I. Страстные сетования Иова. Он долго играет на этой струне, издающей резкие и неприятные звуки; и, хотя в данном случае его нельзя оправдать, тем не менее можно извинить. В отличие от израильтян, роптавших ни о чем, у Иова была причина для жалоб. И если мы думаем, что ему не пристало так себя вести, то пусть это послужит нам предупреждением о необходимости держать себя в руках.
1. Иов сетует на суровость Божьего суда и на строгость принятых против него мер, так что готов назвать это summum jus — правосудием на грани с жестокостью.
(1) Якобы Бог воспользовался всеми преимуществами против Иова: «...если я согрешу, Ты заметишь (ст. 14). Стоит мне предпринять один ошибочный шаг, сказать что-то не так или бросить косой взгляд, и я, несомненно, услышу об этом. Твой верный помощник совесть непременно упрекнет меня и скажет, что мои нынешние невзгоды и болезненные судороги наказание за проступок». Если бы Бог именно так замечал беззаконие, то мы все бы погибли; но следует признать противоположное: хотя мы и грешим, Господь не прибегает к крайним мерам.
(2) Якобы Бог предъявил Иову самый высокий иск за проступки: Ты не оставишь греха моего без наказания. Переживая эти беды, Иов не мог рассчитывать на утешение Божьего прощения или слышать голос радости и веселья; тяжело разглядеть любовь в Божьем сердце, когда видишь выражение недовольства на Его лице и жезл в Его руке.
(3) Якобы, каким бы ни был характер Иова, состояние его дел в настоящее время весьма неблагоприятно (ст. 15).
[1] Если Иов нечестив, то его ждет неминуемая погибель в грядущем мире: если я виновен, горе мне! Следует заметить: греховное состояние весьма прискорбно. Это каждый из нас должен учитывать, как здесь Иов, применительно к себе: «Если я виновен, хотя и преуспеваю и живу в свое удовольствие, горе мне!» А у некоторых есть основания вдвойне бояться горя, если они нечестивы. «Я, обладающий знанием, заявляющий о своей религиозности, подвергавшийся весьма сильным обличениям и давший так много прекрасных обещаний; я, родившийся у благочестивых родителей, получивший хорошее воспитание в порядочной семье и долгое время находившийся под воздействием средств благодати, если я виновен, то тысячекратно горе мне!»
[2] Если Иов и прав, то все равно не осмеливается поднять головы своей, не осмеливается отвечать, как и прежде (Иов 9:15). Он так угнетен и задавлен своими бедами, что не может взглянуть вверх с утешением или уверенностью. Извне нападения, внутри страхи; поэтому, словно меж двух огней, Иов находится во власти смятения, причем смятение видно не только на его лице (от позора низкого положения, в котором он оказался теперь, и от осуждения со стороны друзей), но и дух его смятен; душа постоянно мечется, он почти изнемогает (Пс 87:16).
2. Иов сетует на жестокость наказания. Он думал, что Бог не просто наказывает его за каждый проступок, но наказывает в высшей степени сурово (ст. 16−17). Страдания Иова (1) были мучительными, весьма мучительными и вызывали изумление, чрезвычайное изумление. Бог гнался за ним, как лев как свирепый лев, который во время охоты загоняет свою добычу. Бог явился Иову не только странно, но и изумительно (англ. пер., ст. 16), ибо навел на него необычные беды, сделав Иова чудовищем в глазах многих изумленных. Все удивлялись тому, что Бог пожелал нанести Иову так много поражений и что Иов смог так много перенести. Страдания усугублялись тем, что Иов видел в них Божий гнев; именно гнев придавал им вкус горечи и делал бремя столь тяжким. Беды были как Божьи свидетели против Иова, знаки Божьего недовольства; поэтому телесные язвы ранили дух.
(2) Становились все более и более тяжкими. Иов делает на этом большое ударение; когда он надеялся, что волна откатится назад и начнет спадать, она становилась все выше и выше. Его скорбь нарастала, а со скорбью и Божье негодование. Иову никоим образом лучше не стало. Эти свидетели возобновляли свое свидетельство против него, чтобы если одному не удастся его убедить, то придет другой. Перемены и война были против него (англ. пер., ст. 17). Если с ним происходили какие-то перемены, то они оказывались не к лучшему; он все еще оставался в состоянии войны. Пока мы пребываем в этом мире, то не должны удивляться тому, что после дождя возвращаются тучи; и, возможно, самые суровые и мучительные испытания припасены напоследок. Бог воевал с Иовом, и это стало огромной переменой. Раньше все было не так, и данное обстоятельство усугубляло беды, делая их поистине изумительными. Обычно Бог являет Себя Своему народу милостивым; но если иной раз Он предстает другим, то это Его необычайное дело и Его чудное действие, и в этом Он являет Себя изумительно.
3. Иов сетует на свою жизнь, жалея о том, что вообще родился для всех этих бед и несчастья (ст. 18−19): «Если мне уготован такой жребий, то зачем Ты вывел меня из чрева, а не задушил там? И почему я не задохнулся во время родов?» Это в нем говорили страсти, и он повторил грех, в который уже впадал раньше. Только что Иов сравнивал жизнь с милостью (ст. 12), а теперь говорит о ней как о бремени и ссорится с Богом за то, что Он дал ему жизнь, вернее, возложил ее на него тяжким бременем. Г-н Карил толкует эти слова в пользу Иова: «Мы вправе милостиво предположить, что пораженный бедами Иов беспокоился, что пребывает в таком состоянии, которое (по его мнению) препятствовало исполнению главной цели жизни, а именно прославлению Бога. Арфа Иова висела на вербе, и он был не в настроении восхвалять Бога. Более того, он опасался, что его беды бросят тень на честь Господа и дадут Его врагам повод к хуле; поэтому Иов высказывает пожелание: пусть бы я умер! Благочестивый человек считает, что жизнь бессмысленна, когда он не может жить так, чтобы воздавать Богу славу и хвалу». Если Иов придерживался такого мнения, то он заблуждался, ибо мы можем славить Господа и в огне (англ. пер., Ис 24:15). Но отсюда надлежит извлечь урок: не следует слишком сильно любить жизнь, ибо подчас ситуация складывается так, что даже мудрые и благочестивые люди на нее жалуются. Зачем же нам тогда бояться, что мы испустим дух, или стремиться, чтобы чьи-то глаза увидели нас? Почему мы так сильно оплакиваем смерть наших детей в младенчестве, когда они, как не бывшие, из чрева переносятся во гроб, если сами подчас жалеем, что нам не выпал такой жребий?
II. Смиренные просьбы Иова. Он молится:
(1) Чтобы Бог взглянул на его бедствие (ст. 15), узнал о его ситуации и с состраданием принял ее во внимание. О том же молился и Давид: призри на страдание мое и на изнеможение мое (Пс 24:18). Подобным же образом и мы в своих бедах должны обращаться к Господу, и пусть утешением нам послужит то, что Бог знает, как скорбит наша душа.
(2) Чтобы Бог даровал ему какое-то облегчение. Если просьба об устранении бед окажется безуспешной, то, может, будет перерыв? «Господи, не всегда же мне мучиться и пребывать в крайне тяжелом положении! Оставь, отступи от меня, чтобы я немного ободрился! (ст. 20). Дай мне временное облегчение, небольшую передышку, чтобы я немного утешился». Иов счел бы это великой милостью. Кто не испытывает должной благодарности за постоянный комфорт, тому надлежит подумать, каким желанным был бы один час облегчения во время непрекращающейся боли. Иов ссылается на два момента:
[1] Жизнь, как и ее свет, очень коротка: «Не малы ли дни мои? (ст. 20) Да, несомненно, их мало. Господи, пусть они не будут такими несчастными, пусть не все окажутся полными невзгод. Для жизни мне отпущено мало времени; дай мне испытать немного жизненных благ, пока она длится». Этот довод рассчитан на благость Божьего естества, размышление о которой сильно утешает скорбящий дух. И если мы прибегаем к нему, взывая к Богу о милости: «Не малы ли дни мои? Боже, пожалей меня», то должны рассматривать его и как довод для самих себя, побуждающий нас к исполнению долга: «Не малы ли дни мои? Значит, в моих интересах дорожить временем, использовать возможности и изо всех сил стараться делать, что моя рука может делать, чтобы подготовиться к дням вечности, которых будет много».
[2] Смерть, как и ее тьма, очень близка и будет весьма долгой (ст. 21−22): «Господи, даруй мне небольшое облегчение, прежде чем я умру», то есть: «чтобы я не умер от боли». Подобные аргументы приводил и Давид: «да не усну я сном смертным (Пс 12:4), и тогда уже будет слишком поздно ждать облегчения; ибо разве над мертвыми Ты сотворишь чудо? (Пс 87:10). Дай мне немного утешения, прежде чем я умру, чтобы я покинул этот мир спокойно, а не в таком смятении, как сейчас». С таким же усердием мы должны просить о благодати и приводить аргументы: «Господи, обнови меня, моего внутреннего человека; Господи, освяти меня, пока я не умер, ибо в противном случае это никогда не произойдет». Видите, что здесь говорит Иов о состоянии мертвых: [а] это неизменное состояние, из которого мы никогда не вернемся к жизни в том виде, какова она сейчас (Иов 7:10). Умирая, мы должны навсегда распрощаться с этим миром. Затем тело будет положено туда, где ему предстоит лежать долго, а душа приговорена к состоянию, которое должно длиться вечно. Дело, которому предстоит совершиться лишь раз и навсегда, надлежит сделать хорошо, [б] Это очень мрачное состояние; таковым оно кажется нам. Умирая, святые души переносятся в землю света, где нет смерти; но свое тело они оставляют в стране тьмы и тени смертной. Иов повторяет здесь слова с одинаковым значением, чтобы показать, сколь ужасно присущее людям предчувствие смерти и могилы; и только крайне тяжелое состояние, в котором пребывал он сам, заставило его желать смерти. Давайте подойдем к могиле и посмотрим на нее, и тогда мы обнаружим, что, во-первых, там нет порядка: нет устройства вечная ночь, которая не сменяется днем. Все лежат на одном уровне, и нет различия между князем и крестьянином, а раб свободен от господина своего (Иов 3:19). Не соблюдается порядок и в том, как люди отправляются в могилу: ни самый старший, ни самый богатый, но первым ложится тот, чей пришел черед, который определяется Богом жизни. Во-вторых, там нет света. В могиле густая тьма; на самом деле она неосязаема, но пугает тех, кто наслаждался светом жизни. В могиле нет ни знания, ни утешения, ни радости, ни прославления Бога, ни совершения спасения, именно поэтому там нет света. Иов так сильно стеснялся своих язв и не хотел, чтобы их видели другие (да и сам боялся на них смотреть), что ему казалась желанной темнота могилы, которая скроет их. Тьма приближается, поэтому давайте ходить и работать, пока у нас есть свет. Поскольку могила это страна тьмы, то хорошо, что мы оказываемся там с закрытыми глазами; тогда нам все равно. Могила страна тьмы для человека; когда туда отправляются наши друзья, мы считаем, что они перенеслись во тьму (Пс 87:19). Но у Бога на этот счет другое мнение: хотя прах тел святых рассеивается и смешивается с другим прахом, ничто не будет потеряно, ибо Божье око следит за каждой частичкой, и явление состоится в день великий.
На этот текст нет комментариев.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента