1. Ахав настроил против него Иезавель. Она была супругой царя, но фактически правящей царицей, каковой и стала позднее в качестве вдовствующей царицы. Она была властной женщиной, которая повелевала царем и царством так, как хотела. Совесть Ахава не позволяла ему преследовать Илию (в нем еще осталось немного крови и духа израильтянина, которые связывали его руки), но он рассказал Иезавели все, что сделал Илия (ст. 1), и не для того, чтобы убедить, а чтобы привести ее в ярость. Он не сказал ей, что чудо сделал Бог, а сказал, что сделал Илия, словно тот с помощью заклинаний или магии извлек огонь с небес и в этом не было руки Бога. Он обратил внимание Иезавели на то, что могло особенно рассердить ее, сказав, что Илия убил пророков; пророков Ваала он назвал пророками, словно только они были достойны этого звания. Его сердце было привязано к ним, и он усугубил их истребление как убийство со стороны Илии, не отметив, что это было справедливым возмездием Иезавели за убийство Божьих пророков (3Цар 18:4). Тем, кто из-за стыда или страха не может причинить зло, но побуждает к этому других, будет предъявлено это в качестве обвинения, словно они сами совершили злодеяние.
2. Иезавель отправила ему грозное послание (ст. 2), где говорилось, что она дала обет и поклялась умертвить его в течение двадцати четырех часов. Что-то удержало ее от совершения этого немедленно, но она решила не откладывать надолго. Отметьте: плотские сердца приходят в ярость и ожесточаются против Бога из-за того, что должно обличить, завоевать, покорить и подчинить их Ему. Она поклялась своими богами, пришла в ярость, как человек безумный, и наложила на себя проклятие, если ей не удастся убить его, не имея каких-либо оговорок или божественного разрешения. Преследователям часто присущи жестокость и самоуверенность. ...Погонюсь, настигну... (Исх 15:9). Но как она пришла к мысли отправить ему послание со своим планом и тем самым дать ему возможность скрыться? Неужели она думала, что он настолько дерзок, что не убежит, а она настолько грозна, что сможет помешать ему? Или в этом проявилось особое провидение, раз она совершила подобную глупость в порыве ярости? Я же склонен полагать, что хотя больше всего она жаждала его крови, но в то время не осмелилась разделаться с ним, ибо боялась народа, потому что все полагали, что он точно был пророк, великий пророк, и поэтому отправила ему это послание лишь для того, чтобы напугать и избавиться от него в то время, дабы он не мог продолжать то, что начал. Подкрепление угроз клятвой и проклятием вообще не доказывает, что она хотела его убить, а лишь то, что она хотела, чтобы он поверил этому. Боги, которыми она клялась, не могли причинить вреда.
3. В связи с этим Илия в великом страхе бежал, спасая свою жизнь, вероятно, ночью и пришел в Вирсавию (ст. 3). Должны ли мы похвалить его за это? Нет, мы не будем его хвалить. Куда делась его смелость, которую он недавно продемонстрировал, противостав Ахаву и всем пророкам Ваала; более того, где смелость, которая поддерживала его вблизи жертвы, когда огонь Божий пал на нее? Он, бесстрашно стоявший посреди ужасов, извергаемых небом и землею, испугался бессильных угроз гордой, одержимой страстями женщины! Господи, что есть человек? Великая вера не всегда является такой же сильной. Он не мог не знать, что будет очень полезен для Израиля в сложившейся ситуации и что у него есть все необходимые основания уповать на Божью защиту, пока он совершает Божье дело; но он убежал. Раньше, когда возникла опасность, Бог велел ему скрыться (ЗЦар 17:3), и поэтому он решил, что и сейчас может это сделать.
4. Из Вирсавии он отправился прямо в пустыню, огромную, унылую пустыню, в которой блуждали израильтяне. Вирсавия находилась на большом расстоянии от Изрееля во владениях благочестивого царя Иосафата, и поэтому там он был в безопасности; тем не менее, даже там, вдали от опасности, он не мог обрести покоя, словно его страхи охотились за ним, и поэтому он отошел в пустыню на расстояние однодневного путешествия. Хотя возможно, что он удалился туда не столько ради собственной безопасности, сколько для того, чтобы полностью уединиться от мира и иметь более свободное и личное общение с Богом. Он оставил отрока своего в Вирсавии, чтобы в пустыне побыть одному, как Авраам оставил своих слуг у подножия горы, когда пошел поклониться Богу, и как Христос в саду удалился от Своих учеников; или, возможно, он сделал это для того, чтобы не подвергать своего слугу, который был молод и незакален, трудностям жизни в пустыне; это было все равно что вливать новое вино в старые мехи. Подобным образом и мы должны принимать во внимание возможности тех, кто нам вверен, ибо Бог учитывает наши возможности.
5. Устав от этого путешествия, он стал раздражительным (как дети, когда хотят спать) и просил смерти себе (ст. 4). Он спрашивал о своей жизни (написано на полях), желая умереть, ибо смерть это жизнь для благочестивого человека; смерть тела это жизнь для души. Но не поэтому он хотел умереть; это не было добровольное желание благодати, как у Павла, разрешиться и быть со Христом, а страстное желание его порочности, как у Иова. Кто подобным образом желает умереть, тот не пребывает в подходящем состоянии для смерти. Иезавель поклялась, что он умрет, и поэтому он в раздражении молится об этом, убежав от одной смерти к другой, но с той разницей, что желает умереть от руки Господа, Чьи милости велики, но не попасть в жестокие руки человека. Он предпочел умереть в пустыне, а не согласно угрозам Иезавели (ст. 2) так, как умерли пророки Ваала, чтобы его поклонники не ликовали и не хулили Бога Израиля, для Которого, по их мнению, они окажутся слишком сильными противниками, если смогут подобным образом убить Его защитника. Он просит: «Довольно уже. Я сделал достаточно и пострадал достаточно. Я устал жить». Кто хранит счастье в ином мире, тот быстро насыщается этим миром. Он умоляет: «Я не лучше отцов моих, мне не легче справляться с теми же трудностями, так почему я должен нести их дольше, чем они?» Ты ли это, господин мой Илия? Разве мог тот великий и отважный дух исчезнуть? Так Бог предоставил его самому себе, чтобы показать, что когда он был смелым и сильным, то укреплялся Господом и могуществом силы Его, а сам по себе был не лучше отцов своих или братьев.
6. Бог через ангела кормил его в пустыне, раз он добровольно подверг себя опасностям и нуждам, связанным с проживанием в ней; и если бы Бог милостиво не помог ему, то он погиб бы. Бог обращается со своими упрямыми детьми намного лучше, чем они того заслуживают! Илия в дурном настроении захотел умереть; Бог не нуждался в нем, но решил в дальнейшем использовать и почтить его и поэтому послал ангела сберечь ему жизнь. Плохи будут наши дела, если Бог иногда будет поступать с нами по нашему слову и удовлетворять наши глупые страстные просьбы. Помолившись о смерти, он лег и заснул (ст. 5), возможно, желая умереть во сне и больше не просыпаться. Но он проснулся и увидел, что не только обеспечен хлебом и водой (ст. 6), но и (что намного важнее) находится в присутствии ангела, который охранял его, пока он спал, и дважды позвал его, когда еда для него была готова (ст. 5,7). Ему не нужно было жаловаться на жестокость людей, раз он был так хорошо обеспечен всем необходимым благодаря служению ангелов. Раз он был так хорошо обеспечен, то имел основания полагать, что его участь лучше участи пророков дубравных, питавшихся от стола Иезавели. Где бы ни находились пророки Божьи, они всегда находятся на земле своего Отца, равно как и под Его бдительным глазом и заботой. Они могут потеряться в пустыне, но Бог не потеряет их; там они могут видеть Того, Кто живет и видит их, как Агарь (Быт 16:13). Подкрепившись, он был отведен на гору Хорив гору Божию. Туда привел его Дух Господень, возможно, помимо его желания, чтобы он мог пообщаться с Богом на том же месте, что и Моисей, ибо закон, данный Моисею, им был приведен в действие. Ангел велел ему есть во второй раз, так как ему предстояла дальняя дорога (ст. 7). Отметьте: Бог знает, для чего Он нас предназначил (хотя мы нет), какие служения и испытания нам предстоят, и Он позаботится о нас (когда мы из-за отсутствия предвидения, не сможем позаботится о себе), дабы мы были обеспечены достаточной благодатью. Кто определил, какое путешествие следует предпринять, Тот соответственным образом обеспечит корабль провизией. Посмотрите, какими различными методами Бог поддерживал и хранил жизнь Илии: Он питал его с помощью воронов, умножал продукты и тогда и сейчас с помощью ангела, чтобы показать, что не хлебом единым жив человек; в течение сорока дней Он поддерживал его жизнь без еды, покоя и сна, что побудило его меньше жаждать пищи, но постоянно идти по лабиринту пустыни, день за год блужданий Израиля; но Он не нуждался в пище и не желал ее. Безусловно, это место напомнило ему о манне и ободрило надеяться, что Бог поддержит его и выведет отсюда, как поддержал Израиля, хотя, как и тот, он был раздражительным и недоверчивым.
Ст. 8−14 И встал он, поел и напился, и, подкрепившись тою пищею, шел сорок дней и сорок ночей до горы Божией Хорива. И вошел он там в пещеру и ночевал в ней. И вот, было к нему слово Господне, и сказал ему Господь: что ты здесь, Илия? Он сказал: возревновал я о Господе Боге Саваофе, ибо сыны Израилевы оставили завет Твой, разрушили Твои жертвенники и пророков Твоих убили мечом; остался я один, но и моей души ищут, чтобы отнять ее. И сказал: выйди и стань на горе пред лицем Господним, и вот, Господь пройдет, и большой и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы пред Господом, но не в ветре Господь; после ветра землетрясение, но не в землетрясении Господь; после землетрясения огонь, но не в огне Господь; после огня веяние тихого ветра. Услышав сие, Илия закрыл лице свое милотью своею, и вышел, и стал у входа в пещеру. И был к нему голос и сказал ему: что ты здесь, Илия? Он сказал: возревновал я о Господе Боге Саваофе, ибо сыны Израилевы оставили завет Твой, разрушили жертвенники Твои и пророков Твоих убили мечом; остался я один, но и моей души ищут, чтоб отнять ее
Умозрение о видении Илии в пещере Хорива
Так Илия, осторожный после оного огня, после труса, после духа велика и крепка, разоряюща горы (3Цар19:11−12), которые, я полагаю, являют ревность и рассуждение, и усердную совершенную [εν πληροφορία — буквально «во извещении», т.е., в полноте убежденности] веру (ибо рассуждение, разбивая, словно землетрясение нерасторжимые монолиты, сформированную порочностью привычку ко злу, добродетелью искореняет ее, а ревность, словно огонь воспламеняя тех, кому принадлежит горячностью Духа научать [других], вразумляет нечестивых; вера же, по образу бурного ветра подталкивая бесстрастных славы ради Божия к низложению твердынь посредством демонстрации чудес, соделывает воистину верного человека подателем воды ведения и огня обожения, и водой сей исцеляет глад неведения, а огнем, свойственным образом умилостивляя Бога фимиамами и учителей зла — помыслы то есть и хитрословесных демонов (δαίμονας λογοσοφίας) — умерщвляя, содержимых в рабстве страстей освобождает), после всего этого почувствовав глас хлада тонка (3Цар19:12), в котором был Бог, таинственно научается в отношении произносимых слов, образа жизни и нравов божественному непоколебимому и мирному, и совершенно невещественному, и простому, и свободному от всякого вида и образа состоянию, которое невозможно высказать или выразить.
Пораженный славой этого состояния и уязвленный его красотой, и более возжелав быть в нем, нежели быть ревнителем, то есть, более, нежели сражаться за истину, [возжелав] всецело быть с истиной, и ничего противного не видеть и не знать, посчитав много более досточестным познать одного лишь Бога, всецело сущего всем во всем, он, — еще будучи во плоти [и уже] находясь в нем, — хранит себя, пройдя сквозь вещество на божественной колеснице добродетелей, как сквозь покрывало чистого перехода ума к умопостигаемым [предметам] и облако плоти, помрачающее владычественное [начало] души своими страстями, да будет и сам он, — насколько это возможно еще сущему с подвластной тлению плотью, — причастником неизреченных благ, коих он возжелал, и нам явится надежным удостоверением обетованного. Ибо это и Бог ему внушил, при помощи сего таинственного представления (διά των ουτω μυστικως δεδραματουργημένων) неизреченно вопия, что полезнее всякого иного блага — быть через мир [со всеми] с единым Богом.
Слово Священного Писания благодаря возвышеннейшим умозрениям совлекает с Себя [всю] телесную связь речений, облекших Его, являясь словно в гласе хлада тонка зоркому уму и особенно [такому уму], который, совершенно оставив действия естества, может быть охвачен чувством простоты, открывающим слово [Божие]: подобное случилось с великим Илией, удостоившимся в пещере Хоривской столь великого видения. “Хорив” толкуется как “знак”, и это есть навык в добродетелях, [приобретенный] в новом духе благодати. “Пещера” же есть сокрытость мудрости, [таящейся] в уме; оказавшийся в ней таинственно ощутит ведение, которое превыше [всякого] чувства; в ней, как говорится, обитает Бог. Всякий, кто, наподобие Илии, подлинно взыскует Бога, окажется не только в Хориве, то есть как предающийся [духовному] деланию будет обладать навыком добродетели, но и в пещере Хоривской, то есть как предающийся созерцанию окажется в сокрытости мудрости, обретающейся только в навыке добродетелей.
Источник: Главы о богословии.
См. толкование на Мф 4:2
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента