I. Иоав дерзко набросился на Давида за его союз с Авениром. Случилось так, что, когда Авенир был у Давида, Иоав отсутствовал по делам, преследуя отряды либо филистимлян, либо сторонников Саула; но по его возвращении ему доложили, что отсюда только что ушел Авенир (ст. 22−23) и что между ним и Давидом произошло много хорошего. У Иоава были все на свете причины довольствоваться благоразумием Давида и согласиться с принятыми им мерами, ибо он знал, что Давид и сам по себе человек мудрый и находится под Божьим руководством во всех своих делах. Тем не менее (как будто бы он имел такое же влияние на Давида, как Авенир на Иевосфея) Иоав ругает его и прямо в лицо бросает обвинение в политической безграмотности: «что ты сделал?» (ст. 24−25), как будто бы Давид обязан ему отчитываться в своих делах. «Зачем ты отпустил его, когда мог оставить пленником? Он пришел как соглядатай и непременно предаст тебя». Не знаю чему и удивляться: то ли дерзости Иоава, который бросил столь оскорбительный вызов своему правителю, то ли терпению Давида, принявшему таковой. Фактически он называет Давида безумцем, когда говорит, будто он знал, что Авенир пришел обмануть его, и сам ему доверился. Здесь не сказано, что Давид ответил Иоаву, но не потому, что он его боялся, как Иевосфей Авенира (ст. 11), а потому, что презирал его; или же Иоав был не столь хорошо воспитан, чтобы дождаться ответа.
II. Иоав вероломно послал за Авениром, чтобы тот вернулся, под предлогом личных переговоров с ним и жестоко убил его собственными руками. Он воспользовался именем Давида, якобы тот пожелал передать ему дальнейшие указания, на это указывают слова: без ведома Давида (ст. 26). Сам Авенир зла не замышлял и поэтому никого не боялся и, совершенно ничего не подозревая, вернулся в Хеврон; и когда увидел ждущего его у ворот Иоава, то отошел в сторону, чтобы поговорить с ним лично, забыв слова, которые сам сказал, убивая Асаила: с каким лицем явлюсь я к Иоаву, брату твоему? (2Цар 2:22). Именно там Иоав убил Авенира (ст. 27), и подразумевается, что в заговор был посвящен Авесса (ст. 30), который подстрекал и содействовал своему брату, будучи готовым в любую минуту прийти на помощь; поэтому он обвиняется как соучастник: Иоав же и брат его Авесса убили Авенира; хотя точно об этом знает лишь Тот, Кому известны мысли и намерения человеческого сердца. Итак, здесь мы узнаем, что:
(1) Господь, несомненно, поступил праведно. Ведь прежде Авенир злонамеренно, вопреки обличениям собственной совести, противостоял Давиду. Сейчас он коварно бросил и предал Иевосфея под тем предлогом, что учитывает интересы Бога и Израиля, хотя на самом деле им руководила гордыня, чувство мести и нетерпимое отношение к надзору со стороны правителя. Поэтому Бог не пожелал (хотя Давид смог бы) использовать такого плохого человека в таком хорошем деле, как объединение Израиля. Готовы для таких кощунствующих, как Авенир, суды.
(2) Как бы там ни было, определенно ясно, что Иоав поступил неправедно и нечестиво. Давид был мужем по сердцу Божию, но не мог сделать так, чтобы его окружали (причем это касается даже лиц, которым оказано весьма высокое доверие) мужи по его сердцу. Сколь многим благочестивым правителям и добрым господам приходилось нанимать плохих людей!
[1] Даже сам повод для этого поступка был очень нечестным. Авенир на самом деле убил брата Иоава Асаила, а Иоав и Авесса притязали на то, что выступают мстителями за его кровь (ст. 27,30); но Авенир убил Асаила открыто во время сражения, к которому он сам призвал, причем Иоав принял вызов и умертвил многих друзей Авенира. Кроме того, Авенир убил Асаила с целью самозащиты и дал ему честное предупреждение (которое тот не принял), к тому же убивал неохотно; а Иоав здесь пролил кровь бранную во время мира (3Цар 2:5).
[2] Однако у нас есть подозрения, что в основе вражды Иоава к Авениру лежало нечто худшее. В то время Иоав являлся военачальником Давидова войска; но если Авенир стал пользоваться у Давида авторитетом, то, вероятно, занял бы более высокое, чем он, положение, будучи старшим и по званию и более опытным в искусстве брани. Это беспокоило Иоава, и он предпочел стать виновным в пролитии крови, нежели изводить себя мыслями о сопернике.
[3] Иоав поступил коварно, притворившись, что собирается мирно поговорить с Авениром (см. Втор 27:24). Если бы он бросил ему вызов, то поступил бы как настоящий воин; но, совершив злодейское убийство Авенира, он повел себя как трус. Слова их нежнее елея, но они суть обнаженные мечи (Пс 54:22). Подобным же образом он подло убил Амессая (2Цар 20:9−10).
[4] Этот поступок сильно оскорбил и обидел Давида, который в данное время состоял в союзе с Авениром, и это Иоаву было известно. Авенир теперь фактически находился на службе у его господина, то есть, пронзив ему бок, Иоав нанес удар самому Давиду.
[5] Убийство было отягчено тем обстоятельством, что его совершили демонстративно в пределах города у ворот, нисколько не стыдясь и не краснея. У ворот было место суда и место собраний, и подобный поступок бросал дерзкий вызов правосудию справедливому приговору судей и законному возмущению народа, и совершить его мог человек, который не боится Бога и не уважает людей, но считает себя выше всякой власти; к тому же Хеврон был городом левитов и городом убежища.
III. Давид принял близко к сердцу и многократно выразил свое отвращение к этому вопиющему злодейству.
1. Он показал, что его руки неповинны и не причастны к пролитию Авенировой крови. Чтобы никто не заподозрил, что Иоав получил от Давида некие тайные указания, побудившие его совершить этот поступок (тем более, пока он оставался безнаказанным), Давид торжественно взывает к Богу, заявляя о своей невиновности: невинен я и царство мое (царство невиновно потому, что невиновен я) вовек пред Господом (ст. 28). Если мы можем сказать, что наши руки не причастны к какому-то плохому делу, то это для нас большое утешение. Руки наши не пролили крови сей (Втор 21:7). Как бы нас ни обвиняли и ни подозревали другие, не укорит нас сердце наше.
2. Давид заявил, что проклятие за пролитие крови ложится на Иоава и на его род: «пусть падет она на голову Иоава и на весь дом отца его (ст. 29). Пусть кровь возопит против них и да постигнет их Божье возмездие. Пусть наказание за это беззаконие коснется его детей и детей детей в виде той или иной наследственной болезни. Чем дольше он остается безнаказанным, тем дольше пусть продлится кара, когда придет. Пусть на его потомстве будет клеймо семеноточивого или прокаженного, что повлечет за собой изгнание из общества; пусть его потомки будут попрошайками или увечными, пусть их постигнет безвременная кончина, чтобы о них могли сказать: еще один из рода Иоавова». Данные слова подразумевают, что вина за пролитие крови навлекает проклятие на семьи; если люди не отмстят за кровь, то это сделает Господь: Бог бережет несчастье беззаконника для его детей. Но мне кажется, если бы Давид сам решительно наказал убийцу, то это приличествовало бы ему больше, нежели страстное воззвание к Божьим судам, чтобы легли проклятием на его потомство.
3. Давид призвал всех вокруг, в том числе и самого Иоава, оплакивать смерть Авенира: раздерите одежды ваши... и плачьте над Авениром (ст. 31), то есть над гробом Авенира (так и в отношении Авраама сказано, что он плакал над умершей своей, Быт 23:2−3), и приводит объяснение, почему всем нужно присутствовать на этих похоронах в непритворной и торжественной скорби: потому что вождь и великий муж пал в этот день в Израиле (ст. 38). Преданность Авенира Саулу, его должность военачальника, его авторитет и былые заслуги являются достаточным основанием, чтобы назвать его вождем и великим мужем. Поскольку Давид не мог назвать Авенира святым или благочестивым человеком, то ничего об этом и не говорит, но хвалит его за то, что истинно на самом деле, и, хотя они прежде были врагами, все равно Авенир вождь и великий муж. «Такой человек пал в Израиле в этот день как раз, когда совершал самое великое деяние своей жизни, в этот день, когда он был близок к тому, чтобы послужить делу всеобщего мира и благополучия, и когда без него так трудно обойтись!»
(1) Пусть все оплакивают Авенира. Состояние уничижения, в которое приводит любого человека смерть, стоит оплакивать, особенно когда она поражает вождей и великих мужей. Увы, увы! (см. Откр 18:10). Каким малым и ничтожным сделала смерть того, кто раньше, как сильный, сделался ужасом на земле живых! И особым образом нас обязывает к плачу падение полезных людей, если они умирают в разгар своего служения, когда в них больше всего нуждаются. Смерть общественных деятелей должна быть поводом для скорби каждого человека, ибо это потеря для каждого. Таким образом Давид позаботился, чтобы памяти достойного человека была оказана честь, и воодушевил других.
(2) И пусть по-особому оплакивает смерть Авенира Иоав, у которого на это больше, нежели у остальных, причин, хотя и меньше мужества. Если бы удалось побудить его делать это искренне, то таким образом он выразил бы свое раскаяние в грехе умерщвления Авенира. Если же его скорбь притворна (как, вероятно, и было), то все равно она стала для него своего рода епитимьей и временным замещением наказания. И если он еще не искупил вину собственной кровью, то пусть начнет с омовения таковой слезами. Возможно, Иоав подчинился этому без особого сопротивления, ведь он уже достиг своей цели. Теперь, когда враг в гробу, не имеет значения, с какой помпезностью его хоронят. Sit divus, modo поп sit vivus — Пусть его канонизируют, лишь бы был убит.
4. Давид сам возглавил скорбное шествие и произнес у могилы прощальную речь. Он провожал покойного (ст. 31) и громко плакал над гробом (ст. 32). Хотя Авенир прежде был его врагом и, возможно, оказался бы не очень верным другом, тем не менее, поскольку речь идет о доблестном воине, который мог превосходно послужить стране в это трудное время, все былые раздоры позабыты и Давид непритворно скорбит о его падении. Слова, сказанные над гробом, вызвали новые потоки слез из глаз всех присутствовавших, когда те думали, что уже исполнили свой долг перед покойным: смертью ли неразумного умирать Авениру? (англ. пер., ст. 33−34).
(1) Давид говорит как человек, который страдает от того, что Авенира обманом лишили жизни и что столь великого мужа, славившегося своими поступками и отвагой, заманили в ловушку, притворившись друзьями, и неожиданно убили, и он умер, как неразумный. Оказывается, что самые мудрые и сильные люди беззащитны перед вероломством. Когда мы видим, как Авенир, считавший себя главным стержнем, вокруг которого вращаются все великие дела Израиля, и важной персоной, способной привести в состояние равновесия расшатанную власть (ибо его голова полна великих проектов и обнадеживающих перспектив), внезапно становится жертвой амбиций и зависти подлого соперника, который одурачивает его, тогда мы становимся свидетелями посрамления надменности всякой славы, и это должно побудить нас избавиться от превозношения величием в этом мире. Не надейтесь на князей (Пс 145:3−4). А посему давайте позаботимся утвердиться там, откуда нас не смогут выманить. У человека могут отнять жизнь и все, что ему дорого, и он со своей мудростью, внимательностью и порядочностью не способен этого предотвратить; но есть нечто такое, к чему никакой вор не сможет добраться, чтобы украсть. Здесь мы видим, как сильно долгота наших дней и благополучие зависит от Божьего провидения ему мы обязаны больше, чем собственному благоразумию. Если бы Бог не имел влияния на совесть плохих людей, то очень скоро немощные и невинные стали ли бы легкой добычей сильных и безжалостных, а самые мудрые умирали бы, как неразумные!
(2) Или же Давид как бы хвалится тем, что Авенир не позволил себе умереть, как неразумный: «Разве Авенир умер, как умирает неразумный? Нет, он умер не как преступник, изменник или мошенник, предающий свою жизнь в руки государственного правосудия; его руки не были связаны, а ноги не закованы в кандалы, как у злодея; Авенир не представал перед судьями, и его смерть не исполнение приговора, но он пал как невиновный, как падают от разбойников, воров и грабителей. «Разве Авенир умер, как умер Навал?» написано в Септуагинте. Навал умер так же, как и жил как животное; но участь Авенира такова, каковой могла быть участь самого мудрого и лучшего человека на земле. Авенир не пренебрегал своей жизнью, как это делал Асаил, который сознательно нарвался на копье после честного предупреждения; Авенира же поразили внезапно. Следует заметить: печально, когда человек умирает как неразумный именно так поступают люди, которые сознательно укорачивают себе жизнь, в особенности те, которые не заботятся о мире ином.
5. В течение всего этого дня Давид постился и ни в коем случае не соглашался съесть что-нибудь до наступления ночи (ст. 35). Тогда среди соблюдавших траур существовал обычай воздерживаться какое-то время от воды и пищи (как в 2Цар 1:12; 1Цар 31:13). Как неприлично превращать дом плача в дом пира! Почтение, которое Давид оказал Авениру, очень понравилось народу и убедило людей в том, что он никоим образом не причастен к убийству (ст. 36−37) об этом Давид очень заботился, чтобы на него не пало подозрение и он не вызвал к себе отвращения из-за коварства Иоава (как Симеон и Левий своим поступком сделали ненавистным Иакова, Быт 34:30). По этому случаю сказано: и все, что делал царь, нравилось всему народу. Здесь подразумевается:
(1) Доброе отношение Давида к народу. Он старался угодить им во всем и тщательно избегал вызвать своими поступками неприятие.
(2) Хорошее мнение народа о Давиде. Люди считали, что он все делал правильно. Обоюдное желание угождать и покладистость способны сделать любые отношения приятными.
6. Давид сокрушался, что не может без риска поступить с убийцами по справедливости (ст. 39). Он был слаб, а его царство только установилось, и малейшее потрясение могло уничтожить его. Семья Иоава имела большое влияние, ее представители были смелыми и дерзкими, и вражда с ними в данное время могла повлечь за собой печальные последствия. Сыновья Саруи были слишком серьезными противниками для Давида и непомерно важными персонами, чтобы преследовать их по закону. А поскольку кровь убийцы должна пролиться либо рукою человека, либо рукою судьи (Быт 9:6), то выходит, что Давид носит меч напрасно, если, как частное лицо, довольствуется тем, что предоставляет суд Богу: пусть же воздаст Господь делающему злое по злобе его! Итак, здесь мы видим преуменьшение:
(1) Величия Давида. Он помазан на царство, но до сих пор испытывает страх перед своими подданными, и некоторые из них слишком серьезные для него противники. А кому понравится власть, если человек, олицетворяющий ее и несущий ответственность, испытывает затруднения, чтобы к таковой прибегать.
(2) Достоинств Давида. Ему следовало бы исполнить свой долг и доверить исход дела Богу. Fiat justitia, mat coelum — Пусть торжествует правосудие, даже если небо расколется пополам. Если бы Иоава преследовали по закону, то, возможно, не произошло бы и убийства Иевосфея, Амнона и других. Иоава пощадила плотская политика и жестокая жалость. А престол держится на праведности, которая никогда его не поколеблет. Тем не менее Давид дал Иоаву лишь отсрочку в исполнении приговора, ведь на смертном одре он завещал Соломону (который владел мечом правосудия лучше, поскольку у него не было повода обнажать меч брани) отомстить за кровь Авенира. Грешников преследует зло и в конце концов одолеет. Следует добавить, что Давид повысил в чине Авенирова сына Иаасиила (1Пар 27:21).
Я теперь еще слаб, хотя и помазан на царство, а эти люди, сыновья Саруи, сильнее меня; пусть же воздаст Господь делающему злое по злобе его
Эти люди, сыновья (сестры Давида) Саруи (Иоав и Авесса), сильнее меня, т. е. пользуются огромным авторитетом и любовью среди народа за свою храбрость и преданность родине, чем между прочим и объясняется то обстоятельство, что Давид не решился наказать Иоава должным образом за неуместное соблюдение им обычая кровавой мести.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента