I. Ахав задумал развязать войну против сирийцев и по этому поводу посоветовался с своим окружением (ст. 3). Он был недоволен царем сирийским: когда тот был отдан ему на милость, то пообещал вернуть его города (3Цар 20:34), и Ахав глупо поверил его слову, хотя не должен был отпускать его, пока не завладел этими городами. Но теперь на собственном опыте он узнал то, что должен был знать раньше: что поцелуи, равно как и обещания ненавидящего, лживы, и не стоит полагаться на союзы, заключенные из-за бедственного положения. Венадад был одним из правителей, считавших, что они связаны своим словом лишь до тех пор, пока это служит их интересам. Мы не знаем, были ли возвращены израильтянам другие города, но Рамоф Галаадский значительный город, находившийся в колене Гадовом по ту сторону Иордана, город левитов и один из городов-убежищ, не был. Ахав винил себя и свой народ в том, что они не решились отвоевать его у сирийцев и наказать Венадада за нарушение договора, и решил показать этому неблагодарному и вероломному правителю, что так же, как раньше он даровал ему мир, теперь подарит бедствие. У Ахава был справедливый повод развязать войну, но он потерпел поражение. О справедливости не следует судить по успешности.
II. Он привлек к этому походу Иосафата, чтобы тот присоединился к нему в войне за Рамоф Галаадский (ст. 4). И в данной ситуации я не удивляюсь, что Ахав захотел помощи со стороны такого благочестивого и процветающего соседа. Даже плохие люди часто хотят дружить с хорошими. Желательно иметь к себе заинтересованность со стороны тех, у кого есть часть на небесах, и быть рядом с теми, с кем пребывает Бог. Но странно, что Иосафат настолько заинтересовался предложением Ахава, что сказал: «Как ты, так и я; как твой народ, так и мой народ». Надеюсь, что это не так: Иосафат и его народ не были такими нечестивыми и порочными, как Ахав и его народ. Чрезмерная почтительность к злодеям неосознанно привела многих благочестивых людей к опасному общению с бесплодными делами тьмы. Похоже, Иосафату пришлось дорого заплатить за свою любезность, когда во время сражения его приняли за Ахава. Но некоторые обращают внимание, что, присоединившись к Израилю в борьбе против Сирии, он искупил вину своего отца, который присоединился к Сирии, сражаясь против Израиля (3Цар 15:19−20).
III. По особому настоянию и требованию Иосафата Ахав спрашивает у пророков совета по поводу этого похода. Ахав считал, что достаточно посоветоваться во своими государственными мужами, а Иосафат настаивал, что они должны спросить, что скажет Господь (ст. 5). Отметьте:
(1) Куда бы ни отправился благочестивый муж, он желает, чтобы Бог был с ним; он признает Его руку во всех своих путях, спрашивает у Него позволения и у Него ищет успеха.
(2) Куда бы ни отправился благочестивый муж, он должен взять с собой свою религию и не стыдиться ее даже в том случае, если находится среди людей, недоброжелательно к ней настроенных. Иосафат не оставил в Иерусалиме свою любовь и благоговение перед словом Божьим, а открыто признался в приверженности ему и стремился утвердить его при дворе Ахава. Если Ахав привлек его к своим войнам, то он постарается привлечь его к своим религиозным обрядам.
IV. 400 пророков Ахава, постоянная группа дубравных пророков, как они себя называли, решили ободрить его в этом походе и заверить в успехе (ст. 6). Похоже, он честно задал им вопрос: «Идти ли мне войною на Рамоф Галаадский, или нет!» Но они знали, какие действия он был склонен принимать, и хотели лишь угодить желанию двух царей. Чтобы угодить Иосафату, они вспомнили имя Иеговы: «Господь предаст его в руки царя»; так они крали слово у истинных пророков (Иер 23:30) и говорили их языком. Чтобы угодить Ахаву, они сказали: «Иди...» Безусловно, их совет казался весьма благоразумным: совсем недавно Ахав дважды победил сирийцев, теперь он защищал правое дело, и его армия значительно усилилась благодаря союзу с Иосафатом. Но они сделали вид, что пророчествуют, а не следуют рациональным предположениям, что это божественное, а не человеческое предвидение: «Ты обязательно вернешь Рамоф Галаадский». Седекия лидер этих пророков, подражая истинным пророкам, проиллюстрировал свое лжепророчество знамением (ст. 11). Он сделал себе железные рога, представлявшие двух царей, их славу и силу (символом превознесения которых были роги), и предсказал, что этими рогами будут поражены сирийцы. Все пророки как один подтвердили, что Ахав вернется из похода победителем (ст. 12). Единство не всегда является признаком истинной церкви и истинного служения. В данной ситуации 400 мужей пророчествовали одним разумом и одними устами, но все они ошибались.
V. Иосафат не мог согласиться с данным видом проповедования; это было не то, к чему он привык. Лжепророки не должны подражать истинным пророкам, и этот обман должен был раскрыть человек, имеющий духовное видение, и поэтому он спросил: «Нет ли здесь еще пророка Господня?» (ст. 7). Он был слишком хорошо воспитан, чтобы порицать священников царя, но хотел увидеть пророка Господнего, подразумевая, что этих он не считал таковыми. Какими бы ни были они когда-либо (неважно, кем они были раньше), но все вместе они не представляли для него ничего особенного (Гал 2:6); их ответ не удовлетворил его. Один верный пророк Господень стоил всех их вместе взятых.
VI. У Ахава был еще один пророк, но он ненавидел его. Этого пророка звали Михей, и, чтобы угодить Иосафату, царь послал за ним (ст. 8−10). Ахав согласился вопросить через него Господа, ибо знал, что тот является истинным пророком и одним из тех, кто знал намерения Бога. Но, несмотря на это:
(1) Он не любил его и не стыдился признаться в этом царю Иудеи; он даже привел для этого основание: «Он не пророчествует о мне доброго, а только худое». Но кто был в этом виноват? Если бы Ахав поступал хорошо, то слышал бы только одобрение небес, но раз он поступал плохо, то должен был винить себя за все огорчения, которые доставляли ему обличения и угрозы слова Божьего, обращенного к нему. Отметьте: ужасно ожесточились во грехе и созрели для гибели люди, которые ненавидят Божьих служителей лишь потому, что те честно поступают с ними и предупреждают их о бедственном положении и опасности, в которой они оказались из-за своего греха, которые считают своими врагами тех, кто говорит им истину.
(2) Похоже, Ахав держал его в заключении, ибо когда освободил (ст. 26), то велел офицеру отвести его обратно туда, откуда его привели. Возможно, именно этот пророк обвинил его в чрезмерной снисходительности к Венададу (3Цар 20:38 и далее) и за это был брошен в тюрьму, где и находился все эти три года. Поэтому Ахав знал, где так быстро можно найти его (ст. 9). Но данное заключение не явилось препятствием для божественных видений: дух пророчества продолжал пребывать на нем, пророк находился в заключении, но не слово Божье. Заключение ни в коей мере не уменьшило его смелость и не сделало менее уверенным или верным при передаче своего послания. Иосафат слишком мягко упрекнул Ахава в том, как он выразил свое недовольство верным пророком: «Не говори, царь, так» (ст. 8). Он должен был сказать: «Ты несправедлив к пророку, поступаешь во вред себе и оскорбляешь своего и его Господа, говоря такие слова». Таких грешников, как Ахав, нужно обличать резко. Из страха вызвать недовольство Иосафата и разорвать союз с ним, он покорился порицанию и велел немедленно послать за Михеем (ст. 9). Два царя, одетые в царские одежды, сидели каждый на своем седалище у ворот Самарии, готовые принять бедного пророка и выслушать, что он скажет им по этому поводу, хотя многие, согласившиеся послушать слово Божье, не уделяют ему внимание и не исполняют его. Их сопровождала толпа льстивых пророков, которые пророчествовали только то, что было приятно и услаждало слух обоих прославленных царей, теперь объединившихся в союз. Кто любит льстецов, тот не будет испытывать в них недостатка.
VII. Офицер, посланный за Михеем, убеждал его последовать примеру пророков (ст. 13). Но недостоин называться израильтянином тот, кто пытается предписывать пророку, что говорить; офицер считал, что он такой же, как остальные пророки, научившиеся угождать людям, а не Богу. Он сказал Михею, какими единодушными были другие пророки, предсказавшие царю успех в походе, как приятно это было царю, подразумевая, что ему было бы выгодно сказать то, что сказали они, ибо тогда он мог бы не только получить освобождение, но и продвинуться. Кто сам привязан к мирским благам, тот думает, что те же чувства испытывают другие, и, справедливо это или нет, говорит и делает лишь то, что содействует его мирским интересам. Он также подразумевал, что нет смысла противоречить такой многочисленной и единодушной толпе; и если он сделает это, то над ним будут смеяться, как над человеком, претендующим на безрассудную оригинальность. Но Михей, знавший более высокую истину, воспротивился и подтвердил свой протест клятвой, что он честно передаст послание от Бога, независимо от того, понравится ли оно царю (ст. 14): «Я изреку то, что скажет мне Господь, без каких-либо дополнений, смягчений или изменений». Это было благородное решение, которое должен был принять тот, кто взирает на более великого Царя (чем любой их этих царей, облаченных в блистательные одежды), восседающего на более высоком престоле.
На этот текст нет комментариев.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента