал, и молитва бывает мерзостью, когда отвергается по суду закона, потому что, разумеется, достойно, чтобы был лишен Его благословений всякий, кто, разумеется, не хочет повиноваться Его повелениям.
Между тем, полезное средство в этом деле — то, чтобы, когда воспоминание о грехе осуждает ум, он прежде оплакал то, чем согрешил, поскольку, когда плач смывает скверну греха, тогда Создатель видит чистое лицо сердца в его молитве. Но должно приложить большую заботу, чтобы <ум> не впал опять в то же, что добился очистить плачем, чтобы, если оплаканный грех повторяется снова, в глазах Праведного Судии этот плач также не потерял значения. Ведь мы должны тщательно помнить то, что сказано: Не повторяй слова в прошении Твоем (Сир 7:14). При этом очевидно, что Премудрый вовсе не запрещает нам часто просить милости, но запрещает повторять грехи. И если он открыто говорит: Когда ты с болью оплачешь твои дела, ты никогда опять не повторишь того, о чем взывал в молитве.
Итак, чтобы без порока поднимать лицо к молитве, прежде времени молитвы всегда должно тщательно рассматривать, что в молитве может быть отвергнуто, и, когда ум так пребывает без молитвы, он должен поспешить представить, каким он желает предстать перед Судией во время своей молитвы. Ведь часто мы помышляем в душе что-либо нечистое или недозволенное, когда прекращаем молитву. Но, когда ум воздвигает себя к занятию молитвой, он подвергается отображению в себе образов тех дел, которым охотно подчинялся, когда был празден. И душа, как бы уже не выдерживает поднимать лицо к Богу, очевидно, потому, что при оскверненном уме, она стыдится нечистоты порочной мысли. Мы часто с охотой занимаемся мирскими попечениями. Когда же после этого мы обращаемся к занятию молитвой, то ум никак не возвышается к небесному, поскольку бремя земной заботы погружает его в бездну, и лицо не является чистым в молитве, поскольку оскверняется низменной нечистотой.
Иногда же мы отсекаем от сердца все и противимся недозволенным движениям, даже когда прекращаем молитву. Но, поскольку мы реже совершаем грехи, то труднее допускаем неподобающие нарушения. И чем тщательнее наш дух остерегается грешить, тем больше он ненавидит те неправды, которыми грешат против него. От сего бывает, что каждый постольку является косным на милость, поскольку преуспел в предосторожности против греха. И поскольку он боится согрешить против другого, постольку требует более сурового наказания за то, чем согрешили против него. Но что можно найти хуже этого порока злобы, который перед лицом Судии не <просто> порочит любовь, но уничтожает ее? Ведь любой грех оскверняет жизнь души, а сохраняемая против ближнего злоба — убивает. Ведь она пронзает ум, как меч, и острие его проходит самые сокровенные недра. Очевидно, что, если этот меч не будет извлечен из пронзенного сердца, то в молитве он не будет иметь никакой помощи от Бога, потому что и к пораненным членам нельзя приложить целительное лекарство, если прежде не извлечь лезвие из раны. Ведь посему Сама Истина говорит: Если вы не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш, сущий на небесах, не простит вам согрешения ваших (Мф 6:15). Посему Он увещевает, говоря: Когда вы стоите на молитве, прощайте, если что имеете на кого (Мк 11:25). Посему опять Он говорит: Давайте, и дастся вам; прощайте, и прощены будете (Лк 6:37−38). Посему при установлении молитвы Он поставил условие милосердия, говоря: Прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим (Мф 6:12), — разумеется, чтобы благо, которое мы просим у Бога с покаянием, мы прежде делали для ближнего, примиряясь с ним. Ведь мы тогда поднимаем лицо к Богу без порока, когда мы не делаем запрещенного зла и когда мы, по ревности, не удерживаем того, что сделал против нас ближний. Ведь наш ум во время своей молитвы подавляется тяжелым смущением, если его или еще оскверняет его деятельность, или укоряет горечь иной злобы против ближнего. Всякий, когда удалит эти две вещи, будучи свободен, возвышается к тому, что прибавлено далее: И будешь тверд и не будешь бояться. Ведь, бесспорно, он тем меньше трепещет перед Судией, чем тверже стоит в добрых делах. Ведь, кто сохраняет непоколебимость, тот побеждает страх, потому что, когда он усерднее старается исполнять то, что кротко заповедует Творец, он также безбоязненно помышляет о том, что сурово угрожает.
Кроме того, да будет известно, что есть некоторые добрые дела, которыми мы занимаемся неутомимо, и, с другой стороны, есть такие, от которых мы, будучи неискусны, постоянно отпадаем, и опять возвращаемся к ним через большие промежутки времени. Ведь в деятельной жизни ум пребывает без утомления, а от созерцательной — устает, побеждаемый бременем собственной немощи. Ведь он настолько сильнее укрепляется в первой, насколько предает себя попечению о ближнем ради его пользы, последняя же оскудевает настолько быстрее, насколько он, преодолевая препятствия от уз, пытается превзойти самого себя. Первая идет по ровному пути и поэтому более прочно утверждает стезю деятельности, последняя же, поскольку домогается того, что выше нее, скорее, утомившись, возвращается к себе. Это хорошо и коротко изложил Иезекииль, когда он описывает движение тех животных, которых он видел, говоря: Во время шествия своего они не оборачивались (Иез 1:9). И чуть далее он добавляет: И животные шли и оборачивались (Иез 1:14). Ведь святые животные иногда шествовали и нимало не возвращались, иногда же шествовали и далее обращались, потому что умы избранных, когда отступают от неправых путей через приобретенную ими благодать деятельной жизни, не могут, будучи чистыми, возвратиться к тому злу, которое оставили. Поскольку же через остроту созерцания они зависят и от той же самой деятельной жизни, они идут и возвращаются, потому что, поскольку ничуть не терпят долго пребывать в созерцании, они опять предают себя деятельности, чтобы в том, что им близко, они, возбуждая, подогревали себя и укрепились до того, чтобы опять, возвысившись над собой, пребывать в созерцании. Но, когда то же самое созерцание должным образом временами повторяется, оно, без сомнения, и пребывает неослабно твердым, потому что, хотя ум и изнемогает, одолеваемый бременем собственной немощи, но тем не менее, созерцание, восстанавливаясь через постоянные усилия, опять захватывает его. Должно сказать, что ум не утратил своей устойчивости в созерцании, от которого он, хоть всегда и изнемогает, но, когда утрачивает его, то всегда взыскует.
Источник: Моралии на книгу Иова.
и если есть порок в руке твоей, а ты удалишь его и не дашь беззаконию обитать в шатрах твоих
См. Толкование на Иов 11:13
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента