Зачастую первое появление определенного слова в Библии во многом определяет использование этого слова во всей Библии в дальнейшем. Слова «любить» (ст. 2) и «поклоняться» (ст. 5) впервые встречаются именно в этом отрывке. Любовь Авраама к своему сыну Исааку — это всего лишь слабое подобие любви Бога к Своему Сыну. Принесение Исаака в жертву — это прообраз величайшего акта поклонения, когда Спаситель принес себя в жертву ради исполнения воли Божией.
I. На время, когда Авраам подвергся испытанию (ст. 1): после сих происшествий, после всех неприятностей и трудностей, через которые ему пришлось пройти. Теперь, возможно, он начал думать, что все бури уже позади, но после всего приходит это испытание, которое оказывается самым сильным из всех. Отметьте: многие испытания в прошлом не уберегут нас от испытаний в будущем; мы еще не распоясались (3Цар 20:11, см. Пс 29:7−8).
II. На автора данного испытания: Бог искушал Авраама, но не для того, чтобы склонить ко греху, как искушает сатана (если бы Авраам принес в жертву Исаака, то не согрешил бы и повеления Бога послужили бы ему оправданием и поддержали бы его), а чтобы раскрыть его благодати — насколько они сильные, к похвале и чести и славе (1Пет 1:7). Таким же образом Бог искушал Иова, чтобы он предстал не только как хороший человек, но и великий. Бог искушал Авраама; Он поднял Авраама (в некоторых переводах), как ученый, который хорошо продвигается и, получая более высокую степень, поднимается выше. Отметьте: сильная вера часто испытывается сильными искушениями и применяется в трудных служениях.
III. На само искушение. Бог явился ему, как и ранее, позвав по имени: «Авраам!», которое Он дал ему в подтверждение обетования. Авраам, как хороший слуга, с готовностью ответил: «Вот я; что говорит мой Господин своему слуге?» Возможно, он ожидал некоего обновления обетования, как это было раньше (Быт 15:1 и 17:1). Но, к его великому удивлению, слова, сказанные Богом, вкратце можно было изложить так: «Авраам, пойди и убей своего сына»; и это повеление было дано такими словами, которые делали искушение особенно болезненным. Когда Бог говорил, то Авраам обязательно обращал внимание на каждое слово и внимательно прислушивался к ним. И каждое слово данной фразы мечом проникало в его кости; это испытание было закалено мучительными фразами. Неужели Всевышнему нравилось, что он так страдает? Нет, конечно, но когда вера Авраама была испытана, Богу, похоже, понравилось, что испытание было ужесточено (ст. 2). Обратите внимание:
1. Кого нужно было принести в жертву.
(1) «Возьми сына твоего, а не вола или ягненка», — сказал Бог. С какой готовностью Авраам расстался бы с тысячами их, чтобы искупить Исаака! «Нет, не приму тельца из дома твоего (Пс 49:9). Я должен получить твоего сына; ни твой слуга, ни управляющий твоим домом не подойдут вместо него. Я должен получить твоего сына». Иеффай, чтобы исполнить данную клятву, принес в жертву собственную дочь, а Авраам должен был принести своего сына, в котором должна была возрастать семья. «Господи, позволь, чтобы это был усыновленный сын». — «Нет:
(2) Это должен быть твой единственный сын; твой единственный сын от Сарры». Измаил недавно был изгнан, к огорчению Авраама, и теперь остался один Исаак, неужели и он должен уйти? Да.
(3) «Возьми Исаака, того сына, чье имя означает «он засмеется» (Быт 17:19). Бог не говорит: «Пошли за Измаилом и принеси его в жертву», нет, это должен быть Исаак. «Но, Господи, я люблю Исаака, он для меня как моя собственная душа. Измаила нет со мной, так неужели Ты возьмешь и Исаака? Все это против меня». Да.
(4) «Того сына, которого ты любишь». Это было испытание любви Авраама к Богу, и поэтому оно должно было касаться его любимого сына; и эту струну нужно было тронуть с наибольшей силой. На еврейском языке и в русском переводе этот текст звучит более патетично, чем в английском: «Возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака». Божье повеление должно было одержать верх над всеми этими размышлениями.
2. На место. Это должно было произойти в земле Мориа, находившейся на расстоянии трехдневного путешествия. Поэтому у Авраама было время поразмыслить, и если он решится — принести жертву добровольно, чтобы это было служение в высшей степени разумное и почетное.
3. На образ действий. Он должен был принести его во всесожжение. Аврааму предстояло не только убить своего сына, но и убить его как жертву, с благоговением, согласно правилу, со всей помпезностью, соблюдая обряд, со всей степенностью и спокойствием разума, которые сопровождали его всесожжения.
Бог сказал: возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе
Повеление слишком тяжкое! Дело превышающее силы природы человеческой! «Пойми сына твоего возлюбленного, егоже возлюбил еси, Исаака». Посмотри, как самые эти слова только больше воспламеняли и усиливали огонь любви, какую питал праведник к Исааку. «Пойми сына твоего возлюбленного, егоже возлюбил еси, Исаака». Каждое слово само по себе достаточно было к тому, чтобы потрясти душу праведника. Не сказал (Бог) просто: Исаака, но присовокупил: «сына твоего», — которого ты получил сверх всякого чаяния и родить мог в самой глубокой старости; «возлюбленного», — вожделенного твоего, которого ты так крепко любишь; «Исаака», — которого чаешь иметь своим наследником, от которого Я обещал размножить потомство твое и размножить столько, что число его сравняется со множеством звезд и с песком на берегу моря. Итак, этого-то самого сына возьми, «и иди на землю высоку, и вознеси его тамо во всесожжение, на едину от гор, ихже ти реку». Для меня удивительно и то, как только мог праведник выслушать такие слова. Этого самого сына, говорит Бог, столько для тебя вожделенного, принеси Мне во всесожжение на одной из гор. Что же праведник? Он не смутился духом, не поколебался в мыслях, не пришел в недоумение при столь странном повелении, не стал размышлять или рассуждать сам с собою так: что это значит? Тот, который сверх всякого ожидания, даровал мне помощника, по Своему человеколюбию оживотворил омертвевшую утробу Сарры, теперь, когда сын мой уже воспитан, возрос и находится в цветущих летах, Он повелевает мне умертвить чадо мое и принести во всесожжение? Тот, кто недавно сказал мне: «в нем наречется тебе семя», — теперь требует противного? Как же исполнятся данные Им обетования? Как возможно, чтобы от усеченного корня произросли когда-нибудь ветви, или от срубленного дерева произошел плод, или из иссушенного источника проистекли реки? По человеческому суду это быть не может. Впрочем, для воли Божией все возможно.
Ничего однако ж подобного не подумал этот праведник; но, как благодарный домочадец, он оставил всякое человеческое рассуждение и только об одном заботился, чтобы исполнить повеление; он стал как бы чужд человеческой природе, и всякое сострадание и любовь отеческую поставив ниже повелений Божиих, поспешил приступить к исполнению их.
Источник: Беседы на книгу Бытия. Беседа 47.
Бог сказал: возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе
Когда Авраам приносил в жертву своего сына Исаака, он являл собой прообраз Бога Отца, в то время как Исаак прообразовал нашего Господа и Спасителя.
Источник: Проповеди.
Бог сказал: возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе
Вместо единственного перевод семидесяти прилагает к Исааку наименование возлюбленного, подобно как и в других местах не выдерживает он знаменательности первого из сих слов, как, например, в приложении его к Соломону (Притч 4:3). Но как бы то в сем последнем случае ни было, а Исаак есть точно единственный у Авраама, по обетованию и по предназначению к наследию, хотя и не единородный по плоти.
Землю Мориа семьдесят называют землею высокою; Симмах и по нем Иероним — землею видения (от ראה видеть), Онкелос и Ионафан — землею Богослужения (от ירא бояться), некоторые новейшие прелагают землею явившегося Бога (יהמראה) и думают, что сие имя употреблено здесь по предварению в соответствии с последующим сказанием и проименованием места от Авраама (Быт 22:14). Страна Мориа, без сомнения, есть та самая, где гора Мориа, место храма Иерусалимского (2Пар 3:1).
Об одной из гор неопределенно упоминается потому, что сия страна имела многие, которых положение, конечно, еще не было известно Аврааму (Пс 24:2).
Дух искусительного повеления таков, что в каждом слове заключается особенное искушение или еще многие искушения. Сие было, так сказать, множество стрел, одна за другою ударявших в щит веры Авраамовой.
Возьми сына твоего. Отрекись от чувствований отеческих и решись не только лишиться своего сына, но еще сам лишить его жизни.
Единственного твоего. Ты пожертвовал первым твоим сыном благоденствию второго и изгнал оного; третьего иметь не чаешь; жертвуй в единственном твоем всеми утешениями и чаяниями твоими.
Которого ты любишь. Сердцеведец знает, что не каждый отец любит своего сына так, как ты, и что сам ты не столько возлюбил первого твоего сына, как второго. В последний раз почувствуй всю силу сея любви и отвергнись ее.
Исаака. Того, которого ты от рождения его нарек радостью, на котором утверждены все твои обетования, который предназначен к завету вечному, в котором заключено благословение всех народов, того самого умертви беспотомственно. «Как же исполнятся обетования? Как сбудется слово Божие: В Исааке наречется тебе семя? Что будет с племенами земными, когда их благословение вземлется от земли?»
И поди в землю Мориа. Три дня путешествия (Быт 22:3) даются тебе для того, чтобы ты не уклонился от внутренней борьбы скорым исполнением повеленного и чтобы сие исполнение не показалось следствием опрометчивой решимости. Прежде требуемого наружного ты должен совершить внутреннее жертвоприношение, несравненно труднейшее и продолжительнейшее.
И там принеси его во всесожжение. Принеси его тому Богу, Которому ты веруешь и служишь от всего сердца и Который обещал быть твоим щитом и наградою; тою любовью, которою ты возлюбил Даровавшего тебе сына обетования, возлюби ныне Отъемлющего.
На одной из гор, которую Я укажу тебе. Ты не будешь знать места, где совершится твое жертвоприношение, как только во время самого жертвоприношения. Ты не узришь гроба твоего сына и, может быть, не найдешь после места, где будет рассыпан пепел его. При таком понятии о испытательном повелении Божием, которое, по—видимому, необходимо рождается из самых слов повеления, как могло статься, что Авраам признал откровение сие истинным, и он решился поступить по нему, несмотря на видимые в нем противоречия против естественного своего чувствования и убеждения? В истине откровения не мог он усомниться, потому что образ истинных откровений был ему известен из многократных опытов Луч света, который озарял и ободрял Авраама в сей ноше веры, была, как изъясняет сие его состояние Апостол (Рим 4:17; Евр 11:19), мысль о воскресении мертвых, которая представляла ему смерть Исаака не совсем невозвратною его потерею и, таким образом, еще питала веру и надежду обетования. Впрочем, так как тот же апостол примечает, что Авраам сверх упования с упованием веровал (Рим 4:18), должно признать, что в сие время вера и надежда сокрыты были в любви его к Богу как временные, приготовительные и частные добродетели во всеобщей, полной и вечной. Исполненный силою сей Божественной любви, Авраам творит ее дело; и как она всему верит, всего надеется, и никогда не отпадает (1Кор 13:7−8), то вера и надежда не могли поколебаться при сем, хотя и теряли видимое средство к достижению своего предмета.
…История приносимого в жертву Исаака в Новом Завете называется притчею воскресения из мертвых (Евр 11:19). Смерть и Воскресение Иисуса Христа есть самое близкое и верное разрешение сей притчи.
Авраам из любви к Богу жертвует Ему единственным своим сыном. Бог из любви к человеку не пощадил Сына своего единородного, но за нас всех предал Его (Ин 3:16; Рим 8:32).
Источник: Толкование на Книгу Бытия.
С первого взгляда кажется, что чрезвычайное повеление, данное от Бога Аврааму, недостойно Бога. Но Высочайший Владыка жизни и смерти может продолжить или сократить дни наши, как ему угодно. Если бы по воле Его жизнь Исаака пресеклась от болезни или от какого-нибудь несчастного случая, был ли бы Авраам в праве роптать?
…Повеление Божие тем труднее было исполнить Аврааму, что оно наносило удар самым важнейшим его привязанностям, самым справедливым надеждам: потому-то Священное Писание и превозносит похвалами веру и мужество Авраама. Он помыслил, — пишет Ап. Павел к Евреям, — яко и из мертвых воскресить силен есть Бог (Евр 11:19), и скорее сделает чудо, нежели не исполнит Своего Обещания. Авраам в этом случае явился более Ангелом, нежели человеком, и благодать в нем совершенно восторжествовала над естеством. Он жил верой и умел, когда нужно, налагать молчание на разум, чтоб слушать только одной веры. Праведник, — говорит Бл. Августин, — приемлет глас Божий, как гром с небеси, и, когда ему глаголет Господь, он не умствует, а повинуется (De civit. Dei lib. XVI cap. XXXII).
Есть разительное отношение между жертвой Исаака и жертвой Иисуса Христа. И тот и Другой принесены Богу в жертву на горе, и даже, по мнению некоторых из Св. Отцов, Исаак был приносим в жертву на Голгофе — там же, где через две тысячи лет был распят Иисус Христос
Источник: Избранные места из священной истории Ветхого и Нового завета с назидательными размышлениями.
Бог сказал: возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе
Трудно перевести особенное выражение с еврейского языка на латинский. Там, где только что было сказано: «Иди в землю возвышенную», в еврейском тексте стоит Moria (מֹּרִיָּ֑ה), что Акила перевёл τὴν καταϕανῆ, то есть «светлую», Симмах — τὴν καταφανῆ, то есть «светлую», Симмах — τής οπτασίας, то есть «видения». Поэтому евреи говорят, что это гора, на которой впоследствии был сооружён храм, на гумне Орны Иевусянина, как об этом сказано в Книге Паралипоменон: «И они начали строить храм во второй месяц, во второй день на горе Мориа» (2Пар 3:1). Название горы переводится как «озаряющая» и «сияющая». Это связано с тем, что там находятся dabir (דביר), то есть храм (oraculum) Божий, Закон и Дух Святой, Который учит людей истине и вдохновляет на пророчества.
Источник: Еврейские вопросы на Книгу Бытия.
Бог сказал: возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе
Что на это скажешь, Авраам? Какие мысли рождаются в твоем сердце? Донесся голос Бога, взвешивающего и испытывающего твою веру. Что об этом говоришь? что думаешь? что переоцениваешь? Не о том ли думаешь, не переживаешь ли в сердце твоем, что «раз в Исааке дано мне обетование, и его же я должен представить ко всесожжению, остается или нет в силе обетование?». Или, скорее, ты думаешь и произносишь, что невозможно солгать Тому, Кто принес обетование (ср. Евр 6:18), и что, что бы ни случилось, обетование будет исполнено?
Воистину я, как «наименьший» (ср. 1Кор 15:9), не могу ни мыслей великого патриарха постичь, ни познать гласа Божия, раздавшегося для искушения, и какие мысли тот пробудил, какое расположение души привнес, когда Аврааму приказывалось заклать единственного сына. Однако поскольку и духи пророческие послушны пророкам (1Кор 14:32), то апостол Павел, который, я верю, научил нас по духу, указал нам, какие душевные чувства и какие мысли имел Авраам, сказав: Верою Авраам, будучи искушаем, принес в жертву Исаака и, имея обетование, принес единородного… Ибо он думал, что Бог силен и из мертвых воскресить, почему и получил его в предзнаменование (Евр 11:17, 19). Тем самым апостол нам передал мысли верного мужа и что вера в воскресение уже тогда началась во Исааке. Ведь Авраам надеялся на воскресение Исаака и веровал, что в будущем случится то, чего до сих пор не случалось… Более того, скажу прямее: Авраам знал, что он предвосхищает образ грядущей истины, знал, что из семени его родится Христос (ср. Гал 3:16), Который был заклан как более истинная жертва во искупление всего мира и Которому предстояло воскреснуть из мертвых.
Зачем добавляется: которого ты любишь? Заметь вес искушения: обозначения единственности и нежной любви, заново и часто повторяемые, вызывают такие чувства у отца, чтобы пробуждающаяся память любви могла задержать занесенную над сыном десницу и чтобы вся мощь плоти могла воевать против веры души. Возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака, — сказано. Да будет так, Господи, поскольку Ты напоминаешь отцу о сыне и прилагаешь единственного к тому, кого отдаешь приказание сжечь. Достаточно и того для муки отца; но добавляешь также которого ты любишь — пусть в этом будет мучение отца утроенное. К чему же добавляешь Исаака? Не знал ли Авраам, что сына его единственного, которого любил, звали Исаак? К чему упомянуто имя в этот раз? — Чтобы Авраам мог вспомнить слова, которые Ты сказал ему: в Исааке наречется тебе семя, в Исааке будет тебе обетование (Быт 21:12). Из-за упоминания имени закрадывается отчаяние в обетования, которые под этим именем сделаны. Но все это происходило потому, что Бог искушал Авраама.
Заметьте по деталям, как испытание усиливается. Пойди в возвышенную землю: нельзя ли сперва было привести Авраама вместе с отроком в возвышенную землю и разместить их на выбранной Господом горе и уже там объявить, что он должен принести сына своего в жертву? Однако ему сперва говорится, что он должен принести сына в жертву, и лишь затем приказывается подниматься в гору. С какой целью? Чтобы, пока он ступает, пока держит путь, на всем пути его разрывали бы мысли, и чтобы отселе терзался неумолимым повелением и противоборством с чувством любви к единственному своему сыну. Поэтому и дорога налагается, и восхождение в гору — чтобы на протяжении всего пути держали сражение привязанность и вера, любовь Бога и любовь плоти, благодать настоящего и ожидание будущего. Он послан в возвышенную землю, но и высоты местности недостаточны для патриарха, который идет для совершения такого дела перед Господом, но ему также велено подняться в гору, что значит — покинуть все земное и возвыситься в вере до наивысших сфер.
Источник: Гомилии на Бытие.
Бог сказал: возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе
«возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака…» Исаак называется «единственным» сыном Авраама, потому что он единственный сын от Сарры, законной жены Авраама, и еще больше потому, что единственно на нем, как сыне обетования, покоились все божественные благословения о будущей славной судьбе потомства Авраама. И вот этой-то единственной опоре всех заветных дум престарелого патриарха теперь и грозит жертвенное заклание!
«пойди в землю Мориа…» Слово «Мориа» по переводу с еврейского означает: «усмотрение Всевышнего», и можно думать, что, давая Аврааму повеление идти согласно Его божественному внушению, Господь не указывал ему какой-либо определенной местности, уже в то время носившей название «Мориа», а просто повелел ему идти в ту землю, куда Он поведет его, другими словами — в землю божественного усмотрения. Такой страной, как оказалось впоследствии, послужила одна из гор, лежавшая от Вирсавии на расстоянии трехдневного пути (4 ст.) и получившая, в память этого события, название горы Мориа. По свидетельству кн. Паралипоменон, позднее на этой самой горе был воздвигнут храм Соломона (2Пар 3:1).
Источник: Толковая Библия.
Вам будут доступны следующие комментарии:
• Заметки Барнса
• Комментарий Бенсона
• Кембриджская Библия для школ и колледжей
• Комментарий Кларка
• Синопсис Библии Дарби
• Комментарий Библии Экспозитора
• Словарь текстов Экспозитора
• Женевская учебная Библия
• Экспозиция Библии Гилла
• Джеймисон-Фоссет-Браун
• Полный комментарий Мэтью Генри
• Комментарий Мэтью Пула
• Библия проповедей – Николл
• День за днем по Библии – Мейер
• Заметки Уэсли
• Комментарий Кейла и Делича к Ветхому Завету
• «Гномон Нового Завета» Бенгеля
• «Греческий Завет» (Николл, Робертсон)
• Комментарий Нового Завета ICC
• Комментарий Нового Завета Мейера
• «Новый Завет» народный (Бартон Джонсон)
• «Слововедение» Винсента